Но похвастаться какими-то серьезными достижениями, которые бы изменили настроения в мире в пользу США, американская пропаганда не может. Скорее, наоборот, немало таких примеров, когда американские пропагандисты терпели серьезные поражения.
Взять доктрину мира, мирного сосуществования социально разнотипных государств и систем, о которой уже шла речь в предыдущих главах. Сколько сил затратила американская политическая наука и пропаганда, чтобы опрокинуть ее! Пытались вложить в эту концепцию такое содержание, чтобы она сама взорвалась и потеряла политическую эффективность. Усилия не оказались заметно эффективными.
Некоторые идеологи и политики пошли по иному пути. Они стали признавать, что концепция мира и мирного сосуществования современна и может быть полезной. Но при этом активно развивался тезис, что она находится в русле некоего объективного процесса выравнивания и чуть ли не слияния всех систем и стран на основе тождественных и неизбежных требований научно-технической революции. Исчезнут, мол, классы, противоречия, материальное и социальное неравенство. Не будет нужды в армиях и правительствах, в партиях и политиках. Почти идиллия, только нет в ней ни грана смысла и реального содержания.
Борьбу двух социально противоположных систем устранить нельзя. Огнем и мечом не разрешить спора о различии противоположных идеологий.
История хорошо знает собственное содержание — борьбу антагонистических классов, классовую борьбу. Так будет до тех пор, пока существуют эксплуататорские классы. Мира, мирного сосуществования между угнетенными народами и колонизаторами, между пролетарской и буржуазной идеологиями нет и быть не может. Движимые ненавистью к социализму, страшась подъема революционного движения в собственных странах, правящие круги ведущих капиталистических стран пытались удушить Советское государство экономической блокадой, разрушить его войной с фашистской Германией, поставить на колени, истощить экономически гонкой вооружений.
Советские люди никогда не забудут разного рода «санкции», эмбарго, неоднократные попытки активно навредить советскому народу, оскорбить и оболгать его. Все это — составная часть имперских замашек США, «логичного» международного поведения «мировой империи», которая столь активно будоражит болезненное воображение правящих сил заокеанской державы.
Ни один строй не принес столько горя, бед и несчастий трудящемуся человеку, как империализм. Нынешний мир — свидетель продолжающихся преступлений империализма. Буржуазным идеологам не по нутру антиколониальные революции угнетенных народов, их свободное, подлинно независимое социально-экономическое развитие. Они за такое толкование принципа мирного сосуществования, которое означало бы статус-кво, то есть им хотелось бы оставить все по-старому. Не идут империалисты и на удовлетворение требований, выдвигаемых освободившимися странами в программе нового международного экономического порядка. В американской буржуазной прессе не раз писалось и говорилось, что все это «козни Москвы». В книге Д. Кросса «Борьба во мраке» утверждается, что национально-освободительная борьба является «коммунистической стратегической агрессией», а в сборнике «Международные аспекты гражданской войны» говорится, что войны за национальное освобождение служат «ярким примером провоцируемого насилия».
На пороге 1980 года Р. Рейган в ходе предвыборных баталий заявил, что «причина всех беспорядков на земном шаре — Советский Союз». Комментируя это заявление, сделанное в интервью газете «Уолл-стрит джорнэл», известный американский политолог А. Шлезингер писал: «Многим представлялось, что эти слова — обычная дань избирательной риторике, которая выражает безнадежно ошибочное представление об истории человечества… Если бы не было Советского Союза, Иран и Ирак все равно вели бы междоусобную войну, палестинцы и израильтяне вряд ли смогли бы найти путь к примирению, мира не было бы ни в Северной Ирландии, ни на Юге Африки… в Сальвадоре и без этого бы разразилась гражданская война».
Пытаясь на деле взорвать концепцию мира и мирного сосуществования государств с различным социальным устройством, буржуазные идеологи утверждают, что усиление борьбы между буржуазной и пролетарской идеологиями противоречит принципам мирного сосуществования. Именно этим, а не чем-либо иным они объясняют ухудшение советско-американских отношений с конца 70-х годов, как будто такого факторе не существовало и в годы разрядки, и в годы второй мировой войны, и до нее, после установления дипломатических отношений между СССР и США. Нации, говорят эти идеологи, только тогда можно признать миролюбивыми, если они «во имя мира терпят ненавистные им идеологии». Больше того, буржуазные политики выдвигают «идеологический мир» в качестве условия, предваряющего разрядку напряженности, разоружение, решение спорных проблем за столом политических переговоров. Откажитесь от борьбы идей, откажитесь от своей идеологии — и вы получите мир, заявляют они. Эти суждения являют собой не что иное, как прикрытие доктрины мировой гегемонии США: сначала «мировой порядок», а потом всеобщий мир.
Впрочем, подсовывая концепцию «идейного примирения», буржуазные идеологи вовсе не помышляют отказываться от своих идей. Соединенные Штаты, говорил Дж. Картер в речи при вступлении в должность президента, должны «заново поверить в нашу старую мечту». А что это за мечта, он поведал в тот же день, но уже в другой речи перед иностранной аудиторией: «США выполняют свое обязательство содействовать утверждению стабильного, справедливого и мирного мирового порядка», причем «они в силах возглавить такие усилия и непременно осуществят это».
Не намерены американские идеологи отказываться и от борьбы с коммунистической идеологией. Вот уже более ста лет буржуазия ведет с ней ожесточенную войну. На почве антикоммунизма все теснее объединяются все мракобесы современности. «Стремиться к тому, чтобы поощрять плюралистические течения в Советском Союзе, содействовать эрозии идеологической приверженности СССР своим конечным целям, несовместимым с отношениями мира и сотрудничества».
Все это до крайних пределов доведено нынешней администрацией США. Как признавала «Вашингтон пост», «президент Рейган продолжает говорить о русских в таких выражениях, которые подразумевают сегодняшнюю угрозу и вечную вражду. Тем самым он дает полное основание для советских обвинений во враждебности Америки».
Такова платформа «примирения идеологий», выдвигаемая буржуазией. Речь идет, стало быть, о том, чтобы коммунистическая идеология разоружилась и прекратила свое существование, а буржуазная, напротив, получила бы беспрепятственное распространение. Об этом и грезит буржуазный мир, лицемерно ратуя за мирное сосуществование идеологий. Иначе как бы это могло стать возможным? Ведь заявил же А. Хейг, возглавив госдепартамент, что «мы, можно сказать, разгадали в историческом плане истоки величайшей опасности международному миру, и это — марксистско-ленинское движение».
В условиях ожесточенного столкновения между старым и новым миром ослабить борьбу против идеологии империализма значило бы сползти на позиции буржуазии и предать коммунистические идеалы. «…Буржуазная или социалистическая идеология. Середины тут нет… — учил В. И. Ленин. — Поэтому всякое умаление социалистической идеологии, всякое отстранение от нее означает тем самым усиление идеологии буржуазной».
В 60-е и последующие годы буржуазные идеологи много писали о теории «единого индустриального общества». Украшали его на все лады. Приспосабливали к разным аспектам политической и идеологической борьбы на мировой арене. Появились продолжения — теории «супериндустриального» и «постиндустриального общества», «общества массового потребления». С легкой руки патриарха различных вариантов «технотронного общества» Д. Белла, а также 3. Бжезинского, К. Боулдинга, У. Ростоу и других Г. Кан провозгласил это идеологическое течение «полной энтузиазма адвокатурой техники и экономического роста». Нашлись и такие идеологи, которые объявили «технологический фактор» едва ли не единственной причиной, вызвавшей разрядку. Объективное развитие науки и техники приведет якобы все общества к единому знаменателю, в том числе и в сфере надстройки. Исчезнут классы, социальные различия. Исчезнут антагонизмы. Будущее «единое» общество возьмет все лучшее из всех существующих, модифицирует и приспособит взятое к новой обстановке. Таким путем, по мысли буржуазных социологов, капитализм и социализм как бы растворятся в будущем, обществе и перестанут существовать в качестве самостоятельных цивилизаций. Но такое общество потребует и единой идеологической платформы. Подобной платформой, отражающей цели «единого индустриального общества», может стать «культурная конвергенция», понимаемая и преподносимая как слияние существующих культур (цивилизаций).
Специальных исследований проблемы «культурной конвергенции» в США не так много. Но попытки сформулировать «консолидирующие» идеи носят активный характер. Подробно проблема «культурной конвергенции» рассматривается в работе Л. Бенсона «Национальная цель. Идеология и идеологические противоречия в Америке». Сейчас, когда со времени появления этой книги минуло двадцать лет, особенно ясно, что Л. Бенсону удалось с большей полнотой, чем другим исследователям, даже писавшим на эту тему позднее, как бы собрать воедино разнородные идеологические концепции, помогающие решать, как утверждает автор, «общенациональные» задачи. Поэтому его работа, хотя она и увидела свет довольно давно, заслуживает рассмотрения в качестве примера, как идет в США процесс создания единой идеологической платформы.
Автор ставит задачу: «выяснить роль идеологии в целенаправленной деятельности граждан современного государства, прежде всего США», учитывая, что к любой идеологии относятся в этой стране якобы с подозрением, а всякие исследования, связанные с ней, встречают с раздражением, в лучшем случае с «плохо скрываемой терпимостью».
Здесь действительно следует сделать одну оговорку: в США под идеологией, как правило, подразумевается некая устоявшаяся система постулатов, вечная на все времена и эпохи. Когда же возникает вопрос о ее влиянии на внешнюю политику, считают более предпочтительным толковать не об идеологии, а о всеобщей морали и нравственных нормах, общечеловеческих ценностях и идеалах. Поэтому еще Г. Киссинджер не раз, правда на словах, но отнюдь не на деле, ратовал за то, чтобы «развести» идеологические отношения и дипломатическую практику, отделить их друг от друга, обособить. Такую линию Киссинджер противопоставлял внешней политике СССР, «неотъемлемой характеристикой которой, конечно же, является коммунистическая идеология, превращающая международные отношения в философские конфликты». Можно понять, что Киссинджеру никогда не нравился, да и сейчас не нравится, неизменно миролюбивый курс ленинской внешней политики, вытекающий из самих принципов и природы коммунистической идеологии.
Такой курс многие американские идеологи тщатся представить «аморальным», а «мораль» США разрисовать свободной от авторитаризма и догматизма. И здесь, как видим, черное выдается за белое и наоборот. Ведь требовал же сенатор Д. Мойнихэн в августе 1977 года, чтобы «защита прав человека» стала «такой же неотъемлемой частью американской внешней политики, какой является марксизм-ленинизм для Советского Союза». Вульгарный примитивизм Мойнихэна очевиден. Если бы он действительно заботился о «правах человека», то его внимание, несомненно, было бы обращено на американское общество, которое является мировым чемпионом по части самых злостных нарушений жизненных прав человека. Уже одна политика разжигания ядерной войны говорит об облике заокеанских защитников «прав человека», не говоря о миллионах безработных, детской преступности, дискриминации женщин, расизме и многом другом.
Впрочем, деятели типа Р. Рейгана, Дж. Картера, Д. Мойнихэна никогда, надо сказать, и не говорили о необходимости «защиты прав человека» в их собственной стране. Речь всегда шла об использовании закодированной под права человека широкомасштабной операции по вмешательству во внутренние дела других стран. И здесь имперская претензия на всемирную заботу обо всем человечестве. Кроме того, провокационная идея о «защите прав человека» служила и целям подрыва процесса разрядки напряженности. Как подчеркивал Дж. Макговерн, кампания по «правам человека» воспринимается как возврат Америки к конфронтации периода «холодной войны».
Но вернемся к Л. Бенсону. «Холодная война», замечает он, усилив интерес к идеологии, в то же время создала и трудности на пути ее объективного исследования. Сейчас требуют действий от «дипломатов и солдат, а остальные члены общества участвуют в их борьбе, лишь убежденно доказывая свою лояльность». Военные и дипломатические вопросы выдвигаются на первый план, тогда как перспективы развития культуры и идеологии весьма туманны. Такое отношение к идеологии Бенсон считает вредным. В условиях кошмаров «холодной войны», пишет он, «культура, идеология настолько тесно переплетаются со всеми другими областями человеческой деятельности, что при анализе их нельзя оставаться на сугубо нейтральных позициях».
Он проводит мысль, что любые идеологии, особенно те, которые оказывают серьезное влияние на жизнь общества, имеют сходные основы и сходные конечные цели. Отсюда и возникает возможность симбиоза идеологий. Некоторые виды идеологии «жизненно важны для общества. Они способны вызывать социальные сдвиги и обеспечивать дисциплинированность всех членов общества, руководителей и рядовых… Хотя они и действуют под различными названиями и часто независимы друг от друга, наиболее значительные из нынешних идеологий содержат одинаковые положения, касающиеся природы современных социальных изменений и методов их использования».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60