Вы сами знаете, господин инспектор, каков он в это время дня: вся ночная грязь и дрянь еще не убрана, почти все закрыто, работают только редкие стрип-бары и секс-шопы. У одного из открытых стрип-баров господин Назаров спросил сына: не хочешь зайти? На что Алекс Назаров ответил фразой, которую я запомнила из-за не вполне ясного мне семантического значения: «Этого говна сейчас и в Москве навалом». Единственное, что их почему-то развеселило и чему они долго смеялись, — это когда я сказала, отвечая на вопрос господина Назарова, что здание на другой стороне Репербана — это главное управление полиции Гамбурга, вот это самое здание, где мы сейчас с вами разговариваем. Я так и не поняла, что их рассмешило.Шмидт. Многих моих русских коллег это тоже смешит. Им кажется несуразным, что главное управление полиции находится в центре самого злачного района города.Рост. А где же ему быть — на Кайзерштрассе?Шмидт. Им это показалось бы более естественным. Но мы отвлеклись.Продолжайте, пожалуйста, госпожа Рост.Рост. Потом мы вернулись к кирхе святого Михаила. По просьбе Алекса я перевела надпись на стене: «Гот руф дих» — Господь призывает тебя". Господин Назаров предложил сыну зайти в храм. Алекс спросил: «Ты уверен, что этот призыв обращен к тебе?» Господин Назаров ответил: «Как знать». И мы вошли…" * * * Они вошли под высокие своды костела, когда уже почти все березовые ветки были развешаны по стенам, в простенках, на спинках длинных дубовых лавок, а на остатках веток в проходе с визгом и криками барахтались веселые немецкие дети.По залу метался, проверяя расстановку камер, молодой взъерошенный телережиссер, звукооператоры пристраивали микрофоны. Эльза отметила, что при входе Алекс сбросил с головы капюшон ветровки, а Назаров-старший стащил свою вязаную шапчонку и пригладил рукой такие же русые, как у сына, но заметно поредевшие волосы.Эльза объяснила, что вон там — пульт органиста, на тех вон подмостках будет стоять хор, а белая, слегка изогнутая лестница, заканчивающаяся небольшой огороженной площадкой, вознесенной очень высоко, почти в центр зала, — это кафедра, с которой будет произносить свою проповедь епископ.Среди резвящихся детей и занятых каждый своим делом взрослых Назаровы и Эльза были в кирхе единственными праздными людьми. Вероятно, именно поэтому режиссер неожиданно подбежал к ним и стал что-то быстро говорить по-немецки, обращаясь к Назарову-старшему.— Он просит вас подняться на кафедру епископа и что-нибудь сказать, — перевела Эльза.— Я? — изумился Назаров. — Что я могу сказать с епископской кафедры? Да еще по-русски!— Не имеет значения. Четыре-пять фраз. Любых. Ему нужно проверить, как работают микрофоны, — объяснила Эльза.Назаров-старший повернулся к сыну:— Вот пойди и скажи. Надеюсь, тебе уже есть что сказать городу и миру.— Найн! Найн! — запротестовал режиссер. Эльза перевела:— Ему не нужен молодой голос. Ему нужен голос человека ваших лет. Тут большое значение имеют обертоны.Назаров-старший чуть помедлил, усмехнулся и неторопливо двинулся к лестнице. И по мере того как он уверенно-неспешно, без всякого видимого напряжения одолевал довольно крутые ступени, зал затихал, а когда он оказался на площадке кафедры, все и вовсе побросали свои дела и даже прикрикнули на шумящих детей: настолько значительной, источающей силу и уверенность была фигура этого человека.— Говорите, пожалуйста! — по-немецки крикнул ему снизу режиссер.— Даже не знаю, что и сказать… — Гут! Нох айнмаль! Hyp филе, битте!— Просит еще раз, только побольше, — перевела Эльза.Назаров положил руки на перильца кафедры, немного подумал и произнес несколько фраз.— Зер гут! Данке шен! — поблагодарил его режиссер и занялся другими делами.Только два человека в кирхе — Эльза и Алекс — поняли, что сказал Назаров-старший.А сказал он вот что:— С этого места нельзя произносить пустых слов. Отсюда можно только провозглашать. И я говорю всем: пройдет не так уж много лет, и мой сын будет Президентом России!Вот это он и сказал. * * * Из стенограммы допроса Эльзы Рост инспектором Ф. Шмидтом:"Шмидт. Что было дальше?Рост. Господин Назаров сказал, что времени больше нет и нам нужно ехать на яхту, чтобы успеть переодеться и приготовиться к приему гостей. Мы вернулись на набережную, на маленьком белом катере подплыли к яхте «Анна» и поднялись на борт.Шмидт. Опишите, пожалуйста, яхту.Рост. Господин инспектор, я не могу этого сделать. Такое я видела только в фильмах об американских миллионерах.Шмидт. Когда вы поднялись на яхту, гости уже были там?Рост. Нет, только команда. Пять или шесть человек. Минут через сорок приехали музыканты — струнное трио из оперного театра, двое мужчин и женщина.Потом появились официанты из ресторана «Четыре времени года», они привезли коробки с напитками и закусками для приема а-ля фуршет. И только позже, часам к шести, начали съезжаться гости.Шмидт. Сколько было официантов?Рост. Пять человек.Шмидт. Пять? Вы уверены в этом?Рост. Абсолютно.Шмидт. Но менеджер ресторана «Четыре времени года», которого я допрашивал перед вами, утверждает, что посылал на яхту только четырех официантов.Рост. Не знаю, почему он так говорит. Я постоянно передавала им распоряжения господина Назарова и его русских гостей и совершенно точно знаю: их было пятеро. Четыре молоденьких, прекрасно обученных официанта и бармен, постарше, лет тридцати.Шмидт. В чем они были?Рост. В черных фраках.Шмидт. А гости?Рост. Мужчины — в белых смокингах, а женщины — в вечерних платьях.Шмидт. Сколько было гостей?Рост. Человек двенадцать. Кроме самого господина Назарова и его сына. Как я поняла, в основном русские друзья господина Назарова. Только один из них хорошо говорил по-немецки. Он почти не вынимал изо рта сигару. Господин Назаров обращался к нему на «ты» и по имени — Борис, они были примерно ровесниками. Двое из гостей были немцами. Один пожилой, лет шестидесяти. Судя по акценту — местный, из Гамбурга. Второй, помоложе, лет сорока пяти, — откуда-то из Баварии, возможно — из Мюнхена.Шмидт. Какие женщины были на приеме?Рост. Три пожилых дамы. Одна русская, жена Бориса. Две других — жены немецких господ. И еще четыре очень красивые девушки — топ-модели из ателье Люмберта. Их пригласили, как я понимаю, чтобы развлекать гостей.Шмидт. Где проходил прием — на верхней палубе или в каюте?Рост. Внизу, в кают-компании. На улице было очень холодно, дул ветер.Поэтому господин Назаров даже отменил прогулку на яхте по Эльбе, которую сначала планировал.Шмидт. Откуда вы это знаете?Рост. Из разговора господина Назарова с капитаном яхты. Они говорили по-английски, у господина Назарова очень приличный английский. Капитан сказал господину Назарову: раз прогулка отменяется, нельзя ли команде сойти на берег, чтобы послушать в каком-нибудь из костелов вечернюю праздничную мессу. Господин Назаров усмехнулся и сказал: знаю, где они будут слушать мессу — на Репербане. Но отпустил всех, в том числе и капитана. Приказал вернуться не позже полуночи.Оставил лишь одного матроса, который управлял катером.Шмидт. Как проходил прием?Рост. В высшей степени благопристойно. Светский раут. Хотя, признаюсь, раньше на светских раутах мне бывать не приходилось. Трио играло Гайдна, Вивальди, иногда танцевальную музыку — танго, вальсы. Гости разговаривали, смеялись, танцевали с девушками и пожилыми дамами. Пили мало, в основном шампанское и сухой мартини. В половине десятого вечера уже начали разъезжаться.Весь прием длился не больше трех часов.Шмидт. И все это время гости находились в кают-компании?Рост. Нет. Примерно через час после начала приема господин Назаров, Борис и оба немецких господина уединились в одной из кают. Их не было около часа. Потом они вернулись и присоединились к гостям.Шмидт. Давайте еще немного поговорим об официантах. Они были немцами?Рост. Да, все пятеро. И говорили только по-немецки. Лишь бармен, его звали Карл, немного понимал по-русски. На мой вопрос, где он изучал этот язык, сказал, что его дед несколько лет после войны провел в русском плену, научился там хорошо говорить по-русски и учил Карла.Шмидт. Не заметили ли вы чего-нибудь странного в поведении официантов?Рост. Совершенно ничего. Все безукоризненно справлялись с работой. Особенно Карл, гости очень хвалили его мартини. Единственное, на что я обратила внимание… Впрочем, вряд ли это важно.Шмидт. И все-таки?Рост. Мне показалось, что фрак у Карла немного не такой, как у других официантов.Шмидт. Что значит — не такой? Плохо сшит? Не по росту?Рост. Наоборот. Он был лучше, чем у других. Как будто от другого портного, гораздо выше классом. Не могу сказать ничего конкретного, но мы, женщины, такие вещи очень хорошо чувствуем.Шмидт. Вы сказали, что в половине десятого гости начали разъезжаться… Рост. Да. Сначала катер отвез на набережную немецких господ с их женами, потом других гостей. На набережной их ждали машины. Потом уехали музыканты со своими инструментами. Потом отправили официантов.Шмидт. Всех пятерых?Рост. Нет, сначала молодых — в катере всего четыре места для пассажиров.Следующим рейсом должны были уехать я и Карл. Мы стояли уже одетыми на палубе, когда господин Назаров сказал Карлу: «Задержись, ты мне еще понадобишься». Карл попытался возразить: он живет на другом конце Гамбурга, автобусы перестанут ходить, а такси он не может себе позволить. Господин Назаров сказал: получишь на такси. Карл продолжал настаивать: его жена будет беспокоиться, а предупредить ее он не может, так как дома у них нет телефона. На что господин Назаров ответил: ничего, перебьется. Он поблагодарил меня за работу, галантно помог спуститься в катер. Последнее, что я слышала, были слова господина Назарова, обращенные к Карлу: принеси-ка нам с сыном водки, мы будем в капитанской рубке. И чего-нибудь зажевать. Он повторил: просто водки, а не этих твоих мартини, да поживей!..Шмидт. Почему в капитанской рубке?Рост. Не знаю. Может быть, потому, что из рубки прекрасный вид на город и порт.Шмидт. Что было дальше?Рост. Я высадилась на набережной, села в свой автомобиль и уехала домой.Что после моего отъезда происходило на яхте, не имею ни малейшего представления.О том, что случилось, я узнала только на следующий день из газет…" * * * Расшифровка разговора Аркадия Назарова с сыном с помощью подслушивающего устройства, установленного на яхте «Анна»:"Алекс. Ну и как, отец, удалось тебе уболтать этих банкиров?Назаров. В общем, да. Подписали договор о намерениях.Алекс. Для них ты и устроил всю эту бодягу с белыми смокингами, оркестром и фотомоделями?Назаров. Такие вещи на них действуют.Алекс. И яхту для этого купил?Назаров. В том числе.Алекс. Так и не расскажешь, что это за дело?Назаров. Очень крупное дело. Может быть, самое крупное из всех, что я проводил. И самое необычное. Нефть, сынок.Алекс. Чего же тут необычного? Ты всю жизнь занимался лесом, золотом и нефтью.Назаров. Это была мелочь: купля, продажа. Самотлор — это название тебе что-нибудь говорит?Алекс. Какое-то богатейшее месторождение в Тюмени. Которое оказалось на таким уж богатым.Назаров. Его загубили. Выкачивали нефть без всякой меры и совести. Доллары были нужны. И заводнили горизонты. Из Самотлора взяли не больше пятнадцати процентов запасов. И так — по всей Сибири. И не только по Сибири.Алекс. В чем же твой план?Назаров. Один техасский инженер-нефтяник, работавший у нас в Сибири по контракту, изобрел установку для разработки таких вот загубленных и истощенных месторождений. Нечто подобное уже было — так называемые установки «газ-лифт». Но эта проще и эффективнее. Если ими оснастить наших нефтяников, можно получать сотни миллионов тонн дополнительной нефти в год. Куда же этот чертов Карл запропастился?Алекс. Не боишься, что тебя обойдут?Назаров. Нет. Я купил у техасца этот патент. Еще год назад. Он обошелся мне, ну, скажем, не дешевле этой яхты.Алекс. А твои московские друзья? Не попытаются подставить подножку?Назаров. А я с ними договорюсь. Или уничтожу. Ну, не физически, конечно. Но политическими трупами они станут — я ведь знаю обо всех их делах больше, чем они могут представить себе в самых кошмарных снах.Алекс. Ты сказал, что купил патент год назад. Почему же начинаешь дело только сейчас?Назаров. Нужно дождаться результатов президентских выборов в России.Алекс. Не вижу связи. Ну, победит Ельцин… Назаров. Я предпочел бы, чтобы победил он.Алекс. Несмотря на то что он предал тебя?Назаров. «Предал» — это из области морали. А в политике, сынок, нет морали.Есть один критерий: политическая целесообразность. Если президентом станет Зюганов, иностранных инвесторов кнутом в Россию не загонишь.Алекс. А ты сам не можешь финансировать свой проект?Назаров. Нужны очень крупные первоначальные вложения. Построить завод для серийного производства этих установок, смонтировать их на скважинах. Это сотни миллионов долларов. Как говорят мои друзья-англичане: глупо нести яйца в одной корзине… Да что это с Карлом? Сходи-ка поторопи этого засранца! Заснул он там, что ли?Пауза.Алекс (приглушенно, с палубы). Отец! Он свалился в воду!Назаров. Как — свалился?!Алекс. Не знаю! Вон он, метрах в двадцати! Плывет на спасательном круге!Очень короткая пауза.Назаров. Немедленно прыгай за борт! Слышишь? Немедленно пры…"Связь прервана. * * * Заголовки утренних немецких газет:«Гамбургер беобахтер». «МОЩНЫЙ ВЗРЫВ УНИЧТОЖИЛ БРИТАНСКУЮ ЯХТУ В ГАМБУРГСКОМ ПОРТУ».«Франкфуртер альгемайне». «ПРИ ВЗРЫВЕ ЯХТЫ „АННА“ В ГАМБУРГСКОМ ПОРТУ ПОГИБЛИ ВЛАДЕЛЕЦ ЯХТЫ И ЕГО СЫН».«Берлинер цайтунг». «ВЗРЫВ ЯХТЫ В ГАМБУРГЕ: ТРАГИЧЕСКАЯ СЛУЧАЙНОСТЬ ИЛИ ТЕРРОРИСТИЧЕСКИЙ АКТ?» * * * Из дневного сообщения радио Гамбурга:«По уточненным данным, во время вчерашнего взрыва яхты „Анна“ погибли не только ее владелец, известный русский бизнесмен и политический деятель господин Назаров и его сын, аспирант Гарвардского университета Александр Назаров, но и один из членов команды, находившийся во время взрыва в радиорубке. Кроме того, сегодня утром возле набережной обнаружен труп человека примерно тридцати лет, одетого в черный фрак.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54