Граждане Флоренции поднялись против правителя всего мира и вместо покорности предпочли путь мятежа. Неслыханные бедствия постигнут безумную Флоренцию, ее не защитят высокие стены и мощные башни. Город падет и будет уничтожен, а жителей его гнев императора рассеет по всей земле. И Данте кончает свое обличение обращением к флорентийцам: «О тщеславнейшие из тосканцев, безумцы от природы и от дурных привычек! В отличие от людей зрелых вы не видите, глупцы, как неверны во мраке ночи шаги вашего больного сознания. И люди зрелые и незапятнанные, следуя своим путем, взирают на вас, что стоите чуть ли не на пороге темницы и все-таки отталкиваете того, кому случается пожалеть вас, чтобы он ненароком не избавил вас от тюрьмы и от тяжести наручников и колодок. И, будучи слепыми, вы не замечаете, что именно владеющая вами жадность обольщает вас ядовитыми речами и помыкает вами при помощи безумных угроз и насильно втягивает вас в грех и мешает вам руководствоваться священными, основанными на природной справедливости законами, соблюдение которых, когда оно в радость и по доброй воле, не только не имеет ничего общего с рабством, но по здравом рассуждении является проявлением самой совершенной свободы. А что такое свобода, если не свободный переход (который законы облегчают каждому, кто их уважает) от желания к действию? Следовательно, если свободны только те, что охотно подчиняются законам, то какими считаете себя вы, которые, притворясь, будто любите свободу, противитесь всем законам и составляете заговор против главного законодателя?»
Весьма возможно, что Данте выжидал исхода военных экспедиций Генриха VII у истоков Арно, близ Флоренции. Но когда Генрих со своим ближайшим окружением прибыл по морю в Пизу, куда была стянута его армия, Данте направился туда же. Мы знаем об этом из рассказа Петрарки, который в семилетнем возрасте видел великого поэта (всего раз в жизни) в Пизе, когда Данте пришел в гости к его отцу, также флорентийскому изгнаннику.
Пиза, старинный гибеллинский город, пышно и радостно встречала государя. Его пребывание в городе сопровождалось празднествами и турнирами. Нигде в Италии Генрих не чувствовал себя так хорошо, как здесь. По его приказанию был освобожден граф Гвельфо Герардеска, внук Уголино, избежавший смерти лишь потому, что, когда Уголино и вся его семья были заживо замурованы в башне голода, он только что родился. Но епископ Руджери повелел держать его в вечном заточении. Герардеска провел в темнице почти полвека. Генрих милостиво обошелся и с убийцей своего предшественника, императора Альбрехта Габсбургского, укрывавшегося в Пизе в монастыре августинцев.
Пизанцы надеялись на скорую гибель и поражение своих давних противников Лукки и Флоренции. Однако чаяния пизанцев не совпадали с планами императора, который стремился сперва короноваться в Риме, а затем постепенно стеснить кольцом и уничтожить своих тосканских врагов. Для того чтобы удовлетворить хотя бы в какой-то степени пизанских союзников, Генрих провозгласил в апреле 1312 года осуждение городам Лукке, Сьене. Парме и Реджо, приговорив их к высоким денежным пеням. Правителей этих городов он зачислил в списки изменников империи и вождей мятежа, что грозило им смертной казнью. 23 апреля Генрих покинул Пизу, направляясь в Рим. Вместе со своим войском он шел по берегу моря, избегая стычек с флорентийцами. Первого они были в Витербо, где отдыхали несколько дней. Затем по древней виа Клавдиа армия Генриха VII устремилась в Рим.
Из Рима доходили дурные вести — по-видимому, враги императора не хотели пустить его без боя в Вечный город. Большую часть Рима, Транстевере и Ватикан занимали враждебные императору Орсини. К ним подходили на помощь солдаты короля Роберта Неаполитанского. Несколько позже появились и флорентийские наемные лучники и пехотинцы. В меньшей части Рима чувствовали себя хозяевами Колонна. Эта могущественная семья держала сторону Генриха. Пробраться к Ватикану и очистить хотя бы половину Рима было невозможно без кровавых уличных боев.
Следует представить себе Рим начала XIV века. Он не походил ни на классический Рим эпохи цезарей, ни на современный. Всюду высились феодальные башни; каждая из них представляла крепость. В руинах древнего Рима гнездились феодалы. В античном театре Марцелла рыцари-разбойники Пьерлеона воздвигли целый укрепленный городок. Другие нобили, Амибальди, владели частью Колоссеума, который тоже перестроили по своим вкусам и надобностям. На всех островах Тибра щетинились башни. Патриции Савелли расположились на высотах Авентина. Узкие, извилистые улицы запирались на цепи. Лишь иногда открывались просветы — это были гигантские развалины античной поры.
С тех пор как папа покинул Рим, город пришел в большое запустение и находился в состоянии вечной анархии. Не стало никакой управы на воров и грабителей, нападавших на жителей и на пилигримов. Пробираться к святыням Рима стало делом нелегким. Купцы, ремесленники и мелкий люд, живший разными случайными заработками, приветствовали императора, так как надеялись, что он восстановит порядок, что в Риме оживятся торговля и ремесла и снова прихлынут испуганные вечными беспорядками паломники, которые приносили городу немалый доход.
Генрих еще у стен Брешии назначил сенатором, то есть правителем Рима, графа Людовика из семейства преданных ему савойских графов, связанного с ним узами родства. В августе 1310 года Людовик пробовал навести порядки в Риме. В этом деле ему помогал известный правовед Чино да Пистойя, друг Данте. Из Рима Людовик направился к стенам осажденной Брешии; снова попасть в Рим ему удалось лишь через год, в ноябре 1311-го. Люди, на которых он рассчитывал и в чьей верности не сомневался, преграждали ему путь. Людовику пришлось сосредоточить свои силы вокруг Латеранского дворца и у одного из римских мостов, Понте Молле.
7 мая Генрих въехал со своим войском в Рим, за ним следовали гибеллинские Дворяне, духовенство и бежало много народа. Через старую Порта дель Пополо и через Марсово поле император направился в Латеран, находящийся в юго-западной части города. Рим, который увидел Генрих, был мало похож на столицу мира, несущую примирение всем народам, каким он представлялся его воображению. Транстевере и Ватикан занимали гвельфы Орсини и войска Роберта Неаполитанского. Чтобы как-то закрепиться в левобережной части города, которая далеко не вся была в руках верных Генриху Колонна, отрядам императора пришлось выдержать несколько уличных боев и понести значительные потери. Людовик Савойский со своими рыцарями занял Капитолий.
Сопротивление императорским войскам возрастало. На корабле к устью Тибра прибыли новые силы неаполитанцев. Флоренция прислала еще один отряд лучников. Генриху VII трудно было понять политику папы Климента V. Если бы он действительно желал помочь тому, кого он благословил при избрании, папа мог бы сдержать неаполитанцев, тем более что король Роберт был его вассалом и мог бы оказать также немалое давление на флорентийцев. При создавшемся положении Генрих VII потерял всякую надежду пробиться на правую сторону Тибра, где находились замок св. Ангела и церковь св. Петра. Оценив обстановку, кардинал Никколо да Прато уговорил других прелатов и 29 июня 1312 года короновал Генриха VII в Латеране. Это было не совсем обычно, но подобные прецеденты случались; так, например, в Латеране, а не в соборе св. Петра короновался в 1133 году император Лотар II.
Из Латерана Генрих направился на Авентин, где состоялось торжественное пиршество. Оно омрачалось, впрочем, свистом летающих вокруг стрел, так как сам Генрих, а также разодетые светские и церковные князья его свиты служили прекрасной мишенью для неприятельских стрелков. Внешняя политика императора после коронации вызвала известное улучшение в отношениях с соседними государями. Генрих начал разговор о союзе с королем Сицилии Фридрихом III, который сватал за наследника престола дона Педро дочь императора Беатриче. Менее натянутыми стали и отношения с Робертом Неаполитанским, так как начались переговоры о союзе между сыном Генриха VII, королем Богемским (Чешским) Иоанном и племянником Роберта, королем Венгрии Карлом-Робертом. Неаполитанские войска по-прежнему стояли на правой стороне Тибра, однако решительных действий не предпринимали. Последствием этой политики было назначение Фридриха III имперским адмиралом. В случае если дело дойдет до войны с Неаполем, полагал Генрих, соединенный флот Венеции, Пизы и Генуи под командой сицилийского короля сможет оказать значительную помощь. Перед отъездом из Рима император произнес речь на древних развалинах Капитолия. Он говорил, что оставляет столицу и направляется усмирять Тоскану. Через врата Сан Лоренцо 21 июля императорские войска покинули Рим и в тот же день были в Тиволи, во владениях союзных Колонна. Пребывание в Риме продолжалось три месяца. Император двинул свои войска на родину Данте.
Кардинал Никколо да Прато в сопровождении нескольких рыцарей отправился вперед, в Ареццо, являвшийся центром белых гвельфов и гибеллинов. Он стремился собрать вспомогательные войска для нападения на Флоренцию, граждане которой горделиво заявляли, что «не согнули своих рогов еще ни перед одним государем». В это время епископом Флоренции был назначен Антонио дельи Орси, всячески поддерживавший партию черных в решении сопротивляться императору. Командовать вооруженными силами республики флорентийцы пригласили маршала Неаполитанского короля Ратта де ла Диего, графа де Казерта. Он прибыл вместе с большим отрядом каталанских наемников. Между тем императорская армия подвигалась к Флоренции. 21 августа Генрих был в Витербо. Население небольших городов, союзных Флоренции, бежало на север и в горы. Городок Кортона встретил императора на коленях. Особенно торжественную встречу устроил Генриху гибеллинский город Ареццо; он ждал императора, по словам автора хроники, как невеста — жениха. Таким образом, при движении Генриха по Италии еще раз наглядно обнаружилась система итальянских городов, которая напоминала шахматную доску, где одни были гвельфами до исступления, а другие упорнейшими гибеллинами. В этой чересполосице царила вечная война, вечная анархия. Лучшие люди Италии, как Данте, Чино да Пистойя и Никколо да Прато, мечтали о том, чтобы Италия была объединена под скипетром императора, чтобы введены были порядок, законность и единовластие. Так верил вначале и сам Генрих VII, считавший объединение Италии своей священной миссией. Однако ненависть, мелочные расчеты, корысть и партикуляризм затемняли глаза граждан итальянских городов. Следует также принять во внимание, что верхушка правителей Италии, как купеческая, так и феодальная, умела извлекать выгоды из бесконечных распрей и использовала их в своих личных целях.
Местные главари не хотели уступить власть чужестранцу и предпочитали итальянский хаос порядку, который ввели бы императорские викарии. Типичным представителем таких «городских капитанов» был Гвидо делла Торре из Милана. Таких Гвидо насчитывалось в Италии тысячи.
Ведь города Италии кишат
Тиранами, и в образе клеврета
Любой мужик пролезть в Марцеллы рад.
Напомним, что Марцелл был политическим врагом Юлия Цезаря, тогда намек Данте станет вполне ясен.
Значительная часть маленьких городков и деревень во флорентийском графстве перешла на сторону Генриха VII, однако скоро они стали изнемогать под бременем непосильных продовольственных поборов для императорской армии.
Флоренция гордилась своими мощными укреплениями. Вожаки черных решили бороться до последнего, так как знали, что их ожидает в случае поражения. Некоторые приближенные советовали императору вернуться в Ареццо, пока не прибудет подкрепление, однако Генрих настаивал на дальнейшей осаде. Вскоре он заболел и в конце концов понял, что его советники были правы. Окружить город со всех сторон не хватило войска. Император вынужден был снять осаду и направился в Пизу, разрушая и сжигая владения Флоренции. В озлобленной неудачей армии участились случаи бессмысленного зверства, грабежей и расправ с мирными жителями.
3 ноября император разбил свой лагерь в Сан Касьяно, в двенадцати километрах от Флоренции. Пиза прислала на помощь тысячу всадников и восемь тысяч пехоты, а также много провианта. Затем прибыла тысяча стрелков из Генуи. Пиза продолжала финансировать Генриха: пизанцы вручили ему крупную сумму в двести тысяч золотых флоринов. В Сан Касьяно император занял дом флорентийского банкира Джанфилиацци. По совету гибеллинов он приказал казнить Коррадо, сына Джанфилиацци, оказавшего сопротивление. В то же время Генрих, заботясь о своей славе милостивого монарха, старался проявлять великодушие и отпускал без выкупа многих пленных назад во Флоренцию. На горе близ Поджибонзи Генрих заложил новый город-крепость, который, как он думал, станет императорской резиденцией и центром Тосканы. Он назвал его Монте Империале.
Генрих VII объявил Роберта, короля Неаполитанского, предателем и изменником. Люксембуржец никогда не мог забыть, что Роберт помешал ему короноваться в соборе св. Петра. Как бы в ответ на эти осуждения Роберт объявил себя верховным сеньором Флоренции и усилил помощь гвельфам Тосканы. Чтобы завладеть Италией, Генриху VII нужно было справиться не только с Флоренцией, но и с Неаполитанским королевством. В Пизе Генрих ожидал подхода подкреплений с севера, решив во чтобы то ни стало сокрушить и уничтожить короля Роберта. Кончилось годичное перемирие, которое папа заставил заключить императора и короля. Напрасно Генрих слал послов папе, папа не желал ему помочь, и все яснее становилось, что он поддерживает неаполитанского правителя.
Генрих решил отказаться от вдовства и жениться вторично по политическим соображениям на Екатерине Габсбургской, сестре герцога Австрийского и дочери императора Альбрехта, своего предшественника.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46