— Да, но вы их сразу вписываете в мелодраматический сюжет. И вообще, взять и просто так сорваться в Стокгольм… Признаюсь, вы очень привлекательная девушка, Грейс. Хотя совсем не похожи на Виллу. — Он не сводил с неё своих задумчивых и холодных голубых глаз.Грейс понимала, что он из того сорта людей, что любят говорить пустые комплименты.— Спасибо, но мы не о том говорим.— Почему? Прекрасная тема для разговора. И естественная, не спорьте. — Он протянул руку и коснулся её плеча. — Только не надо ничего сообщать полиции.— Мне это и в голову не приходило, — искренне удивилась Грейс.Питер остановил машину перед домом на Страндваген.— Я думаю, этого делать не стоит. Иначе разразится скандал. Престиж страны и все такое, вы понимаете? Спокойной ночи, Грейс. Надеюсь увидеть вас завтра на приеме. 3 Когда Грейс вошла в дом, дверь квартиры на первом этаже приоткрылась. Фру Линдстрем явно была из тех, кто обожает подслушивать и подглядывать. Может, она надеется, что Грейс постучит к ней, зайдет и поделится новостями? Грейс, нарочно громко топая, поднялась наверх, дверь тихо закрылась, в её скрипе послышалось явное сожаление.У Грейс не было времени на фру Линдстрем. Она кипела от негодования. У нее, видите ли, мозги романистки! Да кто такой этот Питер Синклер, чтобы смеяться над её опасениями!В тихой спокойной квартире Грейс постепенно начала расслабляться: прошлась по комнатам, приняла душ и переоделась. Ну вот, теперь можно спокойно посидеть и подумать.Итак, Вилла отправила засекреченный зов о помощи. Она должна была знать, что Грейс сразу откликнется. И все-таки не дождалась её и исчезла, прежде чем пришла телеграмма. Или Вилла собиралась вернуться, или где-то оставила ей послание, и тогда его нужно найти.Оно явно должно быть здесь, в квартире. Вилла всегда прятала вещи в самых неожиданных местах. Например, свои украшения — в старом заварном чайнике, а дневник — под подушкой. Грейс даже вскрикнула: как она могла забыть про дневник!Дневник для Виллы был не менее важен, чем косметика, разговоры, манера держаться. Она воображала, что описывает для потомков жизнь обычной молодой женщины наших дней. Ни строчки из него нельзя опубликовать раньше, чем лет через сорок после её смерти, — это она говорила вполне всерьез. И очень жаль, потому что Грейс уже имела удовольствие видеть свои писания напечатанными и знала, как это здорово, что этому стоит позавидовать.— Но я не писательница, а летописец, — вздыхала Вилла.Иногда она давала Грейс почитать отрывки из предыдущих томов (в Англии, в ящике со старым хламом, их набралось уже с десяток).Писала она небрежно и наспех, как и письма, но попадались и очень сильные места, особенно про аборт, про боль и муки. Эти страницы просто кричали.— Я не требую, чтобы ты все поняла, сестренка, — говорила она Грейс. — Ты до сих пор заблуждаешься насчет мужчин. Да у тебя и в самом деле все по другому. У тебя есть твои книги.И Грейс грустно подумала, что теперь-то она уже не заблуждается. Но где же все-таки дневник? Она занялась поисками, разбрасывая в нетерпении вещи. Между книг на полках? Или в письменном столе? Нет, это уж слишком очевидно. В подушках на диване или под коврами? За большой темной картиной на стене? Среди посуды? Под матрасом роскошной кровати? В корзине с грязным бельем? В ванной? В кухонном шкафу или в холодильнике?— Боюсь, искать бесполезно. У Виллы никогда нет запасов даже для голодной мыши. А я как раз кое-что приготовил и принес.Грейс испуганно уронила завернутые в полиэтилен остатки мяса и обернулась. В дверях стоял высокий мужчина, держа на руке накрытый салфеткой поднос.— Еды хватит на двоих. Можно посидеть с вами? Мы с Виллой иногда так делали.С искренним интересом разглядывая гостя, Грейс вздохнула. Кто же этот высокий лохматый тип с таким длинным угрюмым лицом? Один из поклонников Виллы? Потрепанный свитер с высоким горлом, вельветовые брюки, близорукие глаза за толстыми стеклами очков. Чем такой нескладный тип мог заинтересовать сестру? Да вообще он способен улыбаться? И что он видит сквозь свои толстенные очки? Теперь Грейс смотрела на пришельца с жалостью.— Простите, кто вы?— Польсон. Я живу на верхнем этаже.— Просто Польсон?— Имя мое вам не выговорить. Лучше скажите, как вас зовут. — Приветливая улыбка и сияние веселых серых глаз ободряли, и Грейс расслабилась.— Я Грейс Эшертон, кузина Виллы. Приехала навестить сестру, а её нет. А что под салфеткой?Польсон артистическим жестом сдернул покрывало:— Суп, селедка в соусе, сыр, масло, ржаной хлеб, кофе, шнапс, пиво. Желаете?Грейс, ошеломленная его жизнерадостностью, захлопнула холодильник и довольно вздохнула.— Давайте-ка вначале поедим, а потом я вас поспрошу. Располагайтесь. — Грейс показала на кресла и небольшой столик между ними.— Я думал, миссис Линдстром вам про меня уже все доложила, — заметил Польсон. — В этом доме новости разносятся со скоростью света. Шнапс закусите селедкой. И ешьте суп.Грейс попробовала.— Вкусно.Польсон торжествовал.— Я преподаю в университете, немного рисую, немного работаю по дому, зимой катаюсь на лыжах, и пытаюсь прочесть все книги, которые хочется.Грейс неожиданно подумала:«— А он занятный. Один из тех, кого Вилла наверняка бы назвала скучным, но полезным.»Грейс тоже считала, что этим качеством в людях пренебрегать нельзя. Впрочем, у Виллы мог быть и иной интерес: Польсон, безусловно, крепкий мужчина, если все в нем соответствует его росту. И тут же, стыдясь своих мыслей, Грейс упрекнула себя, что стала совсем как Вилла. Как бы там ни было, но в обаянии ему не откажешь, — решила она и стала расспрашивать.— Вы женаты?— Сейчас нет.— Как это понять?Странные глаза сквозь толстые стекла очков посмотрели на её безымянный палец без обручального кольца.— А вы замужем?— В данный момент нет, — парировала Грейс и нахмурилась.Откровенно насмешливый взгляд гостя её смутил, она растерянно подумала: «— А он не так прост, как кажется!"» Польсон прав, нечестно так с ним разговаривать, особенно после того, как он принес столько еды. При этой мысли Грейс засмеялась и примирительно ответила:— Нет, я, правда, не замужем. Предпочитаю роман со своей пишущей машинкой. Я осторожнее, чем Вилла. Она одна крайность, я — другая.Польсон долго смотрел на нее. Потом мило улыбнулся.— Вот никогда бы не подумал! Вы совсем не похожи на «"синий чулок».— Вы меня неправильно поняли, — поспешно возразила Грейс. — Я вовсе не избегаю мужчин. Просто я хотела сказать, что не похожа на Виллу.Грейс почему-то вдруг захотелось пожаловаться ему на свои любовные неудачи. Странно, но никогда раньше она не испытывала ни к кому такого безграничного доверия. Этот человек как-то странно на неё действовал. Но разве можно пускаться на откровенность после столь краткого знакомства?— Ну, на откровенность отвечу откровенностью. У меня, конечно, есть жена, в конце концов, мне почти сорок лет. Но мы живем раздельно. И сын, отличный парень, с которым я вижусь по выходным и которого зимой собираюсь научить кататься на лыжах. Вот такие дела.Грейс показалось, что его взгляд стал печальным. Интересно, как он относился к Вилле?— Теперь выпьем. — Наполнив две рюмки жидкостью медового цвета, он поднял свою.— Скоол!Грейс последовала его примеру, чувствуя себя счастливой и расслабленной. День выдался слишком длинным. Или ей просто понравился этот немного странный, но очень трогательный в своей откровенности человек, создающий так недостававшую ей атмосферу домашнего уюта и безопасности в чужом городе.— По крайней мере, посмотрю Стокгольм, раз уж я здесь.— Значит, на этот раз вы без своего вечного спутника?— Какого спутника?— Пишущей машинки, что у вас вместо мужа.Грейс улыбнулась, оценив его шутку, хотя та её вовсе не позабавила. Шутки насчет одинокой дамы, живущей чужими романами, её никогда не забавляли, и она вдруг испугалась, что Польсон станет над этим подшучивать и почувствовала, как заливается краской.Отложив нож и вилку, она решительно сменила тему разговора.— Что вы знаете о Вилле? Вы встречали её друзей? Видели её Густава?— Какого Густава?Он явно заметил смущение Грейс, но она не сдавалась.— Все считают, что за него Вилла выходит замуж.Польсон удивленно поднял брови.— Замуж?! — Судя по реакции, он был совершенно сбит с толку.— Неужели Вилла никогда о нем не говорила?— Почему? Может быть и говорила, но она упоминала множество мужчин, среди которых вполне мог быть и Густав — в Швеции это довольно популярное имя. Но про то, что она собирается замуж, и разговора не было.— А вы говорили, что были с ней друзьями, — мстительно поддела его Грейс.— Я так думал. — Польсон нахмурился и стал похож на мрачного сыщика. — Но, в конце концов, мы же не дежурили друг у друга под дверьми.Сказав это, он сразу замкнулся, и Грейс поняла, что хватила лишку. Теперь приходилось объясняться.— Понимаете, я беспокоюсь за Виллу и хочу хоть что-то узнать. Все эти дорогие вещи, откуда они взялись? Ну как, например, она могла купить персидский ковер?Польсон, проигнорировав вопрос, нагнулся, чтобы поднять с пола диванную подушку.— Вы искали Виллу под диваном?— Да не шутите так! Я искала разгадку. У Виллы была привычка прятать вещи в самых странных местах, — продолжала оправдываться Грейс.— У неё были какие-то доходы, — с отсутствующим видом предположил Польсон. — Она постоянно планировала покупки, например, говорила, что при такой длинной темной зиме ей надо купить что-то яркое.— Фру Линдстрем говорила, что она собиралась купить канарейку, — попыталась Грейс восстановить контакт. — Что её заставило так решительно изменить планы?Он тяжело вздохнул и сокрушенно покачал головой.— Любовь творит с людьми совершенно непредсказуемые вещи.— Вы рассуждаете, как философ. Скажите, вы встречали хоть кого-то из мужчин, приходивших к Вилле?— Не думаю, что ы сюда приходили многие. Обычно Вилла сама бегала на свидания. Но перед тем, как она… исчезла, она устроила вечеринку. Было много народу, но не могу сказать, кто именно. В основном, по-моему, из посольства.— И никакого Густава?— Я не помню. Но народу было много. По такому случаю Вилла перекрасилась в яркую блондинку, и ещё шутили, что её можно посадить в клетку вместо канарейки.— Да, похоже на Виллу. Ее волосы перебывали всех цветов радуги, кроме зеленого.— Получилось совсем неплохо. Она пообещала. что всю зиму проходит в таком виде, чтобы хоть как-то скрасить пейзаж.Грейс уставилась на него, борясь с нахлынувшими дурными предчувствиями. Она вдруг представила себе, как Вилла с головой цвета подсолнуха замерзает на снегу в темном лесу.— У нас был уговор, — продолжал Польсон, — и обычно она стучала метлой в потолок. Два удара — нужно поговорить, три удара — она умирает от голода и спрашивает, нет ли чего поесть.Все так похоже на правду! Секретные строчки в письмах, манера прятать вещи, драматическое исчезновение. Одним словом, Вилла в своем репертуаре.— Кстати, вы тоже можете пользоваться этими приемами, пока здесь.— Вам это зачем? Вы что, нянька? — раздраженно окрысилась Грейс и тут же осеклась, заметив, как болезненно поморщился Польсон.— Для мужчины я, может быть, слишком чувствителен, но это совсем не то, что вы думаете. Вилла давно выросла и не нуждалась в опеке. Я просто наслаждался её обществом. Она мне нравилась и не отталкивала меня. Это было совсем немало для такого нелюдима, как я.«— Но слишком мало для такого доброго и надежного человека,» — не без сожаления подумала Грейс.— Она вам не рассказывала про беременность?Эта новость его явно потрясла. Он уставился на Грейс сквозь толстые стекла, судорожно пытаясь проглотить комок в горле.— Вы уверены? — наконец выдавил он.— Синклеры так считают.— Так это лучший финал всех её злоключений! Радуйтесь и ждите, когда она вернется вместе с мужем, неважно, как его зовут — Густав или Якоб.— А вы тоже будете радоваться? — иронически спросила Грейс.— И я тоже. Почему бы нет? Какой смысл сожалеть о том, чему все равно не сбыться?Польсон налил себе и выпил залпом.«— Как бестактны все эти мои дурацкие вопросы!» — удрученно подумала она.Польсон смотрел на неё совершенно спокойно. Но спокойствию этому Грейс не верила. Ею вдруг овладело непреодолимое желание подойти, сесть рядом, обнять и прижать его к себе, положить голову ему на плечо.— Она была моим другом, — мрачно заключил Польсон. — Хорошим другом. — Отставив рюмку на пол, он уткнулся лицом в колени.Понимая, что ей не найти нужных слов, Грейс решила его больше не трогать. Она просто ждала, когда он сам справится с постигшим его разочарованием. Наконец он поднялся и протяжно вздохнул.— Со мной все в порядке, — сказал он, направляясь к двери. — Увидимся завтра?— Увидимся, — неохотно ответила Грейс, просто чтобы хоть что-то сказать. Ей не хотелось, чтобы он сейчас уходил.Оставшись одна, Грейс снова принялась за поиски дневника, вспомнив, что именно за этим занятием застал её два часа назад Польсон.Тетрадь оказалась в совершенно невероятном месте, которое было вполне в духе Виллы: в двойном дне птичьей клетки. Может быть, для этого Вилла клетку и купила?При виде дневника сердце Грейс отчаянно забилось. Сейчас тайна будет раскрыта.Ветер за окном завывал и рвался в комнату. Грейс включила отопление, опасаясь за цветы в горшках. Она и не предполагала, что может быть так холодно. Порывы ветра колыхали шторы на окнах.Грейс оставила только торшер возле кресла, села и погрузилась в чтение.Через два с половиной часа она закрыла тетрадь и потерла уставшие глаза. Комната прогрелась, ветер стих. Он уже не выл, как стая волков, как писала в дневнике Вилла. Там хватало и других стенаний:"Все эти темные деревья, этот дождь, стучащий по крыше, сводят меня с ума…»Так она писала в конце сентября. Веселые страницы попадались, только когда Вилла описывала вечеринку, ради которой покрасила волосы в канареечный цвет. Но ничего серьезного в дневнике не было. Может, опять все зашифровано? Предложения начинались так, будто дальше должно идти что-то важное, но нет, слова словно скрывались в тумане.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15