У них с Джеффом все было так хорошо, пока не началась эта дурацкая война! Марша ни секунды не сомневалась, что Джефф по-настоящему любил ее, и желание жениться на ней было продиктовано его чувствами, а не обязательствами перед ее отцом.
Сколько Марша себя помнила, она всегда была влюблена в Джеффа. Ей было восемь лет, когда четырнадцатилетний подросток Джеффри Бэнкс появился в их доме. Она потеряла мать, он — отца, и оба чувствовали себя одинокими в этом мире — вот почему их сердца вмиг нашли дорогу друг к другу.
Джеффри был сыном одного из работников ее отца, и когда его отец погиб, Уолтер Симпсон взял мальчика к себе в дом, потому что всегда мечтал иметь сына.
Дети росли, и Марша ужасно боялась, что Джефф женится раньше, чем она достигнет возраста девушки на выданье. Ни для кого не было секретом, что Джефф не ограничивал себя в интимных связях с представительницами противоположного пола, но ни к одной из красоток он не относился серьезно.
С Маршей все было как раз наоборот: молодой человек всегда был с ней нежен и ласков, но не более того. Она применила все доступные средства, чтобы помочь ему завоевать доверие и уважение ее отца, и с ее невидимой помощью — о, сколько усилий для нее стоило это скрывать! — Джеффри Бэнкс добился немалых успехов. Но последнего шага она сделать не могла. Употребив все свое женское обаяние — а природа не обделила ее ни умом, ни красотой, — Марша наслаждалась его ласками, комплиментами и поцелуями, но он так ни разу и не решился переступить черты и сделать ее своей. Даже после того, как вопрос помолвки между ними стал делом решенным, для нее так ничего и не изменилось.
Со временем Марша привыкла к такой ситуации. Она убедила себя в том, что главное для нее — трепетное отношение Джеффа, а то, что он спит с другими женщинами, не имеет решающего значения, если каждый раз потом он все равно возвращается к ней, его официальной невесте. Свадьба должна была состояться после окончания военной кампании, и Марша все никак не могла дождаться, когда эта дурацкая война закончится и ее любимый вернется домой.
Наконец ее терпение истощилось, и она решила сама навестить его; вот только теперь она уже не могла с уверенностью сказать, правильно ли поступила и чем все это закончится.
С одной стороны, она приехала вовремя, чтобы успеть предотвратить связь Джеффа с этой странной южанкой; с другой — возможно, было бы лучше, если бы ситуация выглядела так, будто она ничего о ней не знает. Тогда после того, как мужской интерес Джеффа будет удовлетворен, он мог бы без помех вернуться в лоно семьи. Теперь же делать вид, будто она ничего не замечает, стало для Марши весьма затруднительно.
Смахнув слезы, она с досадой подумала о том, как огорчился Джефф, когда выяснилось, что Рива Синклер сбежала, как неистово он искал ее по всему городу. Господи, и что он нашел в этой замухрышке?
Марша вспомнила свою первую встречу с Ривой Синклер, и губы ее искривились в жестокой усмешке. Назвать эту девицу красавицей мог бы только умалишенный, хотя Марша вполне допускала, что дело было в том, что южанка измотана, у нее нет приличной одежды и возможности привести себя в порядок. Но ведь именно такой она и нравится Джеффу, черт бы ее побрал!
Марша сжала губы, глаза ее потемнели от гнева. Правда, в письме Харриет говорилось о том, что южанка отказалась возвращаться в Лонгворт-Хаус и решила остаться в госпитале рядом со своим братом. Это уже кое-что. По крайней мере Джеффу будет труднее с ней встречаться.
Ее мысли прервал осторожный стук в дверь.
— В чем дело? — резко спросила она.
— Мистер Симпсон интересуется, когда вы спуститесь к столу, мисс.
— Скажи, что я сейчас приду Дженни. Отец один?
— Нет, мисс, с ним мистер Адэр. Ваш отец сказал, что вам необходимо подписать какие-то бумаги.
Марша поморщилась. Ей не составит труда скрыть свое раздраженное состояние от отца, но Брайан Адэр… Самая отвратительная черта его характера — проницательность, и он видит ее насквозь. Лучше бы он думал больше о своих делах, чем о ее проблемах.
Брайан был лучшим другом Джеффа, однако совершенно не похож на ее возлюбленного. Стройный блондин, серьезный, спокойный молодой человек, он отнюдь не имел той жгучей привлекательности, которая присутствовала в Джеффе Бэнксе, заставляя женщин терять голову от одного его вида. Скорее уж Брайану больше была свойственна рассудительность и сдержанность; вот только к Марше это не относилось: Брайан вечно лез к ней со своими советами и поучениями. Когда они с Джеффом объявили о своей помолвке, Брайан отвел ее в сторону и заявил, что теперь нисколько не сомневается в том, что она абсолютная дура. Он сказал также, что Джефф понимает только физическую сторону отношений между мужчиной и женщиной. Брайан не сомневался, что между ней и Джеффом интимной близости не было, а значит, даже этой толики внимания со стороны своего жениха Марша всегда будет лишена. Его слова прозвучали как издевательство, а когда девушка в гневе прошипела, что он никак не может быть уверен насчет их с Джеффом близости, Брайан только усмехнулся в ответ.
Теперь, после письма Харриет Уиллис, слова Брайана снова прозвучали в ее голове тревожным набатом. Да, Джефф всегда был ласков и обходителен с ней, но действительно никогда не делал попытки сблизиться. Марша объясняла это тем, что ее жених хочет целовать в первую брачную ночь девственницу, однако сейчас у нее возникли сильные сомнения по этому поводу.
Поправив прическу перед зеркалом, Марша вышла из комнаты и спустилась в кабинет отца.
— Ах, дочка, ну наконец-то ты соизволила почтить нас своим присутствием, — добродушно улыбнулся мистер Симпсон. — А мы уж решили, что ты сегодня не в настроении вникать в тонкие юридические подробности.
— Юридические подробности? — Марша приподняла бровь, всем своим видом демонстрируя скуку. — Если бы я знала, что вы позвали меня за этим, отец, то прислала бы свои извинения через Дженни. Поверьте, я сегодня действительно не в настроении.
— Ну-ну, Марша, — усмехнулся Брайан, — эти дела не займут у тебя много времени. Ты же знаешь, что я лучший адвокат штата и поэтому быстро сумею все тебе растолковать.
— Лучший адвокат штата? — Марша надменно вздернула подбородок. — А не слишком ли вы самонадеянны, мистер Адэр?
— Хватит задирать нос, Марша, — рассмеялся Брайан. — Это же я, твой старинный приятель, друг детства; так почему же ты разговариваешь со мной таким холодным тоном?
— Он прав, дочка, — все так же добродушно заметил мистер Симпсон.
— Вовсе нет! — возмутилась девушка. — Просто я терпеть не могу, когда мужчина выставляет себя всезнайкой, а Брайан в последнее время только этим и занимается.
Бледно-голубые глаза Брайана Адэра внимательно изучали ее лицо.
— Выставляю? Марша, но я и вправду всезнайка… Ну, почти всезнайка. По крайней мере очень во многих вопросах, поверь мне.
Мистер Симпсон потрепал Брайана по плечу:
— Ладно, дети, вы тут сами разбирайтесь, а мне необходимо через полчаса быть на важной встрече. Марша, — обратился он к дочери, — я все-таки надеюсь, что ты выделишь время для Брайана и выслушаешь то, что он собирался тебе сказать, а тебя, Брайан, я прошу быть терпеливее с моей дочерью. Ты же знаешь, какой у нее взрывной характер…
— А все потому, мистер Симпсон, что вы ее разбаловали не на шутку, — поддразнил Брайан.
— Да как ты смеешь! — воскликнула Марша, но оба мужчины только рассмеялись в ответ.
Когда, попрощавшись, отец Марши оставил молодых людей наедине, оба с минуту молчали, а затем Брайан спросил:
— Итак, Марша, ты не хочешь рассказать мне, что случилось?
Она подняла на него тревожный взгляд:
— Не понимаю, о чем ты.
— Думаю, прекрасно понимаешь. Тебе не удастся скрыть это от меня: ведь я намного проницательнее, чем мистер Симпсон.
— Скорее уж намного самонадеяннее, — фыркнула Марша.
— Не будем спорить о терминах, — хмыкнул Брайан. — Я полагаю, что так сильно расстроить тебя могло только нечто, случившееся между тобой и Джеффом. Как прошла твоя поездка?
— О, с этим все прекрасно, Брайан. И между нами с Джеффом все прекрасно. А когда мы поженимся, все будет и вовсе замечательно: Джефф перестанет смотреть на других женщин, и в его жизни буду существовать только я…
— Выходит, сейчас это не так? — холодно прервал ее Брайан. — Ты узнала, что в Виксберге у Джеффа есть другая женщина?
— Кто сказал тебе подобную чушь? — Марша гневно посмотрела на него.
— Ты. — Брайан грустно улыбнулся.
— Ложь! — Марша чуть не задохнулась от негодования. Брайан кинулся к ней и, крепко обняв, стал поглаживать ее по голове.
— Ну, успокойся, успокойся, прошу тебя. Я желаю тебе только добра — и тебе, и Джеффу… Вот только я совершенно точно знаю, что вы никогда не сможете быть счастливы вместе. Вы не подходите друг другу, потому что слишком разные, и с этим ничего не поделаешь.
— Это не твоего ума дело, — всхлипнула Марша.
— Возможно. Но вы оба мне небезразличны — вот почему я вмешиваюсь.
— У нас с Джеффом все будет хорошо, — сквозь слезы пробормотала Марша. — Может быть, не сразу, но обязательно будет. Несмотря на все эти дурацкие письма, в которых…
— Какие письма, Марша?
— Не важно. Письма доброжелателей, которые тоже хотят открыть мне глаза, а заодно помешать нам быть вместе. Все равно у вас ничего не получится. — Марша вырвалась из его объятий и выбежала из комнаты.
Тяжело вздохнув, Брайан вернулся к столу и собрал разложенные на нем документы. Ему было совершенно ясно, что теперь все деловые разговоры придется отложить на потом.
Глава 7
— Ему все еще не стало лучше, да? — прошептала Рива печально глядя на спящего брата.
Чарлз нежно коснулся ее волос.
— Боюсь, что нет. Я сделал все возможное, но твой брат в очень тяжелом состоянии. Если бы организм был в силах справиться с болезнью, то сейчас он бы уже выздоравливал, однако этого не происходит. У него снова начался жар, время от времени открывается сильное кровотечение и…
Рива прервала его:
— Что с ним будет, Чарлз? Он умрет?
— Послушай, Рива. — Чарлз взял ее руку. — Мне нужно серьезно поговорить с тобой… но только не здесь. Фостер время от времени приходит в сознание, он может услышать мои слова… В общем, я не хочу говорить при нем, потому что это очень печальный разговор.
Рива вытерла слезы и последовала за Чарлзом. За дверью круглые сутки дежурил федеральный патруль, и, каждый раз проходя мимо, Рива с ужасом думала, что если Фостер и выживет, то его ожидает незавидная судьба вражеского шпиона.
В дверях она остановилась.
— Чарлз, мы не можем оставить Фостера одного. Вдруг ему станет хуже?
— Вряд ли это случится. Ты провела у его постели несколько бессонных ночей, но от этого ему не стало лучше, — мягко, но решительно отозвался Чарлз. — Тебе самой надо хотя бы на пару минут вырваться из этой обстановки.
— Ох, Чарлз, сейчас не время заботиться обо мне, умоляю тебя! У меня замирает сердце всякий раз, когда я думаю, что ему может что-то понадобиться именно в тот момент, когда я буду вынуждена на пару минут отлучиться. Я представляю, как он приходит в себя, жадно хватает воздух ртом, но рядом никого нет, и некому даже подать ему стакан воды…
Заметив в глазах Ривы панический страх, Чарлз решил не спорить с ней и, подозвав одного из санитаров, приказал ему побыть в палате Фостера, пока его сестра не вернется обратно. Только после этого они прошли в кабинет Чарлза, и он, достав из ящика бутылку коньяку, налил немного в стакан и протянул его Риве:
— Вот, выпей, пожалуйста.
— Нет, не надо, Чарлз, со мной все в порядке, — попыталась отказаться Рива.
— Если бы все было в порядке, я бы знал об этом, — грустно улыбнулся Чарлз. — Нет, Рива, тебе очень тяжело, ты на грани нервного срыва. Тебе надо взять себя в руки и успокоиться, потому что разговор нам с тобой предстоит сложный и неприятный. Если бы ты сейчас взглянула в зеркало, то сама бы ужаснулась. Разве можно доводить себя до такого состояния!
— Ладно уж. — Рива взяла стакан, пригубила янтарную жидкость, и щеки ее тут же зарумянились. — Теперь я выгляжу лучше? — слабо улыбнулась она.
— Немного, — сдержанно кивнул Чарлз.
Даже в эту печальную минуту он не в силах был противиться ее неземной красоте. Хотя Рива была по-прежнему бледна и казалась изможденной, но странным образом это только подчеркивало ее тонкие черты лица, линию губ, изгиб шеи, соблазнительный силуэт. На ее бледном лице томительными огнями мерцали темно-изумрудные глаза, и у Чарлза перехватывало дыхание. Ему достаточно сделать несколько шагов, чтобы прижаться губами к ее зовущим губам…
О, как он ненавидел эту войну, перечеркнувшую все его радужные планы! Если бы не война, он бы не сидел сейчас в этом пропахшем кровью и смертью госпитале и не ранил самое любимое в мире сердце страшными известиями. Возможно, рука об руку они сейчас гуляли бы в городском парке, или наслаждались верховой прогулкой в окрестностях усадьбы «Серебряные дубы», или танцевали бы на званом вечере, устроенном одним из их общих друзей. Он кружил бы ее в немыслимо волнующих движениях вальса и, заглядывая в глаза, говорил ей о своей любви…
— Итак, что ты хотел мне сказать? — глухим голосом спросила Рива.
Чарлз долго не решался заговорить, хотя понимал, что чем больше он будет мяться, тем сильнее ее волнение. Однако неизвестно еще, как она отреагирует на то, что он собирается ей сказать.
— Понимаешь, Рива, — осторожно начал он, — я сделал все возможное, чтобы оказать твоему брату и моему лучшему другу самую квалифицированную медицинскую помощь, но боюсь, в сложившейся ситуации моих сил недостаточно.
— Что это значит, Чарлз? — Рива испуганно посмотрела на него.
Уайтхолл тяжело вздохнул. Выхода нет — все равно ему придется это сказать.
— Дело в том, что у Фостера началось заражение крови. Боюсь, теперь все мои дальнейшие усилия будут бесполезны.
— Заражение крови? — воскликнула Рива. — Но как это могло случиться? Ведь мы были так осторожны, сразу промыли его раны, а потом ты сделал операцию…
— Никто не может дать ответ на этот вопрос, — тихо ответил Чарлз.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41