Вся дорога заняла минут сорок. Они проехали американское мемориальное кладбище и по довольно узкому шоссе направились к границе с Германией.
В Ремихе вовсю светило омытое дождем солнце и толпы нарядно одетых людей прогуливались по набережной под звуки духового оркестра. Здесь Курганов решил задержаться до позднего вечера.
Инесса целый день провалялась в постели. Она наслаждалась ласками ненасытного, соскучившегося по ней Виктора, который, как ребенок, радовался ее приезду. Долго водил по дому, с гордостью показывая убранство. Если верить Виктору, то все здесь создавалось для нее.
– Неужели ты был уверен, что мы будем вместе? – спросила она, любуясь будуаром, выполненным в венском стиле, с низкой, обитой голубым шелком мебелью на гнутых ножках.
– Ты здесь хозяйка. Нравится?
– О, да, – улыбнулась Инесса его отражению в старинном, на полстены зеркале. – Ты сумел создать рай. Ужасно заманчиво жить среди дразнящей глаз роскоши. Я предчувствовала, что попаду в дом, созданный тобой для любви. Поэтому столько лет не решалась переступать этот порог.
– Значит, теперь ты со мной? – воскликнул Виктор и подхватил ее на руки.
Инесса гладила его седую шевелюру, ощущала надежность держащих ее рук и была почти счастлива. Оставалось только завладеть деньгами фонда «Острова России» и уж после этого навсегда забыть о Манукалове, московских подругах, бандитах и пошлых любовниках типа Али. Было настолько хорошо с Виктором, что она не решилась выяснять правду о его сотрудничестве с КГБ. Старалась выбросить из головы, так же как приучила себя не вспоминать о гнусностях, совершенных Манукаловым.
– Ты слишком сосредоточена на делах, – укорил Виктор.
– Нет, нет… о них потом! Неси меня в ванную! Там давно не плескалась женщина? – со смехом принялась выпытывать она.
– Давно.
– Тогда прощаю.
Ванная комната по роскоши не уступала всей квартире. Там можно было находиться постоянно. Кроме огромной, низкой, стерильно белой ванны с пальмами по краям, там находился туалетный столик, кожаный белый диванчик, замысловатые тренажеры, всевозможные шкафчики, белый телевизор и музыкальный центр. А так же прозрачный мини-бар с холодными напитками.
До спальни Инесса добралась не скоро. Слишком здорово оказалось предаваться любви среди зеркал, ароматов и журчания воды. Виктор оставался все тем же нежным и заботливым любовником, с немного пресноватым, размеренным сексом. Чувственным, но недостаточно страстным, как и все в Европе.
Завтракали они, лежа на необъятной французской кровати, среди скомканных шелковых простыней. Виктор проснулся рано и соорудил божественный завтрак из авокадо, французского сыра, креветок и спелых розовато-салатовых плодов манго.
– Ты выполнил мою просьбу? – прихлебывая кофе, спросила Инесса, решив, что настало время переходить к делам.
– Какую? – не понял Виктор, витая в облаках ночных ощущений.
– Нам нужен банк! – поставив чашку на поднос, холодно напомнила Инесса.
– Вам? Тебе и Манукалову?
– Не паясничай… Александр умолял меня выйти из бизнеса. Запугивал. Но я сумела вырваться из-под слежки. Назад дороги нет. За мной – огромные деньги. Миллиарды долларов. Это я настояла на твоей кандидатуре, так что и тебе уже поздно отказываться.
Виктор откинулся на подушку и поглядел на профиль возлюбленной. Губы, еще недавно с жадностью целовавшие его тело, снова стали похожи на кратер вулкана с запекшейся лавой. Приходилось подчиниться напору. В противном случае неизбежна истерика с претензиями и сожалениями. Виктор слишком долго ждал эту женщину и не находил в себе силы вступать в спор.
– Я давно подготовил банк. Здесь, в Люксембурге. В любой момент могу принять на себя руководство и приступить к банковским операциям. Но принять смогу только чистые деньги.
– А то! – воскликнула Инесса. – Они же будут поступать со счетов общественного фонда «Острова России», зарегистрированного в правительстве Москвы и возглавляемого Веней Аксельродом.
Виктор не мог скрыть удивления. Он не предполагал, что Инесса сумеет развернуть такую бурную деятельность и выйти на мощные капиталы.
– А кто будет снимать эти деньги?
– Мы… – без доли сомнений и кокетства ответила Инесса и, подумав, добавила: – И еще один человек.
– А остальные начнут за нами охотиться. Выследят и пристрелят, как куропаток.
Инесса презрительно фыркнула. Закурила и, посмотрев покровительственно на Виктора, успокоила:
– Тот, кто получит эти миллиарды, одним махом сметет ненужных партнеров. Война будет недолгой. Мы от нее укроемся в каком-нибудь бунгало на берегу океана. А дальше мой московский друг станет полным хозяином в России, и никто нам угрожать не посмеет. Вернее, таких не останется.
Было от чего присвистнуть. Никак не укладывалось в голове Виктора, что он, благодаря любви к Инессе, втягивается в настоящую криминальную войну, способную по своим масштабам перекинуться в Европу. Ни один российский мафиози, узнав, что его обманули, не остановится перед самыми жестокими методами. Ясно, как Божий день!
– Ты хоть отдаешь себе отчет, что связалась с преступниками? – начал он, мучительно обдумывая фразы, чтобы не походило на нравоучение. – Весь цивилизованный мир боится, как огня, мафиозных структур. Их деньги редко кому приносят счастье. Вы там, в России, посходили с ума от первичного накопления капитала. Зачем? Для того, чтобы хорошо жить в Европе, миллиарды не нужны. И миллионы тоже. Ради чего подвергать себя смертельной опасности? Поверь, все, что тебе в жизни нужно, я принесу тебе на тарелочке без мафии и русских бандитов.
Поддерживать душеспасительную беседу Инесса не собиралась. Виктор сейчас напомнил Манукалова, и она связала их обоих одним определением – «кэгэбешники». Но сдержалась и не произнесла вслух. Виктор был ей нужен прежде всего как партнер, а уж потом как любовник и, возможно, муж. Приходилось лавировать и бить на чувства.
– Тебе многое непонятно. Столько лет живешь в райском уголке, а я, между прочим, все эти годы вынашивала мечту о мести Манукалову. Мне мало бросить его и остаться с тобой. Понимаешь – мало! Я должна втоптать его в грязь. Стать безумно богатой и независимой, использовать его поганое имя в собственных корыстных целях. Чтобы после моего отъезда из России его выгнали в отставку, разжаловали, предали забвению. Меня не деньги прельщают. Хотя несколько миллионов не помешают. А триумф. И никто мне этого триумфа не даст, кроме меня самой. Ты все вспоминаешь о той Инке-тростинке, отдавшей тебе свою первую любовь, а во мне ничего того не осталось… кроме нашей любви. Ведь жизнь с Манукаловым лишила всех чувств разом.
Вступать в спор не имело смысла. Виктор знал, что уж коль в женщине заговорили гордыня и ущемленное самолюбие, то она будет настаивать на своем даже на краю пропасти. Там, где мужчина согласится пойти на компромисс, женщина, решившая мстить, не успокоится, пока не удовлетворит сжигающую ее страсть.
– Что бы ни случилось, я буду рядом. Мне тоже следует свести счеты с Манукаловым, хотя бы за ребят, отсидевших столько лет по его милости…
«И по твоей», – чуть не сорвалось с языка Инессы.
Не желая возвращаться к оконченному разговору, они замолкли в пылких объятиях и за целый день никаких слов, кроме любовных, старались не произносить.
После того как обессиленная Инесса уснула, Виктор отправился в кабинет и углубился в изучение банковских документов и структуры банка, который ему предстояло возглавить. Действовать приходилось на свой страх и риск. Он понимал, что информация неизбежно просочится в ГРУ и там не простят подобную самодеятельность. Но и существовать под постоянным колпаком разведки Виктор тоже не собирался. Пришло время выходить из игры. Хватит, достаточно потрудился на КГБ, отмывая и пристраивая партийные деньги. А перед новой властью у него никаких обязательств нет. Манукалов, зная об их отношениях с Инессой, в любом случае постарается его опорочить и подставить.
Двухэтажный дом французской архитектуры конца прошлого века, купленный Виктором шесть лет назад, ничем не отличался от расположенных рядом особняков люксембуржцев. Стремясь полностью адаптироваться в чужой стране, Виктор сразу же отказался от советских привычек и перестроил жизнь в соответствии с обычаями местных обывателей. Каждый вечер опускал жалюзи на всех окнах, а утром со щеткой в руках подметал брусчатый тротуар возле дома. Гордился цветами, растущими в маленьком палисаднике под окнами, и всегда загонял машину в гараж. Входную дверь, сделанную из стекла, с матовыми цветами на нем, держал приоткрытой, зная, что никто не посмеет переступить порог дома. Но тем самым демонстрируя окружающим свою открытость перед обществом. Бандиты, грабители и насильники в Люксембурге существуют исключительно на экранах телевизоров и то в американском исполнении. Любой уважающий себя люксембуржец скорее будет жить на улице в знак протеста против преступности, нежели научится закрывать наглухо входную дверь.
Курганов подъехал на угнанном велосипеде к дому, указанному в записке. Увидел приоткрытую дверь, растерялся и, нажав на педали, покатил дальше. Еще сидя на скамейке в Ремихе, он долго прикидывал, как будет проникать внутрь жилища бывшего друга, как застанет врасплох. Поездку на велосипеде придумал для того, чтобы не привлекать внимания, ибо машина наверняка попадет под наблюдение местных жителей. Но угнать велосипед оказалось намного сложнее, чем любой роскошный автомобиль. Даже самые облезлые ржавые велики времен второй мировой войны были прикованы к фонарным столбам и турникетам огромными цепями с навесными замками. Попадались и современные, элегантные пластиковые трубки с кодами. Но ни одного свободно стоявшего велосипеда обнаружить не удалось. Пришлось угонять, что называется, прямо из-под рук. Один пожилой джентльмен настолько увлекся созерцанием рыбной ловли, что, положив велосипед на траву, шаг за шагом приближался к азартному рыбаку, с завидным постоянством закидывавшему спиннинг в Мозель.
Александр тоже понаблюдал за этим процессом, остановившись рядом с пожилым джентльменом, а потом, как ни в чем не бывало, поднял велосипед, сел на него и уехал.
Теперь предстояло решить, как забраться в дом к Виктору. Самое элементарное, через приоткрытую дверь. Но кто мог дать гарантию, что за дверью нет следящего электронного устройства, сообщающего сиреной о визите незваных гостей. Нельзя же забывать, что Виктор не какой-нибудь рядовой люксембуржец, а агент разведки и, возможно, вооружен.
Пока он в раздумьях ехал по единственной улице, неожиданно желтовато-оранжевым светом зажглись фонари. Окна домов казались черными проемами, и только освещенные входные двери говорили о присутствии хозяев.
Курганов повернул назад и, не доезжая до особняка Виктора, слез с велосипеда, прислонив его к столбу. Дальше пошел пешком. Миновав соседский дом, заметил небольшой проход между стенами и свернул туда. Пройдя в полной темноте метров шесть, очутился на тыльной стороне домов. Слева за оградой из кустарника располагался дворик, принадлежащий Виктору. На стриженом травяном газоне в полумраке белели овальный стол, кресла и шезлонги. Александр с трудом пробрался сквозь цепкие ветки, расцарапав в кровь руки. Присел в пластиковое кресло перевести дыхание и осмотреться. Над двориком ажурно парил небольшой балкончик, двери на который были распахнуты. Забраться на этот балкончик не составляло труда, поскольку он опирался на тонкие, увитые плющом стойки.
Решительно вздохнув и сбросив пиджак, Александр переложил пистолет в карман брюк и полез по чугунной стойке вверх, обрывая мешающий плющ.
Комната, связанная с балконом, оказалась пустой. Наткнувшись на торшер, Курганов дернул за шнурок – и зажегся свет. Мягкие диваны и горки с фарфоровыми статуэтками, картины на стенах и большой, обложенный мрамором камин говорили о солидном богатстве хозяина. Эта обстановка возбудила Александра больше, чем мысли о предательстве Виктора.
– Хорошо пожил, сука… – прошептал он. Подошел к бару и, не рассматривая бутылки, выпил из горла немного виски. Курганов помнил, что ему ни в коем случае нельзя пить, но это получилось непроизвольно. Настроение резко улучшилось. Захотелось еще. После недолгой борьбы с собой сделал несколько небольших глотков и отпрянул от бара. Достал пистолет и отправился на поиски хозяина. Выйдя в освещенный мягким светом коридор со сводчатым потолком, не задумываясь, толкнул первую попавшуюся дверь и оказался в кабинете, где за письменным столом сидел Виктор. Тот повернул голову в надежде увидеть Инессу, но вдруг заметил направленный на него пистолет.
– Подними-ка руки, падла.
Виктор подчинился, совершенно не понимая, что происходит.
– Встань из-за стола и шаг вперед.
Стало ясно. Манукалов снова выследил Инессу и решился на месть. Виктор, забыв о направленном на него пистолете, ужасно разозлился на себя. Как же он мог потерять голову и не предпринять никаких мер по безопасности? Словно мальчишка, бросился в объятия Инессы, рассуждал о Манукалове и беспечно недооценивал его. Так бездарно проколоться мог лишь потерявший голову влюбленный идиот. Стараясь оставаться спокойным, он насмешливо спросил:
– Привет от Манукалова?
– Угадал.
– Прежде чем начнешь стрелять, предлагаю поговорить.
– О чем?
– Было бы не о чем, ты стрелял бы без предупреждения…
Глаза Виктора понемногу привыкали после света настольной лампы к полумраку, царящему в кабинете. Он вглядывался в нежданного гостя. Тот, занервничав, крикнул:
– Лицом к стене – живо! К стене, говорю, а потом разговоры. Виктор подчинился и, повернувшись боком, оперся руками о дверцу книжного шкафа.
– А теперь валяй, поговори напоследок, – позволил незнакомец.
– Трудно в таком положении…
– Ничего. На другое не рассчитывай.
– Тогда давай сразу, – по-деловому начал Виктор. – Я прошляпил ситуацию. Но и тебе особого резона выполнять приказ Манукалова нет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66