Нас накрыло волной, и мы почувствовали долгожданное тепло… Но волна отхлынула, и ветер пробрался под мокрую одежду, вымораживая насквозь. Я бросил взгляд на океан – на зеленоватых волнах то и дело лопались пузыри и клубился бледно-розовый пар, в мутной толще воды можно было разглядеть красное дно, где под тонкой коркой текла лава, делавшая океан похожим на гигантский котелок над костром. Темнота нахлынула вместе с очередной волной, так и не успевшей нас отогреть.
– Мон, мне страшно. Но я так хочу снова увидеть тебя, даже если меня доставят к тебе имперцы… Это будет даже забавно. Не бойся за меня, оставь это…
Не то паузы становились больше, не то принцесса говорила все быстрее. Мы очутились в каком-то зале – похоже, это был тронный зал ее дворца. Посредине на циновке стояло грубо сколоченное деревянное кресло, рядом, свернувшись клубком, спал гигантский белый тигр. Во сне он нервно махал кончиком хвоста. Мир снова моргнул.
Принцесса ничего не говорила, я просто почувствовал, как она прижалась ко мне в темноте. Я обнял ее покрепче и прошептал:
– Все будет отлично. Скоро увидимся. Уже скоро.
– Слово?
Я успел коснуться ее живота и вывести два иероглифа. Я не сразу понял, что написал…
«Слово, младшая».
Младшая? Что это, черт возьми, значит, Мон? Оранжерея, прозрачные цветы, огромные ажурные листья под потолком, шум искусственного дождя… Темнота. Ее пальцы.
«Прости. Совсем раскисла без тебя».
«Ничего».
«С тебя веер, как вернемся под наше небо».
«Я привезу его раньше».
«Имперцы не оценят».
– Они засекли мой вход в сеть. Мне нужно перекинуться на кого-то еще. Не выходи сразу – пережди… Рада была тебя видеть.
– А я тебя. Удачи.
Я почувствовал, как темнота улыбнулась ее улыбкой.
– Да не остынет наша вода, братишка.
Я замер… Сестра? Моя сестра…
Темнота поцеловала меня теплыми губами и расступилась. Я стоял посреди огромного зала, мимо проносились вальсирующие пары. Ки-Саоми исчезла.
Я вздохнул и отошел к барной стойке. Терять девушек в барах входит в привычку…
Что, пустышка, ты хотел найти свою семью, встретил сестренку, узнал… что-то. Полный бред – я ничего не понял. Чего она так боялась, почему ее ко мне должны были доставить имперцы? У них, у нас… У Красных с Империей почти война, почему…
– Вы танцуете?
Принцесса просила переждать несколько минут, пока Чжань потеряет след и перестанет проверять покидающих сайт. Почему нет?
– Почему бы не потанцевать с милой…
Я поднял глаза, и заготовленная улыбка сползла сама собой. Неужели с меня еще не хватит сюрпризов?
– Ванда?
Ей определенно идут откровенные платья.
– Милорд…
Она улыбнулась, и я резко отдернул руку, протянутую для рукопожатия. Это была не ее улыбка! Не ее милая и невинная, когда она чуть приподнимала уголки губ и опускала голову. И не радостная, когда она была готова рассмеяться в любую секунду, обнажавшая ее островатые и чуть скошенные назад клыки. И не та хищная улыбка акулы, больше похожая на оскал. Это была какая-то кривая ухмылка, циничная и грубая, больше подходящая всяким мафиози из сказок. Я так и стоял, глупо, по-кроличьи прижав руки к груди.
– Ну, вот видишь – ты сам все понял. Ты же сообразительный.
И голос – такой же циничный, язвительный, и в то же время какой-то отвратительно покровительственный. Фальшивая Ванда жестко перехватила мое запястье и втащила меня в толпу танцующих. Там она еще раз улыбнулась и положила руку мне на талию. Я подозрительно посмотрел на нее. На неели?
– Черт. Девушки кладут на плечо, так? Давно не был девушкой. Ну что ж, два ноль в твою пользу. Как сестренка?
Я молча переложил «ее» ладонь себе на плечо, обнял за талию и повел, стараясь поспеть за остальными парами.
– Просто скажи – она в порядке? Не бойся, за нами не следят. Мы им не интересны.
Им? А может, ты и есть эти «они»? Я прищурился и, не отрываясь, смотрел ему в глаза. Что-то в них мне тоже казалось странным. Странно знакомым.
Он придвинулся ко мне, его рука скользнула по моей лопатке.
«Как она?»
Если принцесса поверила мне, как только я доказал, что понимаю ее прикосновения, как только я ответил… Это был наш собственный код. Его никто не знал. Никто. Значит, он друг?
«Кто ты?»
«А кто ты, Тим?»
«Откуда ты знаешь? Ты знал…»
Я замер, перебирая пальцами в воздухе. Я не мог написать «Ти-Монсора» – для них я и есть Ти-Монсор, – и не мог написать «меня» – как-то странно спрашивать то, что должен знать. Идиотская ситуация. Я повторил вопрос.
«Кто ты?»
– Ты наступил мне на ногу.
– Прошу прощения, миледи.
«Отвечай».
– Скажите, а какая сейчас погода на Тирдо-Я? Ах да, вы же еще не сели…
«Кто тебя послал?»
И снова та же кривая ухмылка…
«Кто?»
От напряжения мои пальцы соскользнули на последнем сегменте символа и ладонь оказалась ниже «ее» поясницы – платья там все еще не было. Меня повело… Черт, я касаюсь виртуального зада Ванды, в которой сидит какой-то подонок, я скоро совсем свихнусь…
Лже-Ванда ухмыльнулась еще отвратительнее и поддержала мое ватное тело.
«Если тебя это успокоит – меня тоже подташнивает».
«Иди к черту».
– Тирдо-Я – красивая планета… Жаль, она столь пустынна. Говорят, там зарыты сокровища… Хотя вы, наверное, знаете куда больше интересных сказок, милорд.
«Заткнись».
«Ты не рад беседе? Ты торопишься? Она ведь просила тебя подождать…»
Я побледнел – они не могли отследить наш разговор.
«Кто ты?»
– Вы бывали в Долине Запахов?
– Нет, миледи. Не довелось.
«Ты знаешь, где его искать?»
– А я вот собираюсь, милорд. Но все дела, дела…
«Ты хоть что-нибудь мне скажешь? Что тебе нужно?»
«Разве я мало сказал?»
– Мне уже пора бежать – было приятно потанцевать с вами. Вы просто чудесно танцуете… Ах да – чуть не забыла, – давайте сделаем голо для вашей подруги. Кустику очень понравится, я уверена.
Он схватил меня под локоть и залепил слюнявый поцелуй в Щеку. Я услышал щелчок и равнодушный голос информатория.
– Снимок размещен в директории…
«Увидимся, Тим. Да не остынет наша вода».
– Встретишь сестру – передай привет. Я тоже скучаю.
Он на секунду стал серьезным. А от последних слов веяло такой тоской, что я совсем сбился с толку. Что я ей передам? Кто он вообще? Что он здесь понаплел?
– Кустику и железке тоже привет!
Он послал мне воздушный поцелуй и растворился в воздухе. Кустику? Похоже, он так называет Ванду. Когда это она обзавелась прозвищем?
Я облокотился на столик, взял недопитый кем-то стакан и вылил жидкость в себя. Недурно. Интересно, что за коктейль… А, к черту…
– Выход.
Когда вирт отключился, я не спешил открывать глаза. Стащил с головы обруч с датчиками, заново привыкая к своему телу. Было странно рывком переходить из виртуального «стоя» к реальному «полулежа», и странно было снова чувствовать на плечах пижаму, виртуальный аналог которой остался у принцессы. Я осторожно открыл глаза и огляделся. За это время я успел забыть, что входил на сайт из каюты Ванды. «У себя» я не появлялся с момента нападения пиратов. Никаких вещей, которые можно было бы там оставить, у меня не было, поэтому я решил и дальше пользоваться Вандиным гостеприимством, несмотря на то, что она давно меня долечила.
Я оглянулся. Ванда лежала на широкой кровати и задумчиво смотрела на экран планшетки, лежавшей у меня на коленях. Там все еще искрилась заставка сайта принцессы.
– Ты давно пришла?
– Достаточно давно.
Значит, зря мы делали снимок – Ванда видела на экране все, что видел я.
– Ванда, раз уж ты за всем этим наблюдала… У тебя есть хоть малейшая идея, что все это значит?
Она бросила взгляд на экранчик своего браслета, потом встала и повернулась спиной.
– Помоги.
– В смысле?
– Помоги снять.
На ней было обтягивающее вечернее платье цвета морской волны. Я неуверенно положил руки ей на плечи. Как его снимать?
– Через верх.
Она подняла руки, и я с некоторым усилием стянул с нее платье. Она осталась в одном белье.
– Ты тоже сними хотя бы верх.
Я сбросил куртку от пижамы и снова остался в одних штанах – как недавно мое виртуальное отражение. Скуфа для этого пришлось отцепить от руки и переложить на кресло – он фыркнул и исчез где-то в зарослях Вандиных насаждений. Ванда завалилась обратно на кровать и похлопала по подушкам рядом с собой. Я неуверенно приблизился и лег рядом. Ванда выглядела так же, как в тот момент у пиратов – сканирующая коридор с бластером наизготовку. Что-то непохоже, что она замыслила меня соблазнить.
Ванда не отрываясь смотрела на индикаторы на экране браслета. Наконец она удовлетворенно вздохнула.
– Все, системы слежения отключены.
– Ты уверена?
– Да, программный триггер реагирует на обнаженные тела и прекращает наблюдение. Некоторые аспекты личных свобод охраняются весьма ревностно… Теперь можешь говорить.
Если она думает, что это так удобно – вести серьезный разговор, валяясь на кровати с практически голой девушкой… Это она просто отлично придумала.
– А звуки им воспроизводить не надо? Или, там, на кровати попрыгать? Может, они давление отслеживают?
– Попрыгай, если тебе это поможет.
Я встал на пружинистую кровать и попрыгал. Скомкал простыни. Немного помогло. Ванда вздохнула.
– Тим, иногда я и впрямь чувствую себя нянькой.
Пришлось улечься обратно и заняться разглядыванием потолка. Он по-прежнему был зеленым. «Хоть какая-то определенность в жизни»…
– Я мог бы дать распоряжение Аиде, чтобы наблюдение сняли. Через Эммади или напрямую.
– Во-первых, Тим, они не имеют права ни просматривать, ни отключать системы слежения – блок безопасности изолирован от других систем. Доступ к нему закрыт до возникновения экстренных ситуаций. Систему контролирует набор простеньких программ-триггеров – при обнаружении оружия, наркотиков, опасных веществ, чрезвычайных ситуаций и прочего программа сообщает о нарушении лейтенанту службы безопасности. В общем, техноиды это не контролируют… И второе, Тим, – не очень-то увлекайся общением с ними.
– Это почему?
– То, что они не собираются истреблять человечество, еще не значит, что им можно безоговорочно доверять. У железок свои мотивы, которые нам вряд ли удастся понять.
Я усмехнулся.
– Ты, случаем, не член фонда С. Коннор?
– Отнюдь, Тим. К неолуддитам я отношусь с не меньшим недоверием. Просто люди часто расслабляются, полагая, что раз роботы пользуются эмунатами, они такие же, как мы.
Эмунатом называлась программная имитация человеческого сознания. Эмунат копирует в себя черты личностей, с которыми соприкасается техноид. Без нее он – всего лишь пассивная железка, которая многое может, но ничего не хочет. Машина, какой бы мощной она ни была и каким бы количеством информации не располагала – это всего лишь устройство по решению задач. Она не может придумывать задачи для себя самой. Но Ванда права – глупо на этом основании считать их похожими на нас.
– Тим, нам никогда не понять железок – мы слишком разные. А эмунаты только дают нам иллюзию, что это по-прежнему старый добрый хомо, со всеми его потребностями в хлебе и метапотребностями в зрелищах. Эмунат позволяет им отлично понимать нас, но не наоборот. Техноиды отменно разбираются в механизмах нашего сознания, любой наш поступок отражается в эмунате, а вторая, доминантная часть их сознания запросто раскладывает тебя по полкам, как психоаналитик высшего класса. Вот только любой старикашка-мозгоправ со всем его профессиональным цинизмом – он такой же, как ты, часть той же системы и испытывает те же эмоции. А для железки это всего лишь цифры. Да, эмунат смоделирует для него идеальную линию поведения, и железка посмеется шутке, или сочувственно промолчит, или подставит плечо, чтобы ты выплакался. Но не нужно забывать, что для него это лишь абстракция, игра… Хотя что я тебе объясняю – ты ведь не раз чувствовал это на своей шкуре.
«Дройд, мне приснился кошмар…», «Никто не виноват, Тим…», «Седьмой и девятый секторы третьей палубы подверглись полной декомпрессии…», «Капитан, здесь ничего нет, мы все проверили…», «Нет, Тим, не смотри эти файлы»…
Не бросай меня в терновый куст, черт… Почему ты их не стер, если и впрямь не желал, чтобы я их видел?
– В общем, Тим, я весьма рада, что вы подружились. Но, думаю, ты и сам прекрасно понимаешь, что это говорит только об одном: железкам что-то от тебя нужно.
– Как и тебе. Как и всем.
Она усмехнулась.
– Твоя правда. Доверять тебе некому… Но меня поймать на лжи гораздо легче, мне сложнее манипулировать тобой. Я не робот… И еще – интересная деталь. В Красном Мире не было и нет ни одного техноида.
– Они не рвутся?
– Нет. Их не пускают.
Я повернулся к ней и несколько минут абсолютно беспардонно рассматривал ее полуобнаженное тело. Вожделения, правда, в моем взгляде было не больше, чем в ее собственном, когда она предлагала раздеться… В сказках подобные особы появлялись обычно с целью соблазнить героя и выведать у него все его секреты. А потом подло предать…
Ванда заметила мой взгляд, застывший на ее родинке, не прикрытой символической лентой лифчика.
– Налей что-нибудь выпить, Тим.
Отложив планшетку, я огляделся.
– Может, лучше ты, я не знаю, где что находится в твоей берлоге.
– На мне разлегся твой зверь, а если его разбудить, он снова примется пожирать мои цветы и беситься.
Я посмотрел на скуфа, вальяжно вытянувшегося в ложбинке между ее скрещенными ногами. Почему ему всегда достается самая завидная доля? Правда, и работает он больше меня.
– Ладно, командуй.
Кроме самых разнообразных ваз с не менее разнообразной растительностью и непонятных приборов я ничего не обнаружил. В стенном шкафу висело с десяток вечерних платьев и один комбез, в котором я видел ее у пиратов. Никаких недопитых бутылок, никакого мини-бара…
– Готового не держу, придется синтезировать. Там, на листе, пара моих рецептов. Начнем с Эм-ю-14.
– Красивое название. Сама придумала?
Ванда подтянула к себе планшетку, рассеяно пробежалась пальцами по выключенному экрану.
– Я не умею придумывать названия. У знаменитого Рами была та же проблема.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50