— Неужели вы хотите сказать, что сами занимаетесь управлением?— Конечно.— Мне дали понять, что этим занимался ваш супруг.— Иногда и супруг помогает. Когда трезв, разумеется. Однако в последнее время это состояние наблюдается все реже и реже.— Как жаль, что он не уделяет больше внимания вам.Вихрь разыгравшихся до драки детей с гиканьем пронесся по залу.— О нет, на мой взгляд, я не была обделена его вниманием, — сухо сказала она, глянув на малышей, которые, сцепившись, катались по полу и визжали во всю мощь легких, пока за ними не примчались несколько утомленных нянюшек и не уволокли весь выводок обратно. — Ему хочется сменить обстановку. Я не возражаю. Пусть отправляется в следующий крестовый поход, коли пожелает. Если в доме будет немного меньше нытиков, нам всем это пойдет на пользу. Так как же насчет пряностей, слухи не врут?— Нет, но мне сказали, что нужно дождаться назначения регента.— Тогда вы вполне можете побеседовать со мной.Вдевая новую нить в иголку, она невозмутимо встретила мой пристальный взгляд, сидя на своем уютном островке.Так, так, подумал я. Очередной кандидат на регентство, и на сей раз довольно могущественный.— Позволит ли городской совет стать регентом женщине? — вслух спросил я.— Почему бы нет? — удивилась она. — Есть исторические прецеденты. Ирина, Феодора.— Они византийского происхождения. У них весьма оригинальные традиции.— А в сущности, разве так уж сложно воспитать маленького герцога? У меня в этом деле большой опыт, как вы заметили.Издалека донеслись отчаянные крики и звон бьющегося стекла.— И у вас это прекрасно получается, — сказал я. — Что ж, я ничего не имею против. Если вы станете регентшей, я с радостью заключу договор с вами. Но почему вы, а не герцогиня?Она заговорщицки наклонилась ко мне.— Она не из наших краев, во-первых, а во-вторых, у нее есть некоторые странности. Вы знаете, как она стала герцогиней?— Да, — быстро сказал я, постаравшись предотвратить попытку очередного пересказа.Явно разочарованная, она мило надула губки, но продолжила:— В любом случае пять наших родовитых дворян желают возложить эту ответственность на коренного орсинца. А я самая богатая из этой пятерки. Стоит ли продолжать?— Нет, все и так абсолютно ясно. Так как бы ваша светлость отнеслись к тому, чтобы пара судов с пряностями разгрузилась в вашем порту, избежав непомерных пошлин Венеции?— А будет ли среди них корица?— Я надеюсь, что будет.— Тогда в качестве разумного вознаграждения для герцога и нашего города я сочла бы, скажем, ежегодный сундук корицы. Я обожаю ее.— Договорились, сударыня. И быть может, еще немного экзотических специй из следующего путешествия, способных добавить остроты к вашему и без того опьяняющему очарованию.— Мой дорогой германец, вы изумляете меня. Наверное, мне стоит отправить супруга в Иерусалим, а вас придержать здесь.— Каждый из нас, сударыня, стремится овладеть своими святынями.Хриплый стон с верхнего этажа эхом разнесся по дому, заглушая надрывные детские крики. Оливия едва повела глазами.— А вот и Себастьян проснулся, — отрывисто сказала она. — Возможно, вы предпочтете уйти.— Но мы с ним уже встречались вчера вечером, — возразил я.— Могу заверить вас, что у него не осталось об этом никаких воспоминаний. Я попрошу моего управляющего проводить вас. Если пожелаете, можете обсудить с ним детали вашего предложения. Я имею в виду доставку пряностей. Эй, Фабиан!Он появился так быстро, как будто подслушивал каждое слово нашего разговора. И Оливия это тоже поняла, но ее это не обеспокоило.— Будь повежливее с нашим гостем, Фабиан. Его замыслы могут оказаться весьма выгодными для нас.— Слушаюсь, графиня, — произнес он, чрезмерно низко поклонившись.— Синьор Октавий, вы упомянули о прибытии второго странника. Прошу, поделитесь со мной последними слухами, будьте любезны.— С удовольствием, мадам, — сказал я, поднимаясь и также почтительно кланяясь ей. — Нынче на площади появился один фигляр из Толедо. На редкость остроумный малый и искусный жонглер. Возможно, ему удастся развлечь ваших детей.— Возможно, — задумчиво произнесла она. — Странное предзнаменование.— Что ж в нем странного, сударыня?— В моей жизни появление шутов связано со смертью. Вы не замечали этого, Фабиан?— Определенно ваша светлость изрекает истину — ответил он с самым подобострастным видом. — После смерти вашего брата появился пьянчужка Фесте а сейчас вот новый шут после смерти герцога.— Всего-то пара шутов, а вы уже видите в этом закономерность? — насмешливо удивился я. — Мне требовалось бы гораздо больше доказательств, чтобы признать это неким предзнаменованием.— И все-таки странная своевременность, — упорствовала она. — Разыщи этого малого, Фабиан, и выясни, зачем он явился.Он поклонился и пригласил меня к выходу. Когда мы подошли к воротам, я спросил его:— Она всегда так суеверна?— Не стоит недооценивать ее ума, — предупредил он. — Она будет поумнее всех в нашем городе. За исключением, возможно, герцогини.— Неужели?— Да. А по расчетливости и властности она превосходит ее. Вы не знаете, где мог остановиться этот шут?— По-моему, он сказал, что собирается в студенческую гостиницу. Может, вы предложите ему лучшие условия для жилья? Судя по моему опыту, знания шутов приносят ощутимые выгоды.— Знания могут принести выгоды любому человеку, — ответил Фабиан, с надеждой посматривая на меня.Я бросил ему монетку, и он склонился в поклоне, точно соответствующем размеру подачки.— Я рад нашему знакомству, синьор. Так значит, вы ожидаете два корабля. А какой грузоподъемности?По пути к площади я сплел целую паутину коммерческой лжи. Контора Фабиана располагалась по соседству с конторой Клавдия и Исаака, однако выглядела гораздо изысканней. Вкусы управляющего графини, как я заметил, были дорогостоящими, но он знал свое дело. Интересно, если Оливия станет регентшей, не займет ли Фабиан место управляющего герцога?Вернувшись в «Элефант», я заказал легкий ужин и закусил в одиночестве в уголке зала. Потом я поднялся к себе и обнаружил Бобо, спокойно подремывающего на моей кровати. Я слегка встряхнул его, и он проворно спрыгнул на пол с кинжалом в руке.— Будь поосторожнее, приятель, — проворчал я. — Порядочный убийца мог бы уже разделать тебя на кусочки, обвалять в сухарях и бросить жариться.— Ну кто же так готовит шутов? — возразил он. — Нас полагается мариновать. В любом случае никто не видел, как я вошел сюда, и, поскольку никто не знает, что вы шут, я предположил, что могу спокойно вздремнуть в вашей комнате. Как встреча с графиней?Я передал ему наш разговор.— Нет ли Мальволио среди ее домочадцев?— Я мало кого видел, — признался я. — Но в очередной визит надеюсь выяснить больше. А тебе повезло с герцогиней?— И да и нет. Рад сообщить, что я устроил во дворце представление для детей, включая и юного Марка. Похоже, он поправляется. Его няня потом всячески благодарила меня, сказав, что впервые после смерти герцога видела, как мальчик улыбается.— Приятно слышать. Ты говорил с герцогиней?— Я выразил ей свое почтение. Она была под густой вуалью и держалась отчужденно. Не утруждая себя разговором, она вручила мне после представления серебряную монету и приказала накормить меня на кухне. Вполне изысканная дама. На кухне мне не много удалось узнать. Приходил лекарь, чтобы осмотреть мальчика, но он бывает там ежедневно. Слуги не слишком-то уважают его. Говорят, что в тот вечер, когда погиб Орсино и заболел Марк, графиня больше часа не могла найти этого эскулапа. Она разыскала его в постели какой-то шлюхи, способной обеспечить его массой болезней, требующих применения его лекарских знаний. Парнишку постоянно потчевали бульонами да отварами, которые, вероятно, и помогли ему лучше всего.— Полагаю, ее нужно предостеречь, — сказал я. — Нам нужно найти к ней подход.— Трудная задачка, — ответил мой напарник. — Ее отлично защищают стены, ворота, положение и вуаль. Как мы пробьемся через такую оборону?— Подождем встречи с ней в городе, — предложил я.— Но она никогда не выходит без свиты.— У меня есть одна идея, — сказал я. — Не желаешь присоединиться ко мне?Он выглянул в окно. Солнце стояло низко над горизонтом, еще простреливая своими лучами клубящиеся облака.— Хладный сумрак, и, кажется, опять пойдет снег. Я полагаю, это означает, что мы собираемся прогуляться.— Да.— Потому что мы дураки.— Точно.
Чуть позже мы обосновались на крыше какого-то дома с северной стороны от герцогского дворца. Свет в главном здании был погашен, а ставни закрыты. Вскоре тусклый жар каминов остался единственным признаком теплившейся там жизни.Бобо поежился, поплотнее запахивая плащ.— Интересно, здесь всегда такие студеные зимы? — проворчал он. — Вы можете объяснить, зачем мы здесь торчим, вместо того чтобы так же уютно греться у камина?— Виола, как я знаю, была очень страстная женщина, — заметил я. — Не раздумывая, она всецело посвятила свою любовь Орсино. Мне сказали, что после его смерти она ежедневно посещает его могилу, однако я ни разу не видел, как она ходит туда. Мне думается, что она тайно отправляется на кладбище по вечерам, примерно в это время. Если мы увидим ее, то сможем спокойно поговорить.— А ее охранники не укоротят нас на голову? — поинтересовался Бобо. — Не лучше ли подбросить ей записку?— Записка может попасть в чужие руки.— А полночный разговор услышат чужие уши. Вы откроете ей свое настоящее имя?— К чему ей мои признания? Я лишь один из тех, кто бывал здесь когда-то.— И теперь его уже нет. Или он захочет вернуться?— Его призвали. И призыв исходил от какого-то зловещего духа.Бобо вновь поежился.— Нам следовало захватить с собой вина, чтобы не околеть в такую холодину, — проворчал он.— Мы захватили, — ответил я, доставая баклажку из-под плаща.Потихоньку потягивая вино, мы с Бобо прохаживались взад-вперед.— А где здесь было обиталище Фесте?— Вон там, возле старой церкви.Он посмотрел на собор, скелетообразные леса которого маячили перед завершенным фасадом.— Выглядит величественно, но довольно ненадежно, — заметил он.Пришла полночь, но Виола так и не появилась.— Домой, — наконец сказал я, и мы как можно тише спустились на землю.— В баклажке у нас что-нибудь осталось? — внезапно спросил он.— Да, — ответил я.— Тогда допьем и споем, — предложил он и начал какой-то непристойный мотивчик.Я присоединился к нему, лениво ворочая языком и слегка спотыкаясь, и тут мы встретили капитана на его не слишком резвой лошади.— А вот и капитан, — воскликнул я и, низко поклонившись, ловко повалился в снег.— Добрый вечер, ваше превосходительство, — сказал Бобо. — Он слегка перебрал. И мне приходится тащить его домой, только он не может вспомнить, где живет.Я поднялся на ноги, пошатываясь и выплевывая снег.— Он остановился в «Элефанте», — сказал Перун. — А ты поселился в студенческой ночлежке. И если я встречу вас при следующем обходе, то закую обоих в кандалы.Мы откланялись и поплелись дальше.— Закончив здесь, мы сможем отлично работать в паре, — прошептал Бобо. — Я приглашаю вас с собой в Толедо. Один будет изображать горького пьяницу, а другой — дурака.— А разве мы кого-то изображаем? ГЛАВА 8 Эта сущность восходит от земли к небу и вновь нисходит на землю, воспринимая силу высших и низших областей мира

. Так ты обретаешь славу всего мира. Поэтому от тебя отойдет всякая тьма. Изумрудная скрижаль Гермеса Трисмегиста, 8. — Ну-ка, позвольте помочь вам, — сказал я.Сэр Эндрю, поскользнувшись на обледенелой дороге, неуклюже раскорячился над рассыпавшейся охапкой дров. Я начал собирать их, пока он старательно ощупывал ушибленный нос.— Не сломал на сей раз, — весело сообщил он. — Нечаянная радость. Благодарю вас. Нынче утром я отправил моего слугу с разными поручениями, вот и пришлось самому выходить за дровами. И теперь придется снова собирать их. Я уже собрал почти все.Изящно подняв с земли последнее полешко, он жестом предложил мне следовать за ним, не делая никаких попыток забрать у меня остальную ношу.— Вы, кажется, хотели посмотреть мою лабораторию. Давайте зайдем туда прямо сейчас, а потом немного перекусим.Я кивнул, изображая воодушевление. Сэр Эндрю привел меня к небольшому дому поблизости от северных ворот, обогнув который мы оказались перед какой-то плохонькой пристройкой, извергавшей черный зловонный дым.— Все идет прекрасно, — сказал он, одобрительно принюхиваясь.Он показал на верхнюю часть входной двери, и я увидел там грубо выкованный железный крест, прибитый гвоздями.— Оберегает от демонов, — пояснил он. — Отлично действует. Ни один не появлялся с тех пор, как я прибил его.— А что, прежде они вам сильно докучали? — поинтересовался я.— Да нет, — признался сэр Эндрю, — но нельзя же быть слишком беспечным. Мы здесь, знаете ли, имеем дело с таинственными и опасными силами, а демоны как раз охочи до такого рода понятий. Неразумно искушать судьбу.Ударом ноги он распахнул дверь и нырнул в домишко.«Боже, синьор Огнепоклонник!» — оглядевшись, подумал я. Множество огней, пылающих в этом душном помещении, разогревало бронзовые жаровни со своеобразными сосудами. На краях жаровен примостились маленькие бронзовые пеликаны, державшие в клювах железные чурки, которые плавились в отвратительно зловонных растворах. На огне разогревались перегонные кубы и многочисленные колбы, как открытые, так и закупоренные, но все наполненные какой-то кипящей, шипящей и плюющейся жидкостью. Смрадный дым и разноцветные испарения настолько насыщали воздух, что у меня заслезились глаза, а кожа запылала, как обожженная, хотя я даже не приближался к печам. Огонь в их поддерживали несколько мальчиков, при нашем появлении испуганно оглянувшихся, словно они принялись за работу за мгновение до нашего прихода. С ног до головы их покрывал толстый слой копоти, и они были так окутаны дымом, что меня бы не удивило, если бы именно их тут готовили в качестве копченого мяса. В течение всего нашего пребывания в лаборатории один из мальчиков постоянно чихал, и его приступы угрожали продлиться целую вечность.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32