Качество, реально дешево
Надеюсь, поездка вам понравится.
— Он нажал кнопку на своей приборной доске, и между ними выросло звуконепроницаемое стекло, отделив водителя от задней части машины.
— Что угодно? Музыку или телевизор? — спросила Сабрина, когда машина влилась в поток транспорта на авениде Атлантика.
— Музыку, — быстро сказал он.
Выбор произведений был написан по-английски и по-португальски на медной табличке перед ее глазами.
— Значит так, есть классическая мелодия в стиле кантри, западная музыка, джаз или ПМБ?
— Что такое ПМБ?
— Популярная музыка Бразилии. Самба, босанова, народная музыка, другими словами.
— Сегодня ее будет достаточно. Посмотрим, что он называет джазом:
Она нажала на кнопку.
Он послушал и довольно скоро узнал исполнителя. Деззи Гиллеспи. Что ж, в джазе он разбирается.
— Даже не верится. Очень необычное исполнение.
— Ты любишь джаз? — спросил он с некоторым удивлением.
— Больше всего на свете, — улыбаясь, ответила она.
— Да? А я думал, ты предпочитаешь этих современных капризных поп-звезд.
Она пожала плечами:
— Я, конечно, слушаю поп-музыкантов, но джаз всегда был и останется моей первой любовью. Особенно живой джаз. «Элиз Аллей», «Виллидж Вангард», «Уэст Бандок» — вот мои любимцы.
— Эти имена навевают на меня такие воспоминания... — Он откинул голову назад и уставился на белый, обитый дорогой тканью потолок. — «Фэт Тьюздэйс» на Третьей авеню был моим любимым клубом, но с тех пор как я уехал из Нью-Йорка, я там не был.
Они проговорили о джазе вею дорогу к поместью Шредера.
* * *
Лаваль затоптал сигарету и посмотрел на «Голконду», на надстройках горели последние лучи заката. Перед тем как отпереть висячий замок на воротах ключом, который дал ему Драго, он помахал рукой троим мужчинам, которые вышли из двух черных «мерседесов». Как и он, они были одеты во все черное. Вслед за ним они прошли на причал и по трапу поднялись на борт «Голконды». Лаваль сложил рупором руки и позвал Диетла, который через несколько секунд вылез из люка в сопровождении двух вооруженных охранников.
— Жан-Мари, что ты здесь делаешь? — удивленно спросил Диетл.
— Есть одно деликатное дельце, Хорст. — Лаваль быстро взглянул на охранников. — Мы можем где-нибудь поговорить?
— Разумеется. Пошли в мою каюту.
— Хорст, еще один вопрос. — Лаваль легонько взял Диетла за руку. — Сколько человек сейчас на борту?
— Только два охранника. Команда вернется в начале следующей недели. Мистер Шредер всегда отпускает людей на берег во время Карнавала. А в чем дело?
— Объясню в каюте.
Диетл спустился по лестнице на один пролет и по коридору, стены которого были обиты тиком, прошел в свою каюту.
— Ну так о чем ты хотел со мной поговорить? — спросил он, закрывая дверь.
— Я лучше смогу объяснить, видя перед собой карту ближайших окрестностей. У тебя есть такая?
— Конечно есть, — возмущенно сказал Диетл. — Какой район тебя интересует?
— Леми Пойнт, — сказал Лаваль первое, что пришло ему в голову.
Диетл подошел к столу, чтобы достать карту. Лаваль мгновенно оказался за его спиной и накинул ему на шею шелковый шарф, орудуя им как удавкой. Когда Драго объяснял ему задание, он особенно подчеркивал, чтобы не было пролито ни капли крови. И Лаваль сразу вспомнил про шарф, с помощью которого он однажды быстренько расправился с тонтоном-макотом. Шарф почти не отличался от оружия, которым пользовалась каста душителей в Индии, разница состояла лишь в том, что в середину шарфа он вделал камушек, а душители традиционно использовали для той же цели монетку в одну рупию. Накинув на шею Диетла шарф, он беспощадно начал его стягивать. Диетл пытался пальцами поддеть камень, который все сильнее вдавливался ему в горло, но спустя несколько секунд упал на колени, его движения замедлились, и в конце концов он обмяк. Лаваль продолжал стягивать шарф еще тридцать секунд, затем снял шарф, сунул его в карман и поднялся на палубу, где ждали его люди. Оба охранника к этому времени также были задушены, и теперь их тела лежали возле люка. Лаваль снова помахал рукой, и из второго «мерседеса» вышли еще двое и подошли к яхте. У каждого в руках были ящики. «Мерседесы» укатили в ночь. Из ящиков извлекли оружие, которого хватило всем. Шесть автоматов «хеклер-и-кох» и пять автоматических винтовок «КЗ-75». Лаваль же всегда носил при себе «Вальтер-Р-5».
Затем двое выключили сигнализацию, надели акваланги и нырнули, чтобы осмотреть корпус корабля. Они появились через пять минут и показали Лавалю большой палец: мол, порядок! Он отдал ключ зажигания и спустился в каюту капитана, чтобы позвонить Драго и доложить о том, что первая часть операции выполнена.
* * *
Колчинский и Витлок стояли на палубе шестидесятипятифутовой яхты «Королева Копакабаны», когда услышали шум двигателей «Голконды». Колчинский поднес к глазам бинокль ночного видения и увидел, как двое снимали акваланги, затем передал бинокль Витлоку.
— Далеко мы им дадим уйти? — спросил Витлок.
— На пару миль. Не стоит светиться.
Витлок направил бинокль на мерцающие огни города.
— Интересно, как Майк и Сабрина проведут вечер у Шредера?
Колчинский шутливо поднял банку кока-колы:
— Им будет чуть веселее, чем нам, только и всего.
* * *
«Ролс-ройс-корниш» остановился перед двустворчатыми, высотой в десять футов стальными воротами.
Фелипе по рации, которая была встроена в приборную панель, вызвал пост охраны, располагавшийся в доме. Видеокамера пришла в движение, сканируя автомобиль, затем ворота автоматически гостеприимно распахнулись. Дорога петляла между широкими зелеными лужайками, освещенными сильными прожекторами, по ним бегали сторожевые псы. Через милю дорога привела к воротам поменьше, на которых висела отделанная золотом табличка: «Данаэ». Они тоже управлялись автоматически с поста охраны. Когда машина въехала на широкий круглый двор, они увидели гигантскую гору, возвышавшуюся словно колоссальный монолитный страж. Фелипе остановил машину у застекленной регистратуры, и швейцар в униформе с золотыми галунами и цилиндре поспешил открыть заднюю дверь. Фелипе опустил стекло окна:
— Мистер Грэхем, когда решите уезжать, скажите кому-нибудь из персонала, мне передадут. Надеюсь, вы хорошо проведете время.
Он включил зажигание, и «мерседес» поехал назад.
— Вижу, на вас произвела впечатление гора мистера Шредера, — сказал швейцар с явным ямайским акцентом.
— Она возникла словно ниоткуда, — сказала Сабрина, вытягивая шею, чтобы получше разглядеть ярко освещенную скалу.
— Таким образом мистер Шредер решил оформить подъездную дорогу. У него масса подобных идей.
Швейцар показал на крышу регистратуры из черной и белой черепицы, создававшей впечатление шахматной доски.
— Проходите, пожалуйста.
Двери автоматически открылись, и они подошли к маленькому полукруглому столу, за которым сидела красивая светлокожая кариока. Она дружелюбно улыбнулась и попросила приглашение. Грэхем отдал ей карточку, она внесла их имена в компьютер. На экране появились буквы VIP/AD, взятые в скобки. Драго внес их в список приглашенных в качестве особо важных гостей. Об их приходе необходимо было сообщить в дом, чтобы их лично встретили Шредер или Драго. Она отдала приглашение швейцару с Ямайки и, пока тот провожал их к лифту, сняла трубку. Они поднялись на лифте на три сотни футов в толще горы. Швейцар отдал администратору их приглашение, поклонился и исчез в лифте.
Справа от регистратуры скользнула в стену стальная дверь, и в холл вошел Драго с застывшей улыбкой на лице. Дверь за ним закрылась. Он пожал Грэхему руку и поздоровался с Сабриной.
— Очень рад, что вы приехали. Мистер Шредер просит извинить его, он лично хотел вас встретить, но жена мэра не отпустила его, пожелав танцевать с ним. Что на это скажешь?
— Тяжело быть хозяином, — заметила Сабрина, криво улыбаясь.
Драго ухмыльнулся:
— Вы совершенно правы, миссис Грэхем. Думаю, вы хотите присоединиться к гостям, разрешите я покажу вам дорогу.
Он сунул свою идентификационную карточку в прорезь, стальные двери раздвинулись, за ними оказался лифт.
— Гора высокая? — спросила Сабрина.
Драго нажал кнопку, и двери закрылись.
— Высота горы девятьсот семнадцать футов над уровнем моря, что равно приблизительно двумстам восьмидесяти метрам. Тот уровень, где мы только что были, находится на высоте трехсот футов над уровнем моря.
— Как высоко мы поднимемся? — спросила она.
— Сад расположен на высоте восемьсот, футов над уровнем моря. Там все и собрались.
Лифт остановился, и они вышли в отделанный мозаикой холл. Сквозь стеклянные стены были видны десятки разодетых людей, толпившихся на свежеподстриженной лужайке и вокруг бассейна олимпийских размеров. Посреди сада стоял красно-белый полосатый шатер. В нем расположились семнадцать музыкантов, играющих карнавальные мелодии, там же была площадка для танцев, на которой могло разместиться до двухсот человек. Драго открыл одну из звуконепроницаемых дверей с помощью своей идентификационной карточки, и шум веселья неожиданно ворвался в холл, где они стояли. Они спустились на пять ступенек вниз и очутились на лужайке, где их уже ожидал слуга в белой ливрее с двумя бокалами на подносе.
— Я позволил себе предложить вам чего-нибудь выпить, когда узнал о вашем приезде, — сказал Драго, показывая на поднос. — Сухое белое вино и «Перрье». Если вы хотите что-нибудь другое, я с удовольствием прикажу принести.
— Нет, это как раз то, что нужно, — ответил Грэхем, взяв бокалы с подноса и протягивая один Сабрине.
— А вот и мистер Шредер. Извините, меня ждут другие гости. Уверен, у нас еще будет сегодня время встретиться и немного поговорить. — Драго улыбнулся Шредеру и подошел к группе бизнесменов, которые беседовали у края бассейна.
Шредер, в белых шортах и цветастой рубашке, сердечно пожал им руки:
— Я так рад, что вы приехали. Надеюсь, Андре передал вам мои извинения, когда встретил вас?
— Да, жена мэра заставила вас танцевать с ней.
— Это хуже смерти, мистер Грэхем. Избегайте ее любой ценой. Она обожает молодых миллионеров.
— Как я ее узнаю?
— Вы услышите ее задолго до того, как увидите.
Шредер оценивающим взглядом окинул туалет Сабрины:
— Вы выглядите сегодня изумительно, миссис Грэхем.
— Спасибо, — улыбнулась Сабрина.
Шредер повернулся к Грэхему:
— Надеюсь, вы не будете в обиде, если я потанцую с вашей возлюбленной?
— Конечно нет. Уверен, она с удовольствием потанцует с человеком, который умеет танцевать. Боюсь, я не Фред Эстер.
Шредер рассмеялся и вручил им две одинаковые пластинки. На них была выгравирована рука, сжатая в кулак, между указательным и средним пальцами был просунут большой палец.
— Это называется фигой, — объяснил он. — Первоначально такие талисманы носили невольники, полагая, что они принесут им богатство и удачу. Сейчас эти игрушки предназначены для туристов, но говорят, если сильно верить в их силу, то они помогают. Я не расстаюсь с этой игрушкой с тех пор, как приехал сюда, и, как видите, мне это не повредило.
— Так вы действительно верите в их силу? — спросил Грэхем, вертя амулет в руках.
— Конечно. Вначале я относился к ним так же скептически, как и вы. Только после того как я увидел результаты, я в них поверил.
Грэхем пожал плечами, снял с шеи цепочку, повесил на нее амулет и снова надел ее. Талисман лег ему прямо на грудь.
— Возможно, он отведет от меня жену мэра.
— Никогда не смейся над колдовством, Майк, особенно в Бразилии, — сказала Сиобан из-за его спины. Как и большинство женщин на этой вечеринке, она была одета скорее эротически, чем экзотически: черная атласная баска, черные чулки и танга в черно-белую полоску.
Грэхем долго в упор смотрел на нее, пока не заметил ее взгляда.
— У меня сильное ощущение, что это попахивает мошенничеством, — сказал он.
— Можешь считать это мошенничеством. Думай как хочешь. Я видела слишком много смертей, связанных с колдовством, чтобы не верить.
— Ты убедила себя, что они связаны с колдовством, на самом деле всем смертям можно найти логическое объяснение.
Сабрина взяла его за руку:
— Пошли. Это же бал. Надо веселиться.
— Да, хватит рассуждать о колдовстве, — согласился Грэхем.
— Миссис Грэхем...
— Что еще за формальности? Это Майк, а это Сабрина. — Сиобан посмотрела на них. — Верно?
— Верно, — ответила, пожимая плечами, Сабрина.
— В таком случае, Сабрина, разрешите пригласить вас на танец? — спросил Шредер.
— С удовольствием.
Сиобан проводила взглядом Шредера и Сабрину, которые отправились на площадку для танцев.
— Она очень высокого мнения о тебе.
— Похоже, вы сегодня здорово потрепались, — нашелся Грэхем.
— Да, но не о том, о чем ты думаешь. Ты счастливец. Многие думают, если я кинозвезда, то у меня куча друзей. А я, по правде говоря, никогда не была так одинока, как сейчас.
Грэхем уставился в свой стакан.
— Сабрина сказала, ты была замужем.
— Джефф умер, — тихо ответила она.
— Прости.
— Его зарезал около ночного клуба в Париже шесть лет назад торговец наркотиками, по ошибке принял его за конкурента. — Она пожала плечами, быстро улыбнулась и протянула ему свой бокал: — Налей мне чего-нибудь.
— Чего ты хочешь?
— Налей того же, что и у тебя. Бар рядом с бассейном. Я пойду с тобой.
— Я всегда думал, что Карнавал — это праздник костюмов, — сказал Грэхем, когда они шли по лужайке. — Но женщины здесь выглядят так, будто всю ночь напролет играли в стрип-покер.
Она улыбнулась:
— "Bailes" сильно отличаются от «passarela do Samba».
— Ты меня окончательно запутала, — перебил он.
Она остановилась и обвела рукой вокруг себя:
— Вот это называется «baile» — танцевальная вечеринка. Такие приемы всегда пронизаны сексом, не говоря уже о тех, что проводятся в первоклассных отелях или ночных клубах. Там, если на одного мужчину приходится по три женщины, это совершенно обычное явление. Мартин не одобряет подобной неразборчивости и только нескольким женщинам позволено прийти на его «baile» без спутника.
A «Passarela doi Samba», или шествие самбы, — это, собственно, аттракцион, который показывают по телевидению и который предназначен для туристов:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34
— Он нажал кнопку на своей приборной доске, и между ними выросло звуконепроницаемое стекло, отделив водителя от задней части машины.
— Что угодно? Музыку или телевизор? — спросила Сабрина, когда машина влилась в поток транспорта на авениде Атлантика.
— Музыку, — быстро сказал он.
Выбор произведений был написан по-английски и по-португальски на медной табличке перед ее глазами.
— Значит так, есть классическая мелодия в стиле кантри, западная музыка, джаз или ПМБ?
— Что такое ПМБ?
— Популярная музыка Бразилии. Самба, босанова, народная музыка, другими словами.
— Сегодня ее будет достаточно. Посмотрим, что он называет джазом:
Она нажала на кнопку.
Он послушал и довольно скоро узнал исполнителя. Деззи Гиллеспи. Что ж, в джазе он разбирается.
— Даже не верится. Очень необычное исполнение.
— Ты любишь джаз? — спросил он с некоторым удивлением.
— Больше всего на свете, — улыбаясь, ответила она.
— Да? А я думал, ты предпочитаешь этих современных капризных поп-звезд.
Она пожала плечами:
— Я, конечно, слушаю поп-музыкантов, но джаз всегда был и останется моей первой любовью. Особенно живой джаз. «Элиз Аллей», «Виллидж Вангард», «Уэст Бандок» — вот мои любимцы.
— Эти имена навевают на меня такие воспоминания... — Он откинул голову назад и уставился на белый, обитый дорогой тканью потолок. — «Фэт Тьюздэйс» на Третьей авеню был моим любимым клубом, но с тех пор как я уехал из Нью-Йорка, я там не был.
Они проговорили о джазе вею дорогу к поместью Шредера.
* * *
Лаваль затоптал сигарету и посмотрел на «Голконду», на надстройках горели последние лучи заката. Перед тем как отпереть висячий замок на воротах ключом, который дал ему Драго, он помахал рукой троим мужчинам, которые вышли из двух черных «мерседесов». Как и он, они были одеты во все черное. Вслед за ним они прошли на причал и по трапу поднялись на борт «Голконды». Лаваль сложил рупором руки и позвал Диетла, который через несколько секунд вылез из люка в сопровождении двух вооруженных охранников.
— Жан-Мари, что ты здесь делаешь? — удивленно спросил Диетл.
— Есть одно деликатное дельце, Хорст. — Лаваль быстро взглянул на охранников. — Мы можем где-нибудь поговорить?
— Разумеется. Пошли в мою каюту.
— Хорст, еще один вопрос. — Лаваль легонько взял Диетла за руку. — Сколько человек сейчас на борту?
— Только два охранника. Команда вернется в начале следующей недели. Мистер Шредер всегда отпускает людей на берег во время Карнавала. А в чем дело?
— Объясню в каюте.
Диетл спустился по лестнице на один пролет и по коридору, стены которого были обиты тиком, прошел в свою каюту.
— Ну так о чем ты хотел со мной поговорить? — спросил он, закрывая дверь.
— Я лучше смогу объяснить, видя перед собой карту ближайших окрестностей. У тебя есть такая?
— Конечно есть, — возмущенно сказал Диетл. — Какой район тебя интересует?
— Леми Пойнт, — сказал Лаваль первое, что пришло ему в голову.
Диетл подошел к столу, чтобы достать карту. Лаваль мгновенно оказался за его спиной и накинул ему на шею шелковый шарф, орудуя им как удавкой. Когда Драго объяснял ему задание, он особенно подчеркивал, чтобы не было пролито ни капли крови. И Лаваль сразу вспомнил про шарф, с помощью которого он однажды быстренько расправился с тонтоном-макотом. Шарф почти не отличался от оружия, которым пользовалась каста душителей в Индии, разница состояла лишь в том, что в середину шарфа он вделал камушек, а душители традиционно использовали для той же цели монетку в одну рупию. Накинув на шею Диетла шарф, он беспощадно начал его стягивать. Диетл пытался пальцами поддеть камень, который все сильнее вдавливался ему в горло, но спустя несколько секунд упал на колени, его движения замедлились, и в конце концов он обмяк. Лаваль продолжал стягивать шарф еще тридцать секунд, затем снял шарф, сунул его в карман и поднялся на палубу, где ждали его люди. Оба охранника к этому времени также были задушены, и теперь их тела лежали возле люка. Лаваль снова помахал рукой, и из второго «мерседеса» вышли еще двое и подошли к яхте. У каждого в руках были ящики. «Мерседесы» укатили в ночь. Из ящиков извлекли оружие, которого хватило всем. Шесть автоматов «хеклер-и-кох» и пять автоматических винтовок «КЗ-75». Лаваль же всегда носил при себе «Вальтер-Р-5».
Затем двое выключили сигнализацию, надели акваланги и нырнули, чтобы осмотреть корпус корабля. Они появились через пять минут и показали Лавалю большой палец: мол, порядок! Он отдал ключ зажигания и спустился в каюту капитана, чтобы позвонить Драго и доложить о том, что первая часть операции выполнена.
* * *
Колчинский и Витлок стояли на палубе шестидесятипятифутовой яхты «Королева Копакабаны», когда услышали шум двигателей «Голконды». Колчинский поднес к глазам бинокль ночного видения и увидел, как двое снимали акваланги, затем передал бинокль Витлоку.
— Далеко мы им дадим уйти? — спросил Витлок.
— На пару миль. Не стоит светиться.
Витлок направил бинокль на мерцающие огни города.
— Интересно, как Майк и Сабрина проведут вечер у Шредера?
Колчинский шутливо поднял банку кока-колы:
— Им будет чуть веселее, чем нам, только и всего.
* * *
«Ролс-ройс-корниш» остановился перед двустворчатыми, высотой в десять футов стальными воротами.
Фелипе по рации, которая была встроена в приборную панель, вызвал пост охраны, располагавшийся в доме. Видеокамера пришла в движение, сканируя автомобиль, затем ворота автоматически гостеприимно распахнулись. Дорога петляла между широкими зелеными лужайками, освещенными сильными прожекторами, по ним бегали сторожевые псы. Через милю дорога привела к воротам поменьше, на которых висела отделанная золотом табличка: «Данаэ». Они тоже управлялись автоматически с поста охраны. Когда машина въехала на широкий круглый двор, они увидели гигантскую гору, возвышавшуюся словно колоссальный монолитный страж. Фелипе остановил машину у застекленной регистратуры, и швейцар в униформе с золотыми галунами и цилиндре поспешил открыть заднюю дверь. Фелипе опустил стекло окна:
— Мистер Грэхем, когда решите уезжать, скажите кому-нибудь из персонала, мне передадут. Надеюсь, вы хорошо проведете время.
Он включил зажигание, и «мерседес» поехал назад.
— Вижу, на вас произвела впечатление гора мистера Шредера, — сказал швейцар с явным ямайским акцентом.
— Она возникла словно ниоткуда, — сказала Сабрина, вытягивая шею, чтобы получше разглядеть ярко освещенную скалу.
— Таким образом мистер Шредер решил оформить подъездную дорогу. У него масса подобных идей.
Швейцар показал на крышу регистратуры из черной и белой черепицы, создававшей впечатление шахматной доски.
— Проходите, пожалуйста.
Двери автоматически открылись, и они подошли к маленькому полукруглому столу, за которым сидела красивая светлокожая кариока. Она дружелюбно улыбнулась и попросила приглашение. Грэхем отдал ей карточку, она внесла их имена в компьютер. На экране появились буквы VIP/AD, взятые в скобки. Драго внес их в список приглашенных в качестве особо важных гостей. Об их приходе необходимо было сообщить в дом, чтобы их лично встретили Шредер или Драго. Она отдала приглашение швейцару с Ямайки и, пока тот провожал их к лифту, сняла трубку. Они поднялись на лифте на три сотни футов в толще горы. Швейцар отдал администратору их приглашение, поклонился и исчез в лифте.
Справа от регистратуры скользнула в стену стальная дверь, и в холл вошел Драго с застывшей улыбкой на лице. Дверь за ним закрылась. Он пожал Грэхему руку и поздоровался с Сабриной.
— Очень рад, что вы приехали. Мистер Шредер просит извинить его, он лично хотел вас встретить, но жена мэра не отпустила его, пожелав танцевать с ним. Что на это скажешь?
— Тяжело быть хозяином, — заметила Сабрина, криво улыбаясь.
Драго ухмыльнулся:
— Вы совершенно правы, миссис Грэхем. Думаю, вы хотите присоединиться к гостям, разрешите я покажу вам дорогу.
Он сунул свою идентификационную карточку в прорезь, стальные двери раздвинулись, за ними оказался лифт.
— Гора высокая? — спросила Сабрина.
Драго нажал кнопку, и двери закрылись.
— Высота горы девятьсот семнадцать футов над уровнем моря, что равно приблизительно двумстам восьмидесяти метрам. Тот уровень, где мы только что были, находится на высоте трехсот футов над уровнем моря.
— Как высоко мы поднимемся? — спросила она.
— Сад расположен на высоте восемьсот, футов над уровнем моря. Там все и собрались.
Лифт остановился, и они вышли в отделанный мозаикой холл. Сквозь стеклянные стены были видны десятки разодетых людей, толпившихся на свежеподстриженной лужайке и вокруг бассейна олимпийских размеров. Посреди сада стоял красно-белый полосатый шатер. В нем расположились семнадцать музыкантов, играющих карнавальные мелодии, там же была площадка для танцев, на которой могло разместиться до двухсот человек. Драго открыл одну из звуконепроницаемых дверей с помощью своей идентификационной карточки, и шум веселья неожиданно ворвался в холл, где они стояли. Они спустились на пять ступенек вниз и очутились на лужайке, где их уже ожидал слуга в белой ливрее с двумя бокалами на подносе.
— Я позволил себе предложить вам чего-нибудь выпить, когда узнал о вашем приезде, — сказал Драго, показывая на поднос. — Сухое белое вино и «Перрье». Если вы хотите что-нибудь другое, я с удовольствием прикажу принести.
— Нет, это как раз то, что нужно, — ответил Грэхем, взяв бокалы с подноса и протягивая один Сабрине.
— А вот и мистер Шредер. Извините, меня ждут другие гости. Уверен, у нас еще будет сегодня время встретиться и немного поговорить. — Драго улыбнулся Шредеру и подошел к группе бизнесменов, которые беседовали у края бассейна.
Шредер, в белых шортах и цветастой рубашке, сердечно пожал им руки:
— Я так рад, что вы приехали. Надеюсь, Андре передал вам мои извинения, когда встретил вас?
— Да, жена мэра заставила вас танцевать с ней.
— Это хуже смерти, мистер Грэхем. Избегайте ее любой ценой. Она обожает молодых миллионеров.
— Как я ее узнаю?
— Вы услышите ее задолго до того, как увидите.
Шредер оценивающим взглядом окинул туалет Сабрины:
— Вы выглядите сегодня изумительно, миссис Грэхем.
— Спасибо, — улыбнулась Сабрина.
Шредер повернулся к Грэхему:
— Надеюсь, вы не будете в обиде, если я потанцую с вашей возлюбленной?
— Конечно нет. Уверен, она с удовольствием потанцует с человеком, который умеет танцевать. Боюсь, я не Фред Эстер.
Шредер рассмеялся и вручил им две одинаковые пластинки. На них была выгравирована рука, сжатая в кулак, между указательным и средним пальцами был просунут большой палец.
— Это называется фигой, — объяснил он. — Первоначально такие талисманы носили невольники, полагая, что они принесут им богатство и удачу. Сейчас эти игрушки предназначены для туристов, но говорят, если сильно верить в их силу, то они помогают. Я не расстаюсь с этой игрушкой с тех пор, как приехал сюда, и, как видите, мне это не повредило.
— Так вы действительно верите в их силу? — спросил Грэхем, вертя амулет в руках.
— Конечно. Вначале я относился к ним так же скептически, как и вы. Только после того как я увидел результаты, я в них поверил.
Грэхем пожал плечами, снял с шеи цепочку, повесил на нее амулет и снова надел ее. Талисман лег ему прямо на грудь.
— Возможно, он отведет от меня жену мэра.
— Никогда не смейся над колдовством, Майк, особенно в Бразилии, — сказала Сиобан из-за его спины. Как и большинство женщин на этой вечеринке, она была одета скорее эротически, чем экзотически: черная атласная баска, черные чулки и танга в черно-белую полоску.
Грэхем долго в упор смотрел на нее, пока не заметил ее взгляда.
— У меня сильное ощущение, что это попахивает мошенничеством, — сказал он.
— Можешь считать это мошенничеством. Думай как хочешь. Я видела слишком много смертей, связанных с колдовством, чтобы не верить.
— Ты убедила себя, что они связаны с колдовством, на самом деле всем смертям можно найти логическое объяснение.
Сабрина взяла его за руку:
— Пошли. Это же бал. Надо веселиться.
— Да, хватит рассуждать о колдовстве, — согласился Грэхем.
— Миссис Грэхем...
— Что еще за формальности? Это Майк, а это Сабрина. — Сиобан посмотрела на них. — Верно?
— Верно, — ответила, пожимая плечами, Сабрина.
— В таком случае, Сабрина, разрешите пригласить вас на танец? — спросил Шредер.
— С удовольствием.
Сиобан проводила взглядом Шредера и Сабрину, которые отправились на площадку для танцев.
— Она очень высокого мнения о тебе.
— Похоже, вы сегодня здорово потрепались, — нашелся Грэхем.
— Да, но не о том, о чем ты думаешь. Ты счастливец. Многие думают, если я кинозвезда, то у меня куча друзей. А я, по правде говоря, никогда не была так одинока, как сейчас.
Грэхем уставился в свой стакан.
— Сабрина сказала, ты была замужем.
— Джефф умер, — тихо ответила она.
— Прости.
— Его зарезал около ночного клуба в Париже шесть лет назад торговец наркотиками, по ошибке принял его за конкурента. — Она пожала плечами, быстро улыбнулась и протянула ему свой бокал: — Налей мне чего-нибудь.
— Чего ты хочешь?
— Налей того же, что и у тебя. Бар рядом с бассейном. Я пойду с тобой.
— Я всегда думал, что Карнавал — это праздник костюмов, — сказал Грэхем, когда они шли по лужайке. — Но женщины здесь выглядят так, будто всю ночь напролет играли в стрип-покер.
Она улыбнулась:
— "Bailes" сильно отличаются от «passarela do Samba».
— Ты меня окончательно запутала, — перебил он.
Она остановилась и обвела рукой вокруг себя:
— Вот это называется «baile» — танцевальная вечеринка. Такие приемы всегда пронизаны сексом, не говоря уже о тех, что проводятся в первоклассных отелях или ночных клубах. Там, если на одного мужчину приходится по три женщины, это совершенно обычное явление. Мартин не одобряет подобной неразборчивости и только нескольким женщинам позволено прийти на его «baile» без спутника.
A «Passarela doi Samba», или шествие самбы, — это, собственно, аттракцион, который показывают по телевидению и который предназначен для туристов:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34