Даже внес задаток за виллу. Отказ Лимона поставил бы под сомнение пребывание Инги в стране.— Лимон, — проникновенно начала она, — согласись, хотя бы ради меня. Ведь я имею право на твою помощь. Арису позарез нужно разобраться с этими албанскими мафиози. Без этого он вряд ли станет помогать мне с гражданством, да и виллу без его поддержки мне, как иностранке, никто не продаст.Лимон не сомневался, что Инга в этом раскладе преследует свою выгоду. Отказать ей трудно. Но ведь она сама бросила его в Москве. Да и он достаточно попахал на нее. Такие деньги вместе сделали, что претензий быть не может. Инга и не требовала.Лишь смотрела на него любящим взглядом и повторила:— Это же в последний раз. Нам нужно утвердиться в Европе. Без их помощи ничего не получится. Раз сумели добыть деньги, давай сумеем ими воспользоваться. Мои счета тоже могут арестовать в любой момент. Как я докажу происхождение денег? Тут свои законы…— Да что ты все про деньги! Можно найти тысячу иных способов! Заплатить, купить… Конечно, жизнью рисковать дешевле. Сколько они мне готовы заплатить?Солон опять подошел к ним.— Деньги мы вам платить не будем, — предупредил он, давая понять, что слышал разговор. — Но и сдавать капиталы гангстеров в полицию вас никто не заставляет…— Разумно, — согласился Лимон.— И последнее, — продолжил Солон, — даем вам сутки для принятия решения. Постарайтесь все взвесить. Но, решив отказаться от нашего предложения, имейте в виду, что в вашем распоряжении будут только одни сутки, чтобы покинуть Грецию.В противном случае придется иметь дело с нашей полицией.В ответ Лимон тихонько свистнул и развел руками. Стало ясно, что на него наезжают профессионально. От этого желание сотрудничать с ними совсем отпало. Он взял Ингу за руку и, обращаясь к ней, громко произнес:— По-моему, нам здесь больше нечего делать.Или ты остаешься?— Нет. Ухожу с тобой.— Через десять минут мы вернемся к причалу, — проинформировал Солон и протянул Лимону руку для прощания.Господин Петридис, не подходя, поднял кулаки над головой и потряс ими, выражая свою уверенность в согласии Лимона. После этого он в сопровождении Солона поднялся на палубу.— Тут есть что-нибудь выпить? — спросил Лимон.Инга открыла бар и достала бутылку греческого коньяка «Метакса».— А водки нет?— Только «Узо».— Что это? — не понял Лимон.— Местная водка, ее пьют, разбавляя водой.Лимон подошел, взял бутылку, открыл, понюхал. Пахло микстурой. Такой лечили в детстве.Налил полстакана, выпил, поморщился.— А что? Ничего… Вполне. Закусывать не надо.Как, говоришь, называется?— «Узо».Лимон налил еще, взял стакан, уселся на диван и взглянул через иллюминатор на море. Оно плескалось почти у глаз. Белая пена, подхватываемая ветерком, весело и беззаботно разбивалась о стекло.— А как ты собиралась без меня здесь выкручиваться? — спросил он, не поворачиваясь к Инге.— То есть как без тебя?— Хромой с таким же успехом мог взять билеты и на Стокгольм.— Мог бы и в Париж, а ты все равно прилетел бы сюда. Так легла твоя карта.— Ох уж эти мне пасьянсы! Живи как все бабы, и будешь счастлива.— Я хочу счастья с тобой. — Она подсела к Лимону, обняла его и поцеловала в губы. Он не ответил. Катер мягко ударился о причал.Народа на улице — невпроворот. Вот что значит — утро! Иду к уже знакомой площади. Там есть кое-какие магазины. Поворачиваю в другую от ресторана сторону. На всякий случай стараюсь запоминать дорогу. Силюсь прочитать название улицы, и, надо же, дотумкала — улица Афинос! Вот по ней и пойду. Хорошо, что у них буквы вроде как у нас, только с какими-то закорючками. По-моему, курс выбрала правильный. Сразу начинаются магазины.А на тротуаре полно лотков. Продают все, что угодно. На фанерке написано — 250 драхм. Бери, что хочешь. Кофточки, шорты, колготы. Всего 250 драхм, а у меня — сто тысяч!Чувствую себя миллионершей. Глаза разбегаются. Крепко держу сумочку. В Москве тоже есть шикарные магазины, но туда входить страшно. Стоят какие-то морды с дубинками. Все на тебя смотрят с презрением. Продавщицы одолжение тебе оказывают. Правда, Наташка, когда входила, сразу начинала скандалить, и перед ней начинали все заискивать. Я так не умею, теряюсь. А здесь не успела войти, все улыбаются. Полчаса разглядываю «парфюм», и никто не стоит над душой. Спереть, конечно, можно что угодно. А не хочется. По-честному всегда приятней. О, придумала! Куплю-ка я себе французские духи «Анаис-Анаис», Наташка ими пользовалась. Иногда мне давала. И цена подходящая — 12 000 драхм, хорошо бы узнать, сколько это в долларах, но как спросить? Неважно, ведь у меня сто тысяч. Запах потрясающий. Еще и пакетик фирменный дали. Ну, я им: «Мерси боку». Пусть думают, что я француженка. Какой восторг гулять по магазинам и знать, что у тебя есть деньги! Хорошо бы где-нибудь мороженого поесть или пива выпить. Ой, но сначала зайду в меховой магазин! Какие шубы на витрине! И надпись по-русски: «Дешевые шубы». Пусть сами такие носят. Мне Лимон задолжал норку. Его любовница под колеса ее бросила, так найду раза в два подороже. Вот самый писк — разноцветная стриженая норка. Хожу вокруг и облизываюсь. Вдруг слышу за спиной:— Вам нравится?Оборачиваюсь — стоит высокий худой. Не то грек, не то грузин — небритый, с золотыми зубами.— Я знаю, где лучше и намного дешевле.— Мне дешевле не надо, — с понтом заявляю я.— Отдыхать приехали или за шубами? — все шире улыбается грузин.— А вы грек?— Репатриант из Сухуми…Понятия не имею, что это значит, но многозначительно киваю и поворачиваю от него. Мне такие приколы ни к чему. Но он не отвязывается. Тихо продолжает вслед:— По-моему, вы в Афинах совсем недавно. Туг недолго и заблудиться. Может, я вам чем-нибудь помогу?В самом деле, чего мне наугад соваться? Пусть сопровождает. Оборачиваюсь и благосклонно спрашиваю:— Где тут можно чего-нибудь попить?— О! За углом замечательная таверна! — возбуждается он и первым выходит из магазина.Отправляюсь за ним. Действительно, всего в двадцати метрах на тротуаре стоят под зонтами столики и официанты подают в кружках запотевшее пиво. Это кайф! Черт с ним, с грузином, я и его угощу.— А может, лучше вино? Попробуй «Рицину».В жару лучшего напитка нет.Пожимаю плечами. Вино так вино! Тут же на столе появляется бутылка и глиняная миска салата.А к нему всякие бутылочки и свежайший хлеб.— Это греческий салат, — объясняет грузин. — Видишь, там помидоры, паприка, огурцы, а главное, брынза и маслины. Заливать его надо оливковым маслом и виноградным уксусом.При этом он довольно приятно ухаживает за мной. Поднимаем бокалы.— За знакомство? — спрашивает он и представляется:— Ираклий, но можно и по-простому — Ика. — Смеюсь. Он действительно забавный, как все грузины.— Мне Ика больше нравится. А меня все зовут «княгиня».— О, какая честь! Кто же тебя сюда привез?Хрен я ему скажу, с кем приехала, может, он какой-нибудь подосланный. Поэтому кривлю губы.— Да так, один…Ика понял, что вопрос мне неприятен, и начал расхваливать жизнь в Греции. Оказывается, девушкам тут жить — одно удовольствие. Не сомневаюсь в этом. Салат оказался очень вкусным. Вино со странным привкусом. Ика объяснил, что в него добавляется смола. Не хуже, чем итальянское. Теперь в самый раз опять прошвырнуться по магазинам.Ика не позволяет расплатиться. Утверждает, что все стоит копейки. В этот момент к нам подходит толстенький человек в кепке, надвинутой на глаза.Что-то говорит Ике по-грузински, тот возражает.Мне их проблемы до лампочки. Встаю, чтобы уйти.Ика берет меня за руку.— Погоди, княгиня, такой, понимаешь, разговор ненужный.Кричит на толстяка в кепке. Тот быстро укатывает.— Я тебя сейчас отвезу в настоящие магазины.Такие, что голову потеряешь.Вот уж не знаю, стоит ли с ним связываться, к тому же у меня не так уж много времени.— А мы мигом, с ветерком. Чего в духоте толкаться? Эта улица — для эмигрантов. Раз Ика приглашает — не сомневайся. Меня здесь все знают.А действительно, какой толк шляться одной — ни языка не знаю, ни города. Грузины — народ веселый. Понял, что я при бабках, наверняка на мне же и наварить рассчитывает.— Только я на мотоцикле не поеду.— Обижаешь, княгиня. Смотри туда, видишь, стоит джип «Сузуки»? Белый красавец! Вот на нем и поедем.А что? Клево. С ветерком покатаемся.— Только потом ты меня довезешь до гостиницы «Титания».Ика восхищенно закатывает глаза. На него произвело впечатление, что я живу в такой крутой гостинице.Садимся в джип. Ика включает кондишн. Полный улет! Пахнет мимозой. Лихо разворачивается на малюсеньком пятачке и с ходу дает по газам.Еще немного — и мы несемся в потоке классных машин. Ика ставит кассету с греческими песнями.Улыбается, сверкая золотыми зубами. Меня охватывает дурацкий восторг! Здесь никто ничего ни обо мне, ни о Лимоне не знает. Люди радуются жизни. Улыбаются, хотят доставить друг другу радость. За окнами промелькнули фантастические витрины. Я аж высунулась наружу. Ика смеется.— Приехали. Только береги деньги!— Украдут? — пугаюсь я.— Нет. Сама истратишь в первом же магазине.— Ну уж, хренушки!Ика останавливается возле маленького магазинчика, перед входом в который висят длинные чернобурки, норки, каракулевые шубки. Дух захватывает.— Посиди, пойду найду хозяина, — предупреждает Ика и выскакивает из джипа.Интересно, сколько такая шуба потянет? Моей норке тут делать нечего. В любом случае стоит примерить и запомнить адресок. Приведу сюда Лимона и уж раскручу по полной программе.В дверях появляется Ика и жестом показывает, чтобы шла к нему. Вот здорово! Машину ни то что не закрывает, даже ключи не вынул. Спрыгиваю на тротуар. Опираясь на руку Ики, вхожу в магазин.Внутри целые ряды различных шуб. Ласкаю мех руками. Ика настойчиво тащит меня дальше.— Самые лучшие висят отдельно. Для них специальный режим поддерживается, — объясняет он.Спускаемся по винтовой лестнице в подвал. Он абсолютно пустой, если не считать белых встроенных шкафов и нескольких зеркал, развешанных по стенам. Ика сам открывает дверцы одного из них, вытаскивает в шелковом чехле шубу в пол и показывает. Я едва не падаю от восхищения. Манто из черной каракульчи, отделанное черно-бурой лисой, с капюшоном, обшлагами, опушкой… Ика предлагает померить. Ой, аж руки трясутся, не знаю, куда деть сумочку. Отдаю ему, а он набрасывает мне на плечи манго. Кручусь перед зеркалами. Такой красавицей я еще никогда не была. Мои прекрасные светлые волосы так гармонируют с мехом! Жалко, что я в брючном костюме. Из-под такого манто должны выглядывать тонкие ноги в прозрачных шелковых чулках. Я так увлеклась манто, что не заметила исчезновения Ики. Боже! Моя сумочка! Там же все деньги! Сбрасываю манто и подбегаю к лестнице. Но вниз спускается все с той же улыбкой Ика и на подносе держит два фужера с белым вином.Краснею от стыда. Как я могла подумать о нем плохо. Вон сумочка болтается на его плече. Ика ставит поднос на столик и протягивает фужер.— Хочу выпить за то, чтобы нашелся мужчина, способный подарить тебе такую вещь! — Он благородно поднимает свой бокал, и мы выпиваем.Холодное кислое вино несколько охлаждает мой восторг. Становится холодно. Хочется закутаться в манто. Снова примеряю его. Прошу Ику подать мне сумочку. Пусть лучше будет в моих руках. Он протягивает мне ее, но почему-то сумочка валится у меня из рук. Нагибаюсь, чтобы поднять, и — теряю равновесие. Больно падаю на коленку. Со мной что-то происходит. Пытаюсь встать, с надеждой смотрю на Ику. Он с улыбкой наблюдает за мной.Какой-то дурак! Видит же, что я не могу подняться.Неужели вино так подействовало? Ах да, тут же особый режим для шуб, поэтому я задыхаюсь, нужно подняться наверх. Обеими руками опираюсь о мраморный пол — и бессильно опускаюсь на него всем телом. Сквозь какую-то вату слышу чьи-то шаги. Меня поднимают на руки, куда-то несут, говорят не по-русски. Боже! Неужели умираю… Но нет! Нет! Раскрываю глаза и вижу, что в той самой комнате, где я была, вместо зеркал — окна. В них сидят какие-то люди и с улыбкой смотрят на меня.Неужели это театр? Мне кажется, я слышу, как они аплодируют. Хочу вырваться из чужих рук, но меня держат крепко. Голова наливается свинцом. Шея не выдерживает. Закрываю глаза и, кажется, засыпаю. * * * Инга припарковала машину неподалеку от отеля. Лимон собрался прощаться, как вдруг она предложила:— Думаю, тебе лучше будет жить у меня. К чему светиться в отеле?— А Ольга? — не понял он.— Куда ж без нее? Места всем хватит.— Ты не против, чтобы я переехал к тебе вместе с ней? — переспросил ошарашенный Лимон.— А ты как думал? Кроме всего, мы — друзья..И во всем этом белом прекрасном городе не найдется людей ближе, чем мы с тобой.Лимон продолжал смотреть на Ингу с недоверием. Ему и в голову не могло прийти такое решение.Ведь совсем недавно она не скрывала своей ревности. Кто поймет этих баб!— Пойду спрошу у Ольги, — неуверенно ответил он.Инга рассмеялась. Лимону и самому показалось глупым это решение. Действительно, не хватало еще ему узнавать мнение княгини!Возможно, смех Инги избавил его от сомнений.Он, ничего не говоря, уверенно зашагал в туннель, ведущий ко входу в «Титаник»".Мысль жить втроем уже не казалась абсурдной.Он всегда хотел, чтобы Инга осталась его другом.А Ольга не посмеет перечить.Лимон вошел в номер и с досадой обнаружил, что Ольга еще не пришла. Куда она запропастилась? Магазины закрылись на дневной перерыв.Какое-то нехорошее предчувствие закралось в душу. Уж не случайно ли Инга предложила перебираться к ней? Лимон слонялся по комнатам и давал волю своему воображению. Он почти уверил себя в очередных кознях Инги. Она воспользовалась переговорами, чтобы избавиться от Ольги. А теперь лицемерно приглашает их вдвоем! Раздался телефонный звонок. Лимон бросился к трубке. Оказалось, звонит Инга и интересуется, почему они не спускаются в холл отеля. Лимон, еле сдерживая себя, сдавленным голосом попросил Ингу зайти в номер.— Что-нибудь случилось? — с порога спросила она.— Ольга пропала, — глухо ответил Лимон.— С чего ты взял?— Она должна была пройтись по магазинам и давно вернуться в отель.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33