Окинув ребят быстрым, но внимательным взглядом, я убедился, что среди них отсутствуют только Рашель с Вальком, а остальные в наличии, в том числе и Эстер.
Упомянутое выше исключение представлял собой царь Павел VIII собственной персоной. Он подошёл к нам и поздоровался:
– Добрый день, коммодор Матусевич, капитан Прэнтан.
– Здравствуйте, ваше величество, – ответил я, пожимая ему руку. Затем снова посмотрел на вытянувшихся по струнке ребят: – Вольно, кадеты. Ну что, тоже попались? А где вы потеряли своих командиров?
– Их командирам удалось скрыться, – сказал Павел. – И между делом они умыкнули один из наших эскадренных флагманов.
– Вот молодцы! – одобрительно произнесла Анн-Мари.
– Да, молодцы, – согласился молодой царь. – Жаль, что они не с нами. Их помощь нам не помешала бы. Кстати, о помощи, коммодор. Адмирал Ворушинский хочет обратиться к вам с одной просьбой.
– Я слушаю.
– Это касается вашей группы, сэр, – взял слово Юрий. – Как я вам уже говорил, у нас туговато с кадрами, и особенно это касается командного состава. Пилоты, инженеры, стрелки и связисты тоже важны, но на Новороссии хватает ребят, которые днями просиживают в виртуальности, играя в космические игры. А вот с лидерами, с командирами у нас напряжёнка – мы не успели подготовить их в достаточном количестве. И тут нам очень пригодились бы ваши подчинённые. Готовясь к военной службе, они в течение нескольких лет изучали технику пилотирования и навигацию, занимались на тренажёрах, некоторые из них даже совершали пробные полёты на настоящих кораблях. А всю последнюю неделю они имели возможность практиковаться на наших симуляторах и уже полностью освоились с особенностями конструкции кораблей новороссийского флота. Но что самое главное – у них есть командирская жилка и строгие понятия о воинской дисциплине. Мы готовы отдать под их начало корабли, у нас этого добра с избытком, однако... – Ворушинский сделал паузу. – Всё упирается в ту самую воинскую дисциплину. Прямо они мне этого не говорят, но я вижу, что они чувствуют себя несколько скованно, не будучи уверенными, что не совершают ничего противозаконного. Полагаю, ваше согласие, как вышестоящего офицера, снимет с них бремя сомнений.
Глаза у ребят горели, и я прекрасно понимал их чувства. Когда-то я был таким же юным и тоже мечтал управлять космическим кораблём. Мне пришлось мечтать до тридцати шести лет...
– А вы, фрегат-капитан? – спросил я у Анн-Мари. – Что вы об этом думаете?
– А что тут думать, сэр? – вопросом на вопрос ответила она. – Разве вы можете им запретить?
– Да, конечно. – Я повернулся к своим подопечным: – Господа кадеты... эх, чёрт, мальчики и девочки. Поступайте, как считаете нужным, а всю ответственность я беру на себя. Бог вам в помощь.
Их лица радостно просияли. Ворушинский официально поблагодарил меня за сотрудничество, затем обратился к ребятам:
– Господа офицеры. С согласия вашего начальства вы временно переведены в подчинение Военно-Космического Флота Новороссии. Приказы о присвоении вам капитанских званий уже подписаны и с настоящего момента вступают в силу. А теперь отправляйтесь к седьмому порталу для посадки на свои корабли. Экипажи вас уже ждут.
Парни и девушки чуть ли не галопом понеслись к выходу; за ними последовал и Ворушинский. В кают-компании, кроме нас и Павла, осталась лишь Эстер, которая несмело подступила ко мне и произнесла:
– Сэр, я... я вынуждена подать в отставку.
– Да, я понимаю.
– Вы не возражаете?
– Не возражаю. Правда, я не уверен, что вправе принять твою отставку, но... ладно, это уже мои проблемы. Желаю тебе счастья, девочка. Мне было приятно работать с тобой.
– Мне тоже, сэр. Спасибо вам за всё. – Эстер подошла к Павлу и взяла его за руку. – Ну, мне пора... Только не надо снова отговаривать. Я должна .
Павел молча обнял её. Эстер зарылась лицом на его плече, а он нежно гладил её роскошные рыжие волосы. Зрелище было таким трогательным, что мне даже стало неловко.
Наконец Эстер высвободилась из объятий своего царственного жениха и, страстно прошептав: «Я вернусь, обязательно вернусь», убежала. Павел провёл её долгим взглядом и грустно проговорил:
– Я не хотел её отпускать, но не мог не отпустить. Она бы никогда мне этого не простила.
– Ваше величество... – начал было я, но он перебил меня:
– Просто Павел.
– Хорошо, Павел. Я надеюсь, вы знаете, что делаете.
– Я тоже на это надеюсь, коммодор. Но в любом случае, выбора у меня нет. Только не считайте, что я марионетка в руках Вейдера и его ребят. Неделю назад, после похищения отца, они открыли мне все свои карты, и я сразу согласился с ними. Конечно, я зол на них, что они так долго держали меня в дураках. Очень зол – однако сейчас, когда решается судьба моей страны, не время для мелочных обид.
– Но к чему эти детские игры? – спросила Анн-Мари. – Что за упрямое желание – освободить планету силами одних подростков?
– А кто ещё это сделает? Четыре года назад вы пытались, но не смогли. Или не захотели. Наши же взрослые – это люди, привыкшие жить в неволе, среди них много предателей, взять хотя бы моего дядю. Те, кто старше двадцати, но младше тридцати, в принципе, годятся. Но они страшные снобы, когда дело касается возраста. Для них мы малолетки, не способные ни на что серьёзное. Сами подумайте: что случилось бы, если бы три года назад Вейдер начал сколачивать организацию не из школьников, а из студентов? Первым делом они попытались бы перехватить лидерство, они не смогли бы смириться с тем, что ими заправляют пятнадцатилетние подростки. В результате всё закончилось бы расколом, завистью, враждой – и, как следствие, разоблачением. Вы согласны со мной?
– Ну... наверное, – ответила Анн-Мари, а я промолчал.
– У Вейдера был план, – продолжал Павел. – В самый последний момент, вот сейчас, привлечь к делу старшекурсников и выпускников лётных училищ. Но мы от него отказались. На примере правительства и полиции мы убедились, что от этого будет только вред. Поначалу я назначил заместителями министров молодых людей, недавно получивших университетские дипломы. Они лишь на несколько лет старше Вейдера, однако вели себя по отношению к нему нагло и вызывающе, даром что он умнее всех их вместе взятых. То же самое было и в полиции, так что позавчера мне пришлось поменять этих выскочек на действительно взрослых, которые более терпимо относятся к возрасту своих начальников – отчасти потому, что сразу признали их ум и компетентность, а отчасти из привычки во всём повиноваться государевой воле. А возвращаясь к курсантам-лётчикам, то они, едва став капитанами, сразу возомнили бы себя бывалыми космическими волками, самыми лучшими, самыми опытными бойцами, непревзойдёнными стратегами и тактиками, и принялись бы оспаривать любое распоряжение командования, состоящего, по их мнению, из «сопляков». Поэтому пусть взрослые сражаются на планете, а в космосе мы обойдёмся без них... Кстати, можете не утруждать себя, предлагая Ворушинскому помощь, он всё равно её не примет. – Павел умолк и посмотрел на часы. – Прошу прощения, но мне пора возвращаться во дворец. Через сорок минут начинается заседание правительства, я должен на нём присутствовать. Больше вам расскажет адмирал Ворушинский. Вы сможете найти его либо в главной рубке, либо в командном центре.
– Значит, мы уже не пленники? – спросил я.
– Уже нет. Теперь вы просто гости. Можете считать себя наблюдателями от вашего Объединённого комитета.
Он направился было к выходу, но Анн-Мари остановила его:
– Погодите, Павел. Вы сказали, что заседание начинается через сорок минут. Как же вы успеете попасть на планету?
Молодой царь улыбнулся:
– Ах да, я совсем забыл, что вы не в курсе. Вейдер мне говорил, что коммодор Матусевич носил на запястье транслятор, но понятия не имел о его предназначении. Видите ли, господа, в природе существует такое явление, как ортогональные трансляции. Они называются так потому, что перемещения в пространстве происходят перпендикулярно оси времени. То есть мгновенно. Другими словами, это телепортация.

38

В главной рубке Юрия Ворушинского не было. Капитан линкора, знакомый уже нам Борис Компактов, сказал, что адмирал находится в командном центре. Пользуясь тем, что нас никто не гнал, мы немного походили по рубке, осматривая системы управления, слегка обалдели от скорости, с которой корабль мчался к системе, изумились количеству бортовых запасов дейтерия и были совсем уж шокированы его суммарной огневой мощью.
– Фантастика! – произнёс я, когда мы с Анн-Мари покинули главную рубку. – Я никогда не стремился командовать большим кораблём. Но если бы мне предложили такого красавца, я бы не устоял.
– А кто бы устоял? – пожала плечами Анн-Мари.
В просторном командном центре, помимо Ворушинского, находился только один юноша в чине старшего лейтенанта, который сидел за пультами связи. Сам Юрий стоял со стаканом сока посреди помещения и смотрел на огромный, занимавший всю стену стереоэкран, где находилось схематическое изображение дром-зоны в виде сферы с сеткой координат. Внутри сферы были беспорядочно разбросаны около сотни голубых точек – по навигационной терминологии, опорные каналы или каналы главного приоритета. Более трёх десятков таких каналов были помечены золотым ободками, и от каждого расходились красные линии со стрелками на концах, явно обозначавшие направления ударов. При более внимательном рассмотрении обнаруживалось, что стрелки медленно движутся по направлению к зелёным точкам внутри и за пределами сферы, которыми, скорее всего, были помечены альвийские заградительные станции. В верхнем правом углу экрана отсчитывалось время моделируемой атаки – сейчас хронометр показывал 0 часов 17 минут, а секунды мелькали с быстротой, неразличимой глазом.
Заметив нас, Юрий кивнул, мол, обождите, и отдал команду ускорить прокрутку сценария. Всего за пару минут красные линии, преломляясь у зелёных точек, изрезали зигзагами всю дром-зону. Отсчёт времени остановился на показателе «04:56:00».
– Планируется блицкриг? – полюбопытствовал я.
– Нечто вроде того, – ответил Ворушинский. – По прогнозам компьютера, в ходе сражения будет уничтожено порядка восьмидесяти процентов обороняющих дром-зону сил противника. В том случае, конечно, если альвы будут биться до конца.
– А ваши потери?
– С учётом неопытности экипажей, от сорока до шестидесяти кораблей и ноль человек личного состава. Но это в идеале. Увы, только в идеале.
Ну, положим, насчёт сорока – шестидесяти кораблей я ему поверил. Я уже в общих чертах представлял, какой мощной защитой они обладают, а о вооружении и говорить не стоило – по словам Бориса Компактова, электромагнитные пушки гарантированно уничтожали противника на расстоянии трехсот тысяч километров, нужно лишь точно направить пучок ЭМИ. Но человеческие потери, равные нулю...
– Если гибнут корабли, – опередила меня Анн-Мари, – то гибнут и экипажи.
– Это вовсе не обязательно, фрегат-капитан. Люди могут катапультироваться.
– Катапультироваться? – удивлённо переспросила она. – В космос?
– Нет, сюда, к нам... Ах да, вы же не знаете. Есть такое явление...
– ...как ортогональные трансляции, – подхватил я, мигом всё поняв. – Павел нас уже просветил. Значит, в случае уничтожения корабля члены команды будут переправляться на борт линкора?
– Предполагается, что так. Но я боюсь, я очень боюсь, что некоторые ребята, вопреки самым строгим инструкциям, будут тянуть до последнего момента, пытаясь спасти свои корабли. А в итоге получится... – Так и не договорив, он убрал с экрана схему дром-зоны, и вместо неё возникла панорама усеянного звёздами космоса. – Как вы относитесь к тому, чтобы перекусить? Я говорю о настоящей еде, а не о синтетике из пищемата. Вчера мы призвали на службу учениц кулинарных школ. К сожалению, при отборе кандидатур наши ребята больше руководствовались внешними данными, чем оценками по специальности. Но в целом они готовят неплохо.
Получив наше согласие, Ворушинский немедленно связался с камбузом и заказал три порции обеда. Пока мы не спеша дошли до адмиральской каюты, там нас уже поджидала симпатичная девчушка с тележкой, уставленной разными блюдами. Быстро и умело накрыв стол, она пожелала нам приятного аппетита и удалилась. Мы приступили к еде, и я вскоре убедился, что слова «готовят неплохо» – явное преуменьшение кулинарных способностей школьниц. Хотя, возможно, Ворушинский был утончённым гурманом и привык питаться всякими деликатесами, приготовленными по специальным рецептам, но я-то человек простой и не слишком требовательный, для меня главное, чтобы было вкусно.
– А знаете, Юрий, – произнесла Анн-Мари. – Меня несколько удивило, что ваш друг Борис Компактов всего лишь капитан первого ранга.
– Почему «всего лишь»? Это звание вполне соответствует его должности командира линкора. А вы, небось, ожидали увидеть здесь целое созвездие адмиралов, да? Но мы не дети, фрегат-капитан, мы не в игры играем. В нашем флоте только восемь адмиралов: из них один полный – я, один «вице» – мой заместитель, а пятью эскадрами командуют контр-адмиралы.
– Итого получается семь, – заметил я. – А где же восьмой?
Губы Ворушинского искривились в печальной улыбке:
– В каждом флоте есть свои свадебные адмиралы. Нас тоже не минула чаша сия. Неделю назад я отстранил Аню Корееву от командования эскадрой и назначил на её место нового командующего.
– В наказание за то, что она упустила Рашель и Валька?
– Нет. За проделки со странглетными запалами.
– Так вы лишь недавно узнали об этом?
Он кивнул:
– Из тех записей, которые передал вам альв. Раньше мы были уверены, что тут поработал кого-то из вашего руководства. Мы даже подумать не могли, что Аня и Саша способны на такую глупость.
Я фыркнул:
– Это ещё мягко сказано – глупость! Это сущее безумие... Послушайте, Юрий, я не стану спрашивать, кто вы и откуда, вы уже отказались отвечать на этот вопрос. Но хоть какое-нибудь объяснение происходящему у вас есть?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46