— Зал на сто двадцать посадочных мест, не считая бара. Я привез с собой Карла, он старший бармен, и герра Хорста, он метрдотель. Я поднял его долю прибыли до шести процентов и не жалею об этом. Он того стоит. У нас двенадцать официантов, две разносчицы коктейлей, мальчики на побегушках и повара. Шеф-повара я выписал из Нью-Йорка. Если он трезвый, равных ему нет, а пьет он редко. Официанты работают посменно. Открываемся мы в половине двенадцатого, закрываемся в два часа ночи, за исключением пятницы, когда мы открыты только до полуночи.
— Салун приносит прибыль?
— И неплохую. Потом я покажу тебе все цифры.
— Кто к нам ходит?
— Цены я заложил высокие, но они готовы платить за качественное обслуживание и еду. Туристов почти не бывает, только во время каких-то конгрессов. Журналисты, чиновники с Капитолия, члены палаты представителей, заглядывают и сенаторы, военные, высокопоставленные сотрудники рекламных агентств, юридических контор, корпораций, скучающие жены Завсегдатаи — немецкие дипломаты и посольская братия. У нас они чувствуют себя как в Германии.
— Без тебя салун обойдется?
— Если у руля встанет Хорст, то да.
Падильо кивнул.
— А зачем понадобился номер в «Мэйфлауэр»?
— Для тебя. Он записан на твое имя. Это идея Фредль. Она с самого начала не верила, что тебя слопали рейнские угри, а когда пришла открытка из Африки, предложила снять тебе номер в отеле. Он пришелся весьма кстати. Иной раз мы могли поселить там наших друзей, если те не могли устроиться. И потом, с этих денег не берется подоходный налог. Обычные деловые расходы. Не возражает даже департамент налогов и сборов. И потом, должен же ты иметь вашингтонский адрес.
Наверное, мы говорили о салуне, потому что не хотели говорить о Фредль и о ее возможной участи. Мы выпили еще по чашечке.
— Ты всегда встаешь так рано?
— Я вообще сплю мало.
— Волнуешься?
— Просто в панике.
Падильо кивнул.
— Не удивительно. Даже хорошо, что мы рано поднялись. Дел у нас хватает.
— С чего мы начнем?
— С отеля. Сегодня утром мы должны посетить одну даму, а она придает большое значение внешнему виду.
— Как твой бок?
— Болит. Но рана неглубокая. Днем сделаем перевязку.
Я поставил чашки в раковину, выключил плиту, и на лифте мы спустились в вестибюль.
— Я вижу, лифт идет в подвал, — заметил Падильо. — Что там?
— Гараж.
— Со служителем?
— Нет, машину ставишь сам.
— Наверное, они пришли и ушли этим путем. С Фредль.
— Вероятно, да.
— Какая у тебя машина? Что-нибудь модное?
— "Стингрей". Фредль, из патриотических чувств, остановилась на «фольксвагене».
— Вообще-то автомобиль тебе нужен?
— Нет. Но в Америке принято иметь машину.
— А как ты добираешься до работы?
— Пешком.
— Далеко ли отсюда до «Мэйфлауэр»?
— Минут десять-пятнадцать прогулочным шагом, но, учитывая твой бок, мы возьмем такси.
Мы остановили машину и проползли шесть кварталов до «Мэйфлауэр» под ворчание водителя, честящего едущих на работу государственных служащих, автомобили которых запрудили улицу.
— Из-за этих мерзавцев я опоздаю на работу, — закончил он гневную тираду, затормозив у отеля.
— А где вы работаете? — поинтересовался я.
— В министерстве сельского хозяйства.
И, получив деньги, рванул с места, воспользовавшись разрывом в транспортном потоке.
Я представил Падильо заместителю управляющего отеля, не извинившись за его мятую одежду и трехдневную щетину, резонно рассудив, что мы без труда найдем другой отель, если их оскорбит появление в вестибюле бродяги. Но помощник управляющего ничем не выразил не только неудовольствия, но даже удивления и радушно приветствовал Падильо. Я попросил прислать нам завтрак на двоих, мы прошли в кабину лифта и поднялись наверх.
Я снял Падильо двухкомнатный «люкс». Первым делом он открыл стенной шкаф. Там висели несколько костюмов, два пиджака, три пары брюк, свитер и легкое пальто.
— Она выбрала мои любимые, — прокомментировал он вкус Фредль.
— Рубашки, носки и все остальное в ящиках. Там же и бритвенные принадлежности.
Он нашел все необходимое и скрылся в ванной. В гостиную вернулся в белой рубашке с черным галстуком, однобортном сером костюме и черных туфлях.
— С таким загаром обычно приезжают из Майами, — отметил я.
— Я поначалу оставил усы, но потом решил, что это перебор.
— Наши юные матроны будут от тебя в восторге.
Падильо оглядел гостиную. Ничего особенного. Диван, кофейный столик, три кресла, телевизор, письменный стол, накрытый стеклом, два-три стула, лампы, ковер на полу, деревенские пейзажи по стенам. Я также насчитал восемь пепельниц.
— Дома, — вырвалось у него.
— Когда ты уехал?
— Более десяти лет тому назад.
— И тебя пырнули ножом, едва ты сошел с корабля.
— Только тогда я и понял, что действительно вернулся домой.
В дверь постучали, и я не преминул сказать Падильо, что службы отеля работают как часы. Он открыл дверь, но на пороге возник отнюдь не официант со столиком на колесах, а двое дружелюбного вида мужчин. Один даже улыбнулся и спросил, может ли он поговорить с мистером Падильо.
— Я — мистер Падильо.
— Я — Чарльз Уинрайтер, а это — Ли Айкер, — говоривший возвышался на голову над своим спутником. — Мы из Федерального бюро расследований, — оба они извлекли из карманов бумажники с удостоверениями и протянули их Падильо, точно следуя должностной инструкции.
Падильо взглянул на часы. Должно быть, Фредль положила их вместе с бритвенными принадлежностями. Ранее он их не носил.
— Вам потребовалось двадцать минут, чтобы добраться сюда после звонка из отеля. Отличный результат, учитывая транспортные пробки.
— Мы хотели бы поговорить с вами, мистер Падильо, — продолжил Уинрайтер.
— В этом я не сомневаюсь.
— Могли бы сделать это наедине.
— Нет, — Падильо улыбнулся. — Абсолютно невозможно. Кроме того, вы должны радоваться, что будете говорить со мной при свидетеле. Его зовут мистер Маккоркл, и он — мой деловой партнер.
Я сидел в кресле, закинув ногу на подлокотник. И помахал им рукой.
— Рад с вами познакомиться.
Они кивнули мне от двери, но на их лицах уже не читалось дружелюбия.
— У вас есть какие-нибудь документы, удостоверяющие вашу личность, мистер Падильо? — спросил Айкер.
— Нет, — качнул головой Падильо. — Но вы заходите. Если вы будете задавать правильные вопросы, все прояснится и без документов.
Они вошли. Падильо указал им на диван, а сам осторожно опустился в кресло. Бок, похоже, еще болел.
— Мы послали за кофе, — он вновь улыбнулся. — Его сейчас принесут.
— Так у вас нет документов? — переспросил Айкер.
— Нет. Разве вы находите в этом что-то необычное? Разумеется, мой партнер может удостоверить мою личность. Если вы поверите, что он тот, за кого себя выдает.
— Я уж наверняка знаю, кто я такой, — подтвердил я.
— Есть и другой вариант. Я сейчас вернусь, — Падильо встал, скрылся в ванной и вышел из нее с пустым стаканом из-под воды. — Держите, — и бросил стакан Айкеру.
Тот поймал стакан, проявив завидную реакцию.
— Не смажьте отпечатки пальцев, — предостерег его Падильо. — Если вы прогоните их через ваш центральный компьютер, то найдете мое досье. Кстати, отпечаток большого пальца я совершенно случайно оставил на донышке. Компьютерная проверка не займет много времени, а уж в досье вы найдете исчерпывающую информацию.
Айкер поставил стакан на кофейный столик.
— Вы, похоже, не слишком высокого мнения о ФБР, мистер Падильо.
— Это один из вопросов, которые вы намеревались задать мне?
— Нет. Просто комментарий.
— Вы покинули страну довольно давно, — Уинрайтер взял инициативу на себя.
— Более десяти лет тому назад.
— А вернулись только вчера?
— Да.
— Где вы ступили на территорию Соединенных Штатов?
— В Балтиморе.
— Вы прибыли на корабле или самолете?
— На корабле.
— Каком именно?
В дверь вновь постучали. На этот раз открыл ее я, чтобы впустить в номер официанта. Тот споро вкатил столик и весело поздоровался со всей честной компанией.
— Мне сказали, завтрак на двоих. Только на двоих. Но я захватил четыре чашки. Я всегда так делаю. Одну минуту.
Он тут же разложил столик, расставил чашки, взялся за кофейник.
— Как я понимаю, все хотят кофе. Если хочешь, чтобы день выдался удачным, именно с этого надо начинать. Это вам, сэр, — первая чашечка досталась Айкеру. Тот взял ее с таким видом, словно его поступок оставлял несмываемое пятно на безупречной репутации Бюро. Вторым получил кофе Уинрайтер, а последними — мы с Падильо. Официант предложил сливки и сахар. Падильо согласился на первое, я — на второе. Айкер и Уинрайтер предпочли кофе без разбавителей.
Непрерывно тараторя, официант разложил по тарелкам яйца и ветчину, убедился, что масло, обложенное льдом, не растаяло, а гренок достаточно охладился и не обжигает рот. После чего протянул чек Уинрайтеру, который отпрянул от него, как от змеи. Мне пришлось прийти к нему на помощь.
— Чек подпишет этот господин, — я указал на Падильо, и официант весело затрусил к нему.
Падильо подписал чек и протянул его официанту.
— Если вам что-нибудь понадобится, позвоните мне. Номер сорок два.
— А имя у вас есть? — полюбопытствовал Падильо.
— Эл, сэр.
— Если нам что-нибудь понадобится, мы вам позвоним, Эл.
— Благодарю вас, сэр.
После его ухода я направился к столику на колесах.
— Вы не возражаете, если мы перекусим? — спросил я Айкера и Уинрайтера.
Те покачали головами, показывая, что возражений у них нет. Падильо присоединился ко мне. Намазал масло на гренок. Я принялся за яйца. Они мне понравились.
— На каком корабле, мистер Падильо?
— "Френсис Джейн".
— Вы плыли пассажиром?
— Да.
— В списке пассажиров вас нет.
— Я путешествовал инкогнито. Как Билли Джо Томпсон.
— Могу я взглянуть на ваш паспорт?
Падильо взял с тарелки кусок ветчины, откусил, пожевал. Запил ветчину глотком кофе.
— Паспорта у меня нет.
— Как вы попали на борт корабля без паспорта?
— Паспорта у меня не спрашивали. «Френсис Джейн» — не пассажирский лайнер, приятель. Это сухогруз.
— А что случилось с вашим паспортом, мистер Падильо?
— Я его потерял.
— Вы заявили о потере в государственный департамент?
— Нет. Подумал, что их это не заинтересует.
— А мне кажется, что государственный департамент заинтересовала бы потеря вашего паспорта, мистер Падильо, — голос Уинрайтера сочился сарказмом. Я заранее пожалел его.
Падильо же взял у меня сигарету, закурил, откинулся на спинку стула и посмотрел на Айкера и Уинрайтера. Как должно хорошему актеру, выдержал паузу.
— Если вы хотите известить государственный департамент об утере паспорта, выданного Майклу Падильо, попутного вам ветра. Только такой паспорт никогда не выдавался. А если б мне требовался паспорт, я бы обратился в некое заведение в Детройте и в двадцать четыре часа получил бы его вкупе с новеньким водительским удостоверением, регистрационной карточкой и номером службы социального обеспечения, который совпадет с тем, что заложен в большой компьютер в Балтиморе. Но вы скорее всего знаете все это и без моей маленькой лекции, а если это так, то вам известно, что мои адвокаты в Бонне ежегодно заполняли за меня налоговую декларацию. По этим вопросам вам лучше обратиться к ним. Или вас интересует что-то еще?
— На кого вы работаете, мистер Падильо? — спросил Уинрайтер.
— На себя. Помогаю управлять баром и рестораном.
— Я имел в виду другое.
— Что именно?
— Кто посылал вас в Африку?
— Ездил туда в отпуск. Потратил чуть ли не все свои сбережения, но поездка того стоила.
— У нас имеется иная информация.
— Любопытно.
— В Африке вы торговали оружием.
— Тут какая-то ошибка.
— Это серьезное обвинение, мистер Падильо. А вы, похоже, воспринимаете его как шутку.
— Едва ли оно серьезное, или вы не сидели бы здесь и не мямлили, как школьник, плохо выучивший урок. Вы бы принесли с собой ордер на мой арест, и в это время мы уже ехали бы в тюрьму. Ордера у вас нет, и я подозреваю, что вы браконьерствуете на чужой территории, а если хозяева узнают об этом, может разразиться крупный скандал.
— Ты имеешь в виду... — начал я, но Падильо не дал мне договорить.
— Именно, инспектор. Знаменитое ЦРУ.
— Так это в корне меняет дело, — ухмыльнулся я.
— Вы, я вижу, большие шутники, — пробурчал Айкер. — И нам нет нужды более терять на вас время. Мы все знаем и о вас, Падильо, и о вашем деловом партнере. Вы правы. У нас есть досье на вас обоих. И довольно обширное, — он встал. Уинрайтер последовал его примеру. — И у меня такое ощущение, что вскоре оно станет еще толще.
Они двинулись к двери. Открыли ее, но тут их остановил голос Падильо.
— Вы забыли вещественное доказательство, — и он бросил стакан с отпечатками пальцев. Реакция вновь не подвела Айкера. Стакан он поймал. Посмотрел на него, на Падильо, покачал головой. Поставил стакан на стол.
— Большие шутники, — повторил Айкер.
После чего они вышли в коридор, бесшумно притворив за собой дверь.
Глава 5
— Что это все значит? — спросил я.
— Вероятно, администрация отеля получила указание незамедлительно сообщить о моем прибытии. Они заглянули сюда, чтобы убедиться, что это действительно я. И время от времени будут возвращаться.
— Такой вот визит может убить Фредль.
— Я в этом сомневаюсь. Их учат не привлекать внимания, но в дальнейшем мы постараемся обойтись без нежелательных встреч. А потому не будем терять времени.
Он подошел к телефону, набрал номер. Когда ему ответили, быстро заговорил по-испански. Разобрать слова я не успевал, но определил, что говорит он на чистейшем кастильском. Разговор длился ровно три минуты. Падильо положил трубку и повернулся ко мне.
— Нас ждут через полчаса.
— Та самая женщина, которая любит хорошо одетых гостей?
Он кивнул.
— Она стареет, но по-прежнему отдает предпочтение красивым вещам. А краше денег для нее ничего нет.
— То есть она обойдется нам в энную сумму?
Падильо покачал головой.
— Едва ли. Думаю, она поможет нам из сентиментальности. Давным-давно она любила моего старика.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24