Вскоре она уже опять веселилась вовсю и не пропускала ни одной вечеринки.— Будь спокойна, больше я не залечу, — пообещала она.Так что если сейчас она снова попалась, то по собственному желанию. Может быть, этот Густав не слишком обрадовался перспективе стать отцом? Но тогда при чем тут замужество?Грейс вздохнула. Ладно, может, Питер Синклер что-то знает. И она рассеянно принялась разбирать вещи. Собиралась она только на неделю, чемодан остался полупустым, так что много места в шкафу не понадобится.Шкаф в спальне был набит битком. Неужели Вилла ничего не взяла на медовый месяц? На неё это просто не похоже. Или муж купил все новое? Но разве могла она оставить это потрясающее, сверкающее золотом вечернее платье? Или модные шелковые брючки? А изящный красный костюм? Или эту роскошную черную шубу, как раз по местному климату. Не говоря уже о рядах ненадеванных туфель.Руки Грейс дрожали, когда она выдвигала ящики туалетного столика. Трудно сказать, сколько косметики взяла с собой Вилла. Она всегда покупала множество разных баночек. Не могла Грейс судить и по украшениям — взяла их Вилла или нет. Среди оставшихся два или три бли действительно восхитительны. Белье Вилла тоже могла купить совершенно новое, более подходящее новобрачной, да и ночную рубашку. А вот халат вполне можно было оставить без всякого сожаления.И все же ворох одежды в шкафу наводил на размышления. Интересно, видел её кто-нибудь в этом золотом вечернем платье? Вилла в нем должна быть просто неотразимой. Выбранное с большим вкусом, платье явно должно было максимально обнажить её прекрасную полную высокую грудь, подчеркнуть божественные плечи и округлость маленького живота. А если к этому прибавить умение Виллы словно невзначай принимать самые соблазнительные позы, то выгнув спину, то изящно наклонившись… Да, кузина в этом платье могла кого угодно свести с ума!Грейс снова вздохнула.— Ох, Вилла! Если ты не хотела говорить, что случилось, зачем тогда послала мне свой зов о помощи?Она устало махнула рукой. Оставалось только найти холодильник. Нельзя сказать, что он был набит битком. Самые обычные продукты — масло, замороженные овощи, яйца, хлеб, остатки мяса, аккуратно завернутые в пленку. Все самое обычное, что оставляют, уезжая на день-другой. 2 На Васахусет дверь открыла маленькая веснушчатая девочка. с косичками. За её спиной стоял такой же конопатый маленький мальчик.— Мистер Синклер здесь живет?Дети захихикали.— Конечно здесь. Он же наш папа, — укоризненно заметила девочка. А мальчик чуть сдержаннее, но не желая уступить сестре, добавил:— Папы всегда живут с детьми и мамами.— Помолчи, Алекс, мисс это знает. Брату только четыре, — объяснила девочка и уже вежливо добавила: — Проходите, пожалуйста.Из гостиной раздался голос:— Джорджия, Алекс! Не держите мисс Эшертон на пороге!— Она идет, папа. Я уже её пригласила.Вышел мужчина, приглаживая густые светлые волосы. Его нельзя было назвать красивым, — веснушчатый, как и дети, и маловат ростом, но улыбка все скрадывала.— Входите, мисс Эшертон. А вы, оба, — он повернулся к детям, — марш наверх!Он помог Грейс снять пальто. Дети заканючили:— Но, папа, ещё только шесть часов. Мы даже не ужинали.— Наверх! — рявкнул отец.Вынужденные признать поражение, дети ретировались. Питер Синклер улыбнулся и повел Грейс в гостиную.— Это не лучший прием, но дети в конец разбаловались. Жена говорит, все потому, что мы живем за границей. Что будете пить — шерри, джин или местный шнапс? Нет, вам он не пойдет. Да и сами шведы пьют его только с хорошей закуской.— Я бы выпила виски. Честно признаюсь. я в полном недоумении — приехала повидаться с Виллой. а столкнулась с какой-то тайной.— Она знала, что вы приедете? — спросил Питер Синклер, сосредоточенно вглядываясь в содержимое бара.— Нет, я приехала неожиданно, под настроение.— Значит, нет никакой тайны. Вилла пошутила и не рассчитывала на результат, потому никто вас и не встретил. Вы её кузина?— Да. Но на самом деле мы как сестры.Питер Синклер повернулся и, подавая Грейс бокал, окинул её критическим взглядом. С нарочитой медлительностью его глаза скользнули по её миниатюрной фигурке и без всякого стеснения остановились на груди, затем спустились ниже и снова поднялись и задержались на этот раз уже на волосах Грейс.— Вы совсем не похожи. Ни капельки.Как он смеет так бесцеремонно её разглядывать!Ведь для Синклера в ней нет ничего интересного. По сравнению с яркой Виллой Грейс всегда погружена в себя, вечно хмурится; как она ни ухаживает за волосами, все без толку, не говоря уже, что она худая и ростом не вышла. Однако решив не расстраивать себя невыгодным сравнением, она вежливо ответила:— Я и не говорю, что мы похожи, просто мы всегда понимали друг друга и всем делились. Или почти всем, как мне кажется.— Но о предстоящем замужестве она вам не сказала, — задумчиво сказал Синклер, бросив кусок льда в её бокал. — И вас это беспокоит?— Конечно. А вас нет?— Может и беспокоило бы, будь я с кем-то так же близок, как были вы с Виллой. Не знаю… Когда дело касается чего-то серьезного, люди бывают скрытными до невозможности. Может быть, опасаются, что их планы нарушатся.— Но почему вы все время говорите в прошедшем времени? — неожиданно взорвалась Грейс. — По телефону вы сказали, что Вилла была отличной секретаршей. И теперь — что мы были с ней близки.— Боже, нельзя же быть такой чувствительной к мелочам! Ничего особенного я в виду не имел. Просто её нет уже десять дней, у меня давно работает другая девушка. — Он недоуменно пожал плечами. — Секретарши приходят и уходят — разве это для вас новость?— Нет. — Грейс не хотелось развивать эту тему, тем более, что Синклер довольно ловко пытался уклониться от разговора об исчезновении Виллы. Разумеется, он же дипломат.— Мистер Синклер, пожалуйста, расскажите мне что-нибудь об этом таинственном Густаве.— Так его называла Вилла. Кстати, меня зовут Питер. А вас?— Грейс. Вы его никогда не видели?— Нет. Я для Виллы был только начальником и не лез в её личную жизнь.Грейс вздохнула, с трудно заставляя себя поверить, но все же сказала:— Понимаю, но уж о замужестве она не могла вам не рассказать.— Я же вам говорю, все серьезное люди скрывают.— Если есть, что скрывать, — с тревогой заметила Грейс.— Как вы считаете, побег под венец — из этого разряда событий?— Похоже, да. Но почему?— Кто знает? Допустим, семья жениха против. Или он женат и нужно сначала развестись. Или они просто хотели поставить всех перед свершившимся фактом.— Значит, вы ничего не знаете?Питер сел на диван рядом с Грейс, холодно глядя в упор голубыми глазами. Она представила, как он способен посмотреть на нерадивую секретаршу или на иностранца, который не хочет принять британскую точку зрения, и ей стало не по себе. Боже милостивый, мысленно вздохнула она, Вилле не позавидуешь…— Я расскажу вам все, что знаю, а знаю я очень мало. Вилла была натурой очень общительной, вы понимаете, что я имею в виду. Так вот, связавшись с этим Густавом, она стала вечно опаздывать на работу и печатать с ужасными ошибками. Я вынужден был ей указать ей на это безобразие. Она вечно ходила невыспавшаяся, впрочем, это её личное дело. Меня беспокоило, что она из рук вон плохо печатает, и вообще разболталась. Говорю я об этом с с большим сожалением, потому что Виллу мы все любили. И моя жена тоже. Вилла часто приходила к нам и сидела с детьми. Но когда она встретила Густава, у неё уже не осталось для этого времени.— Густав — швед?— Имя, во всяком случае, шведское. Я думаю, он жил где-то за городом, потому что на выходные Вилла обычно уезжала. И вот как-то утром, недели две назад, она ворвалась ко мне с заявлением об уходе и объявила, что собирается замуж, пакует вещи и немедленно уезжает.— И вы согласились?— А что можно было сделать? Толку от неё все равно давно не было. Вилла понимала, что в любой момент я могу найти другую секретаршу. Ее даже не интересовала зарплата за последнюю неделю. Она исчезла, не оставив адреса, и чек так и лежит у меня.— Значит, где она, никто не знает?— Никто. Но вы только не волнуйтесь, Грейс. Она найдется. Выпейте еще.Грейс протянула бокал, мучительно вспоминая, о чем ещё собиралась спросить. Да, про беременность!— Скажите, мистер Синклер, то есть Питер, она, случайно, не в положении?Он взял серебряными щипцами кусочек льда и бросил в бокал. Потом задумчиво кивнул.— Вполне возможно, если вспомнить её реплику, что нужно вовремя успеть к алтарю. Полагаю, намек весьма прозрачный.— Но у неё явно оставалось в запасе несколько месяцев, — задумчиво протянула Грейс. — Ведь в глаза ещё не бросалось? Полагаю, все дело в Густаве. Видимо, она пыталась его не упустить, все равно как успеть на уходящий поезд.Питер вдруг рассмеялся, его глаза повеселели.— Не понимаю, почему вы так мрачно настроены? Все сложилось как нельзя лучше: Вилла заполучила того, кого хотела. Потому что если бы она не хотела, то не забеременела бы. Так что ждите появления счастливой новобрачной.— Вот только счастлив ли был Густав? — пробурчала Грейс. — Кстати, как вообще шведы относятся к подобным вещам?— Да как и большинство мужчин на свете. Видимо, как и девушки, которые пытаются поймать мужчину подобным способом.— Девушка зачастую готова на аборт, лишь бы не потерять мужчину, — сказала Грейс. — Уж я-то знаю.— Тогда почему Вилла этого не сделала?— Потому что уже делала один и потом ужасно терзалась от чувства вины, её во сне преследовал убитый ей ребенок.— Бог мой, я и не подозревал, что она способна на такие страсти!— А должен был? — раздался чей-то голос.Оба оглянулись и увидели темноволосую женщину с тусклым взглядом. Питер вскочил.— Кэт, познакомься с Грейс. говорил тебе, зайдет кузина Виллы. Моя жена Кэт.Женщины подали руки. Кэт казалась смертельно усталой, её рука была совершенно безвольной.— Вы сестра Виллы, да? Как же вы так скоро оказались в Стокгольме? Вилла послала за вами?— Нет, но она написала такое непонятное письмо, что решила прилететь…— Господи Боже! Прилететь только из-за непонятного письма!— Не только. Она не ответила на мою телеграмму, что совсем не похоже на нее. Впрочем, я могла бы приехать и только из-за письма. — Грейс было непонятно, почему эта женщина считает её поведение странным.— Что за письмо? Вы мне ничего не говорили, — забеспокоился Питер.— Да как-то к слову не пришлось. А это важно?Грейс не собиралась раскрывать все секреты, по крайней мере, пока. Она взяла со стола бокал и проглотила залпом, словно умирая от жажды. Но почему темные глаза Кэт так неотрывно смотрят на неё поверх бокала?— Вилла написала, что попала в безвыходную ситуацию, вероятно, она имела в виду беременность, — Грейс ответила Кэт не менее пристальным взглядом.— Так оно и было, хотя она мне не говорила.Грейс неприятно поразила бесстрастность её голоса. Неужели ей все совершенно безразлично? Какая разница с отзывчивым и любезным мужем!— Ты не ошибаешься, милая?— Я же кое-что в жизни понимаю? Как-то вечером она чуть не упала в обморок, хотя выпила всего ничего. Сказала, что устала. Ночью её не было дома. А через неделю она подала заявление об уходе. Кроме того, это кольцо…— Кольцо было похожее на фамильный перстень, что передаются в семьях по наследству, — объяснил Питер.— Мужской перстень с печаткой, с лазуритом, и на нем выгравирован родовой герб. Вилла носила его на среднем пальце, оно было ей велико.— Герб семьи Густава?Питер пожал плечами.— Наверное, но мне далеко до уровня старой шведской знати, мы не вращаемся в тех кругах, правда, милая?— Что вы собираетесь делать, Грейс? — спросила Кэт. — Дождетесь, пока не появится Вилла?Грейс вдруг решилась.— Да, я останусь. Поживу в её квартире. Хозяйка говорит, что там уплачено до конца года. Я думаю. Вилла вернется. Там остались все её вещи и прекрасная кровать времен Густава III. Пока же я посмотрю Стокгольм.Кэт иронически усмехнулась.— Ну что же, наслаждайтесь.— Вам здесь не нравится? Мне показалось, город довольно красив.— Подождите, зимой навалит снегу и ночи станут казаться вечностью. Не знаю, как я не сошла с ума всего за одну зиму.Питер ласково обнял жену.— Кэт горит желанием уехать в Сурбитон. Верно, милая? Но и на Кипре, где хватало солнца, ты чувствовала себя так же неуютно. Дело не в длинной холодной зиме и коротких днях, просто ты постоянно тоскуешь по дому.Кэт вдруг уткнулась головой в его плечо. Питер посмотрел на Грейс.— Я попросил, чтобы после этого назначения мне подыскали работу дома. Но все равно по контракту осталось ещё два года. И нужно терпеть. Не оставаться же навсегда в клерках!— Я так боюсь зимы! — простонала Кэт. — Дети все время сидят дома, когда ни выглянешь в окно — вечные сумерки. Меня просто трясет от этого.— Перестань, милая, все не так плохо. Разве мало тут развлечений?— Ну да, приемы в посольстве.— А чем плохо? Бесплатная выпивка, новые лица. Грейс, вы завтра придете на прием? Как говорит моя жена, в основном будут посольские, но зато вы увидите всех, кто знал Виллу. Может, кто-то что-то и подскажет.Грейс с удовольствием согласилась и поднялась, собираясь уходить.— Я вас отвезу, — сказал Питер и повернулся к жене. — Не возражаешь, милая? Я быстро. Скажи детям, что я вернусь и пожелаю им спокойной ночи.В машине Питер вздохнул с явным облегчением.— Прошу прощения за Кэт, она всегда такая.— Она здесь так несчастна?— Думаю, да. Но она и не пытается быть счастливой, хотя, выход за меня замуж, знала, какая предстоит жизнь. Она очень домашняя, из большой семьи, и хочет, чтобы все были рядом — отец, мать, тетки. Особенно на Рождество или дни рождения детей. В душе она неисправимая провинциалка.— А вы нет?— О. Господи! Вы не поймите меня неправильно! Мы привязаны друг к другу, делим все — и хорошее и плохое. Осталось потерпеть два года, потом я сделаю все, чтобы работать дома. А чем вы занимаетесь, Грейс? Я имею в виду, как зарабатываете на хлеб?— Пишу.— Книги? — В голосе Питера слышалось восхищение.— Романы.— Ага. Тогда понятно буйство вашего воображения.— Насчет Виллы? Я просто пытаюсь собрать факты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15