А уж когда они тоже смогут передвигаться — вот тогда нам лучше спрятаться. Так что пусть выбирает: спуск по склону или пуля в лоб.
С упрямым выражением на лице юноша выслушал перевод, потом вдруг отвязал от своего ремня страховочную веревку и, швырнув ее на землю, начал что-то сбивчиво объяснять сестре.
— Что он сказал?
— Что вы, как и те подонки, — одним миром мазаны: вам только бы убивать, а с такими людьми он не желает иметь дела.
— Что ж, благородно. Он хочет умереть, как скромный мирный человек, и в принципе я понимаю его. Но вряд ли ему уготована подобная праведная смерть. Объясните это брату.
Унди перевела, и еще какое-то время юноша колебался, а затем вдруг воткнул палки в снег, прыжком развернулся на сто восемьдесят градусов и помчался в сторону равнины, моментально скрывшись из виду.
Унди даже не успела толком помешать ему. Когда она повернулась к Болану, на ней лица не было.
— Он погибнет?
Болан утвердительно кивнул и мрачно добавил:
— Здесь же не Олимпийские игры, Унди.
— И вы не можете его спасти?
Болан медленно развязал веревку и уронил ее в снег.
— Я, конечно, могу попытаться, Унди. Возвращайтесь в хижину и забаррикадируйте дверь. Вы услышите выстрелы, много выстрелов. И если я вскоре не вернусь, надевайте лыжи и уходите на запад.
Глава 15
Насчет ветра, который набирал силу на плоскогорье, юноша не ошибался. Снег уже не летел косым потоком — его, точно в аэродинамической трубе, гнало параллельно земле. Сугробы росли буквально на глазах, да и мороз делался все крепче. Пурга набирала силу, и стало темно, словно ночью. Следы лыж Сондра едва удавалось различать — так быстро их заметало снегом.
Болан не сомневался, что мафиози тоже взяли этот след, но каковы сейчас их действия, мог только догадываться.
Способные ребята, ничего не скажешь. Даже слишком. Несмотря на крайне ограниченную видимость, они вели поиски методично и последовательно, общаясь только с помощью звуковых сигналов, которые Болан начинал уже понимать.
Вглядываясь в следы снегоходов, Болан обнаружил, что следы двух машин пересекаются с более тонкими следами от лыж Сондра во встречном направлении. Вот, значит, как! Охотники описывали вдоль лыжных следов круги и рано или поздно должны были выйти на беглеца.
Вторая пара снегоходов присоединилась к охоте метрах в двадцати впереди, и теперь таких ловчих кругов стало уже четыре. Совсем плохо!
Двигатели ревели сильнее обычного, а перегазовка означала резкие развороты и остановки, то есть охотники как бы отрабатывали упражнение на точность выхода на цель с тем, чтобы окружить ее и уничтожить.
Где же, черт побери, они так натренировались? Во всяком случае, не в Колорадо — у них на это просто не хватило бы времени. И вообще, интересно, как долго они готовились?
Следя за их перемещениями, Болан лихорадочно обдумывал, как бы им помешать. Он знал одно очень простое средство: забросать их гранатами. Но это исключалось: Сондр неминуемо оказался бы в зоне поражения.
Впрочем, оставался еще вариант: найти Сондра, прежде чем это сделают другие, и, удерживая его при себе, перейти в атаку.
Болан прибавил шагу, пристально вглядываясь в тонкие ниточки следов Сондра. Ветер оглушительно ревел, и все же Болан различил вой моторов по обе стороны от себя. Так, судя по следам, юноша сбавил темп, а вот здесь на какое-то время и вовсе остановился, видимо, осознав свою беспомощность и потеряв всякую волю к сопротивлению. Теперь Болан находился в эпицентре поисков. Только бы успеть!..
Он расслышал звуковые сигналы, которые подавали снегоходы, условливаясь о новом развороте и начале нового круга, мощно налег на палки и рванул вперед, чтобы проскочить точку, где его путь мог пересечься со снегоходами. Две передних машины скользили метрах в десяти по обе стороны от него и, приближаясь к центральной линии, посылали звуковые сигналы двум другим, шедшим чуть дальше во встречном направлении. Они наконец-то окружили свою цель и прекрасно это понимали. Вот-вот они должны были открыть огонь.
Болан едва не наскочил на скрючившегося на снегу Сондра. Тот сидел, выставив, словно копье, лыжную палку стальным наконечником вперед. Болан лишь в самую последнюю долю секунды успел отбить палку рукой и тотчас мощным ударом в челюсть опрокинул юношу навзничь, послав его в нокаут.
Оставалось только пожелать, чтобы Сондр успел прийти в себя до появления снегоходов.
Расстегнув крепления на его лыжах, Болан вырвал из гранаты чеку и, выждав несколько мгновений, метнул гранату в точку предполагаемой встречи снегоходов.
Вспышка взрыва тускло блеснула в снежной круговерти, зато звук разом перекрыл все остальные. Один из снегоходов тотчас навеки замолк, тогда как другой вновь пошел по кругу, впрочем, все большего и большего радиуса. Кто-то слабо прокричал:
— Меня задело! Я ранен!
Круг сразу разорвался. Два находившихся позади Болана снегохода обменялись звуковыми сигналами и быстро разъехались, после чего на то место, где находился Болан, с трех сторон обрушились автоматные очереди.
Болан был для них добычей, да только не такой, на которую они рассчитывали. Теперь он мог действовать.
Болан вскинул Сондра на плечо, выстрелил из «отомага» и бросился в сторону перпендикулярно линии обстрела в полной уверенности, что вся стрельба сейчас будет перенесена в ту точку, где он находился мгновение назад. Ему хватило бы трех секунд, чтобы окончательно от них уйти, если бы в этот момент не возникло новое препятствие. Неожиданно впереди, перекрывая Болану дорогу, тяжело и глухо лязгнули гусеницы нескольких бронированных вездеходов.
Резко осев, Болан вместе с Сондром тотчас зарылся в снег. Когда он приподнял голову, то почти прямо над собой увидел разведывательный вездеход с противотуманным прожектором, луч которого методично обшаривал зону охоты. Болан не шевелился, уверенный, что в такой близости от вездехода его не обнаружат. Сондр все еще не пришел в себя.
Усиленный громкоговорителем голос с вездехода отдал приказ прекратить огонь. Снегоходы остановились, и теперь на плато раздавалось лишь протяжное завывание ветра. Из громкоговорителя, установленного на вездеходе, загремел усиленный аппаратурой голос капитана Хэрлсона, южный акцент которого тут же безошибочно узнал Болан.
— Доложите обстановку, лейтенант!
Где-то поблизости, из снежной мглы, раздался голос человека, командовавшего отрядом снегоходов.
— Думаем, это Болан. Женщина исчезла. У нас трое убитых и трое раненых. Один снегоход поврежден.
— Так чем ты занимаешься, Том? Ты, что, собираешься играть с ним в снежки?
— Мы его окружили как раз перед вашим появлением. Но это сущий дьявол! Похоже, он опять ускользнул.
— Сомневаюсь, лейтенант. Вероятно, он все еще в окружении. Эй, Болан! Мак! Ты меня слышишь? Я знаю, что ты здесь, сержант. Так вот, поиграли и хватит! Нам теперь уже действительно некогда. Шутки в сторону. Это говорю тебе я, Фрэнк Хэрлсон, капитан Хэрлсон! Мы ведь с тобой и не в таких передрягах бывали, правда? Давай-ка, парень, заключим перемирие на десять минут. Всего на десять минут. Я должен тебе кое-что сказать.
Болан отлично знал, чем заканчивалось перемирие, которое предлагал капитан Хэрлсон. Обычно очень плохо — для тех, кто на него соглашался.
— Это не засада, сержант. Можешь сидеть в снегу и мерзнуть сколько влезет, но отсюда тебе не уйти. Я приказал окружить все плато. И я тебе этого не прощу, потому что из-за тебя я не могу использовать свои лучшие силы в другом месте. Мне пора уезжать. Игра закончена. Мы переходим к радикальным мерам. Хотя, честно говоря, я предпочел бы видеть тебя на нашей стороне. Что скажешь? Или ты и впрямь намерен здесь закоченеть?
Может быть, на сей раз Хэрлсон и говорил правду.
— Могу предложить тебе отличную должность. У меня есть снайпер, но он в подметки тебе не годится. Со временем ты разбогатеешь.
Сондр понемногу начал приходить в себя, что было до крайности некстати. Болан зажал ему рот рукой и заставил дотронуться до гусеницы вездехода. Сондр мигом все понял и уже не ерепенился.
Хэрлсон продолжал расхваливать чудесную жизнь, которая ждала Болана, если тот перейдет на его сторону.
— Ты страшно разбогатеешь. А коль пожелаешь, я даже могу произвести тебя в генералы. Что скажешь, мой мальчик? Из сержантов — прямо в генералы! Недурно ведь, а?
Но Болан упрямо хранил молчание. Сондр тоже не издал ни звука. Он окончательно пришел в себя и, разобравшись в ситуации, решительно оттолкнул руку, которой Болан зажимал ему рот.
— Я тебя не понимаю, — продолжал Хэрлсон. — Я знаю, какие чувства тобой движут, и уважаю твое ожесточение, но все равно я тебя не понимаю. Ты же плывешь против течения. Времена изменились. Ты не чувствуешь этого. Твой портрет красуется во всех полицейских участках Соединенных Штатов. При первой же удобной возможности тебя прикончат, как собаку, мой мальчик. Так не лучше ли перейти к людям, которые умеют ценить твои способности и нуждаются в твоих талантах? Мы проводим великолепную операцию. Надеюсь, миссис Сандерсон просветила тебя насчет того, что мы собираемся сделать. Но ей известна только половина дела. Мы не убийцы, сержант! Мы — военное подразделение спецназначения. И нам нужно выполнить задание. Это должно тебя заинтересовать. Но если ты предпочитаешь превратиться в сосульку, дело твое. Кстати, помнишь о Син Дюк Хонге? Мы могли бы снова провернуть подобное дельце, ты да я! Даю минуту на размышление. Начинай отсчет.
Болан отлично помнил о Син Дюк Хонге, и у него не было ни малейшего желания встречаться с Хэрлсоном, пока он сам не решит, что такой момент настал.
Ровно минуту спустя прожектор погас и взревел мотор командирского вездехода.
Из громкоговорителя раздался уже другой голос: — Всем отойти! Пусть морозит себе задницу! Доставить раненых в тыл. По возвращении вас ждут кофе и сандвичи. Отлично поработали, парни. Просто отлично.
Машина слегка продвинулась вперед и на одной гусенице круто развернулась на месте. Болан почувствовал, как дернулся и вцепился в него Сондр, хотя не сразу понял, в чем дело. Гусеница прошла Сондру по ноге, вдавив ее в рыхлый снег, что, в конечном счете, ее и спасло.
Снегоходы укатили вслед за вездеходами. Сондр стоически молчал, но было совершенно очевидно, что нога у него ужасно болит. Болан осторожно извлек ее из снега и ощупал кончиками пальцев. Слава Богу, переломов не было. Приложив палец к губам, Болан взвалил Сондра на плечи и направился к хижине со спортивным снаряжением, надеясь, что миссис Сандерсон все еще там.
Одно было ясно: в этом году Сондр на лыжи больше не встанет.
Как, впрочем, и Болан.
О Фрэнке Хэрлсоне можно было говорить все, что угодно, кроме одного: он не был ни дураком, ни дилетантом в своем деле. И он не откажется от борьбы во «спасение» своего бывшего соратника.
Тут он не соврал.
Мак Болан перестал быть главной целью спецподразделения из Колорадо: его просто заблокировали здесь, а большего и не требовалось. Это означало, что теперь все свои усилия противник сосредоточит на Президенте Соединенных Штатов.
Похоже, боевая выучка спецподразделения получила высокую оценку своего командира.
Иными словами, задание предстояло выполнять до конца.
Глава 16
— Сондр благодарит вас за то, что вы рисковали ради него жизнью, — произнесла миссис Сандерсон.
— Переведите ему: я восхищен его смелостью, он очень мужественно держался.
Унди улыбнулась и застенчиво потупилась:
— Я тоже благодарю вас, Мак Болан. Мы искренне сожалеем, что Сондр так несдержанно высказывался в ваш адрес. Вы совсем не такой, как другие, вы совершенно на них не похожи.
Она повернулась и подошла к брату, не дав Болану времени ответить. Они устроили Сондру импровизированное ложе за барьером, где почти не гуляли сквозняки, и укрыли его всем, что попалось под руку, чтобы он мог согреться. Нога у него не была сломана, но боль причиняла неимоверную, поскольку от колена до лодыжки вся кожа оказалась содранной. Кроме того, у Сондра поднялась температура — результат длительного лежания на бетонном полу.
Положение их могло ухудшиться в любую минуту. Хэрлсон временно отступил и теперь лишь терпеливо выжидал, понимая, сколь бессмысленно переходить в наступление в такую погоду. Новая стычка сулила ему в лучшем случае ничейный результат, тогда как Болан мог рассчитывать на небольшое преимущество. Хэрлсон был слишком хорошим офицером, чтобы понапрасну приносить в жертву своих солдат. Он верно рассудил: лучше дождаться конца пурги. Отдавая Болану инициативу, он практически ничем не рисковал, ибо знал: если Болан и предпримет сейчас какие-то решительные действия, преимущество будет на стороне тех, кто держит оборону.
Нет, дураком Хэрлсон не был.
Болан насобирал щепок и дров и затопил печурку.
— А это не опасно? — спросила Унди.
— Чуть-чуть, — с улыбкой признал Болан. — Но так ведь приятнее, правда?
Она улыбнулась в ответ и протянула руки к огню.
— Ветер дует с северо-запада, — сказал Болан. — Значит, в спину противникам. Даже находясь совсем рядом, они вряд ли учуяли бы дым. Пока мы в относительной безопасности. Этим нужно пользоваться.
— У меня есть кастрюля и чайная заварка, — сообщила Унди. — А снаружи...
— Можете ничего больше не говорить, я все понял, — поднялся Болан.
Он вытряхнул мусор из маленькой металлической урны, вышел из хижины и набрал снегу.
Снег был очень рыхлый, и воды получилось мало. Пришлось еще раз выходить, чтобы Унди смогла заварить чай. Когда Болан вторично выглянул из хижины, он заметил, что погода явно улучшается, но не стал об этом говорить, ограничившись лишь несколькими, как бы мимолетными взглядами в окно, пока Унди заваривала чай.
Но она сама почувствовала перемену в погоде.
— Кажется, буря стихает.
Болан утвердительно кивнул:
— Ветер слабеет и скоро подует с другой стороны. Так что самое страшное позади.
— Что вы собираетесь делать?
Болан улыбнулся.
— Выпить чашку чая.
— Что вы собираетесь делать?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16