https://wodolei.ru/catalog/smesiteli/dlya-vannoj-komnaty/
На этот раз на нем был светлый деловой пиджак. Остальные были боевики из личной охраны. О'Брайен прошел к столу, где сидела супермодель и трое мужчин. Все четверо поднялись навстречу прибывшему.
Двое боевиков и с ними Арлекино разошлись по залу, видимо полагая, что тем самым снижают уровень риска внезапного нападения, если оно здесь готовилось.
Я не хотел, чтобы Арлекино видел меня. К счастью, в мою сторону направился другой секьюрити — кавказец; узкое, с пушком на подбородке лицо его ничего не выражало. Я почувствовал на себе внимательный тяжелый взгляд. Боевик меланхолично, не переставая, жевал. Я незаметно наблюдал. Он устроился за столиком недалеко, таким образом, чтобы видеть стол, где сидел О'Брайен, и одновременно выход. Не исключено, что он был профессиональным секьюрити.
Официант его знал. Сказал:
— Бугламу из баранины с ткемали…
Боевик кивнул:
— Обязательно. С имбирем, эстрагоном…
— И безалкогольного пива…
Тем временем приехавший с супермоделью мужчина внезапно поднялся из-за стола, подошел к выставленным у бара бутылкам экзотических форм с красочными наклейками.
Я тут же узнал его: «Пастор!»
Он вряд ли помнил меня. Зато я знал его теперь как облупленного.
Пастор, Окунь, О'Брайен…
На Арбате, в отеле, где я начинал как секьюрити, Пастор и тогда был в этой компании. Мне следовало раньше вспомнить об этом.
«Ирландская фамилия, которой они тогда козырнули… Это же О'Брайен!»
Второй, сидевший за их столом, поднялся, тоже подошел к бару — коренастый, невысокого роста. Я рассмотрел его. На нем был искусной вязки пуловер поверх сорочки и светлые джинсы. Я считал, что в джинсах можно ходить только в кабак, но, видно, ошибался.
Это был лобастый мозгляк с припухшим аденоидным лицом; большую половину щек и глаза скрывали дымчатые стекла огромных очков.
Пора было осторожно уходить. Я показал официанту, что хочу рассчитаться.
Совсем я, конечно, не уехал. Ждал в машине. У тротуара рядом были припаркованы сплошь иномарки. «Вольво», «БМВ», несколько «Джипов-Чероки»…
Охранник в камуфляжной куртке периодически обходил стоянку.
«Мерседес», в котором приехали супермодель с Пастором, стоял неподалеку. Рядом с другим «мерсом», в котором кто-то сидел.
Погода была промозглой. Около десяти пошел снег. Он падал на промерзший к ночи асфальт. Утром это должно было превратиться в привычное грязное месиво.
Компания в ресторане засиделась.
Я ждал абсолютно тихо, не включая магнитофон. Двое прилично одетых парней подошли к машине сзади, я узнал в них воров, раздевавших оставленные без присмотра машины. Они не заметили меня, остановились. Я просигналил подфарниками. Они, как ни в чем не бывало, двинулись дальше. Кому не повезет в оставшиеся до утра часы? Владельцам автотранспорта в близлежащих переулках или ворам? Несколько оперативных групп милиции каждый вечер выходило на охоту в поисках дичи.
Покинув ресторан, я позвонил президенту «Лайнса» — он еще был на месте. Очень быстро мне на. помощь прибыли две небольшие бригады бывших т о п а л ь щ и к о в Седьмого Главного управления бывшего КГБ СССР. Со времени падения их могущественного когда-то ведомства прошло немало времени, профессионалам прибавилось годков, но квалификации у них не убавилось. Они работали по частному найму. Им неплохо платили. Правда, за ними уже не стояла мощная структура, которая могла оградить в случае неудачи. Их документы прикрытия теперь были липовыми, не выдерживавшими мало-мальски серьезной проверки.
Машины их стояли невдалеке.
Разведчики и люди, которых мы ждали, не знали друг друга. Я принял на себя обязанности «отправного». Сразу по приезде мне в «девятку» передали переносную радиостанцию, работавшую ни их волне. Мы могли поддерживать связь не только зрительно.
Тем временем из ресторана все чаще выходили отъезжавшие — молодые мужчины и женщины в модных пальто и шубах, подметавших асфальт. Многие были с солидным сопровождением.
Первым из интересовавшей меня компании появился Арлекино вместе с боевиком-кавказцем. Вдвоем они подошли к стоявшему у тротуара второму «мерсу», тщательнейшим образом осмотрели стоянку, затем саму машину,
«От багажника к капоту…»
Бывший важняк Генеральной прокуратуры, он же частный детектив Николай Холомин, которого я для краткости называю Арлекино, явно возглавлял теперь личную службу безопасности О'Брайена.
Закончив осмотр, Арлекино вернулся в кабак, оставив у машины второго секьюрити, и тут же вышел вместе с О'Брайеном в окружении остальных. О'Брайен хорошо смотрелся на фоне одетых во все темное телохранителей — без пальто, хорошо подстриженный, чуть тяжеловатый, в светлом деловом пиджаке.
Из «Бизнес-клуба» появился давешний мозгляк с супермоделью и телохранителем. Лицо его по-прежнему было наполовину скрыто за огромными дымчатыми стеклами очков. Супермодель на голову возвышалась над ним.
Последним из ресторана показался уже известный мне Окунь.
«Вся компания тут…»
Кроме «мерса», их ждали еще несколько машин. «БМВ», «Вольво» и «Джип-Чероки» с чернеными стеклами стояли уже на ходу.
О'Брайен, телохранители, и Арлекино в том числе, скрылись в машинах. Разъехались в одну секунду…
«Чероки» с авторитетом сразу выдвинулся вперед. Погнал с места. Машины с охраной прикрыли его сзади и сбоку, со стороны тротуара.
Мозгляк уехал в «БМВ» вместе с супермоделью. За ними сзади пристроился Пастор.
«Вольво» с Окунем занял место в арьергарде.
Машины резко уходили…
Вести наблюдение за О'Брайеном силами, которыми я располагал, было по меньшей мере наивно. Обе группы я послал за «БМВ». Сам же снова увязался за «мерседесом» Пастора.
Пастор ехал через всю Москву. На «Пражской» он купил букет свежайших роз. С ленцой. Весело. Не торгуясь. Девицы с цветами в переходе метро — молодухи в джинсах, в куртках на синтепоне — его знали. Пастор был их постоянным клиентом, он с удовольствием расцеловался с каждой, ни разу не вынув рук из карманов кожаной куртки…
«Красивый мужик…»
Продавщицы добавили от себя еще ветку-другую зелени, обвязали лентой букет. Пастор их снова перецеловал. Ему, выражаясь высокопарно, предстоял «романтический визит».
Я вспомнил его девицу в номере отеля на Арбате — розовощекую, в прозрачном бюстгальтере, с болтавшимися резинками вокруг пояса, благоухающую дезодорантом, который не мог забить запах чистого здорового тела… Как она пыталась тогда закрыть передо мной дверь в комнату, где Пастор переодевался! Такие бабы могут быть только у крепких мужиков без комплексов…
Меня интересовало, какое место занимает Пастор в иерархии империи, созданной О'Брайеном? В связи с чем состоялся сегодняшний сбор в «Бизнес-клубе» с привлечением самого монарха?
От метро «Пражская» Пастор подался в сторону Россошанки. «Мерседес» впереди тянул не спеша. Я уже догадался, что Пастор не любит быстрой езды. Разделенные порядочным расстоянием, мы проследовали мимо достопримечательности, сохранившейся еще со времен застоя, — когда у магазина «Прага» многосотенные очереди накапливались до рассвета в подъездах соседних домов. Плакат, выставленный по просьбе жильцов, бодро отсылал к туалету в каких-нибудь восьмистах метрах…
Я поставил кассету. Включил магнитофон. Какая-то композиция… Музыкальной частью заведовал мой сын, шестиклассник. Вместе с группой в машину вошел и мой пацан, слегка вялый, домашний. Вошли и его компьютерные игры, и такой же, как он, добрый плюшевый ирландский сеттер Джимми… Я взглянул на часы: дома уже спали.
Что за злой рок гонял меня по ночам? И в к о н т о р е . И теперь здесь, в банке. Почему мне не жилось, кaк веем людям?!
«Что мне до Пастора и его б…?»
На Россошанке было тихо. Москва выглядела бандитской лишь для тех, кто хотел ее представить такой. Тот, кто получал деньги, продавая горячее чтиво… Его и обвинять в этом было нельзя: люди хотят жареного!
Пастор вышел у углового дома. Букет он нес перед собой, как свечу… Он, видно, намеревался здесь заночевать, потому что «мерседес» сразу отъехал и вскоре развил скорость, на какую моя «девятка» была не способна…
Кассета продолжала крутиться…
Пастор вошел в подъезд. Я следил за окнами — освещены были только три квартиры. Я подождал. Внезапно свет вспыхнул в четвертой — угловой…
К себе в банк я приехал без предупреждения. Ночное несение службы было наиболее трудным. Тут требовалась полная выкладка.
Я нажал на звонок несколько раз, прежде чем мне открыли. Я не ожидал другого. Службу нес кто-то один, салага, остальные спали. Дежурный Витька — мой протеже — открыл, убедившись, что вся смена на ногах. Когда-то я тоже так поступал, когда нес дежурство на внутренних постах в здании Министерства иностранных дел на Смоленской площади. Я работал тогда за нищенский оклад. Сегодняшние секьюрити при некоторых обстоятельствах зарабатывали в час до двадцати пяти долларов, не меньше их коллег на Западе. Я собрал наряд в дежурке. Читать мораль было бесполезно. Сводку происшествий по городу я вывешивал регулярно. Они все знали. В том числе и о судьбе бандитской крыши банка. Нападения на «Независимость» можно было ожидать теперь в любую минуту. Это учитывалось, кстати, при оплате службы. Много людей были готовы завтра же занять их места. Существовал резерв. Мы в состоянии были заменить каждого, кто не соответствует контракту. Даже всех целиком…
—Дежурный с этой минуты отстранен. Становится на пост. Все остальные оштрафованы… Вопросы есть?
Витька подошел, как побитый пес:
—Я додежурю. Все будет в порядке. Езжай…
Я готовил его себе в заместители взамен нынешнего. Витька был смел, дерзок. Но он поостыл, и ему требовался урок.
—Тут становится с т р е м н о … — предупредил я.
Наши личные отношения не могли пострадать оттого, что произошло.
—Я чувствую.
—Чтоб не получилось, как в Хабаровске.
При нападении на банк там были жертвы среди охранников.
—Не беспокойся.
Я еще проверил выдачу оружия, постовую ведомость. Все было в порядке. Я обнадежил:
—Через месяц вернемся к этому вопросу…
Он воспрянул духом. С меня тоже словно спала тяжесть. Он прошел Чечню, прежде чем получить майора. Я, строго взыскивавший нынешний его начальник, так и остался капитаном. У каждого — свое. Ничего необыкновенного в этом не было. Тренер чемпиона Союза по прыжкам в высоту, с которым вскоре мне пришлось встретиться в Иерусалиме, от силы мог взять 155 сантиметров.
Я поднялся к себе. Ни спать, ни заниматься бумагами не хотелось. Можно было достать с полки любимую «Прощай, полицейский» Рафа Балле (не путать с Пьером Вале). Меня окликнули по рации:
—Спишь?
Это был один из разведчиков, уехавших за «БМВ».
— Все в порядке. Как там?
— Ребята устанавливают мозгляка в очках. Тут интересно. Может, подъедешь? Осипенко, дом… Мы встретим. Ты, с п о н т а , газетчик!
Седьмое управление бывшего КГБ СССР, занимавшееся наружным наблюдением — следовало отдать ему должное, — вдумчиво подбирало кадры. Разведчик и разведчица, перекочевавшие в охранно-сыскную структуру «Лайнса», сидели в конторке у лифтерши. Веснушчатые, пышущие здоровьем. Наиболее трудная часть задания была выполнена, каждого дома ждала семья. Лифтерша попалась словоохотливая. Жила одна: все дни не с кем перекинуться словом. Весело врали:
—Ночная работа. Организация оперативных материалов для утренних газет… Сами из провинции… Нет, детей пока нет! К чему?!
То, что они проделывали, называлось «установкой». Ею занимались «установщики». Профессионалы владели обеими смежными профессиями: «разведкой» и «установкой».
—Сейчас для нас главное — зацепиться в газете, снять комнату. Недорого, но чтобы в центре…
Лифтерше они понравились.
—В этом доме ты и не рассчитывай!
Девушка угостила ее шоколадкой. Старуха поставила чай.
—Народ тут непростой. Довоенного засола. С няньками еще выросли…
Молодежь получала квартиры, уезжала. Старики оставались. Заслуженные, забытые, на неверных ногах.
— Значит, можно дать материал! Написать!
— О них уж писали!
Лифтершу немного придерживали. Ждали меня. С моим приходом мысленно прошлись по этажам.
— На четвертом адвокат живет. Знаменитость! Вот он только перед вами сейчас подъехал. С охраной…
— Женатый?
— А зачем? К нему любая придет. Только мигни… Жаль вы не видели, какая с ним… Похлеще Аллы Пугачевой!
Мы принялись за лифтершу тройной тягой.
— Наверное, богатый!
— А то! Он недавно тут. В четырехкомнатной. Метров, считай, сто полезной площади…
— Тут жилплощадь дорогая…
— Сталинская еще постройка. Я думаю, тысяч двести отдал. Зелеными. Да еще ремонт!
— Не боится?
— Кто сейчас не боится! Там все на замках. Перекрыто. Стальные двери, телевизионный глаз на лестнице. А охрана на что?! Телохранители…
— Много?
— Я больше все одного вижу. Кавказец. Жует. Никого не замечает. Не здоровкается…
Речь шла о секьюрити, заказывавшем в «Бизнес-клубе» бугламу с ткемали…
— Вообще-то охранников тут несколько!
— Кто же этот адвокат? Не Макаров?!
— Фамилия их мудреная. Тамм, Рамм… Я его больше все «Николай Лексеич»…
Я теперь не сомневался:
«Доктор Ламм», частная адвокатская контора, обеспечившая покупку «Алькада»…»
Получалось, что в «Бизнес-клубе» сегодня были лишь те, кто прямо или косвенно связан с фирмой «Алькад».
И еще телохранители…
Глава 3
Офис израильской фирмы «Ото Кент», где Арлекино получил в прокат «Ауди-100», находился на окраине Холона, живописного городка-спутника в двадцати минутах езды от Большого Тель-Авива.
Я смотрел в окно автобуса. Одна сторона улицы Халохамим была пуста — тут высился большой спортивный комплекс. Огромная реклама на остановке — джинсы, с характерным кольцом-ободком, проступающим сквозь ткань заднего кармана, — рекламировала презервативы:
«Кондом в кармане — и ты всегда в порядке!»
Пятиэтажное здание напротив было торговым центром близлежащего микрорайона, но и тут на тротуаре почти не было видно прохожих. Первые этажи торгового центра занимали продуктовые лавки, магазины.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38
Двое боевиков и с ними Арлекино разошлись по залу, видимо полагая, что тем самым снижают уровень риска внезапного нападения, если оно здесь готовилось.
Я не хотел, чтобы Арлекино видел меня. К счастью, в мою сторону направился другой секьюрити — кавказец; узкое, с пушком на подбородке лицо его ничего не выражало. Я почувствовал на себе внимательный тяжелый взгляд. Боевик меланхолично, не переставая, жевал. Я незаметно наблюдал. Он устроился за столиком недалеко, таким образом, чтобы видеть стол, где сидел О'Брайен, и одновременно выход. Не исключено, что он был профессиональным секьюрити.
Официант его знал. Сказал:
— Бугламу из баранины с ткемали…
Боевик кивнул:
— Обязательно. С имбирем, эстрагоном…
— И безалкогольного пива…
Тем временем приехавший с супермоделью мужчина внезапно поднялся из-за стола, подошел к выставленным у бара бутылкам экзотических форм с красочными наклейками.
Я тут же узнал его: «Пастор!»
Он вряд ли помнил меня. Зато я знал его теперь как облупленного.
Пастор, Окунь, О'Брайен…
На Арбате, в отеле, где я начинал как секьюрити, Пастор и тогда был в этой компании. Мне следовало раньше вспомнить об этом.
«Ирландская фамилия, которой они тогда козырнули… Это же О'Брайен!»
Второй, сидевший за их столом, поднялся, тоже подошел к бару — коренастый, невысокого роста. Я рассмотрел его. На нем был искусной вязки пуловер поверх сорочки и светлые джинсы. Я считал, что в джинсах можно ходить только в кабак, но, видно, ошибался.
Это был лобастый мозгляк с припухшим аденоидным лицом; большую половину щек и глаза скрывали дымчатые стекла огромных очков.
Пора было осторожно уходить. Я показал официанту, что хочу рассчитаться.
Совсем я, конечно, не уехал. Ждал в машине. У тротуара рядом были припаркованы сплошь иномарки. «Вольво», «БМВ», несколько «Джипов-Чероки»…
Охранник в камуфляжной куртке периодически обходил стоянку.
«Мерседес», в котором приехали супермодель с Пастором, стоял неподалеку. Рядом с другим «мерсом», в котором кто-то сидел.
Погода была промозглой. Около десяти пошел снег. Он падал на промерзший к ночи асфальт. Утром это должно было превратиться в привычное грязное месиво.
Компания в ресторане засиделась.
Я ждал абсолютно тихо, не включая магнитофон. Двое прилично одетых парней подошли к машине сзади, я узнал в них воров, раздевавших оставленные без присмотра машины. Они не заметили меня, остановились. Я просигналил подфарниками. Они, как ни в чем не бывало, двинулись дальше. Кому не повезет в оставшиеся до утра часы? Владельцам автотранспорта в близлежащих переулках или ворам? Несколько оперативных групп милиции каждый вечер выходило на охоту в поисках дичи.
Покинув ресторан, я позвонил президенту «Лайнса» — он еще был на месте. Очень быстро мне на. помощь прибыли две небольшие бригады бывших т о п а л ь щ и к о в Седьмого Главного управления бывшего КГБ СССР. Со времени падения их могущественного когда-то ведомства прошло немало времени, профессионалам прибавилось годков, но квалификации у них не убавилось. Они работали по частному найму. Им неплохо платили. Правда, за ними уже не стояла мощная структура, которая могла оградить в случае неудачи. Их документы прикрытия теперь были липовыми, не выдерживавшими мало-мальски серьезной проверки.
Машины их стояли невдалеке.
Разведчики и люди, которых мы ждали, не знали друг друга. Я принял на себя обязанности «отправного». Сразу по приезде мне в «девятку» передали переносную радиостанцию, работавшую ни их волне. Мы могли поддерживать связь не только зрительно.
Тем временем из ресторана все чаще выходили отъезжавшие — молодые мужчины и женщины в модных пальто и шубах, подметавших асфальт. Многие были с солидным сопровождением.
Первым из интересовавшей меня компании появился Арлекино вместе с боевиком-кавказцем. Вдвоем они подошли к стоявшему у тротуара второму «мерсу», тщательнейшим образом осмотрели стоянку, затем саму машину,
«От багажника к капоту…»
Бывший важняк Генеральной прокуратуры, он же частный детектив Николай Холомин, которого я для краткости называю Арлекино, явно возглавлял теперь личную службу безопасности О'Брайена.
Закончив осмотр, Арлекино вернулся в кабак, оставив у машины второго секьюрити, и тут же вышел вместе с О'Брайеном в окружении остальных. О'Брайен хорошо смотрелся на фоне одетых во все темное телохранителей — без пальто, хорошо подстриженный, чуть тяжеловатый, в светлом деловом пиджаке.
Из «Бизнес-клуба» появился давешний мозгляк с супермоделью и телохранителем. Лицо его по-прежнему было наполовину скрыто за огромными дымчатыми стеклами очков. Супермодель на голову возвышалась над ним.
Последним из ресторана показался уже известный мне Окунь.
«Вся компания тут…»
Кроме «мерса», их ждали еще несколько машин. «БМВ», «Вольво» и «Джип-Чероки» с чернеными стеклами стояли уже на ходу.
О'Брайен, телохранители, и Арлекино в том числе, скрылись в машинах. Разъехались в одну секунду…
«Чероки» с авторитетом сразу выдвинулся вперед. Погнал с места. Машины с охраной прикрыли его сзади и сбоку, со стороны тротуара.
Мозгляк уехал в «БМВ» вместе с супермоделью. За ними сзади пристроился Пастор.
«Вольво» с Окунем занял место в арьергарде.
Машины резко уходили…
Вести наблюдение за О'Брайеном силами, которыми я располагал, было по меньшей мере наивно. Обе группы я послал за «БМВ». Сам же снова увязался за «мерседесом» Пастора.
Пастор ехал через всю Москву. На «Пражской» он купил букет свежайших роз. С ленцой. Весело. Не торгуясь. Девицы с цветами в переходе метро — молодухи в джинсах, в куртках на синтепоне — его знали. Пастор был их постоянным клиентом, он с удовольствием расцеловался с каждой, ни разу не вынув рук из карманов кожаной куртки…
«Красивый мужик…»
Продавщицы добавили от себя еще ветку-другую зелени, обвязали лентой букет. Пастор их снова перецеловал. Ему, выражаясь высокопарно, предстоял «романтический визит».
Я вспомнил его девицу в номере отеля на Арбате — розовощекую, в прозрачном бюстгальтере, с болтавшимися резинками вокруг пояса, благоухающую дезодорантом, который не мог забить запах чистого здорового тела… Как она пыталась тогда закрыть передо мной дверь в комнату, где Пастор переодевался! Такие бабы могут быть только у крепких мужиков без комплексов…
Меня интересовало, какое место занимает Пастор в иерархии империи, созданной О'Брайеном? В связи с чем состоялся сегодняшний сбор в «Бизнес-клубе» с привлечением самого монарха?
От метро «Пражская» Пастор подался в сторону Россошанки. «Мерседес» впереди тянул не спеша. Я уже догадался, что Пастор не любит быстрой езды. Разделенные порядочным расстоянием, мы проследовали мимо достопримечательности, сохранившейся еще со времен застоя, — когда у магазина «Прага» многосотенные очереди накапливались до рассвета в подъездах соседних домов. Плакат, выставленный по просьбе жильцов, бодро отсылал к туалету в каких-нибудь восьмистах метрах…
Я поставил кассету. Включил магнитофон. Какая-то композиция… Музыкальной частью заведовал мой сын, шестиклассник. Вместе с группой в машину вошел и мой пацан, слегка вялый, домашний. Вошли и его компьютерные игры, и такой же, как он, добрый плюшевый ирландский сеттер Джимми… Я взглянул на часы: дома уже спали.
Что за злой рок гонял меня по ночам? И в к о н т о р е . И теперь здесь, в банке. Почему мне не жилось, кaк веем людям?!
«Что мне до Пастора и его б…?»
На Россошанке было тихо. Москва выглядела бандитской лишь для тех, кто хотел ее представить такой. Тот, кто получал деньги, продавая горячее чтиво… Его и обвинять в этом было нельзя: люди хотят жареного!
Пастор вышел у углового дома. Букет он нес перед собой, как свечу… Он, видно, намеревался здесь заночевать, потому что «мерседес» сразу отъехал и вскоре развил скорость, на какую моя «девятка» была не способна…
Кассета продолжала крутиться…
Пастор вошел в подъезд. Я следил за окнами — освещены были только три квартиры. Я подождал. Внезапно свет вспыхнул в четвертой — угловой…
К себе в банк я приехал без предупреждения. Ночное несение службы было наиболее трудным. Тут требовалась полная выкладка.
Я нажал на звонок несколько раз, прежде чем мне открыли. Я не ожидал другого. Службу нес кто-то один, салага, остальные спали. Дежурный Витька — мой протеже — открыл, убедившись, что вся смена на ногах. Когда-то я тоже так поступал, когда нес дежурство на внутренних постах в здании Министерства иностранных дел на Смоленской площади. Я работал тогда за нищенский оклад. Сегодняшние секьюрити при некоторых обстоятельствах зарабатывали в час до двадцати пяти долларов, не меньше их коллег на Западе. Я собрал наряд в дежурке. Читать мораль было бесполезно. Сводку происшествий по городу я вывешивал регулярно. Они все знали. В том числе и о судьбе бандитской крыши банка. Нападения на «Независимость» можно было ожидать теперь в любую минуту. Это учитывалось, кстати, при оплате службы. Много людей были готовы завтра же занять их места. Существовал резерв. Мы в состоянии были заменить каждого, кто не соответствует контракту. Даже всех целиком…
—Дежурный с этой минуты отстранен. Становится на пост. Все остальные оштрафованы… Вопросы есть?
Витька подошел, как побитый пес:
—Я додежурю. Все будет в порядке. Езжай…
Я готовил его себе в заместители взамен нынешнего. Витька был смел, дерзок. Но он поостыл, и ему требовался урок.
—Тут становится с т р е м н о … — предупредил я.
Наши личные отношения не могли пострадать оттого, что произошло.
—Я чувствую.
—Чтоб не получилось, как в Хабаровске.
При нападении на банк там были жертвы среди охранников.
—Не беспокойся.
Я еще проверил выдачу оружия, постовую ведомость. Все было в порядке. Я обнадежил:
—Через месяц вернемся к этому вопросу…
Он воспрянул духом. С меня тоже словно спала тяжесть. Он прошел Чечню, прежде чем получить майора. Я, строго взыскивавший нынешний его начальник, так и остался капитаном. У каждого — свое. Ничего необыкновенного в этом не было. Тренер чемпиона Союза по прыжкам в высоту, с которым вскоре мне пришлось встретиться в Иерусалиме, от силы мог взять 155 сантиметров.
Я поднялся к себе. Ни спать, ни заниматься бумагами не хотелось. Можно было достать с полки любимую «Прощай, полицейский» Рафа Балле (не путать с Пьером Вале). Меня окликнули по рации:
—Спишь?
Это был один из разведчиков, уехавших за «БМВ».
— Все в порядке. Как там?
— Ребята устанавливают мозгляка в очках. Тут интересно. Может, подъедешь? Осипенко, дом… Мы встретим. Ты, с п о н т а , газетчик!
Седьмое управление бывшего КГБ СССР, занимавшееся наружным наблюдением — следовало отдать ему должное, — вдумчиво подбирало кадры. Разведчик и разведчица, перекочевавшие в охранно-сыскную структуру «Лайнса», сидели в конторке у лифтерши. Веснушчатые, пышущие здоровьем. Наиболее трудная часть задания была выполнена, каждого дома ждала семья. Лифтерша попалась словоохотливая. Жила одна: все дни не с кем перекинуться словом. Весело врали:
—Ночная работа. Организация оперативных материалов для утренних газет… Сами из провинции… Нет, детей пока нет! К чему?!
То, что они проделывали, называлось «установкой». Ею занимались «установщики». Профессионалы владели обеими смежными профессиями: «разведкой» и «установкой».
—Сейчас для нас главное — зацепиться в газете, снять комнату. Недорого, но чтобы в центре…
Лифтерше они понравились.
—В этом доме ты и не рассчитывай!
Девушка угостила ее шоколадкой. Старуха поставила чай.
—Народ тут непростой. Довоенного засола. С няньками еще выросли…
Молодежь получала квартиры, уезжала. Старики оставались. Заслуженные, забытые, на неверных ногах.
— Значит, можно дать материал! Написать!
— О них уж писали!
Лифтершу немного придерживали. Ждали меня. С моим приходом мысленно прошлись по этажам.
— На четвертом адвокат живет. Знаменитость! Вот он только перед вами сейчас подъехал. С охраной…
— Женатый?
— А зачем? К нему любая придет. Только мигни… Жаль вы не видели, какая с ним… Похлеще Аллы Пугачевой!
Мы принялись за лифтершу тройной тягой.
— Наверное, богатый!
— А то! Он недавно тут. В четырехкомнатной. Метров, считай, сто полезной площади…
— Тут жилплощадь дорогая…
— Сталинская еще постройка. Я думаю, тысяч двести отдал. Зелеными. Да еще ремонт!
— Не боится?
— Кто сейчас не боится! Там все на замках. Перекрыто. Стальные двери, телевизионный глаз на лестнице. А охрана на что?! Телохранители…
— Много?
— Я больше все одного вижу. Кавказец. Жует. Никого не замечает. Не здоровкается…
Речь шла о секьюрити, заказывавшем в «Бизнес-клубе» бугламу с ткемали…
— Вообще-то охранников тут несколько!
— Кто же этот адвокат? Не Макаров?!
— Фамилия их мудреная. Тамм, Рамм… Я его больше все «Николай Лексеич»…
Я теперь не сомневался:
«Доктор Ламм», частная адвокатская контора, обеспечившая покупку «Алькада»…»
Получалось, что в «Бизнес-клубе» сегодня были лишь те, кто прямо или косвенно связан с фирмой «Алькад».
И еще телохранители…
Глава 3
Офис израильской фирмы «Ото Кент», где Арлекино получил в прокат «Ауди-100», находился на окраине Холона, живописного городка-спутника в двадцати минутах езды от Большого Тель-Авива.
Я смотрел в окно автобуса. Одна сторона улицы Халохамим была пуста — тут высился большой спортивный комплекс. Огромная реклама на остановке — джинсы, с характерным кольцом-ободком, проступающим сквозь ткань заднего кармана, — рекламировала презервативы:
«Кондом в кармане — и ты всегда в порядке!»
Пятиэтажное здание напротив было торговым центром близлежащего микрорайона, но и тут на тротуаре почти не было видно прохожих. Первые этажи торгового центра занимали продуктовые лавки, магазины.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38