– В моем банке нет никаких ценностей. И тем более денег. Мы – всего лишь провинциальный филиал. Нужно сперва думать, а потом уже грабить, – резонно ответил управляющий и отвернулся от Александра.
Кишлак молча подошел к французу и схватил его за волосы. Тот дернулся, пытаясь оттолкнуть обнаглевшего бандита. И прозвучал выстрел.
Управляющий несколько секунд стоял не шелохнувшись, словно не понимая, что с ним произошло. А потом рухнул лицом на мраморный пол.
– Скрипач, посади его в кресло на колесиках, и пусть баба с ребенком везут к комиссару, – распорядился Кишлак. Немного подумал и изменил решение: – Нет! Ребенка оставим здесь!
– Тогда забирай от матери сам, – заупрямился Скрипач. Кишлак зыркнул на него презрительным взглядом, но заводиться не стал. И, повернувшись к Александру, спросил:
– Кого выпускать?
– Вон того парня с трубкой. Он объяснит им доходчиво и вернется с ответом.
– Держи карман шире – вернется!
– Вернется. У него здесь своей интерес, – настаивал Александр и, обратившись к парню, спросил его об этом.
– Я – служащий банка. И мой долг находиться рядом с коллегами.
– Чего он лопочет?
– Обещает вернуться.
– Гляди, обманет – спрос с тебя, – с ухмылочкой предупредил Кишлак.
Скрипач выкатил кресло, усадил в него истекший кровью труп банкира и жестом предложил парню катить кресло к двери, а сам отправился к пулемету. Мирча снял железную скобу и приоткрыл одну дверь. Снаружи донесся пронзительный вздох ужаснувшейся толпы, увидевшей бездыханное тело управляющего. Парень, с трудом толкая перед собой кресло, кричал:
– Не стреляйте! Не стреляйте!
Мирча захлопнул дверь и вернул скобу на место. Наступили томительным минуты ожидания. Курганов и Кишлак прильнули к экрану телевизора. Было видно, как к парню подбежали агенты спецслужб в штатском. За ними ринулись репортеры. Но их оттеснила полиция. Парня быстро увели, а тело, положив на носилки, понесли к машине «скорой помощи».
– Теперь они зачешутся, – заметил Кишлак.
И действительно раздался звонок. Курганов взял трубку.
– С вами говорит полицейский комиссар Франции. Даем вам ровно час, чтобы освободить заложников и сдаться французской полиции. В противном случае ровно через час мы начнем штурм здания банка.
– Можете начинать хоть сейчас. Через полчаса получите еще одного покойника. Кресел здесь достаточно, чтобы их вывозить. Советую: собирайте сто миллионов в мелких купюрах, и побыстрее. Нам здесь еще пересчитывать придется. А среди заложников – пожилые люди и матери с детьми. – Не дожидаясь реакции полицейского комиссара, он положил трубку.
– Кого следующего? – разглядывая сидящих на полу женщин, спросил Кишлак.
– Решай сам. Мать с ребенком не трогай. Убийство управляющего ненависти к нам не вызовет. Сейчас вся Франция смотрит увлекательнейший фильм. А гибель матери и ребенка восстановит всех против нас.
– Плевать!
– Не скажи. Без учета общественного мнения они штурм не начнут. Пугать будут. Но не более. А когда толпа и пресса потребуют нас разорвать на куски, вот тут уж наплюют и на заложников, чтобы другим неповадно было.
– Курган, ты прав. Котелок варит по делу. Слушай, может, пока кого-нибудь трахнуть? Смотри, вон неплохая телка сидит у пальмы.
– И все газеты объявят тебя сексуальным маньяком, – предостерег Александр.
– Опять прав! – согласился Кишлак и отошел к Скрипачу, курящему возле пулемета.
Молодая француженка с ребенком не сводила молящего взгляда с Курганова. Он ей обнадеживающе улыбнулся. И снова потянулись томительные минуты ожидания. Все участники ограбления успокоились, подавив в себе нервозность первых минут. Заложники тоже свыклись со своим временным положением, надеясь, что после убийства управляющего стрельбы больше не будет. И все вместе верили в благоразумие правительства.
Мирча разгуливал по залу, поигрывая «магнумом». Он вживался в роль гангстера и представлял себя на съемочной площадке. Поэтому поглядывал на заложниц как на партнерш по фильму… Иногда заглядывал в комнату отдыха, где находились притихшие мужчины. Тишину взорвал возглас Курганова:
– Возвращается!
Кишлак подскочил к телевизору и увидел на экране бодро шагающего к входу парня с трубкой. Толпа поддерживала его криками, и он чувствовал себя национальным героем. Такое поведение служащего не понравилось Кишлаку.
– Если они не согласятся, пристрелю его сразу.
– Ни в коем случае. Он знает коды и шифры сейфов. – Александр больше не боялся высказывать свое мнение, полагая, что начинает разбираться в ситуации лучше, чем сам Кишлак. Тот ничего не ответил, а крикнул Мирче:
– Приоткрой дверь.
Скрипач замер у пулемета, готовый в любой момент открыть ураганный огонь. Попыхивая трубкой, в зал вошел служащий. Не обращая внимания на Скрипача и Кишлака, подошел к сидящему у телевизора Александру и передал ему конверт, сообщив по-английски:
– Вряд ли из вашей акции что-нибудь получится.
На листе короткий текст извещал членов банды, что все спецслужбы приведены в полную готовность и единственное, на что согласно пойти французское правительство, так это на предоставление вертолета, который доставит налетчиков в любое указанное ими место.
Пробежав текст глазами еще несколько раз, Курганов перевел его Кишлаку.
– Отлично, – неожиданно обрадовался тот и на ухо прошептал: – Они уверены, что у нас нет никакого другого способа покинуть банк! В этом – их ошибка, а наше – преимущество. А пока придется им поддать жару. – И отрывисто приказал: – Подготовь кресло.
Сам же подошел к заложницам. Женщины глядели на него с нескрываемым испугом. Одна из них не выдержала и истерично закричала. Кишлак ей улыбнулся и, вытянув руку с пистолетом, выстрелил прямо в голову. Сидевшие рядом дамы в ужасе повалились на пол и завизжали на все лады.
Убитая заложница осталась на месте. Пуля попала ей в рот, и из него лилась кровь, похожая на красное вино. Кружевная кофточка старухи вздрагивала от каких-то идущих изнутри организма конвульсий.
– Мирча! Сажай ее в кресло! – И отошел в сторону.
Зал наполнился стонами, воплями, причитаниями. Никто из заложниц уже не обращал внимания на убитую, дрожа за собственную жизнь. Прижимая дочку к груди, молодая мать единственная не поддалась общей истерике и продолжала умоляющими глазами смотреть на Курганова.
– Скажи, чтобы вон та девица встала, – указал Кишлак Мирче на девушку, которую хотел трахнуть. – Пусть повезет кресло.
Когда Мирча передал ей приказ, та от неожиданности заплакала еще сильнее и принялась помогать привязывать тело, чтобы оно по дороге не сползло. Скрипач снова приник к пулемету и, когда Мирча приоткрыл одну половину тяжелой деревянной двери, дал короткую очередь в воздух. Стоявшие неподалеку полицейские в касках и со щитами попадали на землю. Девушка, с трудом толкая перед собой кресло с мертвой, вышла из помещения. Телекамеры взяли ее лицо крупным планом, а потом показали жертву с развороченным кровавым ртом.
Кишлак захохотал от удовольствия. Толпа на экране неистовствовала. Лица полицейских чинов и правительственных чиновников выражали крайнее смятение.
– Теперь, надеюсь, поймут, как следует с нами разговаривать!
Раздался телефонный звонок. Александр взял трубку. Срывающимся голосом полицейский комиссар заклинал не предпринимать никакого насилия.
– Сам президент вмешался! Он же только что избран! Нужно немного подождать!
– У нас время есть. Но каждые полчаса вы будете получать по трупу. Так что можете сами подсчитать, во сколько жертв обойдется ваша медлительность, – стараясь сохранять спокойствие, заявил Курганов, понимая, что после этого остается два варианта – или они соглашаются, или идут на штурм.
– Я доложу, сию минуту доложу, не стреляйте, только не стреляйте…
– А вы не вздумайте начать штурм. Сорок трупов мы вам гарантируем, – сухо посоветовал Александр и, не желая выдавать волнения, бросил трубку.
Кишлак вопросительно посмотрел на него.
– Просят еще подождать.
– Пойдут на штурм?
– Связываются с президентом. Вряд ли он станет рисковать. Что такое для Франции сто миллионов долларов? Мелочь! А полсотни убитых по вине чиновников – это отставка правительства.
– Ну-ну, – проворчал Кишлак и снова отправился к Скрипачу.
А Мирча, боясь находиться возле заложниц, присел рядом с Кургановым.
– Послушай, все эти бабы запомнят наши морды на всю жизнь. Нужно было надеть маски. Ведь будут искать по фотороботам.
– Рано задумался об этом, – усмехнулся Курганов. – А потом представь себе, какие из их показаний выйдут портреты? Они же переругаются из-за одной формы твоего носа. Так что иди и не своди с них глаз. Скоро начнется горячая работенка.
Но стрелка часов двигалась неумолимо к концу получаса, а никаких известий не поступало. Кишлак уже крикнул Мирче:
– Цыган, готовь кресло!
Шла игра нервов. Кто-то должен был уступить. И тут Александра осенила блестящая идея.
– Погоди, Кишлак. Попробуем перехватить инициативу. Ну что толку, что ты пристрелишь еще одну несчастную женщину? Или мужика какого-нибудь? Вся страна уже наблюдает за увлекательным спектаклем…
– Что предлагаешь? – оборвал его Кишлак.
– Мы выпустим мамашу с дочкой. И дадим ей письмо, которое напишут заложники. Они будут умолять президента о спасении. Это произведет гораздо более сильное впечатление, чем еще один труп.
Кишлак задумался. Потом спросил Скрипача:
– Как считаешь?
– По мне – стрелять надежнее, – меланхолично ответил тот.
– Видишь, Скрипач против, – покачал головой Кишлак и закончил: – Выходит – ты прав. Пусть пишут, но недолго и послезливей.
Курганов поручил этим заниматься боящемуся подходить к заложницам Мирче.
Долго дам упрашивать не пришлось. Каждая рвалась написать личное послание. Пришлось на подмогу вызвать из комнаты отдыха мужчину, одного из руководителей филиала. Он-то и составил коллективное письмо президенту. Пока письмо писали и подписывали, Александр подошел к не верящей еще в свое спасение француженке, прижимавшей к груди дочку лет двух-трех.
– Мадам говорит по-английски?
– Да. Я учительница. Преподаю в коллеже, – зачем-то рассказала она.
– Письмо должна держать в руках ваша дочь. И постарайтесь убедить чиновников пойти на наши условия. Мы – не звери и не хотим насилия. Но другого выхода теперь для нас не существует. Мне приятно, что скоро вы будете наблюдать по телевизору за дальнейшим развитием событий. Прямо родились под счастливой звездой. Помогите этим несчастным. Через следующие полчаса будет убит вот этот месье, пишущий письмо. О нем тоже расскажите. Пусть правительство знает, что человек, обратившийся к властям за помощью, погибнет ровно через полчаса.
Мирча передал письмо Курганову, а тот с улыбкой всунул в ручку девочке, которая потащила его в рот. Молодая мама подняла дочку на руки и, не оглядываясь, направилась к двери. Мирча чуть-чуть ее приоткрыл, опасаясь не столько снайперов, сколько фотографов.
И опять Курганов и Кишлак уставились в телевизор. Ребенка, как только мать отошла на безопасное расстояние от здания банка, поспешили забрать врачи, но мать, выполняя просьбу Курганова, подняла дочку с письмом в ручке над головой и крикнула о надежде на президента. Ее окружили плотным кольцом репортеры. Потом их оттеснили полицейские и повели женщину к группе чиновников. Во весь экран показывали ее плачущее лицо и улыбающуюся девочку. Комментатор лез из кожи, говоря о послании к президенту. Но текст не зачитывал. Очевидно, власти запретили давать письмо в эфир.
Парень с дымящейся трубкой подошел к Курганову.
– Вы не могли бы позволить желающим воспользоваться туалетом?
– Может, вам еще и буфет организовать! – закричал Кишлак.
– Да пусть пользуются, – возразил Курганов. – Мирча будет водить по одному.
Кишлак ничего не ответил. Но помахал перед носом служащего пистолетом, от чего тот побледнел и перестал курить.
О согласии правительства пойти на условия налетчиков Курганов понял из реакции заложника, писавшего письмо. Он прислушивался к голосу комментатора и вдруг радостно закричал:
– Согласились!
Кишлак от неожиданности чуть не выстрелил. Курганов повернулся к служащему, тот перевел на английский.
– Правительство дало согласие. Сейчас начнут переговоры, – объяснил Кишлаку Александр. Тот улыбнулся своей зловещей улыбкой и одобрительно заметил:
– А ты боялся… Президенту Франции с Кишлаком тягаться слабо. Приготовься тянуть время. Пока будут доставлять мешки с деньгами, пусть Цыган по телефону требует два вертолета, потом отказывается и снова соглашается. Артист же. Им нужно задурить голову. Пусть верят, что мы ищем способ выбраться из банка. А ты с этим фраером, – Кишлак кивнул в сторону служащего, – быстро очистишь сейфы.
Телефонный звонок возвестил о переговорах. Какой-то новый голос спокойно и обстоятельно объяснил, что условия приняты. Но более пятидесяти миллионов долларов мелкими купюрами набрать не представляется возможным. Взамен предложил новые стодолларовые банкноты, еще не запускавшиеся в обращение.
Курганов посоветовался с Кишлаком.
– Новые не берем, – категорически заявил тот. – На них обязательно попадемся. Их хитрость и ежу понятна. Пусть ищут.
Но говорящий по телефону стоял на своем, и Александр вынужден был пойти на маленькую хитрость. Не советуясь с Кишлаком, согласился для начала получить пятьдесят миллионов. И перешел к обсуждению их доставки в банк.
– Не понимаю, для чего? – спокойно вопрошал голос неизвестного представителя власти. – Все равно будете эвакуироваться из помещения банка. Мы лучше упакуем вам в вертолет или, по желанию, – в самолет…
Курганов не стал слушать его рассуждения и задал простенький вопрос:
– А кто даст гарантию, что в мешках будет именно эта сумма и что доллары – не фальшивые? Нет уж, для начала проверим их в банке, благо что служащих здесь достаточно. Поэтому грузите на платформу и оставляйте возле дверей. Но чтобы рядом никого не было.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66