Помощник инспектора Хибия, по-видимому, рассуждал про себя примерно так же:
– Нам необходимо встретиться с Цумура. Кондо-кун, вызови сотрудников из отдела экспертизы, чтобы они сделали фотографии этих надписей. Нет, мы реквизируем эту доску для приобщения к делу в качестве вещественного доказательства.
– Верно, начальник. Ничего не случится с этой собачьей конурой, – проявил Кондо щедрость по отношению к чужому имуществу.
– Кондо-кун, я пойду осмотрю дом номер восемнадцать, а ты подробно расспроси студентов, они ждут на улице, о том, что из себя представляет Синкити Тасиро.
– Киндаити-сэнсей, послезавтра годовщина смерти одного из участников двойного самоубийства, и Синкити Тасиро, наверное, отправится на гору Ханарэяма, чтобы отслужить заупокойную службу.
– Пожалуй…
– Если так, то этот парень должен где-то остановиться в Каруидзаве. Нам надо бы поискать его в районе Куса-но-нэ… У него можно узнать кое-что и о Фуэкодзи.
– Начальник, этот парень, возможно, изменил имя, ведь о происшествии было написано в газетах.
– Поэтому подробнее расспроси о его внешности. Он явно решил не останавливаться в этом кемпинге. Вряд ли такой юнец остановится в первоклассном отеле. Значит, в каком-нибудь другом кемпинге или дешевой гостинице. Постарайся поскорее найти его.
– Может, мне поискать его возле отеля «Хосино-онсэн»?
– Нет, достаточно, что я туда поеду. Быть может, ко мне присоединится и Киндаити-сэнсей.
В присутствии Киндаити помощник инспектора Хибия, с одной стороны, испытывал некоторую неловкость, но с другой – чувствовал себя более уверенно, потому что Киндаити не мешал ему действовать.
В доме № 18, в котором в прошлом году останавливался Синкити Тасиро, ничего особенного обнаружено не было. Выйдя из него, детектив Кондо поймал управляющего Нэдзу и попросил его отдать доску с надписями Фуэкодзи. Похоже, что это поставило управляющего в затруднительное положение, но под давлением он был вынужден согласиться. Двое студентов с интересом наблюдали за происходящим.
Коскэ Киндаити, как будто он это только что вспомнил, обратился к управляющему:
– Скажите, а в доме номер семнадцать после смерти Фуэкодзи кто-нибудь останавливался?
– Разумеется. Ведь он же не в доме умер.
– У вас есть фамилии и адреса этих людей?
– Мы их записываем, однако я не могу гарантировать, что все дают настоящие фамилии и адреса. Например, вот эти двое, которые перед вами…
– Хозяин, не говорите гадости. Я вам сообщил настоящие адрес и фамилию.
– Кто тебя знает. Может, ты придумал это имя, а сам скрываешься от полиции.
– Хватит, трепаться.
– Хибия-сан, – Киндаити повернулся к помощнику инспектора, – давайте все-таки попросим управляющего предоставить нам список всех, кто останавливался в доме после прошлогоднего инцидента.
– Киндаити-сэнсей, – начал было помощник инспектора, но затем передумал и сказал управляющему: – Ты слышал, что сказал сэнсей. Так что выполняй.
Вскоре машина отъехала от кемпинга «Белая береза».
– Киндаити-сэнсей, вы подозреваете, что в доме номер семнадцать останавливался кто-то, кто имеет отношение к происшедшему?
– Как вы считаете, кто бы это мог быть?
Немного подумав, Хибия сказал неожиданно тихим голосом:
– Синдзи Цумура… Да?
– Давайте сначала во всем разберемся. Во всяком случае, эту надпись надо тщательно изучить.
– Вы хотите сказать, что кто-то позже приложил к ней руку?
– Специалисты сразу определят. Молодец, вы дали своевременное распоряжение реквизировать эту доску.
На это замечание Хибия ничего не ответил. Неглупый молодой помощник инспектора начинал понимать, что Коскэ Киндаити, не навязывая своего мнения, успешно ведет расследование.
После недолгого молчания вновь заговорил Киндаити:
– Если встретим Синкити Тасиро, я его узнаю.
Помощник инспектора с удивлением посмотрел на Киндаити:
– Почему? Вы что, с ним знакомы?
– Нет, но именно я обнаружил в прошлом году Синкити Тасиро и Юки Комия. Тогда я просто передал полицейскому свою визитную карточку и довольно быстро уехал…
– Сэнсей? – Хибия вновь с изумлением посмотрел на Киндаити. – Так это вы сообщили в прошлом году о двойном самоубийстве?
Коскэ Киндаити не ответил и с мрачным видом уставился в окно. Машина в это время преодолела железнодорожный переезд в Минамихара и помчалась по шоссе № 18 в западном направлении.
После паузы детектив сказал:
– Да, это был я. В это время было найдено тело Фуэкодзи, полиции было не до меня. Я тогда жил у адвоката Сэйитиро Нандзе и ждал, что со мной свяжутся, но напрасно. Около семи часов вечера на виллу пришел сборщик заказов из магазина, и я слышал, как он рассказывал, что на горе Ханарэяма произошло двойное самоубийство, женщина уже умерла, а мужчина еще жив, и его поместили в больницу. После этого я успокоился и на поезде «Маруикэ» в семь часов пятьдесят четыре минуты уехал в Токио, у меня там были срочные дела.
– Вот, оказывается, как…
– Вернувшись в Токио, из газет я узнал, что оставшийся в живых мужчина, Синкити Тасиро, студент музыкального факультета Университета искусств, а женщина, Юки Комия, в прошлом была артисткой театра оперетты, а затем «девушкой по вызову».
Как выяснилось позже, полицейский, с которым общался Киндаити, поднимался на гору Ханарэяма во главе спасательного отряда и по дороге потерял полученную от Киндаити визитную карточку.
Глава десятая

Бабушка и внучка
Станция Наганохара была известна находящимся поблизости горячим источником Кусадзу-онсэн, здесь кругом из-под земли били небольшие серные фонтанчики, которые окрашивали и землю, и воду протекающих здесь ручейков в красно-коричневый цвет. Сверху, со станции, открывался вид на широкую долину, где протекала река того же красно-коричневого цвета. Назвать ее «чистый поток, омывающий скалы», как когда-то сказал поэт, было решительно невозможно.
Во многих местах долины виднелись искусственно созданные неглубокие пруды, которые использовались для добывания серы. Прошедший тайфун переполнил их водой, и она хлынула на близлежащие рисовые поля, которые стали выглядеть кровавым морем.
– Как на все это неприятно смотреть, – поежилась Ясуко, наблюдая долину из окна автомашины.
– О чем это вы? – переспросил Тэцуо Сакураи.
– Я имею в виду цвет воды.
– Вы бывали в этом районе?
– Я здесь впервые. Хотя я каждый год и приезжаю в Каруидзаву, но здесь ни разу не была. Недавно и Тодороку-сан надо мной посмеивался.
– А почему? Есть ведь машина. Разве плохо немного попутешествовать?
– Возраст уже не тот.
В обществе молодого, здорового и беззаботного Тэцуо Сакураи Ясуко вновь стала суровой, как будто отпустившая ее боль вернулась. Инспектор Тодороку почувствовал это, хотя и не мог видеть происходящего у него за спиной. Внешне он, казалось, был полностью поглощен беседой с сидевшим рядом водителем, однако все его внимание было сосредоточено на разговоре Ясуко с Тэцуо.
Неясно, заметил ли Тэцуо Сакураи, что настроение Ясуко резко изменилось, но он не был настолько бесчувственным человеком, чтобы упомянуть имя Тиёко Отори. Темы для разговора были исчерпаны, и в машине повисло неловкое молчание.
Через некоторое время Ясуко сказала:
– Ваша молодость, Сакураи-сама, помогла вам проявить ловкость.
– Что вы имеете в виду?
– Эту машину. Осталась только одна, и вам удалось ее захватить.
– Все было совсем не так! – Сакураи улыбнулся. – Это ведь такси из Каруидзавы. Когда я разговаривал с Хироко сегодня утром по телефону, я попросил ее прислать за мной такси, ведь Наганохара – маленькая станция, и такси здесь много не бывает.
– Предусмотрительно! Ведь я тоже могла бы так сделать.
– Не расстраивайтесь. И одной машины достаточно.
– Тем не менее… А что, ваша жена вчера была одна дома?
– Да, так получилось.
– В последнее время я стала замечать, что вы не всегда приезжаете по субботам. Ведь вчера была суббота, а вы не приехали. Наверное, были очень заняты?
Сакураи усмехнулся: сегодня утром Хироко тоже ворчала по этому поводу.
Для женщин Каруидзава летом, может быть, и рай, однако мужья, которые работают в Токио, вынуждены многим жертвовать. Хотя они и получают от фирмы недельный отпуск, но для этого должны усердно работать. Ублажая по выходным своих жен, они лишены возможности насладиться положением соломенного вдовца.
Поэтому некоторые неверные мужья, ссылаясь на занятость, вовсю пользуются свободой. Согласно имеющейся у Тодороку информации, Тэцуо Сакураи принадлежал к их числу.
Тэцуо и Хироко были женаты уже пять лет. Вскоре после свадьбы Хироко забеременела, но на шестом месяце она попала в автомобильную аварию, и у нее произошел выкидыш. Несчастья семьи на этом не закончились: врачи пришли к заключению, что она больше забеременеть не сможет. В жизни супругов внешне никаких изменений не произошло, хотя сознание того, что они не могут иметь детей, сделало их сексуальные отношения бессмысленными. Тэцуо особенно тяжело переживал случившееся: он любил детей и страстно желал иметь ребенка. Довольно скоро он начал изменять своей жене. Дело было не в том, что он хотел иметь ребенка от другой женщины (это принесло бы ему слишком много хлопот), но, обнимая бесплодное тело своей жены, он жаждал других ощущений. Хироко, которая переживала, что автомобильная авария произошла из-за ее неосторожности, была вынуждена молча переносить измены мужа.
Конечно, инспектор Тодороку не мог знать таких интимных подробностей жизни Тэцуо Сакураи, однако он располагал информацией, что среди профессионалок «веселых кварталов» Гиндзы и Акасаки он имел репутацию отъявленного повесы.
– Ей вчера весь вечер пришлось провести одной.
– Но она уже не ребенок. И потом, ведь есть же прислуга.
– А ее служанка, Эйко-тян, вчера была на танцах О-Бон. Поэтому…
– О, оку-сан знает нашу Эйко?
– Так это я вам ее порекомендовала. Наша прислуга, Рики, из Каруидзавы. Мне без прислуги было довольно тяжело, и один из моих знакомых нашел мне Рики. А я через Рики нашла вам Эйко.
– Спасибо вам за заботу. – И Тэцуо в знак благодарности склонил голову. – И эта Эйко ушла на танцы О-Бон?
– Она ведь местная девушка, а танцы О-Бон бывают только раз в году. Они сговорились с нашей Рики, что пойдут вместе. Когда я сегодня утром разговаривала с Мися-тян по телефону, она тоже жаловалась, что ей было грустно и одиноко.
– Получается, что скорее нужно пожалеть Мися, а не Хироко.
Водитель такси продолжал, не переставая, рассказывать инспектору Тодороку о вчерашнем тайфуне, и тому стоило больших усилий прислушиваться к беседе на заднем сиденье и стараться кое-что запомнить.
– Вообще-то, оку-сан, есть причина, из-за которой я приехал сюда на день позже, – сказал Тэцуо беззаботным тоном.
– Что вы имеете в виду?
– Дело в том, что завтра начинается турнир по гольфу, который спонсирует наш отец. Чтобы принять в нем участие, я обязательно должен на один день задержаться здесь. Я ведь служащий, поэтому просто так взять лишний день не могу. Турнир по гольфу проводится уже третий год и начинается пятнадцатого августа.
Появившаяся было на лице Ясуко улыбка застыла. В прошлом году в это время погиб при невыясненных обстоятельствах Ясухиса Фуэкодзи. Помнит ли это Тэцуо? Она сидела в полной растерянности, ждала, что Тэцуо начнет выражать соболезнования. Этого не произошло, и она перевела разговор на другую тему:
– Вы заговорили о гольфе, и я сразу вспомнила о Кадзухико Мураками.
– А…
Беседа принимала неожиданный оборот. Тэцуо, которому не хотелось говорить о своих отношениях с женой, облегченно вздохнул, но на лице осталось подозрительное выражение.
– Асука-сама проявляет о нем чрезвычайную заботу, – продолжила Ясуко.
– Я к нему испытываю ревность.
– Это почему же?
– Моя жена без ума от него. Только и слышу: Кадзухико-сан, Кадзухико-сан. Мне ее порой не сразу удается убедить в своей правоте, зато она соглашается со всем, что говорит Кадзухико.
Тэцуо не мог понять истинного отношения Ясуко к Кадзухико, поэтому шутил и посмеивался.
– Неужели?
– Нет, оку-сан, если говорить правду, то именно Кадзухико был для нас богом любви.
– Что вы имеете в виду?
– Когда я влюбился в Хироко и начал за ней ухаживать, у меня было много соперников. Она была красивая.
– Она и сейчас красивая.
– Как вам сказать? Недоступный цветок на вершине горы стал моей собственностью. – Тэцуо хихикнул. – Если отбросить шутки, то мне надо было избавиться от конкурентов и выйти победителем. Я изобретал для этого различные уловки, и мне пришло в голову использовать Кадзухико, которого Хироко любила как младшего брата. Как я узнал позже, его пытались переманить на свою сторону многие мои соперники, но по какой-то причине он выбрал меня. Он помогал устраивать встречи, давал мне нужные советы, и я завоевал любовь Хироко. – Тэцуо снова захихикал. – Хороший парень этот Кадзухико!
Каким бы беззаботным ни выглядело в зеркале заднего вида лицо Тэцуо, инспектор Тодороку начал сомневаться в том, достоверны ли слухи о его репутации самого известного плейбоя в районе Гиндза-Акасака. И что же представляет собой Кадзухико? Тодороку продолжал внимательно слушать беседу пассажиров на заднем сиденье, разговаривая по-прежнему с водителем.
– Извините меня. Я уже надоел вам рассказами о своем романе с женой. Так что там с Кадзухико?
– В прошлом году Мися захотелось научиться играть в гольф, и она попросила кого-то из участников соревнования отвести ее в гольф-клуб. Как раз в это время в клуб пришли Асука-сама и Кадзухико, и Мися вдруг взбрело в голову попроситься пройти с ними по всему полю. Асука-сама, рассмеявшись, согласился. Мися мне рассказывала, что он очень о ней тогда заботился.
– Кадзухико может стать хорошим тренером. Он ведь спортсмен и к тому же хороший парень, – сказал Тэцуо со смешком.
– Да, он показывал ей, как надо бить по мячу, отвез на машине домой, разумеется, по указанию Асука-сама. Осенью прошлого года на концерте я встретила Асука-сама, вместе с ним был Кадзухико.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40