Тогда Прол отозвал своего старого приятеля и второго главного лидера балашихинской группировки на разговор с глазу на глаз. О чем говорили, теперь уж не узнаешь. Только Соломин в конце выстрелил в своего благодетеля. Скрыться ему не удалось. Под его «БМВ» бросили гранату. Потом охрана забила насмерть ногами обоих — Соломина и его телохранителя. Прол умер по дороге в больницу.В УВД Московской области Аверин переговорил с начальником второго отдела уголовного розыска.— Перспективы? — осведомился он.— Никаких. Кто Прола убил — знаем. А где его лучший кореш и его охранник? Мне кажется, их закатали в асфальт. Нет трупа — нет преступления.— Прекрасно, — кивнул Аверин.— А что вы предлагаете?— Надо думать.— Каждый день — по убийству. Хотите правду — слава Богу, что погиб. Спасибо Грише Соломину за работу. И спасибо охранникам, что Соломина грохнули.— Есть сермяжная правда. Главное, можно не работать.— А, — отмахнулся начальник отдела. — У нас вот пара реализаций на подходе. Там — да. Реальные преступники. А тут — все, концы в землю…Разговор сильно напомнил Аверину его беседу с Савельевым после убийства Бороды. Что удивительного? При таком отношении высших госструктур к борьбе с преступностью и к правоохранительным органам, при таком разгуле оргпреступности что может заставить опера не спать и искать киллера, отправившего на тот свет очередного бандита? Опер только рюмку поднимет за здоровье этого киллера, чтобы он и дальше так же поступал. Полгода назад в одном из российских городов тамошняя крутизна достала одного паренька бесконечными наездами, тот обиделся, собрал деньжат на оружие, пришел на сходняк, там и положил девять человек, после чего подался в бега. Оперативник, вышедший на убийцу, задерживать его не стал, а посоветовал уехать подальше. И никто в этом городе этого киллера ловить не собирается, поскольку благодарны ему все. После него оргпреступность в городе осталась обезглавленной и появилась возможность бороться с ней — «шестерок» и бригадиров, оставшихся без пахана, брать можно без рукавиц, обезглавленные группировки разваливаются достаточно быстро. «Шестерки» не обладают ни хитростью, ни жизненным опытом, ни связями с коррумпированными чиновниками, как паханы. Поэтому все внутренние распри, как правило, заканчиваются распадом бригад. С той же балашихинской группировкой, как предполагал Аверин, должно случиться нечто подобное. Оставшись без Прола и Соломина, она развалится минимум на тридцать частей и полностью попадет под власть воров в законе.
Маргарита объявилась только к концу января. Сперва она позвонила и дышала в трубку, не решаясь начать разговор, затем дала отбой. Аверин пожал плечами, решив, что не туда попали. Второй звонок закончился тем же. На третий Аверин взорвался:— Э, охота по телефону хулиганить?— Слава, это я.— Маргарита? Господи, куда ты пропала?— Я не знала, стоит ли…— Опять возвращение к пройденному? Сколько можно и себя, и меня мучить?— Ты ничего не понимаешь. Я хочу тебя видеть… Очень Хочу.— Хоть сейчас подъеду, — Аверин посмотрел на часы — они показывали двадцать два часа одиннадцать минут.— Подъезжай… К метро «Кропоткинская». В одиннадцать. Выход к Пушкинскому музею.— Зачем?— Я тебя жду на выходе. Я не могу сидеть дома. Хочу пройтись.— Буду.Начала барахлить в «Жигулях» передача. Придется показать Егорычу. Но движок продолжал работать безупречно.Аверин остановил машину, не доезжая нескольких метров до метро. Захлопнул дверцу. Вышел, потянулся. Маргариты не было. Присел на парапет.— Привет, — Маргарита появилась сзади. Одетая в норковую короткую шубку, песцовую шапку, и походила на гимназистку румяную, от мороза чуть пьяную, из известной песни. Она поцеловала Аверина в щеку.— Куда пойдем?— Никуда. Просто пройдемся по городу. Посмотрим на Москву.— Прямо перед нами, — тоном заправского гида произнес Аверин, — неработающий бассейн «Москва». Когда-то здесь возвышался храм Христа Спасителя, возведенный на народные деньги, взорванный в период очередного обострения национально-государственного маразма. Здесь должен был вознестись Дом Советов с гигантской статуей Ленина наверху, десницей указывающего незнамо куда, а от здания, по замыслу, расходились бы проспекты новой Москвы. Технически из-за болотистой почвы возвести Дом Советов не удалось, и провалом здесь образовался бассейн «Москва».— Аверин, ты все знаешь.— Знаю… Двадцатый век — каждое поколение приносило свою долю маразма, безумств и разрушений в Москву… И каждое поколение считало, что времена на дворе плохие… Пошли в машину.— Нет, оставь ее здесь. Пешком пойдем.Аверин отогнал машину во дворик в переулке неподалеку. И они отправились гулять.Было прохладно. Забирал морозец. Но Маргариту это не пугало. Ее охватила какая-то странная нервная лихорадка. Она будто чего-то ждала от Аверина.Они пешком неторопливо шли по ночной Москве. Столица жила своей жизнью. В центре работали ночные клубы и казино, в ларьках продавали спиртное. В городе стерлась грань между днем и ночью. В ночных клубах и казино гудели бандиты, шлюхи, «новые русские» — ночные существа. Как нетопыри, они с наступлением темноты сбрасывали с себя шелуху забот и усталости, отрешались от сует мира и начинали жить своими странными интересами — тусовались, вели унылые разговоры в кабаках, глазели на стриптизы, проигрывали состояния в рулетку и в карты. В относительно недорогих молодежных ночных клубах и дискотеках «отрывалось» целое поколение. Молодые ребята и девчонки чувствовали здесь себя людьми: тряслись под рев динамиков, слушая безголосых и агрессивных певцов. Звезда тяжелого рока, как обычно, разбрасывал в трясущуюся толпу синтетикнаркотики. В бандитских кабаках тоже текла своя потусторонняя жизнь — решались какие-то проблемы, делились деньги, разрабатывались планы или братаны просто развлекались с дамами легкого поведения.— Стрип-бар «Огонек», — сказала Маргарита, останавливаясь недалеко от входа в заведение, которое сторожили два атлета-вышибалы.У стриптиз-бара множество машин. Народ съезжался на ночное представление. Из «Мерседеса» выкатился лысый и жирный колобок лет пятидесяти с двумя девахами, которым он был чуть ли не по пояс. Из «БМВ» вышли два мутноглазых «быка», честно зарабатывавших на стрельбе, разборках и рэкете деньги и прогуливающих их так же странно, как и заработали. Рядом с дверьми курили трое одетых в стильные костюмы кавказцев: для этой публики ночной кабак — эталон жизни.— Ночная Москва — город нечистой силы, — сказал Аверин Маргарите.— И мы мечемся по ней, как неприкаянные души, — Маргарита взяла его под локоть крепко, и они отправились дальше.На Тверской стояли проститутки. Аверин знал, что их пасет дагестанская мафия, но в последнее время к бизнесу стали подключаться сотрудники милиции из местного отделения. Дойные коровы стреляли глазами. Но ночью их количество явно поубавилось.— Заглянем? — спросила Маргарита, останавливаясь перед входом в ночной ресторан.Аверин поморщился, прикидывая, хватит ли содержимого его кошелька на это заведение.— Я угощаю, — сказала Маргарита.— Я что, похож на человека, живущего за счет женщин?— Скажи еще, за счет пожилых женщин… Пошли.Они расположились за столиком в углу небольшого ресторанчика. Там было немноголюдно, типичный набор публики: два горца с двумя блондинками, четверо бритозатылочных со шлюхами и молодняк в зелено-красно-желтых пиджаках. Есть особенно не хотелось ни Аверину, ни Маргарите, поэтому они ограничились легкими закусками и бутылкой вина. Но посидеть спокойно им все-таки не дали. Горцы четверть часа в четыре глаза пялились на Маргариту, один, не обращая внимания на гладящую его по руке блондинку, решительно поднялся со стула.— Э, можно на танец? — жадно пожирая Маргариту глазами, осведомился он с таким видом, будто выбирал отары овец у себя дома. Он был весь, как дикарь, увешан золотом — цепи, перстни. И здорово навеселе.— Извините, нельзя, — покачал головой Аверин.— Слушай, я ее спрашиваю.Маргарита пожала плечами:— Нет.Горец обдал их злобным взглядом, хотел что-то сказать, постоял несколько секунд, но потом удалился. Хоть Аверин и одет не по-бандитски, но мало ли кто он — уж слишком сильная уверенность ощущалась в этом человеке, да и комплекция внушительная — костоломная. Горец знал, что немало разборок начинается с таких вот конфликтов.— А теперь идем к машине и на Ленинские горы, — велела Маргарита, когда ей наскучило в ресторане.Уже занималась заря над холодной Москвой, когда они добрались до Ленгор. Стояли, опершись о гранит.— Моя Москва — это такой холодный город на рассвете, — сказала Маргарита, зачарованно всматриваясь в прекрасные очертания города.— Почему? — спросил Аверин.— Он переполнен холодом и злобой. Я люблю этот город.. Но ненавижу еще больше. Я бы уехала отсюда.— Куда? — усмехнулся Аверин. — На Ямайку?— Не знаю… В Испанию. Там свет, праздник… Или в Италию — красота… А здесь холод… И хмурое небо… Ненавижу, — с чувством произнесла она. — Поехали, — добавила с неожиданной резкостью.— Поехали.Он достаточно промерз. В машине печка гнала по закоченевшим ногам теплый воздух, блаженство разливалось по телу.В Маргаритиной квартире Аверин снял с ее плеч шубу. Маргарита прошла в комнату и скинула платье прямо на пол.Привычно нахлынула страсть. Маргарита будто доказывала что-то сама себе. В самый захватывающий момент Аверин почувствовал в ней какую-то отстраненность.— Я понимаю, что нам пора расставаться. И не могу, — вздохнула она, откидываясь расслабленно на подушку.— Это почему мы должны разойтись?— По многим причинам… Знаешь, не надо звонить больше. Я не беру трубку. Я не хочу никого видеть… Я позвоню. Может быть.Аверин вздохнул.— Я обязательно позвоню, — Маргарита притянула его голову к своей груди и поцеловала его в затылок. И в этом поцелуе чувствовалась скорбь.
Аверин зарылся в своем кабинете в бумаги, наводил в них порядок, рассылал корреспонденцию. День посвятил этой рутине.В Москве, как и прогнозировал Ледокол, правда, с некоторым запозданием, грохнули правую руку покойного Глобуса Бубона — Вячеслава Викнера, лидера бауманской группировки. Предполагалось несколько версий: заканчивается зачистка ближайших связей Глобуса; смерть Бубона связана с серией инициированных им убийств известных бизнесменов и мафиози; за Бубоном числилась смерть некоего лидера по кличке Людоед, осиротевшие соратники последнего тоже вполне могли сподобиться на подобное дело; кроме того, под Бубоном зашаталось «кресло», ходили слухи, что братва хочет его сместить. Так что причин для расстрела хватало. Прибрали его классически. Мафиози, заботившийся о своем здоровье и привыкавший жить по европейским стандартам, отправился поиграть в теннис на корт на Волоколамском шоссе. Когда его «Форд» зарулил на стоянку и он вместе со своими «шестерками» вышел из машины, киллер через специально пробитую в стене дыру повел беглый огонь. Бубон с соратниками кинулся во двор, под прикрытие. Там их встретил автоматным огнем второй киллер, прятавшийся на крыше гаража. Расчет убийц был четкий и ясный, и сработали они на пять баллов.В Салавате взяли очередную шайку. Ее главарь создал отлично вымуштрованный отряд, занимались обычным промыслом — вымогательствами, разбоями. Все боевики были поделены по экипажам, вооружены пистолетами и автоматами, имели рации и бронежилеты. Жили бы и не тужили, да привычно замучали конкуренты. Главарь нанял для их устранения двух киллеров из нижневартовской бригады. Те убрали паханов конкурентов. За хорошую работу с киллерами расплатились расхожей монетой — по девять граммов свинца в голову. Трупы их откопали только сейчас, больше года спустя, когда на следствии бандиты стали вспоминать о старых грешках. «Контроль» — подпись начальника ГУУРа. «Аверину на исполнение» — это уже начальник четвертого отдела. Аверин созвонился с Салаватом, выяснил ситуацию, потребовал подробную ШТ об обстоятельствах совершения преступлений и рапорт на награждение отличившихся.В Твери мужчина проиграл родному отцу в карты машину и квартиру. Чтобы не отдавать, нанял для любимого папаши киллера. Раскрыто.Алтайский край — в городе Майма из ружья для подводной охоты убит начальник следственного отдела республиканской прокуратуры Омаров. Не раскрыто. Дело на особом контроле.Псковская область. В Порхове в личной автомашине выстрелами из пистолета убит некто Никонов. Преступление раскрыто. Установлены заказчик — заместитель главы администрации Порховского района и исполнитель — житель Санкт-Петербурга, изъят пистолет «зауэр». Особый контроль. Морока предвидится большая, как всегда, когда замешаны власти.В Нью-Йорке на Брайтон-Бич застрелен бывший чемпион СССР и Европы по боксу Олег Каратаев. Свою судьбу он давно и прочно связал с преступным миром, был неоднократно судим, в последний раз за нанесение тяжких телесных повреждений. Обладал потрясающей физической силой и феноменальной памятью, помогавшей ему в карточных играх. Нес знамя русской оргпреступности по всему миру, имел связи с ассирийской и сицилийской мафией, подторговывал оружием. Жена его постоянно проживает в США. Одним авторитетом меньше. Но Аверину стало грустно. Каратаев — известный спортсмен, человек, на которого в свое время мечтала походить пацанва по всей России. Герой был, а стал мафиози. Что-то донельзя не правильное виделось в такой постановке вопроса. Но люди сами выбирают свои судьбы. Каратаев выбрал путь преступления, позора, смерти.Закончив с отписанными документами, он засел за очередную справку по итогам года. Выявлено около двухсот наемных убийств. Из них раскрыто — шестьдесят. Не такие уж плохие показатели. В тех же Штатах больше чем о двенадцати процентах раскрываемости по подобным преступлениям и не мечтают. Но картина все равно удручающая…Возвращаясь вечером домой, он заглянул в рыбный магазин. Рыба резко подорожала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45