— Учения, именуемые Великое землетрясение? — спросил он встревоженно.
То ли пауза показалась им комичной, то ли возбуждала затеянная игра, но подростки, набившиеся в машину, дружно рассмеялись.
— Да, — сказал Тамакити. — Помните Великое землетрясение в Канто? Тогда наши жестокие отцы и деды устроили корейцам кровавую баню. Только потому, что корейцы оказались слабее всех. Если бы сейчас снова случилось Великое землетрясение, самыми слабыми и ненавистными были бы мы. И наши жестокие отцы и деды устроили бы кровавую баню нам. Хорошо бы, конечно, до того, как это случится, уйти в открытое море, но вряд ли это нам удастся. А раз так, нужно самим изыскать средство спасения. Мы ведь слабая сторона — полиция и силы самообороны не за нас, и нам остается одно — бежать. Нам нужно лишить врагов возможности преследовать нас и бежать к морю — в этом наше спасение. Прежде всего мы будем разбивать машины. И нужно уничтожать механизированные отряды наемников, охраняющих эти машины. Мы добьемся того, что оставшиеся вынуждены будут бежать к морю на своих двоих! А это нам на руку. Тогда во время Великого землетрясения нас не догнать даже моторизованной полиции. Все побегут к морю на своих двоих!
Эти слова Тамакити вызвали новый взрыв смеха у его приятелей. Исана так и не смог определить, вызвана ли эта декларация самоспасения Тамакити осознанием себя как жертвы или самоиронией.
— Как же вы будете проводить учения? — спросил Исана недоверчиво.
— Лучше спросите, в чем их суть, — сочувственно сказал Тамакити, продолжая гнать машину со скоростью сто километров в час. — Все очень просто. Нужно остановить машины, все машины до одной. Студенты создают освобожденные районы — вам приходилось слышать такое выражение? А мы их создадим на всех дорогах без исключения. И тогда людям придется бежать к морю на своих двоих, а значит, во всяком случае, сразу после землетрясения, никто не окажется в привилегированном положении. Мы хотим парализовать все скоростные автострады.
— Но разве скоростные автострады не будут и без того достаточно повреждены землетрясением, если оно по силе окажется равным Великому землетрясению в Канто? — попытался возразить Исана. Тамакити с друзьями оставили его вопрос без ответа.
— А вы не подумали о том, что будет, если в случае Великого землетрясения власть имущие захотят завладеть положением? Они раньше всех окажутся у моря и перебьют нас, опоздавших. — Пока Тамакити говорил это, их машина нырнула в тоннель, освещенный оранжевыми фонарями, и вливающиеся в него с разных сторон машины заставили его снизить скорость. — Поэтому мы должны опередить их и сделать так, чтобы через тоннели нельзя было проехать, — тогда все будет в порядке, верно?
Тамакити снял с баранки руку, стал шарить у колен и, найдя что-то, похожее на солнечные очки, сунул в карман. Подростки, сидевшие на заднем сиденье, беспокойно задвигались. Появилась вторая машина, в которую пересел Бой, она шла теперь рядом с ними, чуть ли не вплотную. Обе машины по тоннелю мчались к выходу, в сиянии которого оранжевый свет казался пеленою тумана, и постепенно снижали скорость — разрыв с ехавшими впереди двумя рядами машин увеличился, а сзади сразу же послышались нетерпеливые гудки.
— Заприте дверь со своей стороны и бежим! — крикнул Тамакити, резко остановив машину и до отказа взяв на себя ручной тормоз, потом с силой потянул за руку Исана. Выскочив на шоссе и пробежав несколько шагов, Исана обернулся и увидел, что машина, в которой ехал Бой, приткнулась носом к их машине и обе они замерли, образовав перевернутую букву V. Исана — Тамакити по-прежнему тащил его за руку, — тяжело дыша, мчался теперь вместе с подростками по совершенно пустому тоннелю к выходу.
Сзади на Исана и подростков, стремительный бег которых выглядел невинной забавой в освобожденном ими районе, обрушился шквал автомобильных гудков. Подростки бежали вприпрыжку и, повернувшись к мчащимся встречным машинам, всячески старались продемонстрировать им свое презрение. Их возбуждение передалось и Исана, но у него была другая забота — не отстать. Стремительный бег продолжался всего минут пять, но Исана едва не падал от усталости. Отстань он — и какой-нибудь служащий скоростной автострады или полицейский схватил бы его одного. Вдруг перед самым носом Исана — он, задыхаясь от быстрого бега, с ужасом думал, сколько же придется еще бежать по автостраде, — подростки во главе с Боем перепрыгнули через боковое ограждение дороги и стали взбираться по косогору, обложенному дерном. Он последовал за ними. Как раз в этом месте стояли опоры переброшенного через автостраду виадука. Избавясь теперь от опасности, вернее — от опасности, которую ощущал прежде всего Исана, они заняли позицию на виадуке, откуда могли спокойно наблюдать за тем, что творится на скоростной автостраде после их проделки.
— Неужели вы не любите автомобиль сам по себе? Больше всего меня поразило то, что вы не просто свободно бежали по той стороне автострады, которую запрудили (это слово развеселило подростков. «Запрудили, запрудили, чтобы наловить рыбы, ха-ха», — рассмеялись они), но еще и угрожали встречным машинам, насмехались над ними. Казалось, вы ненавидите все автомобили вообще.
— Ненавидим? Нет, издеваемся над ними, — сказал Бой. — А к чему нам вообще любить автомашины, это же не яхты. Машина — дело прошлое!
Под тонкой пленкой веселья подростков, одобрительно слушавших Боя, Исана уловил холодное, даже, пожалуй, преувеличенное презрение к машине, именуемой автомобилем. Это его глубоко потрясло и обрадовало. Такое явное презрение подростков к автомобилю как вещи, ничего не стоящей, произвело на него особенное впечатление. У самого Исана в молодости не было другого объекта презрения или уважения, кроме человека.
— Мы хотим во время разрушительного землетрясения остановить машины во всем Токио и доказать едущим в них людям, что автомобиль — машина устаревшая, — сказал Тамакити. — Во время землетрясения наша задача — как можно быстрее добраться до моря, а автомобили тех, кто чинит нам препятствия, уничтожить. Это будет маленькая война. Ведь полиция и силы самообороны не станут на сторону разрушителей автомашин, этих символов благополучия и богатства владельцев: наоборот, они, как цепные псы, помогут хозяевам защитить свои жалкие автомобили. Они превратятся в наемников этих машин. Вам случалось видеть полицейского, который бы разбивал машину, сбившую человека? Нет, пистолет он направит на человека, атакующего автомобиль. Но тот, кто живой и невредимый едет в машине, а у самого сердце окунается в ледяную воду, — арестован. Пусть дорожная полиция перестанет прислуживать автомобилям и устроит хотя бы однодневный саботаж. Вот уж тогда побьется автомобилей и их рабов. Но нам этого мало! Так что же, вы вместе с полицией и силами самообороны воспротивитесь уничтожению этих грохочущих чудовищ?
— Ты только сейчас навел меня на мысль, что такое автомобиль, и мне нужно как следует подумать об этом, — сказал Исана, а подростки оживленно засмеялись. — Что же касается людей, то верхний предел населения, которое может прожить в Японии, был достигнут в конце девятнадцатого века, и когда он превышался, наступал Великий голод...
— Великий голод! — сказал Бой. — Автомобили тоже гибнут из-за Великого голода, предотвратить его людям не под силу. Может быть, если только земля сблизится с какой-нибудь планетой...
— Например, из-за нефтяного голода. Он ведь наступит очень скоро, — сказал Тамакити. — Но раньше, чем он наступит, привилегированные, захватив все автомобили, будут ожесточенно преследовать нас. Пока этого не произошло, чтобы люди не творили зла, охраняя свои машины, нужно уничтожить дурацкий обычай частного владения ими. Вы так не думаете? Мы пропагандируем эту идею, воруя автомашины и бросая их где попало. Если все машины станут общим достоянием, каждая машина, направляющаяся по делу, останется в пункте назначения. В идеальном случае количество автомобилей на дорогах сократится наполовину. И когда вдоль дороги будут стоять брошенные машины, человек сможет выбрать любую; необходимость в стоянках тоже отпадет. Никаких тебе забот.
Из тоннеля показался волочивший машину тягач, за ним медленно потянулась колонна автомобилей. Другую машину, оставленную на тормозе, с запертыми дверцами, смогли лишь отодвинуть к обочине, и движение открылось пока в один ряд.
— Посмотрите, до чего отвратительны взбешенные морды этих рабов машин! Не смогли проехать пустячного расстояния, а вид у них такой, будто лишились права жить на свете. Они уверены, что, едва обезьяна слезла с дерева, она тут же села в деревянный или каменный автомобиль, верно? Нет, до чего отвратительны их морды!
Угрожая потоку машин под виадуком, Тамакити возбужденно, с явным удовольствием кричал и размахивал руками. Потом потерял интерес и к этой игре. Следуя за Тамакити и его товарищами, Исана обнаружил удивительное явление: Бой и остальные Свободные мореплаватели, в отличие от взбешенных владельцев проносящихся внизу машин, были веселы, оживлены, это читалось на их лицах. Они выглядели учениками, успешно завершившими prayer, являющуюся одним из видов education, которому они отдали свое тело и душу.
Глава 11
Преступление как способ самообучения
Наиболее старательно брали уроки английского языка в убежище самые молодые члены команды, и в первую очередь Бой. Те же, кто составлял ядро Союза свободных мореплавателей во главе с Такаки, были заняты другими делами. Приходившие в убежище подростки искренне стремились подружиться с Дзином. Они врывались в убежище, не считаясь с удобством самого Исана, и, если Дзин спал, сидели смирно и тихо, дожидаясь, пока тот сам не проснется. Это правило Исана установил еще в пору их затворничества. Исана был убежден, что именно он руководит их совместной жизнью, но основной ее стиль определялся Дзином. Когда раньше, включив бесконечную ленту с записанными на ней голосами птиц, Исана выходил из дому, а вернувшись, заставал спящего Дзина, он терпеливо ждал его пробуждения. Сидел в полном бездействии и ждал, глядя на раскрасневшееся, спокойно улыбающееся лицо спящего сына, когда тот, проснувшись, позовет его. Исана и в самом деле не оставалось ничего иного, как ждать, пока Дзин проснется и он сможет рассказать о том, что ему пришлось пережить, как он проник в дикий город, которым завладели чужие люди, а потом, укрывшись в убежище, пытался сублимировать свои низменные переживания в нечто, напоминающее общение с душами деревьев и душами китов . Разумеется, он рассказывал сыну только о том, что представлялось ценным для обогащения его жизненного опыта, и поэтому рассказ вмещал далеко не все, что ему приходилось совершать за стенами убежища. И о чем бы ни рассказывал Исана, Дзин, улыбаясь, повторял короткие фразы, доступные ребенку, и этим выражал свое одобрение...
— Дзин ко всем относится одинаково хорошо, — говорил иногда Бой.
Бой был моложе остальных подростков, и если б не будущий дальний морской поход, ради которого он жил и который стал символом его самоутверждения, он с готовностью умер бы — и воспринял бы смерть как нечто совершенно естественное. Но если бы умер Дзин, потрясенный страхом, причина которого осталась ему неведомой, Боя перестало бы привлекать и то немногое, что манило его на земле, даже их необыкновенная яхта.
Подростки принесли Дзину маленький переносной телевизор, они выкрали его из машины, владелец которой беспечно оставил его в машине, брошенной на стоянке. Пока подростки, включив первую попавшуюся программу, проверяли качество изображения, мужчина средних лет, назвавшийся «футурологом», заявил с экрана, что в будущем люди с низкими умственными способностями «будут подвергаться ненасильственной селекции», — все, кроме Дзина, с интересом прильнули к телевизору.
— На этот счет меня уже давно преследует навязчивая идея, — начал Исана в стиле, каким был написан английский текст. — Мне представляется в мыслях, что всенародно избранное будущее правительство или рядовые чиновники подвергают Дзина, как сказал «футуролог», ненасильственной селекции.
— Этот человек убьет Дзина или упрячет его в концлагерь. Да и таких, как мы, — тоже, — сказал Бой.
— Нет, вас с Дзином «футуролог» вряд ли смешает в одну кучу, — сказал Исана, но Бой и остальные подростки не обратили никакого внимания на его поправку. Они стали пинать ногами экран телевизора с изображением «футуролога», пока не разбили его.
В отличие от Исана, которого хватало лишь на то, чтобы абстрактно ненавидеть страшное, отвратительное будущее, ожидающее Дзина, подростки сразу же перешли к конкретным действиям, чтобы разделаться с тем, кто обещал им такое будущее. «Футуролог» появился на экране телевизора потому, что, как всегда, в начале лета в разгаре были научные конференции: в одном из центральных отелей города проводилась международная конференция футурологов, и на следующий же день вечером один из ее участников подвергся, как сообщили газеты, нападению группы хулиганов. Подростки пробрались в отель. Бой раздобыл одежду настоящего боя из отеля, переоделся, вызвал того самого «футуролога», провел его в туалет, повалил там на пол, и трое мальчишек, раскрыв «футурологу» рот «ненасильственным методом», набили туда дерьмо. Правда, осталось неизвестным, проглотил он его или нет...
Подростки совершали не только такого рода налеты — с целью возмездия, — но и замыслили нападение в целях самообучения. Что же они придумали? В качестве объекта для нападения они избрали грузовик компании мясных продуктов, доставлявший каждый вторник по утрам мясо в магазины. В грузовике, заполненном распластанными говяжьими и свиными тушами без шкур и внутренностей, лежали огромные ножи и топоры, чтобы рубить кости. Но рядом с этим грозным оружием в машине находились и привычные к тяжелому физическому труду рабочие, способные дать достойный отпор, — вместе с водителем их было трое.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42