Свидетели подтверждают. Сестры поссорились, и одна из них из ресторана упылила — факт.— В машине от ресторана отъезжали двое — Заславский и его жена, это официант подтвердил, — глядя на кончик горящей сигареты, негромко произнес Волков. — Милиция и «скорая» на месте ДТП обнаружили только труп Заславского и его жену. Это тоже факт. С чего ты взял, что они втроем ехали?— А эва? — Адашев-Гурский вынул из кармана брюк и продемонстрировал тоненькое колечко с бриллиантом.— Это что? — протянул руку Волков.— Это? — Гурский убрал кольцо в карман. — Это улика. Это одно из колец, которые в тот вечер, в ресторане, Заславский подарил на день рождения своей жене и ее сестре.— Где взял? — вскинул взгляд Волков.— В салоне машины, на которой они кувырнулись. В щель закатилось. А?— Ах, во-о-от оно что-о… — протянул нараспев Петр и взглянул в сторону дивана. — Во-от они чего боялись! Дескать, мол, не дай Бог я докопаюсь, что…— Ну конечно, — пожал плечами Гурский. — А чего еще? Ты представь: выясняется, что в автокатастрофе погибает не только хозяин фирмы, но и его жена. Что начинается на фирме?— Черт знает что… — согласился Волков. — Начинается дележ бабок.— Именно. И неизвестно, кому сколько достанется. А вот если муж погиб, а жена осталась…— Н-ну да, все гораздо проще. Жена наследует, а потом…— Вот, — кивнул Адашев-Гурский. — Вот поэтому-то жена в живых и осталась. Только не та, которая старшая, а другая. А уж как там они обе между собой разобрались… н-ну, в общем-то, трезвой Яне с пьяной сестренкой справиться — тьфу!— А тело где? — Волков погасил сигарету.— Ну, Петя… ты уж прямо хочешь, чтобы я тебе… откуда я знаю? Ты вон у Игоря Дугина спроси, — кивнул Гурский на одного из сидящих на диване. — Может, он его съел.— Протестую! — трижды хлопнул в ладоши Андрей Иваныч. — Прошу оградить Высокий суд от подобных изуверских измышлений, иначе я лишу обвинителя слова! Обвиняемый никогда не смог бы съесть тело взрослой женщины целиком. Без остатка. Ведь существуют же еще и волосы.— Я вот что думаю, — продолжил Гурский. — Заславский, скорее всего, сам помер. А потом уже эта Яна, которая младшенькая, и у которой с Дугиным роман, долбанула сестрицу… ну, допустим, монтировкой и выдала себя за нее. Чего как проще для двойняшки? Вот они фирму к рукам и прибрали. И ты, Петр, со своими расспросами в этой ситуации оказался им вовсе ни к чему. Они тебя и нейтрализовали… по их разумению, очень ловко. А что там после этого с тобой будет, как ты дальше жить будешь, где работать… им, в общем-то, глубоко наорать. Вот и все.— А тело где? — спросил Андрей Иваныч.— А тело где… — развел руки Гурский.— Где тело? — поднявшись с кресла, навис над сидящим на диване Дугиным Петр Волков.— Понятия не имею, о чем вы тут говорите, — глядя в сторону, ответил тот. — Бред какой-то.— Та-ак… — Петр отошел к журнальному столику, взял из пачки сигарету, прикурил ее, сделал несколько затяжек подряд, погасил, не докурив, в пепельнице и, бросив хищный взгляд на Дугина, шагнул к дивану. — Что? Недопонял ты, выходит, моего вопроса, да? А ну встать, сука!!!— Так, — Андрей Иваныч поднялся со стула. — Высокий суд объявляет перерыв в заседании на четверть часа и удаляется в совещательную комнату. Прошу представителя обвинения проследовать вслед за ним, прихватив… — он покосился на стоящую возле пепельницы бутылку водки, — материалы дела.Адашев-Гурский с Андреем вышли на кухню. Глава 18 — Нет-нет, — Андрей Иваныч опять восседал посреди комнаты на стуле и расправлял на голове пушистую белую мочалку. — Высокий суд готов выслушать аргументы защиты, но… давайте все-таки связно и последовательно. Вы готовы?— Вы готовы? — вновь сидя в кресле и куря сигарету, Петр Волков взглянул на скорчивщегося в углу дивана Дугина, а затем перевел взгляд на его приятеля, который чуть пошевелил руками в наручниках и негромко сказал:— Я не вру, я правду говорю. Мне сказали, что всего-то и надо — в хату чисто войти, да помочь вот этому, — кивнул он в сторону Дугина, — лоха… я извиняюсь, журналиста какого-то прижать, чтобы он интервью ненужное уничтожил и кольцо чужое вернул. И все. А про все эти дела с мокрухами и… вообще, про все остальное… мне никто ничего не говорил. Я тут не при делах. Отвечаю. Верите?— Высокий суд верит? — Андрей Иваныч взглянул на Петра. Волков молча кивнул.— Высокий суд вам верит. Мужчина глубоко вздохнул.— Заседание продолжается! — трижды хлопнул в ладоши Андрей Иваныч.— Слушай, давай уже, телись, а? — посмотрел на Дугина Леха Прапор.— Я? — забегал тот глазами по лицам присутствующих.— Ты.— Да-да… — дважды кивнул Игорь, — конечно. Только никто ее не убивал. Никто вообще никого не убивал. Нет, правда! Тут… все как-то…— Короче, — буркнул Алексей.— Высокий суд просит вас излагать обстоятельства дела короче, — изрек Андрей Иваныч. — И по существу.— Да-да. Они на самом деле из ресторана вдвоем уехали. Аня совсем пьяная была. Ее пришлось на заднее сиденье уложить. Я Вадику помогал. Они уехали. Я тоже уехал. Домой. А потом, вдруг, звонок: «Игорь! Игорь! Мы разбились! Что делать?!»— Кто звонил? — Волков стряхнул с сигареты пепел.— Яна. Кто же еще? Я ее спрашиваю: «Вы где?» Она говорит; «На въезде в Ольгино! Вадик меня около дома захватил, мы в Комарове ехали». Я говорю: «И что? Как разбились?» Она говорит: «Вадим мертвый. А Аня, я не знаю, но вроде бы тоже». Ну… ну я ей тогда и сказал… сам не знаю почему… если, мол, кто подъедет, всем говори, что ты Анна, а я сейчас приеду.— А почему не отправить туда, к ним, «скорую»? — спросил Андрей Иваныч. — Почему вам самому туда ехать нужно было?— Ну как это почему… ну все правильно ваш товарищ объяснил. Если хозяин фирмы, погиб, и еще и жена его, то… это одно. А так — другое.— Понятно, — кивнул Волков. — Далее.— Ну что… если там на самом деле Анна… это… тоже мертвая, то… надо же срочно что-то делать? Я сразу Чике позвонил, у него ведь и с крематорием схвачено, и машина «скорая» своя есть. Не то чтобы своя, но…— Ясно, — опять кивнул Петр.— Ну вот. Прилетели мы туда, смотрим — Вадим на руле обвис, ну явно мертвый, Яна на земле сидит с мобильником в руке и вообще от шока ничего не соображает. А в салоне — Аня. Тоже мертвая. Она же на заднем сиденьи пьяная лежала, спала. Ну и… когда машина через крышу кувырнулась, она шею и сломала. Это сразу видно было. А у Янки — ни одной царапины, она пристегнутая спереди сидела. Я ее по щекам похлопал, спрашиваю:«Останавливался кто-нибудь? Кто-нибудь вас видел?» А она головой мотает. «Нет, — говорит, — даже мимо никто не проезжал». Ну… короче говоря, мы Анну в «скорую» Чикину загрузили, а Яне говорим: «Вызывай немедленно всех подряд: милицию, врачей, но запомни — ты Анна. А Яны с вами не было. Поняла? Потом разберемся». Ну и улетели. Прямиком в крематорий. Только кольца у Анны на руке не оказалось. Соскочило, наверное, с пальца и где-то потерялось. Мы это только в крематории заметили. Потом с Яной всю машину перетряхнули, так и не нашли… Товарищ вот ваш нашел. А мы нет. Вот и все. А урну… ну, с… Анной мы Янке отдали, чтоб похоронила по-людски. Потом. Где-нибудь.— А почему нельзя было тело на месте оставить? — взглянул на Дугина Гур-ский. — Ну, дескать, это вот Яна погибла, а Анна жива. Они же двойняшки?— В том-то и дело, — тяжело вздохнул Игорь Дугин, — что двойняшки. Одна погибла, а другая нет. Кто погиб, кто выжил? Кто из них в наследство, вступает? Милиция же это все обязательно выяснять начнет. Это ж такие заморочки! Янка-то ни на что прав не имеет, по закону. Свидетелям ее еще предъявлять начнут, проверять… да ну что вы, сами, что ли, не понимаете? А так — обе живы. Вопросов нет. Одна наследует, а потом уж мы… разберемся как-нибудь. А другая уезжает. В Магадан. Поездом. И все.— Логично, — кивнул Петр. — Поэтому, когда я во все это сунулся, меня моментально и подставили.— А что делать? — вскинул на него глаза Игорь Дугин. — Янка и так на истерике. Она бы прокололась в шесть секунд. От милиции вроде отмазались, а тут вы… Вы когда к ней пришли, ну… как бы к Ане, на Савушкина, она тут же мне звонит: «Что делать?!»— И?… — нехорошо взглянул на него Петр.— А у них там, на Яхтенной, еще с тех пор, когда они в клубе работали, камера стоит.— Зачем?— Ну… просто так, — пожал плечами Дугин. — Они же тогда… в общем, тогда всякое бывало, но они только для себя снимали. Нравилось им потом все это смотреть… когда они вдвоем оставались. Это понятно?— Вполне, — вздохнул Петр.— Ну и вот. Я и предложил. Вас заснять. Другого выхода не было. Вот и все. Я все вам рассказал.— Один вопрос, — Гурский закурил очередную сигарету и бросил пачку на стол.— Да? — поднял на него глаза Дугин.— Почему у Анны Заславской в доме стоит бутылка с бодяженым коньяком? Она же была женщина состоятельная, жила зажиточно.— А… это… Видите ли, она же была алкоголичка законченная, хоть и выглядела — на все сто. Со стороны никогда не скажешь. Ничем от Янки с виду не отличалась. Может быть, с возрастом разница и проявилась бы, но пока…— И что?— Так Вадим ей поэтому денег наличных в последнее время почти и не давал. Она и выкручивалась. Купит что подешевле, туда и сольет. Это вы про бутылку «Хеннесси»?— Да.— Вадим дома вообще не пил. Только в гостях или в ресторане. Глоток шампанского, да и то… В общем, поэтому она там свое пойло и хранила.— А вы откуда знаете?— Вам про этих сестер все рассказать?— Нет, — покачал головой Адашев-Гурский. — Пожалуй, не нужно.— Ну что? — Волков раздавил в пепельнице сигарету. — У Высокого суда есть вопросы?— Нет, — покачал головой Андрей Ива-ныч. — У Высокого суда вопросов больше нет. Суду все ясно.— И каков будет вердикт?— Ну-у… — Андрей сдвинул мочалку на лоб и почесал затылок. — Выслушав обе стороны и приняв… — он покосился на бутылку водки, — во внимание материалы дела. Высокий суд, посовещавшись, пришел к выводу, что…— Что?— Что неоспоримые доводы обвинения и предоставленные им вещественные доказательства не оставили от позиции защиты камня на камне.— И каков вердикт?— Обвиняемые виновны, — пожал плечами Андрей. — А у кого-то были в этом сомнения?— Таков вердикт Высокого суда?— Таков, — кивнул Андрей Иваныч и трижды громко хлопнул в ладоши. — Заседание закрыто.Он стянул с головы мочалку, поднялся со стула и вышел из комнаты.— Ну что, голуби мои? — Волков обернулся к дивану. — Что же мне с вами делать? Адашев-Гурский подошел к секретеру.— Значит, так, — Петр обращался к «брату Коле», сидящему рядом с Дугиным. — Ты хорошо все слышал, что нам тут товарищ твой докладывал?— Слышал, не слышал… — негромко произнес Гурский, беря с секретера репортерский диктофон, — тут-то все равно все записано.Он нажал на кнопку, откинул крышку и вынул кассету.— А ты что, все писал? — взглянул на него Петр.— Ну уж откровения господина Дугина всяко. Тебе же с Дедом твоим объясняться нужно? Или как?— А-а… — на секунду задумался Волков. — Н-ну… тогда, собственно, и все. Чего еще мусолить-то? Лешь сними с него «браслеты».Алексей расстегнул на руках мужчины наручники и убрал их в карман.— Вот тебе моя визитка, — Волков похлопал по пустым карманам своего спортивного костюма. — Это… Леша, у тебя есть с собой?Алексей достал из кармана кожаной куртки портмоне, вынул из него визитную карточку Бюро и протянул мужчине.— Там, на этой, фамилия другая, но мою запомнить очень просто. Волков моя фамилия, запомнил? — Петр хищно улыбнулся.Мужчина кивнул и убрал визитку в карман.— Вот и хорошо. А телефоны те же. Ты, как я понимаю, от Чики? Мужчина кивнул еще раз.— К тебе лично у меня претензий нет, ты не от себя сюда пришел. А Чике… просто передай ему от меня привет. А если он сразу не поймет, ты ему на словах расскажи… ну, про все, что здесь видел, слышал. Про его участие в сокрытии трупа напомни, ну… и так далее. Понял? Мужчина опять кивнул.— Вот и хорошо. Иди себе с Богом. Леша, проводи.Алексей проводил мужчину в переднюю, выпустил из квартиры и запер дверь.— Ну? — взглянул Волков на Дугина. — Чего пригорюнился, родное сердце? Тот боязливо отвел взгляд в сторону.— Ты хоть понимаешь, за что я тебя побил?— Да, — кивнул Дугин.— Ни хера ты не понимаешь, — вздохнул Петр. — Наорать мне на все ваши заморочки с бабками, с наследованием, да и вообще на все, каким образом вы там свои «лавэ» варите. Не судья я вам в этом. Но… — прошу отметить! — лишь до той поры, пока меня — понимаешь? — лично меня в свое говно харей не тыкнете. Это ясно? Ты чего же это удумал, стервец? На меня поклепы возводить? Другого ничего не мог придумать? — Нет, — мотнул головой Дугин. — Не мог. Честное слово.— Вот, — ткнул в его сторону пальцем Волков. — Вот за это, конкретно, и получил. А в другой раз вообще порву.— Да и хватит с него, — вошел в комнату Адашев-Гурский со стаканом в руках. — Не все подличают по злобе, иные и по недомыслию.— Да? — поднял глаза на друга Петр. — А ведь он сюда, в дом твой, между прочим, не в гости пришел. Они бы тебя тут с этим «братом Колей», знаешь… пока бы ты им и колечко, и дискету с интервью, и вообще… уж даже и не знаю, чего бы ты им тут не отдал, добрый ты наш.— Ну… — шевельнул широкими плечами рослый Гурский, — это еще как посмотреть. Я же все-таки спортсмен, значкист. Просто разрухи в доме не хотелось. Проще было спрятаться. И вообще… колечко у нас, кассета с признанием тоже. Пошел бы он на хер, а?— Думаешь?— Да тут и думать нечего. Пусть валит. Господь ему судья. Ты же его отлупил? Отлупил,. Вот и все. Ты, главное, проследи, чтобы они старушек одиноких обижать не принялись. А то с них станется.— Ладно, — Волков повернулся к Ду-гину. — Чтобы завтра же был у нас в Бюро вместе с Яной этой… то есть с Анной, которая теперь законная наследница фирмы. Договор подписывать будем. Понял?— Да, — быстро кивнул тот.— Ну, а теперь… давай, дуй отсюда крупными скачками!— Ну что… — вошел Волков на кухню.— Нет, ты смотри, — чертил что-то авторучкой на клочке бумаги Андрей Иваныч склонившемуся над столом Лехе Прапору, — вот это вот Москва-река, видишь? Вот тут мост. А вот мой дом, прямо на набережной. Понял?— Ну, в принципе…— Адрес я, короче, тут же написал, а вот и телефон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14