Чтобы провести время, он прочел благодарственные свитки. Они его поразили. Люди, о репутации которых Йоши слышал даже в глуши, приписывали все свои успехи Ичикаве. В доджо стояла почта полная тишина, уличный шум был далеко. Из-за отодвинутой перегородки в комнату вплывали мелкие пылинки, играющие в солнечном луче. Аромат хризантем смешивался с запахом чая и благовоний. Наступил покой после изматывающих месяцев пути. Йоши почувствовал, как ему не доставало покоя и уюта. Теперь, когда он сидел в относительно чистом платье в этой тихой приятной комнате, у него возникло чувство внутренней умиротворенности. Как будто он вернулся домой. Пришел Ичикава, одетый в свежее белое платье поверх голубых хакама. Волосы у него были зачесаны назад, и это подчеркивало круглую форму его лица.— Так это были вы? — спросил он, глядя вниз без всякого выражения.Перед тем Йоши чувствовал, что беседа клонится в его пользу. Теперь он не был уверен. Ичикава уже знал, что он выполнил гравировку. А о чем он сейчас говорил?— Извините, я не понимаю, — сказал Йоши.— Неизвестный, который обезглавил Кичибея и убил пять его самураев. — Ичикава осуждал его?— Да. — Не было смысла отрицать, и, даже если бы это было возможно, он не пошел бы на это. Он действовал правильно. Пытаться избежать ответственности было бы оскорблением памяти Ханзо… даже если это вызовет отрицательное отношение Ичикавы.— И вы хотите быть моим учеником? Может быть, это вам следует поучить меня, — Ичикава рассмеялся.Йоши вздохнул с облегчением. Ичикава не только одобрял, но был в восхищении.— На моей стороне были духи, — скромно сказал Йоши. — Ханзо молился обо мне, а самураи были глупы, и этим помогли мне.— Все равно, это был великий подвиг; о нем часто говорят, когда собираются воины.— Я не заслуживаю славы. Я был обязан поступить так.— Так говорит настоящий самурай, — Ичикава налил две чашки чая. — Почему вы так убеждены, что можете довериться мне? — спросил он. — Власти все еще обещают вознаграждение за голову убийцы Кичибея.— Относительно доверия к вам нет никакого сомнения. Ваше имя и репутация человека чести широко известны во всех провинциях.— Ну хорошо. Расскажите мне о себе: о ваших делах… стремлениях… интересах…. Расскажите, что вы делали до встречи с Ханзо… и после. Тогда мы поговорим о возможности для вас стать моим учеником.Йоши рассказал Ичикаве о занятиях в детстве с дядей Фумио и о шести годах в Киото. Затем он описал свое возвращение домой и дуэль, ставшую причиной смерти Генкая. Глаза у него загорелись от страсти, когда он говорил о своей клятве отомстить. Голос его смягчился, когда он рассказывал о дружбе с Айтакой, завязавшейся во время их бегства, в беспокойстве, с каким он думает о той ночи, в которую они потеряли друг друга. «Я все время надеюсь, что он спасся», — сказал Йоши. — «Мне было бы тяжело жить, если бы я оказался причиной и его смерти». Дальше Йоши описал последнюю схватку Ханзо и свое бегство от самураев Кичибея. Потом он со стыдом опустил голову, описывая свою жизнь беглеца. Он говорил откровенно, ничего не скрывая, описывая глубину унижений, которую он измерил ради выживания. Когда рассказ был кончен, Ичикава сидел молча, держа чашку с холодным чаем. Йоши казалось, что он слышит, как его собственное сердце громко бьется в тихой комнате. Он знал, что сейчас он подвергается оценке, и его будущее зависело от того, как решит этот человек.— Если вы будете работать у меня, платы не будет. Будет только пища, и еще вы получите маленькую хижину позади академии.— Согласен, — быстро сказал Йоши.— Вы прекрасно гравируете, но хорошо ли вы пишете? Вы умеете делать плакаты и свитки? — Теперь Ичикава был совершенно деловым человеком.— Да, я умею читать и писать, — ответил Йоши.— Отлично. Вы будете заниматься всей нашей корреспонденцией. В ваши обязанности будет также входить уборка школы, по крайней мере три раза в день, а также покупка и приготовление еды для слуг и учеников. За это я буду заниматься с вами, когда найду, что вы это заслужили. И когда вы закончите дневную работу, вы можете, не мешая, наблюдать за занятиями других.— Согласен.— Вы будете моим вторым помощником, под началом первого помощника. Его зовут Канеоки. Вы будете выполнять его указания так, как если бы это я приказывал.Это удивило Йоши. В доме было так тихо, ему и в голову не приходило, что там может быть еще инструктор кроме самого Ичикавы.— Канеоки? Где он, сэнсэй?— Сегодня третий день третьего месяца. В Сарашине праздник Персика. Канеоки и другим я разрешил сегодня не заниматься. Они вернутся вечером.— Ученики и Канеоки тоже спят здесь, в доджо? — спросил Йоши.— Нет, нет. За вишневой рощей есть другое здание. Конечно, вы также будете отвечать за чистоту и порядок в их жилье. — Увидев мелькнувшее выражение растерянности на лице Йоши, Ичикава скрыл улыбку.— Теперь, — сказал он, — раз у нас есть время и никого тут нет, попробуем сразиться. Это будет ваш первый урок.Он привел Йоши к стойке для деревянных мечей.— Мы будем употреблять эти, пока я не выясню ваш уровень. Выбирайте, — сказал он.Он снял свое белое платье и покрутил над головой деревянным мечом. Йоши снял свое синее платье. Он снял и все остальное, кроме трусов. Выбрав самый тяжелый из деревянных мечей, он уверенно поупражнял мускулы. Ведь, в конце концов, он не только занимался в Киото, он еще много часов упражнялся с самураем-профессионалом. Ханзо хорошо выучил его. Несмотря на трудный переход по горам, усталость Йоши исчезла; с мечом в руке он чувствовал себя бодрым и сильным.Его уверенность продолжалась недолго.За мечом Ичикавы невозможно было уследить, он постоянно наносил удар там, где его меньше всего можно было ожидать. Вскоре Йоши покрылся потом и дышал с трудом, так что грудь вздымалась с усилием. Чем больше он старался, тем тяжелее становился меч.На лице Ичикавы не было признаков усилия; его с виду некрепкое тело не было напряжено и оставалось совсем сухим; он дышал легко, и движения его были так экономны, что казалось, он стоит на месте. А потный, задыхающийся Йоши оказался совсем в ином положении. Вся его техника была бесполезна, Ичикава ударял его в грудь, по плечам, в бок и живот и в конце концов обезоружил легким взмахом деревянного меча.— Хватит, — сказал учитель, — я думаю, достаточно для первого дня. В самом деле, вы лучше, чем я ожидал. У вас есть характер, но вам нужна дисциплина и практика. Посмотрите на себя!Действительно, Йоши представлял собою печальное зрелище. Он был весь в поту; волосы мокрыми прядями свешивались на лицо; там, где меч сэнсэя нанес удары, появились красные пятна; голова была опущена, рот открыт и жадно хватал воздух. Йоши покачал головой удивленно: можно было подумать, что Ичикава только что допил чашку чая.— Я думал… — начал Йоши.— Знаю, — сказал Ичикава. — У нас бывали молодые люди вроде вас. Со временем вы поймете, как и они, что сила — нечто возникающее изнутри. Дело не в крупных мускулах. Здесь, если вы последуете моему учению, вы разовьете ум и внутреннюю силу. Умение фехтовать будет результатом. Вам будет трудно. Вам надо отказаться от многого, чему вас учили. Будьте терпеливы. Даже самый неспособный ученик может овладеть делом, если его сердце и ум открыты нашему учению. Вы хотите попробовать?Йоши ответил смиренно:— Да, сэнсэй.— Тогда первый урок окончен. Выполнение ваших обязанностей обеспечит вам второй урок. Теперь надо вычистить двор, прежде чем вернутся учащиеся. ГЛАВА 23 Двор зарос сорняками. Глицинии с пурпурными цветами росли среди вишневых деревьев. Глицинии, как она ни хороша, не место во дворе. Выпалывая сорняки, Йоши думал, что он, собственно, выполняет работу низшего из низших, такого, который не имеет никаких прав. Что подумали бы дядя Фумио или Айтака, если бы увидели, как он, согнувшись, с лицом, искаженным от усилия, роется в земле?Работая, он сочинил стихи: Глициния —Красивый дикорастущий розоватый цветок,В темном лесу незаметный;Нежеланный пурпурный сорнякСреди вишневых деревьев. На первый взгляд, двор был небольшим, но, когда он наклонялся над упрямыми сорняками, второй урок казался длинным и утомительным. Йоши не совсем понимал, чему он надеется выучиться у Ичикавы… Может быть, каким-то новым техническим приемам, как он научился от Ханзо? Он не ожидал, что ему будет поручена такая скучная работа простого слуги.Хватит! Новая жизнь едва только началась, а он уже был недоволен. Может быть, урок заключался в том, что надо принимать любую работу и всегда выполнять ее наилучшим образом. Мягкий весенний ветерок освежал его, и он вновь занялся своей непривычной работой. Он ушел из кузницы уже почти два года тому назад, и руки у него стали чувствительными. Вскоре они распухли и покрылись волдырями, но он с удовлетворением отметил, что двор приобрел более приличный вид. Его тень удлинилась, когда солнце перешло к западу. Часть двора была чиста. Он подошел к сломанной повозке, прислоненной к каменному фундаменту. Из опыта своей работы в кузнице он знал, что мог бы починить ее, если бы у него были инструменты и хороший огонь. Одно колесо соскочило, металлическая ось была погнута. Когда он вытер грязь, покрывшую ее в течение зимы, он увидел отличную инкрустацию и роспись по бокам. Повозка была хорошо сконструирована, и ее стоило привести в порядок. Он хотел перевернуть повозку, чтобы рассмотреть ось, но она была слишком тяжела для одного человека.Пока он возился, Ичикава вышел на веранду. Он одобрительно посмотрел на двор я на возню Йоши с повозкой.— Йоши, — крикнул он — вы достаточно сделали на сегодня, пора поесть. Умывайтесь и идите приготовить наш обед.Йоши быстро умылся у треснувшего каменного колодца и пошел в дом. Он был голоден. Работа во дворе в течение целого дня вызвала у него аппетит, как у горного льва. Даже в те дни, когда у него не было никакой еды, он не был так голоден. Ичикава показал ему припасы а очаг и оставил его. Подгоняемый голодом, Йоши приготовил котелок овощного супа, а также рис с небольшими кусочками рыбы. И еще чай.Он подал сначала Ичикаве. Учитель принял еду молча. Попробовав суп, он одобрительно кивнул и подал знак Йоши сесть напротив.— Вы хорошо готовите.— Бродяжничество всему научит, сэнсэй. Боюсь, что моя стряпня очень проста, я овладел этим искусством самоучкой. В Киото об этой стороне моего воспитания не позаботились.Ичикава позволил себе слегка улыбнуться:— Стряпня не представит проблем, и я удовлетворен вашей работой во дворе. В общем, я думаю, у вас здесь хорошо пойдет дело. Хотя, возможно, придется поучиться кое-чему в отношениях с людьми. Например, вы, может быть, найдете, что с Канеоки трудно иметь дело. Многие так думают. Но он — хороший фехтовальщик и верен нашей школе.— Я буду помнить свое место, — сказал Йоши.— Да, я в этом уверен. Я нахожу, что вы хорошо справились со вторым уроком. Вымойте посуду и можете отправляться в свою спальню. Хижина пустовала с прошлого года. Наверно, вы захотите ее вычистить и привести в порядок, прежде чем ложиться спать.— Спасибо, сэнсэй. ГЛАВА 24 Хижина, в которой Йоши предстояло жить, представляла собой квадратное строение с земляными стенами и соломенной крышей. Каждая стена была длиной примерно в три шага, а там, где в одном месте стена не доходила до другой, был вход. Все сооружение имело такой вид, как будто оно само собой, естественным образом, выросло в лесу. В нем явно давно никто не жил. В соломенной крыше зияли дыры, на веранде, находившейся на высоте трех футов над землей на столбах, росли сорняки, а вход и отверстия, служившие окнами, были затянуты плотной паутиной. Когда Йоши стоял на веранде, карнизы чуть не задевали его голову. Веранда была ненадежна, часть бамбука сгнила, и не было поставлено замены. С веранды Йоши мог видеть вишневые рощи, простиравшиеся на мили, цветы на них искрились в свете заходящего солнца. Он снял паутину с двери. Внутри пол хижины был завален мусором: сухими листьями, соломой и несчетным количеством мертвых насекомых, укрывавшихся там зимой. Опять доказательство недолговечности жизни!В хижине уже темнело. Еще много надо было сделать, прежде чем лечь спать. В одном из углов он нашел метлу из бамбуковых ветвей и начал выметать пыль и паутину. Луна уже ярко светила через окно, когда Йоши закончил уборку и осмотрелся в своем новом жилье. На чистом утрамбованном земляном полу в одном из углов лежала соломенная циновка. Рядом с циновкой стоял очаг с аккуратно сложенным хворостом для растопки. В холодные ночи и утра небольшой огонь будет единственным источником тепла. Над постелью была полка, на которой он обнаружил три запыленных кожаных футляра, содержащих книги стихов. Теперь они стояли на полке, очищенные от пыли. Напротив циновки на другой полке находилась ваза для цветов и потрескавшаяся статуэтка Будды. Под этой полкой стоял старый письменный столик, на нем были выложены чернильная палочка и резная чернильница.Йоши был доволен. Хижина была маленькая и бедная, необходимых вещей даже меньше, чем он имел, живя при кузнице Ханзо. Но он был удовлетворен. В хижине было чисто, удобно, она находилась в стороне от других построек и принадлежала ему. Он почувствовал снова, как он устал. Без сомнения, завтра окажется, что надо еще что-то сделать. Но сейчас ему хотелось только спать. Он зажег небольшой огонь, так как сделалось прохладно, устало вытянулся на циновке и, положив вместо подушки длинный рукав платья, крепко заснул.Через два часа Йоши проснулся от шума и света фонаря, направленного ему в лицо. Он не сразу пришел в себя, во сне у него все перемешалось: Оно, Маса и Нами. Где он находится?— Посмотрите, что мы тут нашли, — сказал грубый голос. — Вот эта тварь зажгла огонь в заброшенной хижине.Йоши устремил взгляд на говорившего: это был крепкий, заросший волосами молодой человек, раскачивавший фонарь перед его лицом. Движущийся свет, направленный на его лицо снизу, придавал незнакомцу определенно зловещий вид. Вокруг его рта изгибались усы, подстриженные по китайской моде.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43