Она аккуратно сложила руки на коленях и подняла на Дэрроу большие апатичные глаза.В ее взгляде сквозила усталость, в тоне — отвращение.— Я, разумеется, горю желанием поговорить с вами, — сказала Талия. — Я сделаю все что угодно, чтобы помочь Томми и маме. Но надеюсь, не будет необходимости... снова вытаскивать на свет всю эту гадость.Дэрроу устроился в кресле, его тон и улыбка оставались отеческими.— Если бы это зависело только от меня, я пощадил бы вас, дитя. Но если мы хотим защитить...— Это другое дело, — почти грубо прервала Талия. — Те насильники не находятся под следствием, как, впрочем, и я. Дело касается того, что сделали Томми и мама и те двое матросов.Улыбка исполнилась сожаления.— К несчастью, дорогая, эти два дела не могут быть разделены. То, что они сделали, вытекает из того, что сделали с вами... И не понимая, что случилось с вами, суд рассмотрит то, что совершили ваш муж и мать, как простое... убийство.Она раздраженно поморщилась, но глаза остались широко раскрытыми.— Я понимаю это, как никто другой. Но вам же предоставили стенограммы того, что я говорила на суде. Разве этого недостаточно?— Нет, — твердо ответил Дэрроу. — Мои помощники и я должны услышать эти слова из ваших уст. Нам нужно задать свои вопросы. Здесь нет стенографистки, но мистер Геллер сделает некоторые записи.Я воспринял это как команду достать блокнот и карандаш.— А кроме того, — продолжил Дэрроу, сделав мягкий жест в ее сторону, — вы должны быть готовы, юная леди... поскольку велика вероятность того, что вас вызовут на свидетельское место, чтобы вы снова рассказали свою историю.Из груди у нее вырвался резкий вздох, она посмотрела на боковую стену, отвернувшись от Изабеллы. Та наблюдала за ней с сочувствием, но и смущенно. Наконец Талия повернула голову к Дэрроу.— Простите, — сказала она. — Я действительно хочу помочь. Пожалуйста, спрашивайте.Но ее лицо оставалось овальной маской, лишенной каких бы то ни было эмоций, видна была только белая линия шрама, спускавшаяся по скуле.Дэрроу наклонился вперед и потрепал ее по руке.— Спасибо, дорогая. А теперь — я постараюсь сделать это как можно менее болезненно. Давайте начнем с вечеринки. Насколько я понял, вы не хотели туда идти?Коровьи глаза полузакрылись.— Когда моряки собираются вместе, они слишком много пьют, сами стесняются и смущают своих жен... хотя женщины тоже очень много пьют. К тому же, мне совсем не нравилось это дешевое заведение.— Вы имеете в виду «Ала-Ваи Инн»? — спросил я.Она не уклонилась от взгляда.— Верно. Громкая музыка, разнузданные танцы, контрабандная выпивка... если уж быть откровенной, я считаю это дурным вкусом и слишком утомительным. Каждую субботу вечером в «Ала-Ваин Инн» устраивается «Морская ночь» — персонал отдает заведение в руки моряков, и те буйствуют вовсю.— А в тот вечер? — спросил я. — Буйствовали?Она чуть пожала плечами.— Да нет. Скука была смертная.— Тогда зачем вы пошли? — спросил я.— Я пошла только из-за Томми и Джимми... лейтенанта Брэдфорда... и другого офицера, который зарезервировал столик для них и для нас, их жен, ну и как я могла допустить, чтобы Томми пошел один? Но как только я туда пришла, то очень скоро просто устала от всей этой ерунды.Дэрроу спросил:— В котором часу вы ушли, дорогая?— Вскоре после половины двенадцатого. Но я не совсем ушла. Я решила пройтись пешком и подышать свежим воздухом.— Вместе с кем-нибудь?— Нет. Я была одна. Я прошла по Калакауа-авеню, пересекла канал и свернула на Джон-Эна-роуд, прошла квартал или около того вниз, в сторону пляжа.— Как далеко вы зашли?— До того места, где футов через двадцать дорога поворачивает к Форту де Рассей. Я собиралась еще немного пройти вниз по этой дороге, а потом повернуть назад и вернуться в «Ала-Ваи-Инн».— Просто дыша воздухом, — кивнув, подхватил Дэрроу.— Совершенно верно.— Что случилось дальше, дорогая? Простите, но я вынужден спрашивать.Она начала выкручивать пальцы лежавших на коленях рук, словно хотела отвинтить их, ее взгляд стал отсутствующим и затуманился.— Сзади подъехала и остановилась машина, туристский «форд». Оттуда вышли двое мужчин, схватили меня и потащили к машине. Я сопротивлялась, и тогда тот, которого звали Джо Кахахаваи ударил меня по лицу, в челюсть. Сильно.Рядом с ней, поднеся руку ко рту, ахнула Изабелла.Но Талия осталась бесчувственной.— Второй, Генри Чанг, зажал мне ладонью рот и втащил на заднее сиденье. Я умоляла отпустить меня, но едва я открывала рот, Кахахаваи бил меня. Чанг тоже бил.— Автомобиль все еще стоял, — спросил я, — или двигался?— Двигался, — сказала она. — Как только они меня втащили, они тронулись. Там было еще два или три парня на переднем сиденье.— Какой национальности? — спросил я.— Тогда я думала, что гавайцы. Позднее я узнала, что в этой группе были представители разных рас.Согласно материалам, которые я прочитал, эта разноперая компания молодых местных бандитов состояла из Джо Кахахаваи и Бена Ахакуэло — чистокровных гавайцев, Хораса Иды и Дэвида Такаи — японцев, и Генри Чанга, в котором текла китайская и гавайская кровь.— Продолжайте, дорогая, — произнес Дэрроу.— Я предлагала им деньги, я говорила, что мой муж даст им денег, если они меня отпустят. Я сказала, что у меня есть деньги с собой и они могут их взять. У меня был кошелек и я сказала: «Возьмите мою сумочку!» Один из тех, кто сидел на переднем сиденье — Ахакуэло, — обернулся и сказал: «Возьми сумочку», и Чанг забрал ее. Я хорошо рассмотрела этого Бена Ахакуэло — он несколько раз оборачивался и ухмылялся. У него золотой зуб, а где-то здесь большая пломба.Она открыла рот и показала пальцем.— Как далеко они вас увезли? — спросил я.— Я не знаю. Знаю только, что они ехали по Ала-Моана-роуд. Они заехали в подлесок с правой стороны дороги, и Кахахаваи и Чанг выволокли меня из машины и затащили в кусты, а потом Чанг меня изнасиловал...Талия проговорила все это спокойно и бесстрастно, словно зачитала список отдаваемого в стирку белья, но сидевшая рядом с ней Изабелла кусала губы, и слезы текли по ее лицу, размазывая макияж.— Я пыталась вырваться, но не смогла. Они несколько раз ударили меня и так сильно, что у меня закружилась голова. Я не могла осознать, что это происходит со мной! Я не знала, что люди способны на такое... Чанг бил меня, а остальные стояли тут же, держа меня за руки.Изабелла всхлипнула.Талия, казалось, не заметила этого.— Потом остальные... сделали это со мной. Меня изнасиловали пять или шесть раз... Кахахаваи был последним. Я начала молиться, это его разозлило и он очень сильно ударил меня. Я закричала: «Ты выбьешь мне зубы!», а он ответил: «Ну и что? Заткнись!» Я умоляла его больше не бить меня.Зажав рот рукой, Изабелла вскочила и выбежала из комнаты.— Их было пятеро, — сказал я. — Вы полагаете, вас могли изнасиловать шесть раз?— Я потеряла счет, но по-моему, Чанг изнасиловал меня дважды. Я помню, что он стоял рядом и сказал: «Я хочу еще». Остальные не возражали, но один из них сказал: «Давай быстрей, нам надо возвращаться на Калихи-вэй».— Они говорили по-английски? — спросил я.— Со мной — да, иногда они говорили между собой на каком-то другом языке. Мне они по-английски наговорили всяких мерзостей, которые я не хочу повторять.— Конечно, дорогая, — сказал Дэрроу. — Но вы слышали, как они называли друг друга по именам?— Да, я слышала имя Балл, слышала имя Джо. Я слышала еще одно имя... это могло быть Билли или Бенни, и еще я слышала прозвище Коротышка.— Вы, должно быть, хорошо их разглядели, — заметил я.Она кивнула.— На Кахахаваи была рубашка-поло с короткими рукавами, синие брюки, на Ахакуэло — синие брюки и голубая рубашка. На Хорасе Иде — темные брюки, кожаный пиджак. А Чанг... по-моему, Чанг был в темных брюках.Коп может только мечтать о таком свидетеле.— А теперь, дорогая, после того, как они надругалась над вами, — проговорил Дэрроу, — что случилось потом?— Один из них помог мне сесть, кажется, Чанг. Он сказал: «Дорога вон там». Потом они побежали к машине, сели в нее и уехали. Тогда-то я и разглядела машину.Я спросил:— Как она стояла?— Задней частью ко мне. Фары и задние фонари были включены.— Именно тогда вы и увидели номер?— Да. Я заметила номер. Мне показалось, что это 58-805, но, по-моему, я ошиблась с одной цифрой.На самом деле номер принадлежавшего сестре Хораса Иды туристского «форда» был 58-895. Легко ошибиться, учитывая, через что она прошла, и перепутать 9 и 0.Дэрроу спросил:— Дорогая, что вы делали после нападения?— Я была не в себе. Заблудилась в кустах и наконец выбралась на Ала-Моана. Я увидела ехавший со стороны Вайкики автомобиль и побежала к нему, размахивая руками. Машина остановилась. Я подбежала к ней, из-за света фар я ничего не видела и спросила, белые ли люди в машине. Они ответили — да, и я сказала, что со мной случилось и попросила отвезти домой. Они хотели отвезти меня в полицейский участок, но я попросила привезти меня сюда, что они и сделали.Дэрроу спросил:— Что вы сделали, когда оказались дома?— Разделась и подмылась.Несколько долгих минут все молчали.Потом Дэрроу мягко спросил:— Эта процедура оказалась... успешной?— Нет. Через пару недель я обнаружила, что беременна.— Прошу меня простить, дорогая. Насколько я понял, ваш врач провел операцию и удалил эту... э... проблему?— Да.На подгибающихся ногах в комнату вернулась Изабелла. Она смущенно улыбнулась и села на кушетку, оставив Талии много места.Дэрроу заговорил:— Возвращаясь к той ужасной ночи... Когда вы затем увидели мужа?— Примерно в час ночи, — сказала Талия. — Он позвонил от друга, разыскивая меня, и я сказала: «Пожалуйста, приезжай скорей, случилось ужасное».— Когда ваш муж вернулся домой, вы рассказали ему, что с вами сделали эти люди?— Не сразу. Я не могла. Это было слишком ужасно, слишком страшно. Но он сел рядом со мной на кушетку и продолжал расспрашивать. Он понял, что произошло, что-то немыслимо плохое. Хотя я и вымылась, все лицо у меня было опухшее, в синяках, из носа текла кровь. Он умолял рассказать ему.— И вы рассказали?Она кивнула.— Я рассказала ему все... как они меня насиловали. Как Кахахаваи разбил мне челюсть, когда я стала молиться. Как они все напали на меня...— Насколько я понимаю, ваш муж позвонил в полицию и отвез вас в больницу...— Да. Со временем я опознала четырех из этих парней, которых задержали во время другого изнасилования той же ночью.Дэрроу осторожно расспросил о том, что было дальше, о неделях лечения — удаленные зубы, зашитая рана на челюсти, о «пародии» на суд над пятью насильниками, который ничем не закончился, о нездоровом интересе прессы, расовых волнениях, вылившихся в несколько столкновений между военными моряками и местной молодежью.— Но хуже всего были слухи, — глухим голосом продолжала она. — Говорили, что Томми не поверил мне и подал на развод. Что я была изнасилована морским офицером, а Томми застал его в моей спальне и избил, а затем избил меня... самые разные отвратительные, грязные слухи.— Как ваш муж перенес эти обстоятельства, дорогая?— Я просила его не обращать внимания на сплетни, но он не мог спать и очень похудел. А еще я с криком просыпалась по ночам, и он был рядом, успокаивал меня. Он вел себя чудесно. Но я беспокоилась.— Почему?— Он не спал, у него появились круги под глазами, он вставал по ночам и ходил по гостиной и курил.— А ваша мать... для нее все это, без сомнения, было трудным испытанием. — Да. Когда она приехала из Бейпорта в ответ на каблограмму, что я ранена, она даже не знала о том... что на самом деле со мной случилось. Она была в ярости, негодовала, клялась сделать все, что в ее силах, чтобы помочь мне.— И как это проявилось, дорогая?— Ну, сначала она взяла на себя ведение домашнего хозяйства... вдобавок к своим военным обязанностям Томми был и экономкой, и моей сиделкой.— Но этим она не ограничилась, не так ли?— Нет. Мама постоянно обращалась к адмиралу Стерлингу и местным властям с требованием предать напавших на меня суду и наказать.— Она жила не с вами, — начал я, — когда...— Нет, — перебила она. — Нет. Когда я стала вставать и почувствовала себя лучше, этот домик оказался слишком мал для всех нас. С ней приехала моя младшая сестра, Хелен... Она тогда вернулась на Лонг-Айленд, к отцу, который был слишком болен, чтобы приехать сюда... а мама сняла себе жилье.Заговорил Лейзер, в первый раз с момента начала беседы.— Вы принимали какое-нибудь участие в похищении Джозефа Кахахаваи, миссис Мэсси?Талия резко взглянула на него.— Никакого! Я впервые услышала об этом утром в день похищения, когда сюда пришел матрос Джоунс.— До или после убийства? — спросил я.— После! Он вбежал сюда, отдал мне пистолет и сказал: «Вот возьмите это... убит Кахахаваи». Я спросила: «Где Томми?», а он сказал, что послал Томми и маму... отделаться от тела.Она вот просто так бесстрастно сидела, и ее лицо не выражало ничего, как лицо фарфоровой куклы.— Что дальше делал этот матрос? — спросил Дэрроу.— Он попросил сделать ему коктейль, «хайболл». Я сделала.— Был убит человек, миссис Мэсси, — сказал я. — Вашим мужем и вашей матерью.— Мне очень жаль, что был убит человек, — пожав плечами, произнесла она. — Но он это заслужил.Потом она извинилась за то, что «была груба вначале», и спросила, не хотим ли мы выпить. К нашему сведению, ее служанка приготовила кувшин чаю со льдом.— Беатрис! — позвала она.И в комнату вошла милая, маленькая расторопная служанка, неся поднос со стаканами и кувшином чая, в котором плавали дольки лимона.— Знаете, — сказала Талия, — иногда я спрашиваю себя, почему они просто не убили меня... как выясняется, так было бы гораздо проще для всех, кто связан с этим делом... Надеюсь, вы любите сладкий чай, на южный манер. Глава 5 Изабелле было необходимо подышать воздухом, поэтому мы вышли, пока Дэрроу разговаривал с Талией Мэсси — ни о чем, прямо связанным с делом, так, легкая беседа о военно-морской жизни в Перле и о предпринятой ею попытке поучиться в Гавайском университете, даже выудил у нее рекомендации относительно ресторанов в Гонолулу. Дэрроу любил, чтобы клиенты чувствовали себя с ним непринужденно, думал о них как о друзьях.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41