ideal standard смесители
Уложил книгу в шкаф и взял бокал синего стекла византийских очертаний.В одном из длинных и плоских ящиков в нижней части шкафа находились фрагменты коры, лежащие на светлом фетре. Они походили на подношения или отливки шумерских иероглифов. Роземонд взял один из фрагментов, закрыл ящик и шкаф, вернулся к столу. Бокал был наполовину наполнен мутной жидкостью. Он уложил кору на стенки бокала, а сверху пристроил пергамент и веронику.— Ваша очередь, дорогуша. А я пойду займусь нашими друзьями моллюсками.Моргенстерн позволила ему хозяйничать в кухне и села на его место. Она начертала над конструкцией ряд знаков Огня. Кора и пергамент внезапно вспыхнули, словно камфара, и в бокал посыпались воспламенившиеся куски. Она поспешила закрыть бокал, потрясла, поставила на стол и присоединилась к колдуну-мэтру, который, завязав на талии передник, подбрасывал гребешки над адским пламенем. Потом погасил газ и разложил их по тарелкам. Роберта взяла бутылку вина и второй бокал. Они сели за стол и чокнулись с бокалом, стоявшим на столе, как некоторое время назад чокнулись с урной майора Грубера.— За династию Мартино, чья основательница вскоре будет нам открыта, — предложил Роземонд в качестве тоста. — Ешьте, пока гребешки горячие.Святой Матфей шел по Голгофе. Гребешки были восхитительны, «Лакрима Кристи» — сладким, черным и крепким. Роберта притормозила, ощутив, что ее голова от чрезмерного употребления ликера готова отлететь от шеи.Роземонд приоткрыл окно в гостиной, закурил сигарету. Облокотившись о стол и держа белый цилиндрик меж пальцев, несколько мгновений обольщал Роберту своими глазами, в которых плясали дьяволята, и та была ему благодарна за столь деликатное внимание.Но мысли колдуньи занимал палач. Ей не терпелось узнать мнение профессора истории по этому поводу.— Туманный Барон принимает себя за Парижского Палача? — проворчал он, стряхивая пепел в пепельницу из оникса. — Это совсем не вяжется с големом.— Это-то и беспокоит меня. Быть может, мы имеем дело с двумя существами? Я даже не знаю, кого преследовать.— По голему мы имеем массу литературы в колледже.— Вы видели объявления на табло?— По поводу пропавших без вести? Хм… хм…— Это воняет, как чумные бубоны.— Хороший образ… Сыру?Он опустошил бутылку, убрал со стола и принес поднос с сыром, а также новую, уже открытую бутылку.— Предупреждаю, я не могу напиваться. У нас совещание завтра утром.— Тогда останетесь трезвой за двоих, — усмехнулся он, наполняя свой бокал.Роберта не знала, что выбрать — сен-марселен или пон-лэвек сорта сыра.
. Потом решила попробовать и то, и другое.— Купили на рынке?Сыры, вино со склонов Везувия и гребешки были обычно в Базеле редким товаром.— У меня прямые поставки, — ответил Роземонд.Невосприимчивость к спиртному и чрезвычайно эффективная система получения пищевых товаров профессором истории так и остались тайной, которую Роберта не смогла разгадать. Она забыла о разумных соображениях и налила себе полный бокал, который выпила за здоровье этой тайны в облике человека.— Мне все же хотелось бы знать, почему Барнабит и Баньши оживили голема.— Возможно, оживили, дорогуша. Пока мы опираемся лишь на свидетельство нашего друга Мартино. Напрашивается визит вежливости к старине Гектору, чтобы подтвердить его слова.Роберта промолчала.— Я могу сделать это, — предложил он.— Нет, нет. Гектор — мой кузен. Мне даже будет приятно повидаться с ним, — добавила она, выдавив улыбку. И осушила бокал, чтобы придать себе храбрости. — В любом случае что-то не так с бароном, палачом и големом.— Не сомневаюсь, вскоре вы узнаете больше.Роберте почудилось, что усмехающаяся маска и лицо Роземонда слились в одно целое. Она ущипнула себя за блоковый нерв у локтя, чтобы прийти в себя. Разряд отогнал опьянение мозга к печени, где оно и застряло, как злой гений, которому никогда не следовало выходить из своей лампы. Она отодвинула бокал. Конец. Хватит вина на сегодняшний вечер.— Я вам приготовил монашьи пукалки, — объявил Роземонд.И отправился с пустыми тарелками на кухню.— Вы ангел!— Падший, если это вас не смущает, — поправил он ее, возвращаясь с десертом.Беляши-суфле отправились вслед за гребешками. Потом Роземонд извлек из шкафа свиток и развернул его на столе, придавив углы камнями. Древо Мартино, как все колдовские древа, ветвилось алхимическими значками, соединенными между собой эластичными арканами. У корня оставалось свободное место.С проигрывателя несся призыв пророка-мага к отцу о помощи. Но тот не отвечал.— Никакой родственной привязанности, — возмутился Роземонд, вздымая глаза к небу.Он затушил в пепельнице вторую сигарету, растер ее между пальцами, растерзал бумагу и отделил волокна фильтра, превратив окурок в нечто непонятное.— Я не нашел ничего фундаментального или нового в древе Мартино, — заговорил он, закончив свою разрушительную работу. — Необычайных предков можно пересчитать по пальцам руки. Здесь мы видим ассистентку Клеттенберга Франкфуртского, который устраивал герметические фокусы при дворе Фредерика I. Там — веселая вдова Захарии. Множество акушерок. Сивилла Сент-Эньяана из Денбига, которая, говорят, была чертовски красива. Хранительница озера Кибелы, что у горы Обрак. Остальные — женщины без особых историй, большей частью замужние. Ни одна не была сожжена на костре.— Вы разгадали тайну креста?Роберта говорила о х с закругленными концами, который переходил из поколения в поколение. Роземонд, несмотря на все свои познания, не мог определить его смысл.— Это может быть лунный знак. Он походит на концы натяжных устройств, которые используют каменщики, чтобы удерживать фасад.— Или на клейма, которые некогда выжигали на теле осужденных.— Вы говорите о шрамах? — Она кивнула. Он мечтательно продолжил: — Шрам. Неужели у Мартино есть нечто, в чем их можно упрекнуть? Проклятие, записанное в колдовском древе? Во всяком случае, у Клемана оно на первом месте. Смотрите.Роземонд открыл бокал, опустил в него пипетку и извлек немного жидкости. Поставил пипетку над нижней частью пергамента и уронил черную каплю на чистое место. Жидкость растеклась в разные стороны и нарисовала первый оттиск. Появился пресловутый х —шрам, а это был шрам, который восходил к началу династии Мартино.Роземонд неторопливо допил свой бокал. Он допивал последнюю каплю «Лакрима Кристи», когда завершились страсти святого Матфея. Он потер между собой подушечки большого и указательного пальцев правой руки.— В один из ближайших дней придется вас обучить прямому чтению. Тогда вам станет ясен скрытый смысл слов. То, что выткано за буквами. Волшебное ощущение.— Я слишком стара для таких игр. Лучше скажите, о чем говорит оттиск.Роземонд положил указательный палец на первый знак в виде полумесяца и закрыл глаза. Он ждал недолго, пока папиллярные линии пальца нащупают ключ рисунка. Сделал глубокий вдох и нырнул внутрь тайны, оставив Роберту в одиночестве по другую сторону мира.Он увидел подвал с голыми стенами и полом из слоя песка. В воздухе носился легкий запах битума. За столбом горел огонь, оранжевые всполохи с трудом освещали помещение.Прямое чтение позволяло лишь ограниченный обзор, но Роземонду все же удалось вытянуть шею, чтобы посмотреть, что происходит за столбом. В очаге пылал огонь. Он увидел черную дверь и мужчину в тоге.— Это вы? — Роземонд узнал копта, который обращался к нему. — Почему вы скрылись? Мне нужна ваша по…Профессор поспешно отступил и вернулся в свою гостиную, к Роберте и дождю. Он уставился на кончик указательного пальца, на котором появилось черное пятно.— Грегуар, — позвала его колдунья, в упор глядя на него. — Оттиск Клемана… Тот же самый, что и у основательницы, но вверх тормашками. Смотрите.Роземонду не надо было проверять. Он знал, что Роберта права.— Я видел, — объявил он.— Основательницу?— Основателя.— Так это мужчина? Эти Мартино, — они не могут поступать, как другие?— У него было лицо Клемана, — продолжил Роземонд. — Словно это был он.— Что? Вы уверены?Роберта глянула на древо, на окно, на Роземонда… Наполнила свой бокал и опустошила до дна одним глотком. Демон, запертый в печени, пинался, но сидел взаперти.— Это был он? — спросила она.— Весь вопрос в этом.— Начало и конец. Альфа и омега колдовства. Если не ошибаюсь, такого еще не было, — бросила она, почти гордая, что отыскала редкого зверя.Роземонд вытер указательный палец о салфетку, словно пытаясь стереть образ, переданный знаками.— Действительно, такого еще не было. — Он свернул колдовское древо и сунул между двух камней. — Придется мне изучить все это повнимательней.— Ну ладно. На сегодняшний вечер я насытилась тайнами, господин профессор. И отправляюсь в постель.— Я сейчас к вам присоединюсь, — сказал он, раскуривая новую сигарету.Он выкурил ее, глядя, как по стеклам окна стекают капризные потоки.— Грегуар! — крикнула Роберта через десять минут. — Идите сюда! Я должна вам кое-что показать.Он открыл окно, чтобы выбросить непогасший окурок. Но спохватился, раздавил его в пепельнице, расправившись даже с фильтром.— Хватит тайн на сегодня, — согласился он, закрывая окно.Он погасил в гостиной свет. Роберта одетой лежала на кровати, держа открытый каталог на коленях.— Ну дают эти норвежцы. Такие штуки делают.
Подземный стержень стал воздушным. Он обернулся вокруг одного из столбов обсерватории, воспользовался им как опорой и через пять минут добрался до внешнего мостика, отходившего от триста восемьдесят четвертой ступеньки. Там он запрыгнул на крышу, обогнул измерительные инструменты и закрутился вокруг столбика, удерживающего веревку. Ощупал ее, проверил на прочность и бросил свои щупальца вверх, которые с огромной скоростью полетели в небо.Пишенетту снился сон об успехе второго тома Ужасающих преступлений и знаменитых убийц, который станет бестселлером и будет переведен на все известные и неизвестные языки, когда его разбудил глухой шум. Он зажег небольшой фонарь, стоявший на ночном столике. Послышался новый удар. Он вышел на платформу, освещенную почти полной луной. Его единственным оружием был нож для разрезания страниц.Шум раздался позади него. Пишенетт обогнул рубку более заинтригованный, чем испуганный, и споткнулся о предмет, лежавший на палубе. Он присел на корточки. Его близорукие глаза разглядели огромную тыкву. Плеть от нее вилась по всей платформе. И шла от носа. Писатель пожурил тыкву:— Что же ты такое устроила?Бум! Бум-бум! Бум-бум-бум! Пишенетт двинулся вперед. Он пробирался среди тыкв, которые усеивали всю палубу аэростата. Одна из них прокатилась мимо него. Писатель остановился у рабочего стола. И то, что он смутно увидел, было невероятным.Передняя часть платформы исчезла под горой оранжевых ядер. Их выплевывал обезумевший стержень толщиной со ствол хорошего дерева, тянувшийся из-под днища платформы. Его плети свивались и развивались, тыквы катились во все стороны, собираясь в холмы.— Но ведь сегодня не 31 октября? — удивился Пишенетт, думая, что он все еще спит.И только услышав, как скрипит платформа, задумался о прагматической стороне ситуации и забеспокоился.Гигантская тыква снесла рубку. Вторая унесла часть ограждения и исчезла за бортом. Писатель бросился к корню, вооруженный жалким ножиком. И тут же потерял его, отпрыгнув в сторону, когда пятидесятикилограммовый овощ едва не размозжил ему череп.Веревки, которые удерживали платформу под шаром, не смогли выдержать лишнего веса и оборвались. Пол ухнул в облака, разваливаясь на куски, а шар взлетел к звездам. Тыква же со всеми своими листьями, плодами и плетьми рассеялась под ветрами Базеля, придав падающему дождю запах супа. ЛЮБАЯ НЕИЗВЕСТНАЯ ОПАСНОСТЬ УЖАСНА Новость распространилась как горящий порох — в разгар ночи аэростат неизвестного происхождения рухнул на Малую Прагу и Исторический квартал. Падение его перевернуло большую часть этой болотистой местности, открыв взору настоящую мясорубку. Под метровым слоем грязи лежали одиннадцать трупов мужчин и женщин. Верхняя часть их тел и головы были опутаны рыбацкими сетями.Зал совещаний Криминального отдела был переполнен. Сотня милиционеров в штатском пополнила ряды резервистов. Людей Фулда отличала одна и та же мрачная маска на лице. В толпе их бы не заметили. Но собранные в одном месте, они воплощали насилие, которое сгущало и так напряженную атмосферу.Роберта попыталась отыскать Мишо в толпе следователей. Тело Пишенетта не было найдено, и ей хотелось сказать пару слов шоферу, хотя тот и был глухонемым. Но нигде его не заметила.Шеф распахнул дверь, вскочил на эстраду и сразу начал:— Шестнадцать трупов! Сколько же еще надо, чтобы прекратилась эта бойня?Его глаза остановились на жалком типе, присланном Переписью, который дрожал на своем стуле прямо перед столом.— Почему метчики не могут предупредить нас о таком ужасе? — спросил его Фулд. — По словам медэксперта, первые жертвы были похоронены заживо неделю назад. И что?Ответ чиновника прозвучал в мертвой тишине:— Мы полагаем, проблема в Архиве. Возможно, авария…— Увольте от технических подробностей. Найдите причину аварии. И почините! Или мы избавимся от бездельников, заполонивших министерство. Кроме того, последуют санкции.Среди резервистов послышался неодобрительный ропот. Но открыто никто не выразил протеста.— Этот Туманный Барон существует, — продолжил Фулд. — Это не слухи. Значит, мы в силах помешать ему творить зло.Никто не собирался возражать, и он продолжил:— Новые подробности позволили выявить способ его действий. Мисс Бовенс? Слушаем вас.Все головы повернулись в ее сторону. Сюзи отозвалась на приглашение, но не ожидала, что Фулд потребует от нее публичного изложения своей теории. Это шло вразрез с принципом конфиденциальности, которой она потребовала от двух следователей.Она неохотно заговорила:— Похоже, Барон действует как палачи древних времен. Одиннадцать человек, обнаруженных на пустоши и утонувших в болоте с сетью на голове, разделили участь, которую германцы оставляли на долю трусов и проституток в раннем Средневековье.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33
. Потом решила попробовать и то, и другое.— Купили на рынке?Сыры, вино со склонов Везувия и гребешки были обычно в Базеле редким товаром.— У меня прямые поставки, — ответил Роземонд.Невосприимчивость к спиртному и чрезвычайно эффективная система получения пищевых товаров профессором истории так и остались тайной, которую Роберта не смогла разгадать. Она забыла о разумных соображениях и налила себе полный бокал, который выпила за здоровье этой тайны в облике человека.— Мне все же хотелось бы знать, почему Барнабит и Баньши оживили голема.— Возможно, оживили, дорогуша. Пока мы опираемся лишь на свидетельство нашего друга Мартино. Напрашивается визит вежливости к старине Гектору, чтобы подтвердить его слова.Роберта промолчала.— Я могу сделать это, — предложил он.— Нет, нет. Гектор — мой кузен. Мне даже будет приятно повидаться с ним, — добавила она, выдавив улыбку. И осушила бокал, чтобы придать себе храбрости. — В любом случае что-то не так с бароном, палачом и големом.— Не сомневаюсь, вскоре вы узнаете больше.Роберте почудилось, что усмехающаяся маска и лицо Роземонда слились в одно целое. Она ущипнула себя за блоковый нерв у локтя, чтобы прийти в себя. Разряд отогнал опьянение мозга к печени, где оно и застряло, как злой гений, которому никогда не следовало выходить из своей лампы. Она отодвинула бокал. Конец. Хватит вина на сегодняшний вечер.— Я вам приготовил монашьи пукалки, — объявил Роземонд.И отправился с пустыми тарелками на кухню.— Вы ангел!— Падший, если это вас не смущает, — поправил он ее, возвращаясь с десертом.Беляши-суфле отправились вслед за гребешками. Потом Роземонд извлек из шкафа свиток и развернул его на столе, придавив углы камнями. Древо Мартино, как все колдовские древа, ветвилось алхимическими значками, соединенными между собой эластичными арканами. У корня оставалось свободное место.С проигрывателя несся призыв пророка-мага к отцу о помощи. Но тот не отвечал.— Никакой родственной привязанности, — возмутился Роземонд, вздымая глаза к небу.Он затушил в пепельнице вторую сигарету, растер ее между пальцами, растерзал бумагу и отделил волокна фильтра, превратив окурок в нечто непонятное.— Я не нашел ничего фундаментального или нового в древе Мартино, — заговорил он, закончив свою разрушительную работу. — Необычайных предков можно пересчитать по пальцам руки. Здесь мы видим ассистентку Клеттенберга Франкфуртского, который устраивал герметические фокусы при дворе Фредерика I. Там — веселая вдова Захарии. Множество акушерок. Сивилла Сент-Эньяана из Денбига, которая, говорят, была чертовски красива. Хранительница озера Кибелы, что у горы Обрак. Остальные — женщины без особых историй, большей частью замужние. Ни одна не была сожжена на костре.— Вы разгадали тайну креста?Роберта говорила о х с закругленными концами, который переходил из поколения в поколение. Роземонд, несмотря на все свои познания, не мог определить его смысл.— Это может быть лунный знак. Он походит на концы натяжных устройств, которые используют каменщики, чтобы удерживать фасад.— Или на клейма, которые некогда выжигали на теле осужденных.— Вы говорите о шрамах? — Она кивнула. Он мечтательно продолжил: — Шрам. Неужели у Мартино есть нечто, в чем их можно упрекнуть? Проклятие, записанное в колдовском древе? Во всяком случае, у Клемана оно на первом месте. Смотрите.Роземонд открыл бокал, опустил в него пипетку и извлек немного жидкости. Поставил пипетку над нижней частью пергамента и уронил черную каплю на чистое место. Жидкость растеклась в разные стороны и нарисовала первый оттиск. Появился пресловутый х —шрам, а это был шрам, который восходил к началу династии Мартино.Роземонд неторопливо допил свой бокал. Он допивал последнюю каплю «Лакрима Кристи», когда завершились страсти святого Матфея. Он потер между собой подушечки большого и указательного пальцев правой руки.— В один из ближайших дней придется вас обучить прямому чтению. Тогда вам станет ясен скрытый смысл слов. То, что выткано за буквами. Волшебное ощущение.— Я слишком стара для таких игр. Лучше скажите, о чем говорит оттиск.Роземонд положил указательный палец на первый знак в виде полумесяца и закрыл глаза. Он ждал недолго, пока папиллярные линии пальца нащупают ключ рисунка. Сделал глубокий вдох и нырнул внутрь тайны, оставив Роберту в одиночестве по другую сторону мира.Он увидел подвал с голыми стенами и полом из слоя песка. В воздухе носился легкий запах битума. За столбом горел огонь, оранжевые всполохи с трудом освещали помещение.Прямое чтение позволяло лишь ограниченный обзор, но Роземонду все же удалось вытянуть шею, чтобы посмотреть, что происходит за столбом. В очаге пылал огонь. Он увидел черную дверь и мужчину в тоге.— Это вы? — Роземонд узнал копта, который обращался к нему. — Почему вы скрылись? Мне нужна ваша по…Профессор поспешно отступил и вернулся в свою гостиную, к Роберте и дождю. Он уставился на кончик указательного пальца, на котором появилось черное пятно.— Грегуар, — позвала его колдунья, в упор глядя на него. — Оттиск Клемана… Тот же самый, что и у основательницы, но вверх тормашками. Смотрите.Роземонду не надо было проверять. Он знал, что Роберта права.— Я видел, — объявил он.— Основательницу?— Основателя.— Так это мужчина? Эти Мартино, — они не могут поступать, как другие?— У него было лицо Клемана, — продолжил Роземонд. — Словно это был он.— Что? Вы уверены?Роберта глянула на древо, на окно, на Роземонда… Наполнила свой бокал и опустошила до дна одним глотком. Демон, запертый в печени, пинался, но сидел взаперти.— Это был он? — спросила она.— Весь вопрос в этом.— Начало и конец. Альфа и омега колдовства. Если не ошибаюсь, такого еще не было, — бросила она, почти гордая, что отыскала редкого зверя.Роземонд вытер указательный палец о салфетку, словно пытаясь стереть образ, переданный знаками.— Действительно, такого еще не было. — Он свернул колдовское древо и сунул между двух камней. — Придется мне изучить все это повнимательней.— Ну ладно. На сегодняшний вечер я насытилась тайнами, господин профессор. И отправляюсь в постель.— Я сейчас к вам присоединюсь, — сказал он, раскуривая новую сигарету.Он выкурил ее, глядя, как по стеклам окна стекают капризные потоки.— Грегуар! — крикнула Роберта через десять минут. — Идите сюда! Я должна вам кое-что показать.Он открыл окно, чтобы выбросить непогасший окурок. Но спохватился, раздавил его в пепельнице, расправившись даже с фильтром.— Хватит тайн на сегодня, — согласился он, закрывая окно.Он погасил в гостиной свет. Роберта одетой лежала на кровати, держа открытый каталог на коленях.— Ну дают эти норвежцы. Такие штуки делают.
Подземный стержень стал воздушным. Он обернулся вокруг одного из столбов обсерватории, воспользовался им как опорой и через пять минут добрался до внешнего мостика, отходившего от триста восемьдесят четвертой ступеньки. Там он запрыгнул на крышу, обогнул измерительные инструменты и закрутился вокруг столбика, удерживающего веревку. Ощупал ее, проверил на прочность и бросил свои щупальца вверх, которые с огромной скоростью полетели в небо.Пишенетту снился сон об успехе второго тома Ужасающих преступлений и знаменитых убийц, который станет бестселлером и будет переведен на все известные и неизвестные языки, когда его разбудил глухой шум. Он зажег небольшой фонарь, стоявший на ночном столике. Послышался новый удар. Он вышел на платформу, освещенную почти полной луной. Его единственным оружием был нож для разрезания страниц.Шум раздался позади него. Пишенетт обогнул рубку более заинтригованный, чем испуганный, и споткнулся о предмет, лежавший на палубе. Он присел на корточки. Его близорукие глаза разглядели огромную тыкву. Плеть от нее вилась по всей платформе. И шла от носа. Писатель пожурил тыкву:— Что же ты такое устроила?Бум! Бум-бум! Бум-бум-бум! Пишенетт двинулся вперед. Он пробирался среди тыкв, которые усеивали всю палубу аэростата. Одна из них прокатилась мимо него. Писатель остановился у рабочего стола. И то, что он смутно увидел, было невероятным.Передняя часть платформы исчезла под горой оранжевых ядер. Их выплевывал обезумевший стержень толщиной со ствол хорошего дерева, тянувшийся из-под днища платформы. Его плети свивались и развивались, тыквы катились во все стороны, собираясь в холмы.— Но ведь сегодня не 31 октября? — удивился Пишенетт, думая, что он все еще спит.И только услышав, как скрипит платформа, задумался о прагматической стороне ситуации и забеспокоился.Гигантская тыква снесла рубку. Вторая унесла часть ограждения и исчезла за бортом. Писатель бросился к корню, вооруженный жалким ножиком. И тут же потерял его, отпрыгнув в сторону, когда пятидесятикилограммовый овощ едва не размозжил ему череп.Веревки, которые удерживали платформу под шаром, не смогли выдержать лишнего веса и оборвались. Пол ухнул в облака, разваливаясь на куски, а шар взлетел к звездам. Тыква же со всеми своими листьями, плодами и плетьми рассеялась под ветрами Базеля, придав падающему дождю запах супа. ЛЮБАЯ НЕИЗВЕСТНАЯ ОПАСНОСТЬ УЖАСНА Новость распространилась как горящий порох — в разгар ночи аэростат неизвестного происхождения рухнул на Малую Прагу и Исторический квартал. Падение его перевернуло большую часть этой болотистой местности, открыв взору настоящую мясорубку. Под метровым слоем грязи лежали одиннадцать трупов мужчин и женщин. Верхняя часть их тел и головы были опутаны рыбацкими сетями.Зал совещаний Криминального отдела был переполнен. Сотня милиционеров в штатском пополнила ряды резервистов. Людей Фулда отличала одна и та же мрачная маска на лице. В толпе их бы не заметили. Но собранные в одном месте, они воплощали насилие, которое сгущало и так напряженную атмосферу.Роберта попыталась отыскать Мишо в толпе следователей. Тело Пишенетта не было найдено, и ей хотелось сказать пару слов шоферу, хотя тот и был глухонемым. Но нигде его не заметила.Шеф распахнул дверь, вскочил на эстраду и сразу начал:— Шестнадцать трупов! Сколько же еще надо, чтобы прекратилась эта бойня?Его глаза остановились на жалком типе, присланном Переписью, который дрожал на своем стуле прямо перед столом.— Почему метчики не могут предупредить нас о таком ужасе? — спросил его Фулд. — По словам медэксперта, первые жертвы были похоронены заживо неделю назад. И что?Ответ чиновника прозвучал в мертвой тишине:— Мы полагаем, проблема в Архиве. Возможно, авария…— Увольте от технических подробностей. Найдите причину аварии. И почините! Или мы избавимся от бездельников, заполонивших министерство. Кроме того, последуют санкции.Среди резервистов послышался неодобрительный ропот. Но открыто никто не выразил протеста.— Этот Туманный Барон существует, — продолжил Фулд. — Это не слухи. Значит, мы в силах помешать ему творить зло.Никто не собирался возражать, и он продолжил:— Новые подробности позволили выявить способ его действий. Мисс Бовенс? Слушаем вас.Все головы повернулись в ее сторону. Сюзи отозвалась на приглашение, но не ожидала, что Фулд потребует от нее публичного изложения своей теории. Это шло вразрез с принципом конфиденциальности, которой она потребовала от двух следователей.Она неохотно заговорила:— Похоже, Барон действует как палачи древних времен. Одиннадцать человек, обнаруженных на пустоши и утонувших в болоте с сетью на голове, разделили участь, которую германцы оставляли на долю трусов и проституток в раннем Средневековье.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33