Путь к блистательным вершинам тщеславия очень обеспеченного нахапанным добром она начинала в собственноручно отреставрированном капроне с аккуратно стянутыми бесцветной ниточкой дырками и кокетливо примятой нелепой шляпке неопределенного фасона, надевая которую жена Собчака, вероятно, рассчитывала не только выделиться и превзойти толпу, но еще намекнуть беспородному окружению на свое немыслимое расположение ко всем сразу.
Вокруг склеенных пустомельством многофигурных композиций расхаживал, полизывая краешек своей тарелки, грядущий достойный представитель так называемой партии «Выбор России» (ВыбРос). Этот будущий член Государственной Думы (ГД — так именовались в свое время грубые ботинки, выдаваемые ремесленникам. — Ю.Ш.), презрев забывчивость устроителей, его не пригласивших, приперся сам в темном костюме стиля клерка тридцатых годов поверх застиранной исподней рубахи рабочего вида. Слегка опрометчивый наряд венчали вконец растоптанные светлые в прошлом кроссовки, одетые почему-то не на босу ногу, а с пестрыми носочками и маленькая засунутая под мышку деловая папка, напоминавшая по цвету и покрою кобуру табельного милицейском оружия. Завтрашний госдумовец, еще не достигший обыкновения спокойно, не обращая ни на кого внимания, наедаться, будучи незваным, на повсеместно закатываемых «демократами» банкетах, молчаливо хмурился и смачно икал, занимаясь исключительно навязчивым самонаблюдением, сильно мешающим любому человеку сосредоточиться на удовольствии. Видимо, этого типа пока не очень возбуждали осознание изысканности предложенных деликатесов и новизна бесплатных ощущений субъектов, внезапно попавших в тенеты азарта обильных гурманистических утех. Его же коллеги, наделенные кроличьей неугомонностью, вскоре эти халявные застолья возведут в ранг жизненного кредо и назовут их «презентациями». Они научатся там очень быстро поглощать без эмоциональных всплесков пищу, ибо усвоят, что людям с уравновешенной психикой и стойким торможением свойственно замедленное возбуждение, в итоге, вместо удовлетворения, приводящее к нарастанию чувства тревоги.
Между тем «демократические» гости стол окончательно опустошили, поэтому торжество подошло к логическому завершению. Представители носителей бредовых идей, легко умещавшихся в головах только тех, кого можно было одурманить отсутствующим величием, стали неохотно разъезжаться.
Время тонет в тумане прошлого.
Сегодня, спустя несколько лет после описанных событий, песнопения во славу Собчака даже среди болезненно восторженных его поклонников совсем захирели. Удивляться не следует. Ибо, кроме неисчислимых бедствий, горя, тревожной нищеты или судорожного страха успевших прихватить чужое добро и внезапно разбогатевших, никто ничего больше испытать не сумел. Сам же Собчак продолжает пребывать во власти мэрской неутолимой стяжательской страсти. Она, эта страсть, как глубокий запой, из которого самостоятельного цивильного выхода быть не может без вмешательства извне или, скажем, до предъявления официального обвинения в коррупции. Правда, обвинять-то «мэра», в общем, некому. От правоохранительных контор остались только одни вывески. Сами же государевы службы уже давно превратились в известный нехитрый инструмент в руках Собчака сотоварищи, которым они сокрушают головы сопротивляющихся и несогласных.
Дух золотого тельца, выпущенный «демократами», как джин из бутылки, за короткий срок обезумел и разложил сознание многих, растворив и уничтожив все культурные, а также иные жизненные приоритеты и ценности.
Собчак, дабы не залубенеть и не одичать окончательно в суетных рысканьях по своекорыстным делянкам, повадился для разминки изредка надиктовывать очередную порцию своих мемуаров какому-нибудь ластящемуся борзописцу типа завалявшегося непризнанного пиита-псевдогения А. Чернова, разукрашенного смоляной, кучерявой бороденкой понизу черепа с захолустным мозгом, однако позволявшего себе, среди прочих выходок, представляться всем знаменитым потомком неизвестного гвардейского поручика, которому не совсем повезло на первой же дуэли.
Прекрасно оформленными корешками и кокетливо исполненными переплетами качественно изданных собчачьих воспоминаний можно украсить, вне сомнений, любой, даже не самый изысканный интерьер. Эти мемуары «петербургского» пожилого плейбоя содержанием напоминают поведение панельного пса со случайно начищенной до блеска кое-где облезлой шкурой и безвременной моноидеологией желудочных устремлений. Автор с легкостью слона, прокладывающего себе дорогу в джунглях, своими «делами» смело порушил жалкие постройки надежд избирателей, которых в их поиске счастья умудрился мимоходом погрузить в атмосферу сумеречного сознания, а потому для откапывания, например, фарфоровых чашек навязал употребить бульдозер.
Сочинения этого демиурга перевернутого мира, предлагающего любую нелепость всем считать за нормальную повседневность, пестрят новейшими эвфемизмами. Вместо слов «разгром», «уничтожение», «ликвидация» читаем, как в директивах гестапо времен войны: «меры по оздоровлению экономики,» «очистка территории от преступных элементов», «реформирование промышленности» и т. п.
По узорам такого словесного блуда все равно можно легко определить, что желает скрыть «мемуарист». И пусть он называет русских — «россиянами», мошенников и воров — «новыми русскими», а ограбленных, обобранных и обманутых — «старыми русскими» или «бывшими в употреблении» (б /у) — суть остается неизменной. Поэтому становится чуть смешно от сетований Собчака на непонимание людьми своего счастья в собчачьей интерпретации и сожалений по поводу того, что народ перестал носить «демократов» на руках. Ведь и Мефистофель, когда сбивал с панталыку несчастную Маргариту, говорил ей в маскировочных целях то же самое, что и священник, лишь другими словами. Правда, теперь уже никто не верит баечке о возможностях любой лифтерши методом нескольких несложных спекуляций разбогатеть и купить дом в Майами. Время успокоило наиболее активных поклонников Собчака из числа «выпускников» психушек, вернув их под заботливую опеку неполитизированных врачей. Можно смело предположить, что наконец сойдет мутная волна «реформации», обнажив до конца пред людьми сотворенные демократами разрушения. И тогда всякий прозревший станет недоумевать, каким образом он доверил случайным проходимцам огромное достояние своей страны, если каждый из них способен был лишь решить спор между своей женой и тещей по поводу одноразового мытья посуды.
Под шумок всеобщей эйфории Собчак, поначалу строго закамуфлированный советскими опознавательными знаками, изуверски оглупляя идеологию социализма, сумел-таки почти незаметно заложить социальную взрывчатку под наш город. На его публичных выступлениях вряд ли кому приходило в голову, что всем таким «концертам» предшествовали репетиции, ибо на самом деле он обладал даром актера, игра которого оценивалась лишь в гримерной, поэтому всегда не гнушался и не трусил привирать так сильно, как человек, уверявший окружающих, что помнит момент своего зачатия. Редко кто из обычных людей рискнет похвастать такой памятью. Пожалуй, это качество он приобрел еще в Университете, где формировал будущих законников для обиходных нужд социализма, приучая их к бездушному служению у шатких и грязных весов Фемиды. При этом не случайно позабыв растолковать своим ученикам общеизвестно расхожее: стремительный рост преступности — это естественная реакция не только пасмурных лиц, с явными признаками дегенерации на узком челе, но и обычных нормальных людей на ненормальные, резко изменившиеся условия жизни. Что же касается привнесенных из студенческих аудиторий в политическую жизнь педагогических приемов, то тут из всего обширного арсенала академических средств Собчак усвоил лишь восхваление с большим воодушевлением достоинств своего ремня, одновременно восхищаясь воспитательным значением классической розги в сочетании с неэмоциональным выкручиванием ушей. Таким образом, этот поклонник Люцифера на самом деле только временно впал в «демократическую» ересь, чтобы затем прекрасно вписаться в идеологическую доктрину Запада, тем самым совершив скорую, весьма своеобразную эволюцию от активного коммуниста до криминализированного, заурядного, но крупного феодального капиталиста с отвратительным духом высокомерно примитивного аристократа, фарцующего городской недвижимостью и государственной территорией. Этот барьер преодолел не только наш беспринципный, почтенный жуир, которого всю жизнь манили лишь деньги да аромат духов с шелестом одеяний «перезрелых вишен». Подобная перелицовка произошла почти со всей сворой мастеров разговорного жанра, перекусивших ленточку «перестройки», чтобы затем под ликование духовых оркестров поделить меж собой народную собственность и превратить державные покои вместе со страной в «общаковый», смрадный лупанарий. Нельзя считать всенародной целью желание нескольких собчаков стать сверхбогатыми за чужой счет. Поэтому то, что происходит вокруг, по сути, обычное ограбление. Рухнула убитая в затылок предательской рукой могучая, великая страна, в которой мы имели счастье родиться и вырасти. Сожжен привычный трем сотням миллионам людей родной дом. Кругом пепелище, нищие, беженцы, громко и доходчиво разъясняющие, что представляет собой «содружество независимых государств» (СНГ), и вместе с жуткими проклятиями желающие всяких пакостей матушкам его организаторов. Окраины государства утыканы свежим частоколом могильных крестов. Степной ветер там и сям шевелит кроны осиротевших деревьев над покинутым в спешке жильем. Эхо времени еще доносит до нас разыгранный Собчаком с трибуны Верховного Совета СССР актерский этюд, когда этот духовный извращенец, приняв, как обычно, благородную позу, рвал на добровольной основе ворот своей рубахи и, похрипывая от эмоционального порыва, визжа, клеймил позором нашу армию, убившую саперными лопатками несколько грузинских граждан во время апрельских событий в Тбилиси. Теперь же «демократы» наворочали повсюду горы даже не погребаемых трупов, и ничего, нормально. Молчит Собчак, его это вполне устраивает. Справедливости ради следует вспомнить, что был еще разок, когда сильно причитали и голосили по поводу трех «защитников демократии», раздавленных в сутолоке августовской ночи у стен так называемого «Белого дома», только московского. СМИ приказали это печальное событие зачислить в разряд национальной трагедии. Спустя некоторое время, уже в октябре 93-го, на том же самом месте (Эх, полюбилось! Пристрелялись, видно.) «реформаторы» грохнут прямиком из пушек несколько сотен своих однополчан-"демократов", причем многих из числа августовских «оборонцев». Но на этот раз никаких трагедий. Вроде ничего особенного не случилось. Похороны пройдут спокойно. Или вовсе не состоятся. Милиция будет разочарована. Убитых в великолепном белом здании демгазеты назовут «бандитами». Только вот зачем они под крышу парламентского корпуса забрались и когда разбойниками заделались, не всем ясно. То ли в августе 91-го, защищая этот пресловутый дом, то ли в октябре 93-го, отстреливаясь из него. Хотя, в общем, это и не важно. Все участники, как «атакующие», так и «защитники», уже мертвые или еще живые, абсолютно невиновны. Господь! Упокой их души. В поведении этих людей, то скорбящих и взывавших к сострадальному милосердию, то стрелявших друг дружку без разбору, логики нет. Но зато четко, просматривается марионеточная психологии рядовых «зомби». Они ведь лишь статисты, выпущенные грамотной рукой на авансцену, Всем известно: на цодмостках обычно находятся только нужные по ходу пьесы куклы, в то время как исполнители и авторы сценария прячутся за ширмой. Расставляют и командуют всеми из-за кулисы. Это понятно, Вот и льется повсюду кровь преднамеренно стравленных. Сегодня нет уже и самой непобежденной в боях советской армии. Полный разгром вооруженных сил нашей страны «демократы», полагаю, приурочат к 50-летию Победы, над Германией, Надо же сделать Западу запланированный подарок. Недаром ведь уплачено первопроходцам-ликвидаторам Союза, Горбачеву и Шеварднадзе с «мерзопаком» инвалидом Яковлевым. Для завершающего боя, специально изберут какое-нибудь гиблое место, например, Чечню, куда бросят остатки легендарной армии мира для окончательной дискредитации, посрамления и полного разложения, чтобы при случае уже ничего не смогло помешать швырнуть Россию под бронированные копыта Запада.
А случай этот разрушителями и предателями народа не исключается. Организаторы и изменники прекрасно знают: русские — наиболее многочисленная и крайне опасная «биомасса» по сравнению с другими народами, населявшими Союз. Поэтому разумно было бы держать всю эту популяцию под прицелом. Для чего окружить остатки территории России «дотами», танками и военными кораблями победителей, разместив базы НАТО в оторванных от СССР республиках. Но и в этом грандиозном геополитическом плане, масштабом превосходящем любое воображение, случаются досадные просчеты и недоразумения. К примеру, Черное море на милитаристских картах мира всегда значилось базой только советских военно-морских сил. Боевым кораблям предполагаемых противников даже заход в его воды был заказан. В акватории безраздельно господствовал вымпел нашей страны, тем самым создавая достаточный противовес средиземноморским силам США и НАТО, что, естественно, было залогом стабильности мира во взаимоотношениях со многими странами, обделенными любовью к СССР. Кроме того, наличие у нас символического ключа от входа в Черное море делало обширное водное пространство естественным бастионом против угрозы или внезапного вторжения врага и создавало непроходимую преграду при желании противника незаметно сконцентрировать стратегические силы для ведения наступательных действий на юге территории Советского Союза.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64