Чуть дальше лежали железные опоры. Сергей подошел ближе, чтобы полюбоваться работой кузнецов.И не заметил, как позади него метчики сложились в человеческую фигуру. Но услышал топот целой армии сколопендр, бегущих по металлической поверхности. И не успел обернуться, когда черная рука схватила его за горло. * * * Кабриолет остановился перед первым складом. Путь Барона был усеян вырванными панелями, опрокинутыми ящиками, разогнанной по сторонам пылью.— Не пытайтесь следовать за мной. Постарайтесь, чтобы никто не проник в эту зону.— Что будете делать, если столкнетесь с ним?«У меня есть замечательное оружие», — подумала Роберта.— «Боди Перфект», — ответила она, подмигнув.Она шла по следу Барона до садового склада.Сломанные ветки и сорванные листья усеивали землю двора. В глубине виднелось небольшое темное здание. Роберта запрограммировала корсет «Электрум» на один импульс в минуту. Дверь не была заперта на ключ. Колдунья проскользнула внутрь. Кто-то тяжело дышал позади домны. Она двинулась по ковру металлической окалины.К столбу был привязан человек. Барон держал на его шее палец. Роберта не сомневалась, что он анализировал генетический код приговоренного к смерти и двигался вспять по древу, от поколения к поколению, чтобы найти кару, соответствующую проступку.Корсет послал импульс. Колдунья принялась считать. Один… Два… Три… Четыре… На счете «пятьдесят пять» она ринулась на Барона. На счет «шестьдесят» он испарился.Прошла почти минута, когда меж ее ног прокатился зеленый шарик размером с горошину и застыл чуть дальше. Это не была пенная бомба, хотя шарик очень походил на нее.— Ого-го, — воскликнула Роберта, понимая, что опоздала убежать.
Арчибальд Фулд следил по жидкокристаллическому экрану карманного устройства за Моргенстерн, которая быстро двигалась к востоку. Он в сопровождении милиции бросился вслед за ней.Добравшись до складов, они наткнулись на королеву, которая с горсткой цыган собиралась броситься на помощь Роберте. Устройство сообщало, что та находилась в сотне метров к юго-западу. Фулд послал часть милиционеров в противоположном направлении, а вторую оставил рядом с цыганами, отдав приказ помешать им действовать. А сам последовал за мигающим огоньком до мрачного здания с широко распахнутой дверью.Слежение с помощью метчиков за себе подобными сберегает массу драгоценного времени, решил будущий распорядитель муниципальных свобод.Моргенстерн была внутри. Она шпионила за Туманным Бароном. Фулд бесшумно открыл портсигар, извлек вьюн и катнул его к ногам колдуньи. Остановившись, горошина раскрылась, выпустила отростки и спеленала Роберту, которая тяжело упала навзничь. Фулд знал, что лиана с шипами впрыскивает анестезирующее вещество на основе кураре. Он в открытую подошел к пленнице. Присел возле жертвы, которая смотрела на него остекленевшими глазами. Губы ее едва шевелились.— Вы не… можете… допустить… это, — выговорила она непослушным языком.— Спите, — нежно посоветовал он. — Отправляйтесь в тихую страну снов.Колдунья перестала сопротивляться. Лиана, ощущая, что тело расслабилось, сложилась и вновь превратилась в горошину. Министр поднял ее и спрятал в портсигар, словно ничего не случилось. Взял сигарету и сунул ее в рот.Вот она, Гревская площадь, сказал он себе, созерцая сцену. Барон вылез из наполненного расплавленным металлом ковша, и, держа его двумя вновь отросшими руками, поднял и поднес к открытому рту жертвы. Глаза мученика, чья голова была откинута назад, были полны ужаса. Медленная, мучительная смерть, которую требовала Баньши. Она будет удовлетворена.Фулд в жизни повидал немало, но даже он отвернулся и наткнулся на что-то огромное и скользкое. Голем. Существо из красной глины было на две головы выше и ждало, когда он посторонится. Фулд сделал два шага в сторону, пропуская его. Ему понадобилось три попытки, пока он раскурил сигарету.Цыган перестал отбиваться, когда Барон поставил ковш на землю. Он кивнул голему, как старому знакомцу, и растворился в вихре черного пепла. Голем подошел к человеку и поцеловал его в губы. Фулд разглядел яркую молнию, проскочившую между ними. Потом голем тяжелым шагом удалился в сторону сада.Министр выждал пять минут прежде, чем включил сигнал тревоги на своем устройстве. Милиционеры приблизились, чеканя шаг. Он указал им на мужчину, привязанного к столбу, и женщину, которая в бессознательном состоянии лежала на земле.— Немедленно отправить ее на каторгу, — приказал он. — Поместить в одиночку. Сообщница Туманного Барона. Я лично займусь ею.
В это самое мгновение какой-то мужчина вскарабкался по фасаду дома 42 по улице Мимоз. Этот некто пролез в приоткрытое окно и тихо спрыгнул на пол комнаты. Потом присел на корточки и прислушался.С первого этажа доносился легкий шум, почти неслышный из-за дождя. А ведь дом должен был быть пустым. Человек спустился вниз так, что не скрипнула ни одна ступенька, и заглянул в гостиную. За столом кто-то писал.— Пишенетт, что вы здесь делаете?— Ой! — воскликнул журналист, оборачиваясь.На незваном госте был комбинезон, перчатки и шлем из коричневой кожи. Глаза закрывали очки с темными стеклами.— Мишо? Вы меня так напугали…Водитель снял очки и склонил голову набок, разглядывая писателя. В его облике что-то изменилось.— Вы перестали носить очки!— А вы уже не глухонемой! — подхватил Пишенетт.— Ну что ж. Надо думать, мы чудом исцеленные.— Чудо, скорее, видеть вас здесь. Я думал, мы встретимся под Барометром.— Я тоже. Но у господина министра были иные планы.— И он подписал вам пропуск, чтобы развязать руки?— Нет, нет. Он у цыган. Я оставил его у Исторического квартала.Мишо, как и Роземонд перед этим, принялся изучать книжные полки. Пишенетт следил за ним, жуя кончик карандаша, уже превратившийся в мочало.— Не говорите, что все еще не нашли то, что искали.— На следующий день после смерти майора его досье были отосланы — в Архив, — ответил Мишо, перебирая книги. — Все сгорело. Но я слышал, как резервисты говорили о том, что Грубер хранил дубликаты дел у себя дома. Они должны быть здесь.Он бросил вопросительный взгляд на Пишенетта.— Нет, я их не нашел. И советую вам набраться терпения. Если он хранил дела, как книги в библиотеке, вы попали в нужное место!Мишо отступил на два шага и, уперев руки в боки, оглядел книги. Он не замечал ничего странного в полках.— Что вы хотели сказать?Пишенетт встал и показал на три книги, стоявшие в разных рядах.— Райнер Мария Рильке. Полное собрание сочинений. Том 1, проза. Том 2, поэзия. Том 3, переписка. Стоят в нарушение здравого смысла.Три книги стояли в одну линию, но по диагонали. Мишо опрокинул тома, взявшись за верхнюю часть. Послышался щелчок. В нижней части полок в сторону ушла одна панель.— Флаг Корнета, — довольно буркнул водитель.Пишенетт разглядывал механизм с глупой улыбкой, а Мишо, стоя на коленях, извлекал из тайника папки с делами. Он уложил их на стол и принялся перелистывать. Писатель почесывал лоб, переводя глаза с тайника на стол, а со стола на тайник…— Вот она.Мишо схватил два скрепленных листка, рассказывающих о предпоследнем подвиге майора: арест пирата, пойманного на месте преступления — кража и вооруженное нападение на торговца природными редкостями на плавучем рынке полгода назад. Дело 01-03, как свидетельствовала красная печать в верхнем левом уголке рапорта. К документу была приложена расписка от тюремных властей в получении преступника.— Он действительно на муниципальной каторге, — проворчал он. — Камера… Черт, номер не указан!— Покажите.Пишенетт прочел документ, удовлетворив свое природное любопытство. И, усмехнувшись, сообщил пирату:— Он в одиночке, в центре каторги. Придется потрудиться, чтобы добраться до него.— Зная, где он, у меня трудностей не возникнет.Мишо сложил рапорт и сунул его в карман комбинезона. Порылся в делах, наткнулся на дневник и на всякий случай прихватил и его. Пора было уходить. Он извлек из кармана синюю капсулу и, зажав между большим и указательным пальцами, поднес к носу Пишенетта.— Пошли, я возвращаю вас в родное гнездо.Писатель поспешно собрал наброски пятнадцати задуманных романов и сложил их в кожаный саквояж, принадлежавший Груберу.— Капюшон обязателен? — с отвращением спросил он.— Вы правы. — Мишо убрал капсулу. — Сделаем так, словно мы не виделись. Фулд когда-то отыщет вас. Уверен, что вы очаруете его в момент знакомства.— Согласен, согласен.Пишенетт зажмурился, зажал рот и уши. Мишо разбил капсулу о макушку его черепа. Содержимое капсулы потекло по лицу, одежде, ботинкам и полностью накрыло его поблескивающим синтетическим панцирем.— Фу! — сказал он, проводя пальцем по потерявшим чувствительность губам. Тонкий, прозрачный слой менял голос и дыхание. — Отвратительно.— Пока мы не нашли ничего лучшего, чтобы скрыться от метчиков.Они вышли из дома. Автомобиль министра стоял на улице поодаль. Писатель крутанул ручку и сел рядом с Мишо, который отпустил ручной тормоз. Машина покатилась вниз по склону. Капли с оглушительным шумом ударялись о капот.— Наверху лучше! — сообщил Пишенетт.Погруженный в свои мысли Мишо не ответил.— Над облаками дождя никогда не бывает! — Никакой реакции. — Вы онемели или опять оглохли?Мишо медленно повернул голову к своему пассажиру. Пишенетт уже встречался с этим взглядом буканьера в таверне южных морей. А потому решил замолчать и углубился в собственные мысли… заглянув на мгновение в комнату, где стояла кровать с балдахином. Увы, пустая.— Крошка моя! Маринетта! — позвал он.Но Мата Хари не шла на зов. Он подождал, потом добавил:— У меня сюрприз! Я весь запанцирен! Жемчужный занавес едва шелохнулся, и писатель вздохнул. ЧТО И ТРЕБОВАЛОСЬ ДОКАЗАТЬ — «Таковы пять обязательств, которые я берусь соблюсти, если вы проголосуете за меня во втором туре. Первое: снизить все налоги на тридцать процентов на два первых года моего муниципата».— Не вижу, почему он должен лишать себя удовольствия обещать неисполнимое, — прокомментировал Отто Ванденберг.— «Второе, — продолжил Штруддль, — безопасность для всех».— Удивительно, что он не поставил это на первое место, — заметила Сюзи.— «Третье — муниципальный приоритет. Все иностранцы будут отправлены за пределы плотины. Вакантные квартиры передадут нуждающимся в жилье базельцам».— А цыган лишат гражданских прав, — продолжила юрист.— Здесь начинает дурно попахивать, — согласился Пленк.— «Четвертое — обезвреживание Туманного Барона». Некое излишество, если вспомнить о втором обязательстве. И наконец, «Пятое…».— Что, Эльзеар?Штруддль протер стекла очков, свернул и развернул свой экземпляр Газеты суши. Нет, он прочел все правильно.— «Пятое — если вы проголосуете за меня, я прекращу дождь».— Истинный перл! — рявкнул Ванденберг. — Сначала Фулд, изгоняющий чудовищ из Базеля. Затем Фулд, распоряжающийся стихиями. Такого мы еще не видели!— Макиавелли хочет ступать по нашим мозолям, — проворчал Лузитанус.— Нам подчиняется дождь? — удивился до сих пор молчавший Роземонд. — Я был не в курсе.Пять человек, сидевшие в задней комнате «Двух саламандр», замолчали.— Как три четверти базельцев решились отдать ему свои голоса в первом туре? — простонала Сюзи.— Он обольщает, — предложил Пленк. — Голосуйте за меня, и я достану вам Луну. И все эти ослы ринулись в западню.Лузитанус процитировал, подняв палец к потолку:— «В Базеле живут такие олухи, тупицы и зеваки, что любой фигляр, торговец реликвиями, мул с бубенцами или же уличный музыкант соберут здесь больше народа, нежели хороший евангелический проповедник».— Не портите доброго старину Рабле базельским соусом, — взмолился Ванденберг.— Все это от вина Штруддля. Вот уже неделю мне кажется, что я живу в Париже во времена фонарщиков и вонючих улиц, где вам резали горло с той же легкостью, что и кошельки.— Господин Лузитанус! — возмутился Ванденберг.— Народ Базеля, быть может, и глуп, но если дождь продолжится и после его избрания, он его распнет, — понадеялся Пленк.— Однако бюро рисков не предвидит никаких улучшений в ближайшие дни, — удивился Лузитанус.Эльзеар наполнил чашки черным кофе и принес печенье. Но сегодня утром никто не был голоден.— У нас три убитых цыгана, — напомнил Ванденберг.— Бедняга из литейни, утопленник из мешка, найденный пять суток назад, и вчерашний плотник, — подвел итог Пленк. — Его пытали дыбой под министерским фуникулером. Я занимался его останками.— Исторический метод не меняется, — заговорила Сюзи. — Мешок идет от римлян. Дыбу применяли во всей древней Европе. Что касается цыгана из литейни, то его казнили так, как казнили в России до 1672 года, заливая в глотку осужденному расплавленный металл. Но в те времена использовали свинец.Все невольно сжали челюсти.— И виновником этих убийств являются метчики! — прохрипел ректор. — Отныне у нас есть доказательство. Не так ли, Пленк?— Да, доказательство есть, — ответил медэксперт.— Вы читали статью про цыган? — возмутился Лузитанус. — «Они получили по заслугам…», «создание уничтожает своих создателей…», «и палачи умирают…».— Возмутительно, — произнес Ванденберг из своего угла.— Посмотрим на хорошую сторону этих происшествий, — проскрипел Роземонд. — Рабочий Фликар отомщен, мусоросжигатели прекратили забастовку, тротуары чисты.— Не забывайте, что теория исторического убийцы официально поддержана властями. В Исторический квартал можно попасть только по специальному пропуску. Вся зона неуклонно превращается в гетто, — добавил Роземонд.— Карниз почернел от зевак, — сообщил Пленк. — Базельцы наблюдают за подъемом воды. Сейчас это — самый модный спектакль.— Возмутительно, — вздохнул Штруддль.— До второго тура остается пять дней, — напомнил Ванденберг. — Когда Фулд придет к власти, руки у нас будут связаны.Эльзеар вздернул бровь и повернулся в сторону зала. К таверне кто-то приближался. Он встал, подошел к двери, запертой на двойной оборот ключа, и выглянул наружу через глазок. У бронзовой лошади остановился автомобиль.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33