Почему же он так с этим боролся? Что такого плохого он сделал? Почему он продолжал наказывать себя? Он полюбил изумительную женщину, которая чудесным образом любила его. Что в этом было плохого?Ничего.Он поднял голову и повернулся. В конце коридора из комнаты Марси выходил акушер. Чейз двинулся к нему длинными шагами, увеличивая скорость по мере приближения.— Послушайте, вы, — хрипло сказал он, не дав доктору открыть рот, — спасите ей жизнь! Слышите? — Он припер изумленного доктора к стене. — Мне все равно, пусть это стоит миллион долларов, сделайте все, что нужно, чтобы она осталась жива. Поняли, доктор? Даже если… — Он остановился. С трудом глотнул и продолжал более резким голосом: — Даже если это приведет к гибели моего ребенка, спасите мою жену.— Это не понадобится, мистер Тайлер. С вашей женой все будет хорошо.Чейз смотрел на него, широко открыв глаза, и не хотел, не мог поверить этому. Счастливый поворот судьбы застал его врасплох.— С ней будет все хорошо?— Да, и с ребенком — тоже. Когда она упала на козлы, у нее в матке лопнул кровеносный сосуд. Он был слабеньким, на него из-за беременности было необычное давление. Кровотечение оказалось небольшим, но достаточным, чтобы испугать миссис Тайлер. Что вполне естественно. Мы его перевязали. Я сделал ультразвуковое исследование, чтобы удостовериться, что все в порядке. Плод никоим образом не пострадал. — Он показал большим пальцем через плечо на комнату, из которой только что вышел: — Она настояла принять душ. Сейчас сиделка помогает ей с этим. Когда они закончат, вы можете зайти и повидаться с ней. Я рекомендую несколько дней постельного режима. После этого, я думаю, беременность пойдет совершенно нормально.Чейз пробормотал свою благодарность за объяснения. Доктор подошел к столу медсестер, оставил инструкции и удалился. Чейза окружила его семья. Лори плакала в три ручья. Сейдж шмыгала носом. Пэт нервно вытирал платком лоб и безжалостно жевал зубочистку.Лаки звучно ударил Чейза по спине.— Не говорил ли я тебе? А? Когда ты начнешь мне доверять?Чейз принимал все эти знаки внимания и достойно, как он надеялся, отвечал на них, но глаза его были прикованы к двери палаты. Как только из нее вышла сиделка, он извинился и рванулся туда.Маленький слабый ночник горел за изголовьем кровати, и свет его, проходя через волосы Марси, делал их единственным трепещущим пятном жизни в сумраке комнаты. Они потянули его как магнитом через всю комнату к ее кровати.— История повторяется, — сказала она. — Я вспоминаю другой раз, когда ты пришел ко мне в больницу.— Сейчас ты выглядишь лучше, чем тогда.— Ненамного.— Намного.— Спасибо.Она отвела глаза и несколько раз моргнула, но это ничего не дало. Крупные слезы скатились с ее нижних век по щекам.— Тебе больно, Марси? — Чейз наклонился к ней пониже. — Этот ублюдок ушиб тебя?— Нет. — Она сглотнула слезы. — Ты успел как раз вовремя.— Он за решеткой. — Чейз решил не говорить пока об убийстве Глэдис Харрисон. — Не трать на него своих слез.— Я плачу не поэтому.Ее нижняя губа задрожала, она прикусила ее, пытаясь сдержать эту дрожь.Через одно-два мгновения она сказала:— Чейз, я знаю, что ты чувствуешь по поводу того, чтобы иметь другого ребенка. Я не хотела тебя обманывать. Клянусь, не хотела. Правда, что я должна была честно тебе рассказать о доме, но я не лгала тебе насчет противозачаточных таблеток. Я стала принимать их сразу, как мы решили пожениться, но, наверное, чтобы подействовало, их надо пить заранее. А прошло только два часа. Это произошло в нашу свадебную ночь.— Я тоже предохранялся кое-чем.— Наверное, оно прохудилось.— Ох!— Это иногда бывает. Мне так говорили.— Да, я тоже об этом слышал.— С тобой это раньше случалось?— Нет.— Ты думаешь, я лгу тебе?— Нет. Я, гм, был очень силен той ночью, когда — ты знаешь…Она подняла на него глаза.— Наверное, это случилось тогда.— Хм-хм.— Мне очень жаль, Чейз. — Ее губы снова задрожали.— Ты в этом не виновата.— Нет, я говорю о ребенке. О том, что ты чувствуешь себя в ловушке. Я знаю, что ты об этом думаешь. Ты думаешь, что сначала я тебя привязала к себе деньгами, а теперь ребенком, которого ты, сам говорил, никогда не захочешь.Она слизнула из уголков рта набежавшие слезы.— Ты должна была сказать мне о том, что ты беременна, Марси.— Я не могла.— Тебе всегда хватало мужества говорить мне все, что угодно.— Я никогда раньше не чувствовала себя такой уязвимой. Я узнала об этом, когда ты был в Хьюстоне. Поэтому у меня не было аппетита и я так сильно похудела. Из-за этого я не стала принимать таблетку, которую ты мне давал. Я уже знала тогда и должна была рассказать тебе, но ты так сердился из-за дома… А потом началась эта история с Харрисоном.Она вцепилась в простыню.— Я хочу, чтобы ты знал, что я не свяжу тебя. Ты волен уйти, Чейз. Я ничем, никакими условиями не буду удерживать тебя, если ты захочешь покончить с этой женитьбой.— Ты хочешь избавиться от меня?— Конечно, нет.— Тогда молчи. Я хочу сказать тебе, как сильно я тебя люблю. — Он улыбнулся ее ошеломленному, растерянному виду, наклонился к ее лицу и поцелуем выпил слезы с ее щек. — Я люблю тебя, Марси. Клянусь Богом, люблю! Он благословил нас с тобой.— Я думала, ты больше в Него не веришь.— Я всегда верил. Но просто был зол на него.— Чейз, — вздохнула она. — Ты правда любишь меня?— От всего сердца!..Она трогала пальцами его лицо, волосы, губы.— С тех пор, как я себя помню, я люблю тебя. С детства…— Я знаю, — мягко ответил он. — Я понял это только сейчас. Я не такой догадливый, как ты. Мне нужно время, чтобы разобраться во всем. Например, я до сих пор не могу понять, почему ты мне не сказала о ребенке. Я мог бы помочь тебе во всем этом кошмаре.— Мог бы?— А разве нет?— Вспомни ту ночь, когда я отвезла тебя домой в твою квартиру. Потом я вернулась, а ты ел чили? Помнишь, как мы заспорили, когда я сказала, что тебе пора кончить горевать, что это тебя разрушает. А ты ответил: «Когда ты потеряешь любимого человека, когда ты потеряешь ребенка, только тогда ты сможешь говорить мне о том, что я разрушаю себя». Только когда появилась угроза, что я потеряю тебя, я поняла, как обессиливает сердечная боль, как при этом распадается жизнь и ты с нею. Я поняла тогда, как ты себя чувствовал после смерти Тани. Это какой-то инстинкт самосохранения заставляет нас уйти в себя, когда мы думаем, что никому не нужны.— Больше у нас этой проблемы не будет.Сияющая улыбка озарила ее залитое слезами лицо.— Нет, больше не будет.Он поцеловал ее, глубоко и нежно, и удивился, как это он до с их пор не понимал, что особый вкус ее поцелуя — это любовь. Он знал, что никогда не пресытится ею.— Может быть, ты была права, Марси, когда не стала говорить мне о ребенке, — прошептал он. — Не думаю, что до настоящего момента я был готов услышать об этом.— А теперь, когда ты знаешь о нем? Теперь — все в порядке?— В порядке! — Его раскрытая рука была достаточно большой, чтобы накрыть весь низ ее живота. — Мне очень нравится мысль, что у нас будет ребенок. Торопись выздороветь, чтобы мы могли отправиться домой втроем.— Домой?— Домой. Эпилог — Вся эта плодовитость просто угнетает, — насмешничала Сейдж.— Что значит «плодовитость»? — захотел узнать Лаки.— Ха, прекрасно!.. — не унималась сестра. — Особенно интересно слышать этот вопрос от тебя.Все Тайлеры собрались в доме на ранчо, чтобы отпраздновать три недели со дня рождения маленькой Лорен. Наелись до отвала немецкого шоколадного торта. Девочка, прикрытая одеяльцем, жадно сосала материнскую грудь. Гордый папа смотрел на это, готовый в любой момент помочь.— Знаешь, чего я хочу дождаться?— Полегче, Сейдж! Ты никак не научишься помолчать, когда надо. — Чейз накручивал на палец локон волос Марси и нашептывал ей на ухо озорные шутки, но оторвался от этого приятного занятия, чтобы предостеречь сестру.Не обращая внимания на Чейза, Сейдж продолжала дразнить второго брата:— Я не могу дождаться, пока какой-нибудь парень не попытается приударить за Лорен. Хочу присутствовать при этом. Хочу полюбоваться тогда на тебя, Лаки.Лаки взял ребенка из рук Девон, чтобы она могла застегнуть блузку. Он яростно сверкнул глазами в сторону сестры:— Я убью любого сукиного сына, который только подумает прикоснуться к моей дочери. Я убью любого, кто будет только похож на того, кто решится подумать об этом.— А как ты собираешься объяснить Лорен происхождение своего прозвища? — включился в разговор Чейз.Девон расхохоталась. Лаки прервал баюканье Лорен, чтобы послать брату и сестре «пару ласковых».— Лаки, следи за своей речью, — произнесла их мать с многострадальным видом. — Помни: у нас — гость.Поклонник Сейдж, Трейвис Белчер, сопровождал ее в поездке домой на выходные. Он тихо сидел то ли онемевший, то ли возмущенный откровенностью, с которой Тайлеры изъяснялись друг с другом.Чейз заметил, что этот молодой человек был шокирован, когда он положил свою руку на живот Марси и ласково похлопал его. Мнения Чейза и Лаки о Трейви-се совпадали: этот парнишка — просто хиляк. Чтобы встряхнуть его еще более, Чейз наклонился и поцеловал Марси в губы. Но сам получил удар током, когда она просунула свой язык ему в рот.— Прекрати это, — простонал он ей в ухо. — Я и так уже…И теперь он испытал удовольствие, глядя, как румянец залил ее щеки.Лори ревновала ко всем, кто держал ее внучку хоть немного дольше, чем она. Как только Лорен кончила сосать, она пересекла гостиную, взяла ребенка из рук отца и понесла ее в качалку, которую недавно достали с чердака. В этой качалке Лори баюкала троих своих детей.Лаки предложил ей купить новую, но она и слышать об этом не хотела. Она сказала, что к скрипам и стонам этой качалки она привыкла и они возвращают ей драгоценные воспоминания.— Боже мой, Лорен, ты толстеешь! — воскликнула она, обращаясь к ребенку.— Ничего удивительного, — сказал Лаки. Он обнял Девон, которая прижалась к нему. — Ее так восхитительно кормят!..— Откуда ты знаешь, что это восхитительно? — спросил Чейз, озорно подмигивая.Но Лаки не дал загнать себя в угол и отбил атаку:— Не думаешь же ты, что я позволю своей дочери есть то, что сам не попробовал раньше?— Лаки! — с ужасом воскликнула Девон.— Лаки! Чейз! — упрекнула их Лори.Чейз закинул голову и захохотал так, что маленькая Лорен вздрогнула.Лаки принял невинный вид.— Но, Девон, ты же сама меня просила…— А-а!.. — Сейдж вскочила на ноги. — Вы оба такие противные. Пойдем, Трейвис. Я больше не могу это выносить. Поехали верхом кататься.Она взяла его за руку и потащила со стула.— Опять?Было видно, что это предложение его не привлекает.— Ну, не порти мне удовольствие. В этот раз я оседлаю для тебя более смирного коня.Буквально вытаскивая Трейвиса из дома, она прокричала:— Пока, Марси! Пока, Девон! Увидимся позже.Хотя Сейдж готова была в любой момент придушить обоих своих братьев, их жен она обожала.— До свидания, Лорен. Я люблю тебя. Жаль, что у тебя такой распущенный отец.— А ты, Сейдж, сорванец! — проорал ей вслед Лаки.Спустя минуту после отъезда Сейдж и Трейвиса в гостиную вошел Пэт Буш.— Привет всем! Я встретил снаружи Сейдж. Она настоятельно посоветовала мне пройти в дом.Ему предложили торт и кофе, и он только успел сделать первый глоток, когда Чейз начал громко принюхиваться.— Чем это пахнет?Он повел носом в сторону Пэта.— Пэт, по-моему, это от тебя пахнет, — произнес он, притворяясь удивленным. — Чего ради ты так напомадился?Пэт подавился куском торта и бросил на Чейза убийственный взгляд. Щеки Лори порозовели от смущения. Чейз никому, даже Лаки, не сказал о виденном страстном объятии матери и Пэта. Но удержаться и не поддразнить их — это было выше его сил.Поднявшись на ноги, Чейз потянул Марси за собой. С ночи, когда родилась Лорен, они с Марси спали в одной постели, он обнимал ее, говорил ей о своей любви, но ему не было разрешено выразить ее физически. Это сводило его с ума, но какое это было восхитительное сумасшествие. Его тело все время звенело от желания. Он двигался в розовом тумане радостного возбуждения, которое превращало его ночи в волшебство, а рабочие дни делало легко переносимыми.По-видимому, разбирающийся с неприятностями Бойд Харлан махнул на него рукой. Когда Марси оказалась вне опасности и Чейз снова попытался связаться с ним, выяснилось, что Бойд переехал и не оставил адреса. Может, это было и к лучшему, но это означало, что им с Лаки надо начинать что-то придумывать, чтобы спасти свое дело.Когда он впадал в отчаяние, Марси всегда поддерживала и подбадривала его.Обняв жену, он сказал:— Что ж, не лучше ли нам отправиться домой?— Зачем это? — Выражение лица Лаки было просто ангельским. — Время баиньки?Не обращая на него внимания, Чейз наклонился к матери, которая сидела и укачивала его крошечную племянницу, и поцеловал ее в щеку.— Пока. Спасибо за торт, он был великолепным!— До свидания, сын.Их глаза встретились и всмотрелись друг в друга. Он знал, что она ищет в его глазах остатки боли, которая так долго его наполняла. Не найдя их, она улыбнулась ему и повернулась к женщине, которая принесла ее сыну новое счастье.— Марси, как ты себя чувствуешь?— Совершенно изумительно, спасибо! Чейз обо мне очень хорошо заботится. Он вилку мне не дает поднять за едой.Когда они уже были в машине и ехали домой, она заметила:— Они думают, что я шучу, когда рассказываю, как ты не даешь мне ничего делать самой.— Я должен защищать тебя и ребенка. Я чуть не проглядел вас однажды. — Он со значением посмотрел на нее. — Больше, Марси, никогда и никто не посмеет причинить вам боль.— Чейз, только ты один сможешь причинить мне боль.— Как это?— Если когда-нибудь разлюбишь меня.Он взял ее руку и, положив себе на бедро, накрыл своей ладонью.— Этого никогда не случится.Лес, окружавший их дом, зеленел весенней листвой. Цветущий кизил украшал местность своим белым кружевом. Тюльпаны, посаженные Марси год назад, цвели вдоль дорожки, ведущей ко входу в дом.Войдя домой, Чейз подошел к стене с окнами и посмотрел на открывающийся вид.— Я люблю этот дом.— Я знала, что ты полюбишь его.Он повернулся и обнял жену.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28