К тому, кто был вхож в семейный круг Орсино и практически сидел прямо рядом с Марком на том фатальном ужине…— Пожалуйста, — сказал сэр Эндрю. — Мне не хочется причинять ей боль.Он стоял за Виолой, держа нож у ее горла.— Когда он нанял вас, сэр Эндрю? — спросил я. — Когда вы сидели в плену во время крестового похода? Или позже, обещав поделиться тайными знаниями об эликсире жизни?— Эндрю! Что, дьявол тебя возьми, происходит? — воскликнул сэр Тоби. — Мне казалось, мы всегда были друзьями.— Д-д-друзьями? — заикаясь, произнес Эндрю. — Вы бросили меня там на целый месяц! Они пытали меня, как вам известно. Хотели выяснить, что я знаю, а я ничего не знал, ведь никто из вас никогда не удостаивал меня серьезными разговорами! Да, целый месяц, потому что Орсино торговался из-за выкупа. Ради всего святого, как же мне хотелось сдохнуть там! Друзья?! Пятнадцать лет вы обчищали мои карманы, а что я получил взамен? Я потерял Оливию, но ни разу никто из вас и не подумал сосватать мне хоть какую-то девицу, ни разу.— Эндрю, — воскликнул Марк, — неужели ты пытался убить меня?— Он не пытался, — сказал я. — Тот пожар предназначался для другого Иисуса. Для Себастьяна. Вы как раз вовремя оттащили Марка, сэр Эндрю, узнав, что он все-таки сам будет играть эту роль, не так ли?— Так! — крикнул он. — Я бы никогда не допустил, чтобы с тобой что-то случилось, Марк. Я мог бы стать достойным отцом… — Он оборвал фразу и завопил: — Не приближайтесь! Я убью ее.Перун, который подкрадывался к нему сбоку, остановился. Капля крови медленно поползла по шее Виолы. Она поморщилась, но постаралась стоять как можно спокойнее.— Это вы убили того парнишку, так ведь? — обвинительным тоном заявила Оливия. — Потому что он мог догадаться, что именно вы устроили пожар. Как вы могли заколоть ребенка, Эндрю?— Мне пришлось, — пробормотал он. — Я не хотел опять попасть в тюрьму. И я убью ее, если вы не позволите мне выйти отсюда.— Простите, но я не закончил мое назидательное повествование, — сказал я.— Да бросьте вы, Фесте, сейчас не время, — возразил сэр Тоби.— О, как раз самое время, — ответил я. — Своевременность — одна из сильнейших сторон моего мастерства. Смотрите же! — Театральным жестом я извлек из мешка marotte. — Заметьте, mesdames et messieurs! Дамы и господа (фр .).

Перед вами шутовской жезл. Французы, восславим их, придумали для него особое слово: la marotte. — Я потряс этим болванчиком, и крошечные бубенчики на его шапочке весело зазвенели. — В основном он применяется для защиты шутов от летящих в них овощей. Обратите внимание на его головку, сэр Эндрю.Он с глупым видом уставился на нее.— Видите миниатюрный череп под этой маской? Он насмехается над всеми нами. Есть и еще одно предание, связанное с дураками. Смерть, сэр Эндрю, величайший насмешник на свете, тот самый паяц, который низводит всех людей на один уровень. — Я начал эксцентрично потрясать над головой своим жезлом. — Вы приобщились ко многим древним знаниям, сэр Эндрю. Среди них есть секреты кузнецов, повивальных бабок и шутов. Наши тайны редко кого интересуют. Однако Глупость шагает под ручку со Смертью и может призвать ее на помощь в злосчастную минуту. Как было бы ужасно умереть, не исповедавшись, благородный рыцарь! Ради любви Марка, пощадите его мать, иначе я вынесу вам смертный приговор.Его рука дрогнула, но осталась в угрожающем положении.— Ну что ж, пусть так и будет. Как заходящее солнце знаменует конец дня, так и этот опускающийся череп ознаменует конец ваших дней. Смотрите внимательно, сэр Эндрю. Это будет последнее, что вы увидите в вашей жизни.Я начал размахивать жезлом вверх и вниз, постепенно направляя руку в его сторону. Сэр Эндрю не мог оторвать взгляда от маленького черепа с крошечными зелеными ромбиками под каждым глазом. Открыв рот, он глядел на него во все глаза.— Убей же ее, идиот! — завопил Мальволио. — Сейчас же убей ее!Взгляд marotte нацелился прямо на сэра Эндрю. Выронив нож из рук, он вдруг отшатнулся и, отчаянно закашлявшись, схватился за горло с выражением… Ужаса? Нет, скорее какой-то укоризны, но трудно сказать, кому предназначался его укор — мне, Мальволио или всем присутствующим. Он споткнулся о низкую скамеечку и нелепо упал навзничь, последний раз в жизни.Перун бросился вперед с мечом наготове, но оружие уже не понадобилось. Капитан склонился над мертвым рыцарем, потом взглянул на меня.— Мастерски, — заметил он. — Как вы это сделали?Я пожал плечами.— Я не говорил, капитан, что открою все известные мне секреты. Да, кстати. Завтра вы собирались встретиться на поединке с аугсбургским купцом. Возможно, более приемлемой теперь будет отсрочка, долговременная отсрочка?Капитан побарабанил пальцами по рукоятке меча, поглядывая на череп моего жезла.— Перун! — крикнул герцог.Капитан, вздрогнув, обернулся и посмотрел на решительно подошедшего к нему мальчика.— Этот шут находится под нашим покровительством. Ни вы, ни ваши подчиненные не смеете причинить ему никакого вреда. Нужно ли мне напоминать вам, кому вы обязаны служить верой и правдой?Перун помолчал немного, потом склонил голову.— Не беспокойтесь, государь. Вам нет нужды волноваться. Поединок с дураком не принесет мне никакой чести.— Безусловно, никакой, — согласился я. — Благодарю вас, государь. А сейчас, если я смогу убедить капитана препроводить Мальволио в его новые апартаменты, то мы сможем закончить. Я навещу вас завтра утром, синьор. И захвачу шахматы.Связанный человек по-волчьи оскалил зубы.— Ты все равно проиграешь, Фесте. Тебе не победить меня.— А мне кажется, что уже победил, — сказал я.Его увели прочь.— И что же теперь, Фесте? — спросил Себастьян. — Может, вы собираетесь спеть нам что-нибудь напоследок?— Позвольте мне закончить, граф, — ответил я. — Я немного устал, поэтому хотел бы удалиться, с вашего разрешения. Но вам нужно еще кое-что решить. Все в этом мире меняется слишком быстро, чтобы вы могли позволить себе и дальше откладывать назначение регента. Уже очень скоро этот юноша будет править так же, как его отец. Я настоятельно прошу вас отбросить в сторону мелочные дрязги и решить вопрос регентства немедля.Смахнув со стола в мешок мой реквизит, я оставил на месте зеркальный складень и, обернувшись, добавил с поклоном:— Доброй вам ночи, государь и государыни, mesdames et messieurs. ГЛАВА 17 Бушуй, бумажная гроза! Вернется по ветру песок, Что нам швыряете в глаза.Уильям Блейк. Живей, Вольтер! Перевод В. Топорова.

Во сне я вновь жонглировал в лесу с невидимым партнером. Потом деревья расступились, словно туман, развеянный внезапным грозовым ветром, и Смерть направилась ко мне, швыряя дубинки все быстрее и сильнее. Оскаленный череп поблескивал под капюшоном, и его совершенную белизну подчеркивали зеленые ромбики под глазницами.
Я с криком проснулся и так резко сел, что едва не повредил спину. В дверях комнаты маячила темная фигура, держа на подставке зажженную свечу. Я ахнул от ужаса, еще пребывая между сном и реальностью.— С вами все в порядке? — спросила Виола, входя в комнату.— Сколько времени? — спросил я.Она неопределенно пожала плечами.— Много. Скоро рассвет, по-моему. — Она присела на край кровати. — Оливия теперь будет регентшей, пока городской совет не сочтет Марка достаточно взрослым. А Клавдия больше нет.— Что решили с Исааком?— Он будет заправлять как делами герцога, так и графини. Так я заплатила за свой тихий уход. Можно?Она показала на шутовской жезл, лежавший на столике возле кровати. Маленький череп покоился рядом с тем местом, где только что лежала моя голова. Я кивнул, и она робко подняла его.— Он не опасен?— В данный момент нет.Виола повертела его в руках, разглядывая со всех сторон.— Ничего не поняла, — наконец призналась она. — Как он действует?— Внутри этого жезла есть тонкая трубочка с пружинкой, закрепленной в удобном для спуска местечке. Он выстреливает маленькой металлической стрелкой. Отравленной, разумеется. С пятнадцати шагов я могу попасть в любую мишень. Я выстрелил ему в шею.Она поежилась.— Как близко, оказывается, я была в тот момент к смерти!— С моей стороны — не очень близко. Но с его стороны — слишком близко, по моему мнению.— Разве вы знали, что он задумал?Я сел на край кровати, потирая виски.— Я надеялся, что он как-то выдаст себя. Но не думал, что он решит взять вас в заложницы.— А как вы узнали, что он причастен ко всей этой истории?— Да так, по мелочам. Самым вопиющим доказательством — и я проклинаю себя за то, что не заметил его раньше, — было то, как он приехал на площадь в день святого Иоанна. Все подумали, что он ездил искать свой камень. Однако он прекратил поиски с тех пор, как выпал снег. Позже он сам сообщил мне об этом. А именно в то утро убили моего напарника, это рассказал мне Иосиф, когда вел меня к трупу. Кстати, вы распорядились пополнить его пищевые запасы?— Да.— Спасибо. Даже святые не проживут на одних молитвах. Я полагаю, что Эндрю использовал свои поиски камня для прикрытия постоянных отлучек из города, когда они с Мальволио поджидали прибытия Фесте. Только меня-то доставили по морю на лодке, а им достался Бобо.— Когда вы догадались об этом?— Когда увидел, как он несет тело Луция. Я увидел одиночество этого человека, безысходное отчаяние. И мне подумалось, что от нашего давнего розыгрыша пострадал не только Мальволио, но и Эндрю. Пожар, отравление Марка — все это алхимические проделки. Когда я открыл всем, что вы играли роль Клавдия, то понаблюдал за выражением его лица. Многие были удивлены. А он — нет. Не знаю, когда он докопался до вашей тайны, но он ее знал. Этого было недостаточно, чтобы обвинить его, но я все-таки попробовал, и все получилось.Виола грустно покачала головой.— Бедный Эндрю. В моем сердце нет ненависти к нему, несмотря на все его преступления.— Кто такой Алеф? — спросил я.Она пораженно взглянула на меня.— Откуда вы знаете… — начала она и умолкла. Затем спросила: — Разве у меня не может быть никаких секретов?— Я уверен, что их у вас еще предостаточно, — заметил я. — Но кто такой Алеф? Мы наткнулись на него в гроссбухе Исаака. Почему ему передаются такие большие деньги и почему со временем он возвращает их обратно?— Алеф — некое благотворительное сообщество, союз помощи нуждающимся, — сказала она. — Несчастным евреям, рабам и женщинам. Мы заимствовали средства из казны герцога, проводили торговые сделки, а потом возвращали исходную сумму, оставляя прибыль себе. Мы помогали рабам выкупать свободу, спасали женщин от кабалы семейной жизни. А евреи собирали средства, готовясь к этой зиме.— Достойная причина, — произнес я.— И вам она понятна, как никому другому, — сказала Виола. — Я все пыталась решить, смогу ли простить вас.— За открытие тайны Клавдия?— Нет, вы были вынуждены выдать ее. Это было неизбежно. Я обманывала себя, думая, что такая игра может затянуться надолго, но не видела никакого изящного способа с ней покончить. Однако я тут подумала еще кое о чем. Мне стало понятно также и то, чего я не осознавала прежде.— Например?— Что некое кораблекрушение никому не причинило вреда. Выжили не только близнецы, но и их имущество, прибитое к берегу целым и невредимым. И на любом повороте событий сразу появлялись вы — и все мгновенно устраивалось к общему удовольствию. Обдумав все события давнего прошлого, я больше не верю в романтическую волшебную сказку. Итак, что скажете? Давайте, Фесте, вы никогда не страдали недостатком словоохотливости. Поведайте мне, как вы манипулировали моими чувствами.— Разве вы не любили его? — спросил я вдруг странно охрипшим голосом.— А был ли у меня выбор? — ответила она вопросом на вопрос. — Я попала в очень странную ситуацию, не знала, остался ли в живых мой брат, и в растерянности пыталась придумать, как выжить. А потом я влюбилась в своего покровителя. Могло ли быть иначе?— Но вы же полюбили его?— Меня обманом принудили к этому.— Так вы любили его или нет? — настаивал я.— Да, — резко сказала Виола. — В конце концов я полюбила его. Но мне хотелось бы сделать свой собственный выбор.— Вы и сделали, — сказал я. — Что могло произойти с вами, не попади вы сюда? Вы когда-нибудь задумывались об этом? Ваши родители умерли. Вы стали бы зависимой от Себастьяна. Неужели вы полагаете, что он позволил бы вам свободно выбрать себе мужа? Допустим, что я слегка приложил к этому руку, но в итоге дело закончилось женитьбой на богатом и влиятельном человеке, которого вы сами полюбили, и вы прожили вместе добрую и долгую жизнь. Многим ли выпадает такая удача?— И в то же самое время столь же удачно было посажено семя его убийства?Я не знал, что ответить. Она зарылась лицом в ладонях.— Извините, Фесте. Конечно, он мог умереть и раньше от самых разных причин. Но он умер именно так, и вновь вы примчались, чтобы бесповоротно изменить мою жизнь. Теперь мне не позволят даже воспитывать моих собственных детей. Мое поведение считается слишком странным — я не внушаю им доверия, хотя все мои действия шли только на пользу Орсино. Теперь мне ничего не остается. Я буду сидеть в уютной тюрьме с большим окном и с тоской смотреть на морские дали, по особо торжественным случаям меня будут выставлять напоказ, но в общем всю оставшуюся жизнь мне придется провести за вышиванием. И даже вы не останетесь, чтобы развлекать меня, не так ли?— Я не уверен, что такое возможно при сложившихся обстоятельствах.Из ее глаз полились тихие слезы.— Есть еще кое-что, — нерешительно сказал я.Виола подняла глаза.— Этой весной Венеция планирует перейти в наступление. Она стремится завладеть побережьем Далмации. Я не вправе советовать, какого пути вам следует придерживаться — сражаться или торговать, но вам следует знать, что ждет вас в будущем. Попробуйте решить эти проблемы вместе с Исааком. У него есть связи в Венеции. Вероятно, он даже их шпион.— Конечно, он шпион, — произнес внезапно возникший в дверях Мальволио. Он выглядел осунувшимся, вероятно в результате изысканий Перуна, и был все еще одет в костюм убитого им шута. Он поднял арбалет и направил его на Виолу. — Посмотрите-ка, что я раздобыл.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32