– Вот это скверно, – сказал император. – Если альвы сосредоточатся на охране одной планеты, то её освобождение будет весьма и весьма проблематичным... Ну, ладно, поговорим об этом позже. А то мне уже сигнализируют, что пора отключать визуальную связь, чтобы не мешать вам при посадки. Передаю вас в руки нашего диспетчера. Счастливой посадки, «Заря Свободы».
– Спасибо, сэр, – отсалютовал я уже гаснущему экрану.

3

Почти на самой окраине городского кладбища Паталипутры есть небольшая аллея, вдоль которой расположены в ряд сорок три скромных надгробия, похожих друг на друга, как близнецы. Имена на них были высечены разные, даты рождения – также, зато день смерти везде был указан один и тот же. Здесь нашли своё последнее пристанище учёные и инженеры Ранжпурского Института Физики, которые треть века назад предприняли отчаянную и безнадёжную попытку поднять на Махаварше всеобщее восстание против чужаков.
Собственно, мятежников было больше, чем сорок три, но некоторые из них, в том числе профессор Агаттияр, избежали участи своих товарищей, потому как следствию не удалось доказать их вину, а глава и идейный вдохновитель заговора, Раджив Шанкар, сумел бежать из тюрьмы в ночь накануне казни. Вернее сказать, его похитили из камеры смертников – вопреки его же собственному желанию. И только сейчас, спустя тридцать четыре года, он воссоединился в Вечности со своими друзьями и соратниками...
Под оружейный салют строя убелённых сединой ветеранов Сопротивления урну с пеплом Шанкара опустили в свежевырытую могилу, после чего присутствующие горсть за горстью засыпали её землёй. Затем рыхлый холмик тщательно утрамбовали, а поверх него установили такое же скромное надгробие. Как и на всех остальных, на нём было высечено только имя с днями рождения и смерти. Две эти даты разделяло без малого сто лет.
Первым цветы на могилу возложил император Махаварши, Падма XIV. Преклонив колено, он тихо промолвил:
– Я знаю, старик, при жизни ты так и не смог простить нас – всех тех, кто был причастен к твоему освобождению, кто не позволил тебе умереть вместе с остальными. Ты понимал, что это было необходимо; понимал, что ты был нужен нам живым; понимал, что мы могли спасти только одного из вас – и сделали этот трудный выбор в твою пользу. Всё это ты прекрасно понимал, однако простить нас было выше твоих сил. – Император сделал короткую паузу. – Говорят, что мёртвые прощают всё. Надеюсь, это так. Надеюсь, что теперь твоя мятущаяся душа обрела покой, а мы дождались от тебя прощения.
Следующей была дочь Падмы, двадцатисемилетняя принцесса Сатьявати. Положив свой букет, она с минуту молча стояла перед надгробием, а в её красивых чёрных глазах блестели слёзы. Раджив Шанкар был для неё не просто премьер-министром страны, которую она номинально возглавляла. В последние пять лет он фактически заменил ей отца, был её наставником и советником – но не в государственных делах (никакими властными полномочиями она не обладала), а просто как человек, как друг, как старший товарищ.
Предварительно предполагалось, что Сатьявати возглавит Королевство Индию на Земле, но когда махаваршцы получили в своё полное распоряжение систему Барнарда, она отправилась туда вместе с большинством своих соотечественников. Земная Индия, как и в довоенные времена, стала республикой, а в Мире Барнарда была провозглашена конституционная монархия – правопреемница Государства Махаварши. Однако Сатьявати наотрез отказалась принять королевский титул, ссылаясь на то, что её отец, глава императорского дома, ещё жив и обозримом будущем умирать не собирается. В итоге Сатьявати объявили регентом нового королевства – что, впрочем, сути дела не меняло. И так, и этак все её обязанности сводились к исполнению представительских функций, а реальная власть принадлежала всенародно избранному Национальному Собранию, которое по своему усмотрению формировало Кабинет Министров. В Мире Барнарда уже дважды проводились парламентские выборы, и оба раза на них уверенно побеждала Лига Свободы во главе с Радживом Шанкаром. Теперь же, с его смертью, правящая партия лишилась своего руководителя, государство – премьер-министра, а страна – харизматического лидера...
Вслед за Сатьявати последние почести Шанкару воздали прибывшие на «Заре Свободы» его соратники – в прошлом ведущие деятели подполья на Махаварше, а ныне высокопоставленные правительственные чиновники. Среди пассажиров моего корабля также было два не-махаваршца – дядя Рашели, адмирал Клод Бриссо, заместитель начальника Генерального Штаба ВКС Терры-Галлии, и доктор Поль Карно, председатель Совета Министров Земной Конфедерации. По своей должности они часто общались с главой правительства Мира Барнарда, и за эти семь лет у них с Шанкаром сложились тёплые, дружеские отношения.
Дальше настал наш черёд – членов команды крейсера, вместе с которыми Шанкар участвовал в боях за освобождение Солнечной системы; а затем мимо надгробия медленно поплыл людской поток, сплошь состоящий из стариков – последних жителей Махаварши. Здесь их собралось около двадцати тысяч – добрая половина населения планеты. Они шли по аллее не спеша, им некуда было торопиться, и каждый из них ненадолго задерживался у могилы, чтобы вслух или мысленно сказать пару слов величайшему представителю их поколения, который ещё при жизни стал легендой для многих миллионов соотечественников.
Мы не стали мешать старикам прощаться с Шанкаром и направились к выходу из кладбища, где располагалась стоянка легкового транспорта и вход на станцию метро. Я собирался было влезть в флайер, где уже разместились Рашель и Анн-Мари, но тут ко мне подошла принцесса Сатьявати.
– Отец просит, чтобы вы полетели вместе с ним, – сказала она. – А я составлю компанию вашим друзьям. Не возражаете, капитан?
Не дожидаясь моего ответа, Сатьявати проскользнула в кабину и устроилась в водительском кресле. В некотором недоумении я пожал плечами и кивнул:
– Никаких возражений, принцесса.
– Вот и хорошо. Тогда встретимся во дворце.
С этими словами она захлопнула дверцу и включила двигатель. Я помахал рукой, прощаясь с Анн-Мари, послал Рашели воздушный поцелуй (дочь, разумеется, ответила мне тем же) и направился к флайеру императора.
Падма уже ждал меня в своей машине и оказался настолько любезен, что предоставил водительское место в моё распоряжение. Видимо, он знал, что я очень не люблю летать в качестве пассажира; впрочем, этого не любят все без исключения пилоты.
Когда я поднял флайер в воздух, император сказал:
– Сначала сделайте пару кругов над кладбищем, а потом летим в дворец.
Я так и поступил. Внизу по аллее всё плыл людской поток, и на том месте, где был похоронен Раджив Шанкар, уже возвышался внушительный холм живых цветов, полностью скрывший под собой надгробие. Не были обделены вниманием и могилы его соратников, которые положили свои жизни на алтарь грядущей победы. На первый взгляд, их жертва казалась напрасной – ведь тогда они ничего не добились, и лишь через двадцать шесть лет Махаварша была освобождена войсками Терры-Галлии. Но именно память о тех событиях не позволила нам окончательно впасть в летаргию, смириться с неволей, на которую обрекли нас чужаки, и где-то в глубине души, на подсознательном уровне, мы были готовы к борьбе за свою свободу. И четверть века спустя, когда это понадобилось, на планете вспыхнуло всеобщее восстание, которое отвлекло на себя внимание оккупационных войск и позволило галлийскому флоту без существенных потерь захватить контроль над нашей дром-зоной. Это отчасти смягчало нам, выходцам с Махаварши, чувство стыда за то, что в своё время мы практически без боя капитулировали перед Иными, а потом более ста лет безропотно прожили под их властью, тогда как жители многих других планет сражались до конца и, даже потерпев поражение, всё равно продолжали сопротивляться захватчикам...
– Шанкар был великим человеком, – произнёс Падма, когда я начал набирать высоту, присоединяясь к другим флайерам, следовавшим к центру Паталипутры, где располагался императорский дворец. – Сказать по правде, я не верил ему, когда он обещал, что за пять лет Мир Барнарда станет вровень с Террой-Галлией и Землёй. Не верил, хотя для этого имелись все объективные предпосылки – и развитая экономика планеты, почти незатронутая войной, и четырехмиллиардный человеческий потенциал. Не верил, потому что знал наших соотечественников – трудолюбивых, самоотверженных, готовых сносить тяготы и лишения, но в большинстве своём безынициативных, привыкших во всём полагаться на помощь и покровительство государства. Однако Шанкар сумел с этим справиться, ему удалось переломить психологию махаваршцев, изменить традиционную систему ценностей общества и заставить его динамично развиваться... – Император немного помолчал. – Жаль, что он покинул нас так рано.
– Теперь ему нужна достойная замена, – после некоторых колебаний сказал я. Уже семь лет я был гражданином Земли и чувствовал себя стопроцентным землянином, но всё равно продолжал считать нынешних жителей Мира Барнарда своими соотечественниками, и мне было небезразлично их будущее. – Нужен человек, который по своему авторитету и влиянию на людей мог бы сравниться с господином Шанкаром. Лично я думаю, что такой человек есть.
Император кивнул:
– Я понимаю, что вы имеете в виду. Однако и вы должны понимать, что это невозможно.
– Да, невозможно, – согласился я, переключая флайер на автопилот. – Но необходимо.
Он пристально посмотрел на меня:
– Точно так же ответила мне Сати. Вы с ней обсуждали этот вопрос?
Я покачал головой:
– Нет, сэр, не обсуждал. Просто это очевидно. Бывают ситуации, когда необходимость перевешивает невозможность.
– Гм-м, – протянул Падма. – Вы опять в точности повторили её слова. Для полноты совпадения вам следует ещё сказать, что мне вовсе не обязательно совмещать королевские обязанности с правительственной должностью. Мол, я вполне могу отречься от короны и уже в качестве рядового гражданина принять портфель премьер-министра.
– Я думал о таком варианте, – ответил я. – Он напрашивается сам собой.
– Да уж, напрашивается, – со вздохом согласился император. – А сорок тысяч стариков, остающихся на Махаварше никто в расчёт не берёт.
– О них могут позаботиться и другие. Вы же сами убедились, что человечество не бросило их на произвол судьбы. А вы сейчас нужны в системе Барнарда. Нужны четырём миллиардам людей, которые до сих пор считают себя вашими подданными. Нужны целой планете – и не какой-нибудь, а входящей в тройку ведущих человеческих миров. Это ваш долг, сэр. Долг, который превыше тех обязанностей, что вы взяли на себя семь лет назад.
С минуту мы летели молча. Наконец Падма произнёс:
– Не буду с вами спорить, мистер Матусевич. Мне хватает споров с дочерью и министрами. А вас я пригласил сопровождать меня не для разговоров о политике. Меня интересует, как вы поживаете. Должен сказать, я был здорово удивлён, когда увидел вас в прежнем звании и в прежней должности. Что-то вы застряли на служебной лестнице и выше не продвигаетесь.
Я пожал плечами:
– Почему это застрял? По-моему, всё нормально. Ведь своё нынешнее звание я получил вроде как авансом, а теперь вот отрабатываю его. Согласитесь, сэр: капитан гражданской авиации, хоть он и носит четыре золотых шеврона, всё-таки не ровня капитану военно-космического флота. Максимум чего я заслуживал, да и то с большой натяжкой, это второй ранг – то есть, по-нашему, звание командора. Просто так получилось, что Рашель заставила меня надеть отцовский мундир, а галлийское командование решило смириться с этим, понимая, что понижение в звании уязвит меня. Та же ситуация и с должностью: я одним махом пересел с суборбитального грузовоза в капитанское кресло высококлассного боевого крейсера. Во флоте есть много офицеров старше меня и по возрасту, и по выслуге лет, которые могут лишь мечтать о таком назначении.
Император скептически хмыкнул:
– Вы чересчур скромны, капитан, и явно недооцениваете своих способностей. Вы не принадлежите к числу тех «многих офицеров»; вы личность в высшей степени незаурядная, талантами вас природа не обделила. К тому же сейчас идёт война, а на войне продвижение по службе определяется не возрастом и не выслугой лет, но реальными боевыми заслугами. Я немного разбираюсь в наградах, – он выразительно посмотрел на орденские планки с левой стороны моего парадного мундира, – и вижу у вас не только побрякушки, которые раздают всему личному составу по случаю очередной победы. За эти семь лет вы ухитрились заполучить едва ли не все высшие ордена и медали планет Содружества. Рядом с вами Арчибальд Ортега, даром что носит адмиральские звёзды, выглядит сопливым новобранцем. И тем не менее он неуклонно движется вверх, а вы остаётесь на месте. На мой взгляд, это чудовищная несправедливость со стороны вашего начальства.
«Вот чёрт! – обеспокоенно подумал я. – Не хватало ещё, чтобы он выразил своё возмущение земному правительству. А с него станется...»
– Я не считаю это несправедливостью, – осторожно произнёс я. – И начальство тут, в общем, ни при чём. Дело в том, что я сам не стремлюсь к повышению – ни в должности, ни в чине.
– Вот как? – удивился Падма. – Почему? Разве вам не хочется командовать чем-то побольше, повнушительнее – тяжёлым крейсером, дредноутом или даже линкором? Или возглавлять бригаду кораблей?
– Представьте себе, сэр, не хочется. Я вполне доволен своей «Зарёй Свободы». На ней я и капитан, и первый пилот, и навигатор; я не только командую, но и собственноручно управляю своим кораблём. Это именно то, о чём я всегда мечтал. А командир крупного судна просто сидит себе на капитанском мостике, раздаёт ценные указания и контролирует действия подчинённых. Тоже ответственная работа, не спорю, но она не для меня.
Император ненадолго задумался.
– Да, я припоминаю из вашего досье, что в виртуальных реальностях вы отдавали предпочтение кораблям средних и малых габаритов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46