https://wodolei.ru/catalog/smesiteli/ZorG/
Звонок словно поднял их на ноги. Лукашова поняла, что сейчас ее увезут. Действительно, уже через несколько минут ее снова, с закрытыми шапкой глазами, вывели из квартиры, спустили в подъезд. Наручники больше не надевали. Машина уже ждала их у подъезда. Ехали другой дорогой, долго, чтобы запутать. Шум эстакады она больше не слышала. Шапку ей сняли с глаз метров за двести от банка. Здесь же машина притормозила рядом с секьюрити, который ждал ее на тротуаре. Его привезли за несколько минут до появления Лукашовой. Охранник был избит, у него отобрали пистолет. В тот же вечер, кстати, он подал заявление об увольнении и выплате компенсации…
Я увидел Лукашову сразу после ее освобождения. Она не так двигалась, не так улыбалась. Ловила себя на том, что думает о чем-то своем. Раньше за ней этого не замечалось.
«Российский бизнес — занятие не для слабонервных…»
Региональное управление по борьбе с организованной преступностью отреагировало на похищение Лукашовой остро и быстро. Ваха и Геннадий были арестованы и отправлены в следственный изолятор номер 2, в Бутырку. Решающую роль сыграли связи начальника кредитного управления банка — Вячеслава и его отца — заместителя одного из министров.
Все выглядело как продолжение следствия о бандитской разборке в ресторане дискотеки.
Срок по уголовному делу о групповом нападении, во время которого были убиты Дашевский и пятеро его боевиков, еще не истек. Быстро были получены оперативные данные на других участников преступления. Один из водителей нападавших — в прошлом профессиональный таксист — не выдержал нажима, начал давать показания на находившихся вместе с ним в машине…
Арестованных разбросали по следственным изоляторам Подмосковья, чтобы не дать возможности сговориться с организаторами…
Радость сотрудника РУОПа по этому поводу оказалась, однако, по меньшей мере преждевременной. У Вахи и Геннадия быстро появились высокопоставленные покровители.
Таксист скоро замолчал и взял назад показания.
Из следственного изолятора номер 2 стали приходить неутешительные известия.
Сотрудники дискотеки никого из привлеченных к ответственности не опознали.
Нашелся свидетель, официант, который заявил, что, если бы Ваха и Геннадий были среди нападавших, он бы их узнал, поскольку видел в ресторане раньше…
—Нет, их не было!..
И Ваха, и Геннадий происходили из достойных и известных родов. Оказались в прошлом не судимы. Тем не менее умело защищались. Оба отлично знали закон, заканчивали вузы, а Геннадий и вовсе был без пяти минут правовед.
Солидные люди, в том числе два народных артиста СССР, проживавшие в Москве, показали, что в вечер совершения преступления они видели обоих арестованных земляков и готовы подтвердить их алиби.
Защиту обоих взяла на себя частная адвокатская контора. Ею конечно же оказался небезызвестный «доктор Ламм».
В результате следствие быстро зашло в тупик.
По ходатайству нескольких депутатов Государственной Думы и Ваха, и Геннадий вскоре вышли на свободу. А уголовное дело при загадочных обстоятельствах было немедленно утеряно по пути из районной прокуратуры в городскую…
Криминальный мир, правда, не мог примириться с таким положением. Геннадия очень скоро убили, Вахе повезло больше.
В день освобождения Лукашовой мне позвонил мой преемник с Павелецкого.
— Как жизнь, товарищ начальник? — Он ничего не знал о наших бедах. У него было приподнятое настроение, редкий случай для начальника розыска.
— Подполковника дали?
— От них дождешься…
Кража контейнеров с сигаретами раскручивалась на участке. Номер микроавтобуса с «Кэмел», о котором я ему сообщил, оказался как нельзя кстати. С него все началось.
—Это охранники из «Колеса» — «Экологии». Я с самого начала грешил на них!
С санкции транспортного прокурора розыскники секретно записывали теперь разговоры подозреваемых, которые те вели в своем офисе.
—Я узнал, где они парятся! — Мой преемник был полон оптимизма. — Там я тоже поставлю «клопа»…
— Не забыл, о чем я просил?
— Насчет Пастора? Нет, конечно! Кстати, я сегодня видел вашего председателя совета директоров!
— Камала Салахетдинова?
— Жердистый мужик. Мне его показали…
— Далеко?
— В Шереметьеве. На паспортном контроле… Постойте! Вы не в курсе?
Отъезд председателя совета директоров банка, подтвердили сопровождавшие его секьюрити. Вскоре в банке уже знали, что Салахетдинов вылетел в Европу. Называли Швейцарию, Мальту. Банк напоминал разоренный осиный рой. Отъезд Камала Салахетдинова явился полной неожиданностью для всех, за исключением, может, Джамшита. Наш крутой босс медленно готовил решения и осуществлял их молниеносно. В одночасье. Лукашова собрала экстренное заседание учредительного совета банка, на которое пригласили и Джамшита как президента компании, страховавшей кредит. Джамшит был также одним из крупнейших пайщиков банка. Нам предстояло преодолеть еще один конфликт — между нами и крышей страховой компании, — грозивший тоже обернуться кровью. Учредительный совет банка заседал весь день, после чего по предложению Лукашовой принял судьбоносное решение. Проблема была разрешена оригинальным образом. Джамшит из страховой компании пришел к нам в качестве нового председателя совета директоров. На следующее утро он уже знакомился с ответственными сотрудниками банка.
Мой первый разговор с новым главой «Независимости» состоялся вскорости.
Джамшит сидел за столом своего скрывшегося земляка пепельно-серый, аскетичный, весь словно свинчен из небольших некрашеных трубок, патрубков. Простотой дизайна он напоминал рукоятку топора.
—Слышал про тебя…
Я кивнул. Он обращался ко мне на «ты», как к подчиненному. «Говорить ему „вы“?» Он понял.
— Вы ведь на «вы» у себя в конторе только с теми, кого собираетесь посадить… Давай на «ты»!
— Попробую…
— У меня тяжелое положение. — Джамшит поднялся. Теперь я лучше его рассмотрел. В нем было не меньше ста девяноста росту. — Не имею права никому верить. Даже другу.
Он старался не глядеть мне в глаза. Для него я на всю жизнь оставался ментом, как он для меня — уголовником. Это была его проблема. Оказалось, он говорил о другом.
— Я должен быть в курсе всего, что предпринимает Камал. Где он. Что делает. Ты сможешь его найти отсюда, из России?
— Думаю, да.
— Тебе я верю. Я ведь давно за тобой наблюдаю. Ты служил на Памире, в моих местах…
— На Мургабской заставе.
Я увидел его глаза. Они у него были серые, и весь он был какой-то сильно обесцвеченный, вплоть до наколок на руках, выведенных каким-то сильным реактивом…
Он задал несколько вопросов о том, какими возможностями располагает банковская служба безопасности. Я объяснил. Он внимательно слушал. Как мне с уголовником, так и ему с ментом было западло такое общение. Но мы оба взяли себя в руки.
—Я дал слово братве, что верну кредит. Ты знаешь, что нас ждет за невыполненное слово…
—Да.
В знак полного доверия Джамшит объяснил ситуацию.
Я понял, почему Камал Салахетдинов пошел на сделку с «Алькадом», невзирая на риск, полностью положившись на бандитскую крышу , стоявшую за банком…
—Фальшивые авизовки!..
Кто-то из наших служащих — еще до моего прихода в банк — пропустил фальшивые подтверждения, по которым банк перевел деньги липовым фирмам.
—Почти на сто миллионов…
Положение банка оказалось хуже, чем ожидалось.
—О'Брайен обещал триста процентов в течение трех месяцев. Между крышами — нашей и ихней — существовала договоренность…
Речь шла о черном кредите.
Если бы в ту ночь Женя Дашевский выставил охрану ресторана на дискотеке, банк мог в течение ближайшего полугода поправить положение.
— Теперь надежда на Лобана. Он быстро поправляется. Лобан не такой человек, чтобы все простить или оставить, как есть. Он сейчас в ФРГ.
— Камал поехал к нему…
—Можно считать. Но, кроме Лобана, там много авторитетных людей. О'Брайену пообрежут крылышки… Как и его команде.
Он перечислил:
— О'Брайен. Окунь. Пастор. Ваха. Ургин…
— Будет здорово, если их пообломают.
— Есть и кое-что другое… Существует кассета. Заказ на убийство Камала. О'Брайен рискнул лично встретиться с киллером. И вот результат.
— Может, только разговоры…
— Запись делается в целях собственной безопасности. Чтобы она сработала, ее демонстрируют солидному авторитету.
— И в данном случае?..
— Да. Я предложил за нее миллион.
Он положил на меня глаз, но я промолчал. Джамшит подождал. Спросил, заканчивая разговор:
— У тебя проблемы?
— Да…
Мой гэбэшный заместитель продолжал сидеть на больничном. Он даже не звонил. За это время нас могли всех уничтожить.
— Я должен его поменять. Кандидатура есть. Он работает здесь, в банке. Виктор…
— Я его знаю. Считай, что мы решили. Пусть кадровик оформит… — Он помолчал. — Но может, тебе не все известно насчет твоего будущего заместителя. Там не все просто…
Я знал. При аресте одного из авторитетов мой будущий зам заставил его подругу встать с постели. Голой. Авторитет просил не делать этого. Дал слово, что в постели нет оружия. Виктор настоял.
—Что там у тебя было с женой авторитета? — спросил я как-то Виктора, когда он только появился у нас.
Он ответил неохотно:
—Авторитет дал слово, что оружия нет! А если бы оно оказалось?
Я понимал его: «Мы-то головы подставляем…»
Я взглянул на Джамшита:
— Мне кажется, об этом забыли…
Он покачал головой:
— Такое не забывается.
Позже, спустившись в дежурку, я поздравил своего протеже с назначением. Виктор готов был прыгать от радости.
— Ат-лично! Молодая жена! Мне сейчас вот так нужны баксы!
— Между прочим, начальник кредитного управления спит и видит тебя сопровождающим. Разумеется, за плату.
— Он говорил! Я буквально зубами в это вцепился!
—Смотри: с Вячеславом работа стремная! Предупреждаю. Видимо, он получил на лапу за кредит…
— А в Чечне как было? А в Афгане? Забыл?
Решал он сам, в конце концов.
— Когда я приступаю к новой работе?
— Завтра. Ты полностью заменишь меня в банке.
— Ты собираешься в отпуск?
— Отнюдь. Я должен найти Камала.
Камал Салахетдинов не давал о себе знать. Он мог стать заложником, как Лукашова. Почти одновременно, по нашим данным, Москву покинули Пастор и Окунь и с ними еще несколько боевиков Ламма и О'Брайена.
Я проверял данные о том, что Камал находится в Австрии. И тем не менее продолжал одновременно разыскивать его в Америке. Президент охранно-сыскной ассоциации «Лайнс», знавший все или почти все, продолжал искать его по всему миру. По каналам своих партнеров из Американской ассоциации промышленной безопасности и Всемирной ассоциации детективов — ASIS и WAD — он неожиданно вышел на его полного двойника в маленьком городке на Восточном побережье Соединенных Штатов…
Потом то же подтвердилось по Интернету.
Семья Салахетдинова вернулась домой.
По странной случайности именно в этот день, решив, что опасность больше не угрожает, Камал Салахетдинов набрал номер своей московской квартиры.
Телефон был « н а к н о п к е ». Видимо, не только у нас. К тому же средству прибегли и наши противники. Развитие электроники дошло до того, что, даже разобрав телефонный аппарат, нельзя было найти встроенного внутри «клопа». Средства съема информации уже вделывали в штатные детали устройства — батарейки, конденсаторы, процессоры. Общее число подслушивающих устройств в столице по сведению начальника Управления «Р» МВД РФ составляло восемь — десять тысяч. Среди этого количества только несколько десятков были наши. Остальные могли быть чьими угодно. Камал что-то чувствовал или точно знал. Квартирный «клоп», установленный в доме бывшего председателя совета директоров банка, зафиксировал лишь один разговор Камала Салахетдинова с женой.
Разговор был краток. Как и положено мужу и мусульманину, Камал ничего не объяснял. Коротко объявил:
— Надеюсь скоро быть.
— Как ваше здоровье? — успела спросить жена.
— Все очень хорошо.
— Целую вас.
— Поцелуй девочку.
Этого могло оказаться достаточным для того, чтобы его обнаружили и убили…
В лавке на Цомет Пат я купил пятничную газету. Зашел домой. Сразу выложил приложения. Меня интересовал «Бизнес-сервис». Газета открылась на нужном развороте.
«ГЕНРИХА ШТЕЙНА ПРОСИТ ОТКЛИКНУТЬСЯ ЕГО ШКОЛЬНЫЙ ДРУГ».
Два объявления с одинаковым текстом — мое и Арлекино — были напечатаны рядом. Оба отличались только номерами телефонов, по которым предлагалось звонить.
В одном варианте это был номер отеля «Плаза» в Бат-Яме, в другом — тот, что указал я…
Я не учел, что Арлекино, как и я, мог оплатить четыре пятничные публикации. Тут уж ничего не поделаешь! Парные объявления должны были появиться еще дважды. Я хотел закрыть газету, когда внезапно увидел объявление, касавшееся лично меня. Я чуть не пропустил его!
«ГЕНРИХ ШТЕЙН ПРОСИТ ШКОЛЬНОГО ДРУГА ОТКЛИКНУТЬСЯ».
Это был ответ!
Ниже стояли семь цифр иерусалимского телефона.
Я вышел к автомату, набрал номер. Меня подключили к автоответчику. Несколько слов на русском, затем короткий гудок означал, что запись началась.
—У меня поручение от школьного друга… — Я назначил встречу под вечер на проспекте Герцля, в районе Байт ха-Кэрем, считавшемся достаточно престижным и дорогим. — Буду ждать…
Я повесил трубку. Это было моим единственным достижением.
«Ничего, пробьемся…»
Я появился на проспекте Герцля раньше назначенного срока. Он был тут неширок. Малолюден. Жители квартала подъезжали на машинах. Мы должны были встретиться с Генрихом Штейном у входа в банк. В это время тут бывало мало прохожих. Прямо напротив высился многоэтажный жилой дом с торговым центром. В самом низу, на уровне проспекта, располагался супермаркет. Я обошел торговый центр. Примерно представляя, кого ищу. Супермаркет был большой, чем-то напоминал московский гастроном «Смоленский», людей здесь скопилось немного. Мое внимание никто не привлек. За несколько минут до назначенного срока я поднялся в обычно пустой туалет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38
Я увидел Лукашову сразу после ее освобождения. Она не так двигалась, не так улыбалась. Ловила себя на том, что думает о чем-то своем. Раньше за ней этого не замечалось.
«Российский бизнес — занятие не для слабонервных…»
Региональное управление по борьбе с организованной преступностью отреагировало на похищение Лукашовой остро и быстро. Ваха и Геннадий были арестованы и отправлены в следственный изолятор номер 2, в Бутырку. Решающую роль сыграли связи начальника кредитного управления банка — Вячеслава и его отца — заместителя одного из министров.
Все выглядело как продолжение следствия о бандитской разборке в ресторане дискотеки.
Срок по уголовному делу о групповом нападении, во время которого были убиты Дашевский и пятеро его боевиков, еще не истек. Быстро были получены оперативные данные на других участников преступления. Один из водителей нападавших — в прошлом профессиональный таксист — не выдержал нажима, начал давать показания на находившихся вместе с ним в машине…
Арестованных разбросали по следственным изоляторам Подмосковья, чтобы не дать возможности сговориться с организаторами…
Радость сотрудника РУОПа по этому поводу оказалась, однако, по меньшей мере преждевременной. У Вахи и Геннадия быстро появились высокопоставленные покровители.
Таксист скоро замолчал и взял назад показания.
Из следственного изолятора номер 2 стали приходить неутешительные известия.
Сотрудники дискотеки никого из привлеченных к ответственности не опознали.
Нашелся свидетель, официант, который заявил, что, если бы Ваха и Геннадий были среди нападавших, он бы их узнал, поскольку видел в ресторане раньше…
—Нет, их не было!..
И Ваха, и Геннадий происходили из достойных и известных родов. Оказались в прошлом не судимы. Тем не менее умело защищались. Оба отлично знали закон, заканчивали вузы, а Геннадий и вовсе был без пяти минут правовед.
Солидные люди, в том числе два народных артиста СССР, проживавшие в Москве, показали, что в вечер совершения преступления они видели обоих арестованных земляков и готовы подтвердить их алиби.
Защиту обоих взяла на себя частная адвокатская контора. Ею конечно же оказался небезызвестный «доктор Ламм».
В результате следствие быстро зашло в тупик.
По ходатайству нескольких депутатов Государственной Думы и Ваха, и Геннадий вскоре вышли на свободу. А уголовное дело при загадочных обстоятельствах было немедленно утеряно по пути из районной прокуратуры в городскую…
Криминальный мир, правда, не мог примириться с таким положением. Геннадия очень скоро убили, Вахе повезло больше.
В день освобождения Лукашовой мне позвонил мой преемник с Павелецкого.
— Как жизнь, товарищ начальник? — Он ничего не знал о наших бедах. У него было приподнятое настроение, редкий случай для начальника розыска.
— Подполковника дали?
— От них дождешься…
Кража контейнеров с сигаретами раскручивалась на участке. Номер микроавтобуса с «Кэмел», о котором я ему сообщил, оказался как нельзя кстати. С него все началось.
—Это охранники из «Колеса» — «Экологии». Я с самого начала грешил на них!
С санкции транспортного прокурора розыскники секретно записывали теперь разговоры подозреваемых, которые те вели в своем офисе.
—Я узнал, где они парятся! — Мой преемник был полон оптимизма. — Там я тоже поставлю «клопа»…
— Не забыл, о чем я просил?
— Насчет Пастора? Нет, конечно! Кстати, я сегодня видел вашего председателя совета директоров!
— Камала Салахетдинова?
— Жердистый мужик. Мне его показали…
— Далеко?
— В Шереметьеве. На паспортном контроле… Постойте! Вы не в курсе?
Отъезд председателя совета директоров банка, подтвердили сопровождавшие его секьюрити. Вскоре в банке уже знали, что Салахетдинов вылетел в Европу. Называли Швейцарию, Мальту. Банк напоминал разоренный осиный рой. Отъезд Камала Салахетдинова явился полной неожиданностью для всех, за исключением, может, Джамшита. Наш крутой босс медленно готовил решения и осуществлял их молниеносно. В одночасье. Лукашова собрала экстренное заседание учредительного совета банка, на которое пригласили и Джамшита как президента компании, страховавшей кредит. Джамшит был также одним из крупнейших пайщиков банка. Нам предстояло преодолеть еще один конфликт — между нами и крышей страховой компании, — грозивший тоже обернуться кровью. Учредительный совет банка заседал весь день, после чего по предложению Лукашовой принял судьбоносное решение. Проблема была разрешена оригинальным образом. Джамшит из страховой компании пришел к нам в качестве нового председателя совета директоров. На следующее утро он уже знакомился с ответственными сотрудниками банка.
Мой первый разговор с новым главой «Независимости» состоялся вскорости.
Джамшит сидел за столом своего скрывшегося земляка пепельно-серый, аскетичный, весь словно свинчен из небольших некрашеных трубок, патрубков. Простотой дизайна он напоминал рукоятку топора.
—Слышал про тебя…
Я кивнул. Он обращался ко мне на «ты», как к подчиненному. «Говорить ему „вы“?» Он понял.
— Вы ведь на «вы» у себя в конторе только с теми, кого собираетесь посадить… Давай на «ты»!
— Попробую…
— У меня тяжелое положение. — Джамшит поднялся. Теперь я лучше его рассмотрел. В нем было не меньше ста девяноста росту. — Не имею права никому верить. Даже другу.
Он старался не глядеть мне в глаза. Для него я на всю жизнь оставался ментом, как он для меня — уголовником. Это была его проблема. Оказалось, он говорил о другом.
— Я должен быть в курсе всего, что предпринимает Камал. Где он. Что делает. Ты сможешь его найти отсюда, из России?
— Думаю, да.
— Тебе я верю. Я ведь давно за тобой наблюдаю. Ты служил на Памире, в моих местах…
— На Мургабской заставе.
Я увидел его глаза. Они у него были серые, и весь он был какой-то сильно обесцвеченный, вплоть до наколок на руках, выведенных каким-то сильным реактивом…
Он задал несколько вопросов о том, какими возможностями располагает банковская служба безопасности. Я объяснил. Он внимательно слушал. Как мне с уголовником, так и ему с ментом было западло такое общение. Но мы оба взяли себя в руки.
—Я дал слово братве, что верну кредит. Ты знаешь, что нас ждет за невыполненное слово…
—Да.
В знак полного доверия Джамшит объяснил ситуацию.
Я понял, почему Камал Салахетдинов пошел на сделку с «Алькадом», невзирая на риск, полностью положившись на бандитскую крышу , стоявшую за банком…
—Фальшивые авизовки!..
Кто-то из наших служащих — еще до моего прихода в банк — пропустил фальшивые подтверждения, по которым банк перевел деньги липовым фирмам.
—Почти на сто миллионов…
Положение банка оказалось хуже, чем ожидалось.
—О'Брайен обещал триста процентов в течение трех месяцев. Между крышами — нашей и ихней — существовала договоренность…
Речь шла о черном кредите.
Если бы в ту ночь Женя Дашевский выставил охрану ресторана на дискотеке, банк мог в течение ближайшего полугода поправить положение.
— Теперь надежда на Лобана. Он быстро поправляется. Лобан не такой человек, чтобы все простить или оставить, как есть. Он сейчас в ФРГ.
— Камал поехал к нему…
—Можно считать. Но, кроме Лобана, там много авторитетных людей. О'Брайену пообрежут крылышки… Как и его команде.
Он перечислил:
— О'Брайен. Окунь. Пастор. Ваха. Ургин…
— Будет здорово, если их пообломают.
— Есть и кое-что другое… Существует кассета. Заказ на убийство Камала. О'Брайен рискнул лично встретиться с киллером. И вот результат.
— Может, только разговоры…
— Запись делается в целях собственной безопасности. Чтобы она сработала, ее демонстрируют солидному авторитету.
— И в данном случае?..
— Да. Я предложил за нее миллион.
Он положил на меня глаз, но я промолчал. Джамшит подождал. Спросил, заканчивая разговор:
— У тебя проблемы?
— Да…
Мой гэбэшный заместитель продолжал сидеть на больничном. Он даже не звонил. За это время нас могли всех уничтожить.
— Я должен его поменять. Кандидатура есть. Он работает здесь, в банке. Виктор…
— Я его знаю. Считай, что мы решили. Пусть кадровик оформит… — Он помолчал. — Но может, тебе не все известно насчет твоего будущего заместителя. Там не все просто…
Я знал. При аресте одного из авторитетов мой будущий зам заставил его подругу встать с постели. Голой. Авторитет просил не делать этого. Дал слово, что в постели нет оружия. Виктор настоял.
—Что там у тебя было с женой авторитета? — спросил я как-то Виктора, когда он только появился у нас.
Он ответил неохотно:
—Авторитет дал слово, что оружия нет! А если бы оно оказалось?
Я понимал его: «Мы-то головы подставляем…»
Я взглянул на Джамшита:
— Мне кажется, об этом забыли…
Он покачал головой:
— Такое не забывается.
Позже, спустившись в дежурку, я поздравил своего протеже с назначением. Виктор готов был прыгать от радости.
— Ат-лично! Молодая жена! Мне сейчас вот так нужны баксы!
— Между прочим, начальник кредитного управления спит и видит тебя сопровождающим. Разумеется, за плату.
— Он говорил! Я буквально зубами в это вцепился!
—Смотри: с Вячеславом работа стремная! Предупреждаю. Видимо, он получил на лапу за кредит…
— А в Чечне как было? А в Афгане? Забыл?
Решал он сам, в конце концов.
— Когда я приступаю к новой работе?
— Завтра. Ты полностью заменишь меня в банке.
— Ты собираешься в отпуск?
— Отнюдь. Я должен найти Камала.
Камал Салахетдинов не давал о себе знать. Он мог стать заложником, как Лукашова. Почти одновременно, по нашим данным, Москву покинули Пастор и Окунь и с ними еще несколько боевиков Ламма и О'Брайена.
Я проверял данные о том, что Камал находится в Австрии. И тем не менее продолжал одновременно разыскивать его в Америке. Президент охранно-сыскной ассоциации «Лайнс», знавший все или почти все, продолжал искать его по всему миру. По каналам своих партнеров из Американской ассоциации промышленной безопасности и Всемирной ассоциации детективов — ASIS и WAD — он неожиданно вышел на его полного двойника в маленьком городке на Восточном побережье Соединенных Штатов…
Потом то же подтвердилось по Интернету.
Семья Салахетдинова вернулась домой.
По странной случайности именно в этот день, решив, что опасность больше не угрожает, Камал Салахетдинов набрал номер своей московской квартиры.
Телефон был « н а к н о п к е ». Видимо, не только у нас. К тому же средству прибегли и наши противники. Развитие электроники дошло до того, что, даже разобрав телефонный аппарат, нельзя было найти встроенного внутри «клопа». Средства съема информации уже вделывали в штатные детали устройства — батарейки, конденсаторы, процессоры. Общее число подслушивающих устройств в столице по сведению начальника Управления «Р» МВД РФ составляло восемь — десять тысяч. Среди этого количества только несколько десятков были наши. Остальные могли быть чьими угодно. Камал что-то чувствовал или точно знал. Квартирный «клоп», установленный в доме бывшего председателя совета директоров банка, зафиксировал лишь один разговор Камала Салахетдинова с женой.
Разговор был краток. Как и положено мужу и мусульманину, Камал ничего не объяснял. Коротко объявил:
— Надеюсь скоро быть.
— Как ваше здоровье? — успела спросить жена.
— Все очень хорошо.
— Целую вас.
— Поцелуй девочку.
Этого могло оказаться достаточным для того, чтобы его обнаружили и убили…
В лавке на Цомет Пат я купил пятничную газету. Зашел домой. Сразу выложил приложения. Меня интересовал «Бизнес-сервис». Газета открылась на нужном развороте.
«ГЕНРИХА ШТЕЙНА ПРОСИТ ОТКЛИКНУТЬСЯ ЕГО ШКОЛЬНЫЙ ДРУГ».
Два объявления с одинаковым текстом — мое и Арлекино — были напечатаны рядом. Оба отличались только номерами телефонов, по которым предлагалось звонить.
В одном варианте это был номер отеля «Плаза» в Бат-Яме, в другом — тот, что указал я…
Я не учел, что Арлекино, как и я, мог оплатить четыре пятничные публикации. Тут уж ничего не поделаешь! Парные объявления должны были появиться еще дважды. Я хотел закрыть газету, когда внезапно увидел объявление, касавшееся лично меня. Я чуть не пропустил его!
«ГЕНРИХ ШТЕЙН ПРОСИТ ШКОЛЬНОГО ДРУГА ОТКЛИКНУТЬСЯ».
Это был ответ!
Ниже стояли семь цифр иерусалимского телефона.
Я вышел к автомату, набрал номер. Меня подключили к автоответчику. Несколько слов на русском, затем короткий гудок означал, что запись началась.
—У меня поручение от школьного друга… — Я назначил встречу под вечер на проспекте Герцля, в районе Байт ха-Кэрем, считавшемся достаточно престижным и дорогим. — Буду ждать…
Я повесил трубку. Это было моим единственным достижением.
«Ничего, пробьемся…»
Я появился на проспекте Герцля раньше назначенного срока. Он был тут неширок. Малолюден. Жители квартала подъезжали на машинах. Мы должны были встретиться с Генрихом Штейном у входа в банк. В это время тут бывало мало прохожих. Прямо напротив высился многоэтажный жилой дом с торговым центром. В самом низу, на уровне проспекта, располагался супермаркет. Я обошел торговый центр. Примерно представляя, кого ищу. Супермаркет был большой, чем-то напоминал московский гастроном «Смоленский», людей здесь скопилось немного. Мое внимание никто не привлек. За несколько минут до назначенного срока я поднялся в обычно пустой туалет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38