— Дом на улице Старошкольска был затоплен. И его не могли перенести в Базель так, чтобы мы не узнали об этом. А вернуть ему жизнь не могли без того, чтобы колледж так или иначе не узнал об этом.— Значит, я ошибаюсь, — с насмешкой сообщил Роземонд.Мартино по очереди глянул на каждого. Ему хотелось, чтобы эти блестящие умы были чуть более ясными в отношении этого Он и этого Его. Но дом на улице Старошкольска что-то ему напоминал. Он слышал о нем. Но не в колледже. Где и когда? Он помнил только, что это было на высоте…— Барон молчит, — заговорила Роберта. — Но Фулд прав. Автор Барометра мог бы нам многое сообщить.— Последний номер упал как раз сегодня утром, — объявил Штруддль.Он достал из кармана подпольную газетенку, развернул и прочел заголовки статей.— «Барон, история первых появлений», «Как убийца посеял смерть в яхт-клубе Состоятельных Базеля», «Тень под лагуной — еще одна тайна для разгадки?» Что вы хотите?— «Тень под лагуной»? — переспросила Роберта.Штруддль начал чтение статьи, заинтересовавшей колдунью.— «Словно нам мало дождя и гнусных преступлений Проклятого, теперь сценой устрашающих явлений стали и глубины лагуны. Действительно, вчера, несмотря на разгул стихий и благодаря моим инструментам наблюдения, я разглядел продолговатую форму длиной не менее СТА МЕТРОВ, которая перемещалась в границах плотины, потом скрылась в зоне мрака, где еще видны следы древнего Базеля, центр которого указывает колокольня собора. На данной стадии нашего расследования мы не можем точно указать, что это такое. Животное? Машина? Как бы там ни было, оно было, быстрое и устрашающее. Вода, как и суша, становится отныне предметом моего бдительного внимания. Мои дорогие сограждане, верьте мне. Воздушный судья заботится о вас».— Воздушный судья? — удивился Мартино. — Что-то новенькое.— Похоже на Фулда в его лучшие дни, — усмехнулся Роземонд.Роберта знала, кого ей напомнил этот напыщенный стиль. Но пока она хранила мысли при себе, как потайной фонарь под плащом. И смеялась про себя над абсурдностью ситуации. Метчики были не способны засечь Барона, кем бы он ни был. А какой-то писака завалил Базель своей фельетонной прозой, разбавленной фантастикой и криптозоологией.— Вижу, наши лучшие люди собрались в этом тепленьком местечке! — воскликнул новый гость, оторвав их от размышлений.Аматас Лузитанус сумел проскользнуть в заднюю комнату «Двух саламандр». Эльзеар поспешил освободить его от плаща и уступил свое место. Мартино инстинктивно вскочил.— А! Князь затмений вернулся! Я ломаю голову над вашим феноменом уже целую неделю. Что за способ делать ноги… Что вы хотели мне показать? Свою принадлежность к сквознякам?Мартино ответил, не раздумывая о последствиях своего признания:— Я взлетел, господин Лузитанус. Как ракета. На высоту двух тысяч метров. Я собирался вас предупредить…Лузитанус прервал его.— Ну да, ну да, Мартино. Это ваш новый Фламель? — спросил он у Штруддля, указывая на бутылку.Хозяин таверны налил колдуну. Лузитанус отведал вино при подобострастном молчании остальных. Против всяческих ожиданий он ничего не сказал о напитке.— Я только что из коммунального здания, — сообщил он. — Я проверял вместе с Баньши оборудование Переписи. Наши датчики работают превосходно. Их молчание столь же необъяснимо, как и неприемлемо.— Как и тот факт, что мы отдали всю нашу науку на службу Безопасности, — усмехнулся Роземонд, который вскипал каждый раз, когда эту тему затрагивали при нем.Мартино не удивился, узнав, что метчики были созданы Колледжем колдуний. И работу их обеспечивали колдуны. В обмен на это муниципальные власти оставляли им свободу действий в саду, в святилище Малой Праги и в стенах университета. Это соглашение было первой статьей пресловутой Белой Хартии, которая позволяла колдовству развиваться на этом кусочке суши.— Метчики поставили перед нами одну проблему, Барон — другую, — напомнила Роберта. — Это последнее издание Газеты суши? Лузитанус протянул ей газету. Передовица вкратце пересказывала хвалебную речь Фулда на похоронах майора Грубера. Колдунья заворчала, обнаружив ее.— Этот человек опасен. Ни за что в мире не хотела бы видеть его на посту муниципа.Мартино хотел было возмутиться, но в последний момент сдержался.— Мы живем в смутные времена, — пожаловался Лузитанус. — А уходящий муницип устал. — Он схватил лежащий на столе Барометр. — Вы читали эти ослиные глупости? Чудовище в глубинах лагуны? Смерть майора, описанная в малейших подробностях… Какое надругательство!— Успокойтесь, там нет ничего, чего бы мы не знали, — сказала колдунья.— Несомненно, — подхватил Роземонд, изучая муниципальную газету. — Но постарайтесь узнать больше. И сообщить об этом. Мусоросжигатели бастуют. Рытье туннеля приостановилось. Дождь… Умы охватывает беспокойство. Начинают даже поговаривать, что уровень воды в пределах дамбы повысился.— Ложь, — перебил его Мартино. — Поглядите на колокольню собора. Вода внутри плотины не поднимается.— Слухи, — вздохнул Штруддль, — мы знаем их силу.Аматас допил вино, встал и надел еще мокрый плащ.— Оставляю вас. Удачи всем. А вы, Мартино, как только закончите свои криминально-метеорологические изыскания, объясните мне свой фокус, свидетелем которого сделали на крыше университета. До свидания!Лузитанус удалился.Роберта спросила своего молодого коллегу:— Что это за история? Вы уже летаете? Как ракета?— Да нет. Да нет. Выпивка. Я брежу, — уклонился он от ответа.— Жаль. Ибо пришло время допросить хитреца, который выпускает Барометр. Хотя дождь здесь не в помощь.— Вы знаете, кто это? — воскликнул Мартино.— Вернее, знаю, где он находится.Роземонд, Штруддль и Мартино молча уставились на нее. Настал черед колдуньи задать загадку. Хотя и простенькую.— Откуда падают листки? — спросила она.— С неба! — первым воскликнул молодой человек.— Значит, главный офис Барометра на небе, выше облаков. И мы нанесем короткий визит главному редактору.— Но как? Если рассчитываете на меня, чтобы взлететь…Он не ощущал в себе способности объяснить сочетание «перстень-Луна-Бахус». По крайней мере сейчас. Но Роберта извлекла из сумочки связку ключей. И покачала ею перед носом следователя.— Меня назначили и.о. руководителя отдела, пока Фулд не найдет более подходящего человека на эту должность.На картонном брелке одного из ключей была пером нарисована морская птица.— Мне говорили, что вы тренировались в пилотировании бывшего корабля графа Палладио? Ваши частые визиты в ангар не остались незамеченными.— Вы говорите об Альбатросе? — Мартино уже вскочил на ноги. — Я могу вести его с закрытыми глазами!Роберта спросила себя, хороша ли мысль поставить этого типа у руля летающего корабля.— Будьте любезны, — ответила она, — оставьте их открытыми.Она положила ладонь на урну и спросила Штруддля.— Можешь подержать у себя? С Вельзевулом надо держать ухо востро…Хозяин таверны не имел ничего против, чтобы майор некоторое время погостил у него. И сказал:— Водружу урну посреди сосудов с пряностями позади стойки. Так он сможет слушать разговоры в зале.— Мертвые и живые под одной вывеской, — философски заключил Роземонд, легонько ударив своим бокалом об урну из холодного металла.Роберта и Эльзеар присоединились к нему, подняв тост за горсть праха, в которую превратился майор. Клеман стоял на пороге комнаты и дрожал от нетерпения.
Сторож ангара без возражений пропустил их на борт Альбатроса. Модель в натуральную величину корабля Робура, стоявшая в сухом доке три года, спрятанная от бурь и непогод, выглядела как новенькая. Мартино заехал домой, чтобы переодеться в комбинезон из коричневой кожи. А Роберта захватила с собой пончо. Она боялась простудиться во время воздушного путешествия.Мартино отправился в машинный зал, проверил состояние аккумуляторов и с удовлетворенным видом поднялся в застекленную рубку рулевого на корме корабля. Повернул ключ, врученный Робертой, в стартере бортового табло. Тридцать семь винтов завертелись одновременно, негромко урча. Мартино увеличил скорость вращения. Альбатрос воспарил в воздухе.— Ого, — уронила Роберта.— Отдать швартовы! — выкрикнул Мартино.Дань обычаям. Никаких швартовов отдавать не надо было. Он запустил огромный задний винт. Они выплыли из ангара, ворота которого выходили прямо на лагуну.Корабль набрал высоту и затерялся в облаках, скрывших Базель. Дождь превратил палубу Альбатроса в сплошное зеркало. «Дворники» яростно скрипели по стеклам рубки. Ветер наносил яростные удары по корпусу. Видимость была нулевой. Роберта, закутавшись в пончо до носа, держалась за поручни обеими руками.— Не беспокойтесь. Этот корабль не пропускает воду и удивительно устойчив, — успокоил ее Мартино, державший Альбатрос в твердых руках.— И почему у меня возникла мысль предложить вам подобную прогулку?— Урожай Фламеля, — предложил молодой человек в качестве объяснения временного помутнения рассудка своей спутницы.Стало заметно светлее. В облаках возник разрыв, но голубое небо почти тут же исчезло.— Я вам только что солгал, — признался Мартино. — По поводу моего полета. А Лузитанусу сказал правду.— Слушаю вас. И умоляю вас, будьте достаточно занимательны, чтобы я забыла, где мы находимся.Мартино рассказал ей о своих аэронавтических опытах на крыше университета и в Далиборке: как перстень, Луна и Бахус работают вместе, о неспособности дать объяснение этому феномену. В конце рассказа колдунья смотрела на следователя с тем же выражением, какое у нее было, когда она увидела, как он идет по воздуху рядом с башней Сен-Жак.— Вы отыскали тайну трансвекции. Полет колдуний… Баньши гоняется за секретом долгие годы. Она позеленеет от ревности, узнав, что вы можете летать.— Э-э-э, пока я еще не совсем летаю. Скажем, я уношусь в небо с большей или меньшей силой.Он уже собирался рассказать ей о странном разговоре между Баньши и Барнабитом, когда внезапно появилось солнце. Капли воды на Альбатросе превратились в хрустальные жемчужины. Со всех сторон их окружали белые холмы. Перистые облака царапали яркое синее небо высоко у них над головой. Следователи были единственными хозяевами на борту корабля, сверкающего в ярком бархате небосвода.Мартино остановил подъем корабля и полетел по горизонтали. Касаясь облаков, корабль бортами раскручивал громадные хлопковые спирали. Роберта вышла из рубки и осторожно приблизилась к поручням.— Солнце! Солнце! — запела она, раскинув руки и наслаждаясь чудесной лаской.Неужели всего несколько часов назад она стояла под дождем на похоронном острове и слушала министра, начавшего свою избирательную кампанию.— Роберта! — позвал ее Мартино. Она вернулась в рубку. — Корабль прямо по курсу.Он остановил задний винт. Вертикальные винты удержали бы его в неподвижности, но их сносил в сторону боковой ветер. В километре от них меж двух облачных гребней медленно парил дирижабль. Даже отсюда виднелся руль, один-единственный винт и гондола, укрепленная под овальным воздушным шаром.— Вы правы, — сказал он. — Небо Базеля обитаемо.— Можете приблизиться незаметно?— Постараюсь.Роберта направилась на нос Альбатроса, чтобы полюбоваться на мастерский маневр Мартино. Тот поставил корабль в кильватер аэростату и медленно уменьшил разделяющее их расстояние. Встречный ветер помогал им. Их можно было видеть, но нельзя было слышать.Платформа дирижабля была загромождена машинами и растениями в горшках. Но ни одного человека. Привязанный снизу трос исчезал в облаках. Шар был пленником какого-то памятника верхнего города. Мартино подвел Альбатрос к платформе и коснулся ее. Затем отрегулировал скорость винтов, чтобы держаться на месте, несмотря на ветер, и бесшабашно подошел к Роберте.— Снимаю шляпу, Мартино. Вы — настоящий ас. Словно занимались этим всю свою жизнь.— Не забывайте, я — человек-птица. К тому же, если умеешь водить автомобиль, можешь управлять любым аппаратом.— Прекрасно, господин аэробат. А как мы попадем на борт?Он схватил колдунью за плечи и отодвинул на метр влево. У ограждения торчала ручка рычага. Он потянул ее на себя. Из корпуса выполз трап с поручнем и раздвинулся до платформы.— После вас. — Он галантно поклонился.Роберта преодолела мостик, стараясь не думать о бездне под хрупкими деревянными досками.Посреди платформы имелась рубка. Ее загромождали телескопы, подзорные трубы, развернутые в сторону земли и прикрепленные к баргоуту, нечто вроде перископа на треноге, пронизывающего пол, портативная типография, несколько пачек Барометра, фотокамера… Там же располагались кухонька, кровать и библиотека.Из передней части рубки доносился стук пишущей машинки. Они двинулись на шум. За столом сидел человек, шею которого обматывал шарф. В окне перед ним виднелось море облаков. Он ворчал и шмыгал носом, склонившись над машинкой.— Наш автор за работой, — шепнула Роберта на ухо Мартино.Порыв ветра поднял пончо Роберты и хлопнул им. Стук прекратился. Человек обернулся.Волосы его стояли дыбом, а одет он был в обычный костюм. По облику он мог быть секретарем Дворца правосудия, программистом в Переписи или репетитором в Опере. Он замигал изумленными глазами, заглянул за спину Роберты, уставился на силуэт Мартино, который стоял чуть позади.— Мишо? — спросил он, прищуриваясь. — Это вы?— Ничего не говорите, — шепнула Роберта.Мужчина встал. Он передвигался с тысячами предосторожностей, вытянув руки перед собой. Роберта спросила его, когда он проходил мимо нее.— Полагаю, господин Пишенетт?Автор остановился и уставился на разноцветное пончо, явно спрашивая себя, что за животное перед ним.— Вы прибыли с Анд? — Щеки колдуньи покраснели. — Прошу меня простить, но моя третья и последняя пара очков отправилась за борт. Я близорук, как крот, и испытываю трудности.— Меня зовут Роберта Моргенстерн. И я прибыла не с Анд.— Следовательница Моргенстерн? — Он повернулся к Мартино. — Вы мне не говорили, что она на нашей стороне, Мишо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33