— Ольга! Жду тебя в машине.Дверь за ним с шумом захлопнулась. По лестнице сбежала перепуганная княгиня. Ничего не понимая, она, дрожа всем телом, обошла лежащую на полу подругу и метнулась вслед за Лимоном.Красная «Альфа-Ромео» медленно отъехала от виллы.— Найдешь меня в «Титании»! — крикнул Лимон выбежавшему Ике.Мы молча входим в номер. Он оказывается точно таким же, как и тот, в котором жили прежде.Вроде никуда и не уходили, а сколько всего произошло! Хочу заговорить с Лимоном и не знаю, с чего начать. Он кажется совсем неприступным. Бросает сумку и закрывается в ванной. Что же делать? На душе — тошно. Хорошо хоть в баре оказался коньяк. Привыкла я уже к этой «Метаксе». Что значит нервы — выпиваю две рюмки и успокаиваюсь. Дура я, дура… С чего это мне приспичило каяться? Меня подставили, бросили в объятия Ходжи только для того, чтобы его убить. Инга, выслушав мою болтовню, передала Лимону. А он, будучи абсолютно безжалостным типом, решил, что лучшего способа выйти на Ходжу и искать нечего! Кажется, ни во что я так свято не верила, как в эти собственные рассуждения. Подмывает сорваться с дивана и выпалить все Лимону. Лихорадочно соображаю, что лучше — устроить скандал немедленно или обидеться надолго и делать вид, что не замечаю его.Нет, уж лучше сразу застолбить, а то подумает, будто меня мучает совесть. Решительно встаю и подхожу к ванной комнате. С силой рву на себя дверь.Она оказывается незапертой. Еле удерживаюсь на ногах. Лимон лежит в ванной с закрытыми глазами.Высказываю без запинки все, во что сама поверила.Он не реагирует. Даже ресницы не дрожат. Неужели спит?— Лимон! — кричу во всю глотку.— Перестань, — слышу в ответ.— Ну и черт с тобой! — Выскакиваю из ванной, хлопая дверью.Все! Теперь буду рыдать не переставая. Иду в спальню, сбрасываю Ингино черное платье с жестким лифом и ложусь в благоухающую постель. Ни одной шмотки не успела захватить! Выбежала за ним, как собака, а он еще меня же презирает? Самое замечательное, я сама уверилась в том, что не хотела встречаться с Ходжой. Хоть во сне меня спроси, хоть под пытками. Должно быть, от этого быстро засыпаю, не успев для порядка поплакать.Конечно, первым делом снится Наташка. Вернее, не она, а мои поиски ее. Огромный дом, со множеством высоких белых дверей. Перехожу из комнаты в комнату, за спиной хлопают двери, а впереди — вижу новые. Где-то совсем рядом находится Наташка. Но я блуждаю и все время открываю не те двери. Хочу крикнуть, но губы не разжимаются. Вдруг понимаю, почему не нахожу Наташку! Она тоже ходит в поисках меня. Мы раз десять разминулись. Буду стоять возле открытых дверей и не двигаться. Только останавливаюсь, как со всех сторон все двери разом открываются.Вижу Наташку! Она тоже замерла в ожидании.— Наташка! — справившись с окаменелыми губами, зову я.Она отворачивается. Неужели не хочет со мной разговаривать? Тогда зачем вообще встречаться?Словно в ответ на мои сомнения, звучит ее очень далекий голос:— Ты не вернула перстень Пату… Он должен был успокоиться. Нельзя вставать между дочерью и отцом. Нам не о чем больше говорить. Оставайся, как и все люди, в неведении. Никто не откроет тебе имя твоего убийцы.— Я его знаю! — кричу, захлебываясь рыданиями от такой несправедливости. Возникают какие-то голоса. Все двери разом захлопываются.Открываю глаза и резко сажусь в постели. Руками вытираю слезы, из-за которых ничего не вижу.Судя по ярким щелям в темных шторах, уже утро.Лимона рядом нет. Но за дверью слышится его голос. С кем он разговаривает? Неужели с Ингой?Не знаю, хочется ли мне с ней встречаться. Нет, не она. Ему отвечает Ика. Они куда-то собираются.Вдруг Лимон меня оставит здесь и уйдет навсегда?Не успеваю вскочить с постели, как хлопает входная дверь. Ушли…Меня прошибает какой-то липкий, холодный пот. Сама себе становлюсь противной. Терпеть не могу, когда засыпаю в нижнем белье. Сдергиваю лифчик, стягиваю вместе с трусами с себя колготы.Бросил не бросил, а нужно идти под душ.В ванную комнату можно попасть из спальни.Но я набираюсь смелости и иду через комнату.Сумка Лимона — на прежнем месте. Рядом какой-то пакет. Заглядываю в него. Наверное, вещи Ики.Среди них узнаю знакомые брюки. Это же те самые, от горчичного костюма, который я выбрала Лимону в Москве! Ах, подлец Ика! Он, оказывается, вор! Вытаскиваю их из пакета и хочу переложить в сумку Лимона. Из кармана вываливается обгоревшая карта, падает на пол картинкой вверх.Я узнаю ее! Это та самая пиковая дама, кривлявшаяся в зеркале!Должно быть, она тоже меня узнала. Потому что карта вдруг взмывает под потолок и начинает кружиться по комнате. Я вскакиваю и подпрыгиваю, пытаясь ее поймать. Она нарочно издевается надо мной. Ускользает прямо из рук. Обессиленная, падаю в кресло, и тут дама, сделав несколько кругов, спланировала прямо на мою левую грудь. Вскрикиваю от жуткой боли. Вроде ко мне прикоснулись раскаленным утюгом. Хватаю карту и пытаюсь оторвать от тела. Не получается. Она словно прикипела к груди. Бегу в ванную, чтобы залезть под душ.По пути карта внезапно морщится, скукоживается и, превратившись в пепел, рассыпается. Боль тут же проходит. Покачиваясь от ужаса, охватившего меня, поворачиваю к бару. На ощупь достаю бутылку, лью себе на грудь, потом делаю несколько глоточков. Кошмар какой-то!С трудом переставляя заплетающиеся ноги, захожу в ванную, вижу в зеркале свое отражение и вскрикиваю от неожиданности. На моей левой груди выжжена пиковая дама! Накрываю ее рукой и тру в надежде избавиться. Оказывается, это самые настоящие шрамы… Никакого воспаления, можно трогать пальцами. Словно наколка. Что ж мне теперь, от нее не избавиться? Должно быть, какое-то страшное предзнаменование.Стою под душем и плачу. Не знаю почему. Наверное, от нервного истощения. Мучительно пытаюсь вспомнить об этой проклятой даме, красующейся на моей несчастной груди. Лимон говорил, что у Инги перестали складываться пасьянсы, потому что из них исчезла дама пик. Кстати, и сама Инга мне жаловалась. А украл ее Ика! Но почему спрятал в брюки Лимона? Ничего не понимаю.Лучше не думать. Придет Лимон, спрошу у него. В этой даме заключена мистическая тайна. В любом случае теперь мне от нее никак не избавиться.Вылезаю из-под душа. Долго сижу в кресле, закутавшись в банный халат. Становится безумно одиноко. Лучше выйти на улицу. Сяду в кафе, закажу себе кофе и буду ждать Лимона. Боже! Как они меня все заманали!Надеваю черное платье. Хорошо, что лиф рассчитан не на мои худосочные груди. Полностью закрывает выжженную даму. Хватаю сумочку и выхожу из номера.Не успеваю заказать кофе, как ко мне начинает клеиться какой-то русский. Внутренне сжимаюсь.Больше всего за границей следует опасаться наших!Но этот вроде нормальный. Показывает про себя в газете. Артист, наверное. Только слишком толстый и с бородой. Разве артисты с бородой бывают? Спрашивать неудобно. Он какой-то ленивый. Должно быть, от жары. Не знаю почему, но мне вдруг ужасно хочется рассказать этому незнакомому мужику обо всем, что со мной случилось. Прямо рвется наружу! Еле сдерживаюсь. Плохо, если меня с ним застанет Лимон. Предлагаю пойти погулять…Он как раз то, что мне нужно. Умеет слушать.Смотрит в сторону, а я чувствую, что сопереживает мне. Боже! Дура! Какие подробности ему сообщаю.У самой бы уши завяли. А он ничего, кивает. Хочу вспомнить, как его зовут, и не могу, а переспрашивать стыдно. Ладно, не все ли равно. Больше с ним никогда не увижусь!Что на меня нашло-наехало? Пусть думает, что угодно. Главное — на душе становится легче. Идем назад. Почему-то спиной чувствую опасность. Поворачиваюсь — и точно. Рядом притормаживает.Красная «Альфа-Ромео». За рулем — Ика. Лимон вытаскивает пистолет. Только этого недостает! Заскакиваю в машину, не успевая попрощаться.— Кто это? — рычит Лимон.— Так, русский турист. Обычный человек, показал мне королевский парк.— И все?— Да посмотри на него! Разве такой может понравиться?Правда, смотреть уже не на кого. Мой случайный знакомый остался далеко позади. * * * Они ненадолго заехали в отель. Лимон принял душ, а Ика долго разговаривал на греческом по телефону. Ольга сидела, надув губы. О пиковой даме решила пока ничего не рассказывать. Лимон вряд ли поверит и заподозрит, что ей кто-то выжег специально. Ика, бросив телефонную трубку, сообщил, что они приглашены на ужин в греческую народную таверну — бузуки.— Мне как-то все равно, — пожала плечами Ольга.— О, ты не представляешь, что это такое! Туда ходят только богатые люди.— Я давно уже с бедными не общаюсь, — заявила она. Ей было противно разговаривать с мерзким воришкой.Лимон появился с полотенцем на бедрах. Порылся в сумке, увидел горчичные брюки, вытащил их и спросил у Ольги:— А это откуда?Ольга вспыхнула, метнула взгляд на Ику и с презрением заявила:— Нашла в пакете Ики. Подумала, он ошибся, когда собирался…Ика совершенно не смутился. Развел руками:— Инга выбросила их. Я бы никогда не взял, но там в кармане была карта, думал, может, тебе понадобится.Лимон, что-то вспомнив, принялся ее искать.— Не ищи, — тихо сказала Ольга. — Ее там нет.— А где ж она?Княгиня подошла к нему и оттянула жесткий лиф. Лимон увидел выжженную даму пик.— Она сама выпала на пол, а потом вцепилась в меня. Бред какой-то, но чистая правда.Лимон вспомнил, как обжег руку, когда, сунув ее в карман, случайно прикоснулся к карте. Он не сомневался, что это та самая карта, которая исчезла из пасьянса Инги. Значит, удача перекочевала к княгине. Эта новость обрадовала его, но он сдержался, чтобы не обнять Ольгу. Вместо этого спросил Ику:— Кто звонил?— Человек Федороса., Нас приглашают в бузу ки. Заедут в восемь.— Нас, но без тебя, — возразил Лимон. — Ты поедешь к вилле Инги, найдешь укромное местечко и будешь внимательно наблюдать за всеми приходящими. А утром дашь мне полный отчет. Думаю, она так просто не успокоится. Нужно удержать ее от глупостей.Ику перспектива провести ночь в кустах не слишком обрадовала, но противиться было бессмысленно.— А я? — не выдержала Ольга.— А тебя ни на минуту нельзя оставлять одну, уже более мягко ответил Лимон. — Поэтому твое место — рядом со мой.Федорос сам заехал за ними. Он был в приподнятом настроении. Сразу сунул Лимону пачку газет с фотографиями убитого Ходжи на первых страницах.— Чувствуется, профессионал приехал! Теперь этот город мы возьмем в ласковые объятия.Обладая удивительным самомнением, он и убийство конкурента считал чуть ли не собственноручно исполненным. Во всяком случае, гордился им, как ему казалось, по праву. Лимон не возражал. Более того, с удовольствием отдавал ему пальму первенства в этом деле.Они, оставив машину из Манастыраки, поднялись на Плаку, где в многочисленных ресторанчиках и тавернах уже вовсю веселились туристы. Федорос торжественно провел их в укромное местечко под самой горой, закрытое от посторонних лиц пышным забором из кустов азалии, ярко цветущей малиновым цветом. Там, перед столиками с маленькими лампами в виде греческих амфор, возвышалась увитая дикой розой небольшая раковина эстрады, казавшаяся перламутровой. Немногочисленные посетители, в основном мужчины, сидевшие за столиками, почтительно встали, приветствуя гостей.— Мои, — небрежно кивнул в их сторону Федорос. — Все кормятся с рук.Несколько официантов в национальных костюмах, состоявших из приталенных, отделанных золотым шитьем курточек, белых рубах с широченными рукавами, коротких, в складку, белых юбок и обтягивающих ноги вязаных белых рейтуз, склонили перед ними головы в красных шапочках с черными кистями.— Обычно здесь только пьют, но мы поужинаем, — объяснил Федорос и сделал заказ, не заглядывая в предложенное меню.На лице княгини сияла улыбка. Лимон ее простил, а значит, жизнь только начинается! Ее, спутник вел себя с должным достоинством. Десятки глаз с восхищением наблюдали за ним. Слава русского рэкетира уже распространилась по Афинам.От него ждали чего-то невероятного. Даже Федорос не скрывал своего удовлетворения от общения с дорогим гостем.Официанты, не мешая их беседе, ловко сервировали столы и на серебряных блюдах принесли еду. Федорос оживился и широкими жестами радушного хозяина стал предлагать:— Прошу отведать непременно: эта вот ярко-розовая масса — икра из тарамы, ну тут же, разумеется, жареные баклажанчики, там белый с зеленью салат из творога с чесноком — цацики, рядышком долма — голубцы с виноградными листьями, а на горячее принесут псари плакию — запеченную морскую рыбу. Если кто желает, подадут фирменный суп из лимона с рисом и спагетти! — Потом повернулся к Ольге и поинтересовался:— Что у нас пьет дама?— Водку с томатным соком! Только пусть не смешивают, я сама сделаю.Ответ княгини его несколько озадачил. Он взглянул на Лимона.— А вы?— Мне «Узо».— Тогда я ударю по шампанскому! — заключил Федорос и отпустил официантов. — Объясняю, куда мы пришли. Бузуки — самые престижные заведения в Греции. Здесь — исключительно национальная еда и исполняются народные греческие песни. Сегодня будет петь мой протеже. Вообще-то он — цыган из театра «Ромэн», но быстро освоился. Благодарен мне по гроб жизни.Тем временем официанты принесли стопки пустых глиняных тарелок и поставили перед каждым сидящим за столиками.— Это зачем? — удивилась Ольга.— А вот зачем! — Федорос схватил одну тарелку и грохнул ее о мраморный пол. Все присутствовавшие сделали то же самое. Рассмеявшись, он объяснил:— Такая традиция. Заказываешь тарелки, слушаешь песни, пьешь и от восторга вместо аплодисментов бьешь их о пол. Кто больше разобьет, тот и самый почетный гость.— А тарелки дорогие? — не отставала княгиня.— Не дешевые, — гордо ответил Федорос.Вечер начался с тоста за Лимона и его очаровательную спутницу.Пили много, тарелки начали бить еще до начала выступления певца, а уж когда он появился на сцене, бой расколотой посуды заглушил первые аккорды. Ольга с восхищением наблюдала за всем происходящим.Лимон к пению остался равнодушен и, пододвинувшись к Федоросу, спросил:— Ты разобрался с долями в наркобизнесе?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33