— Я сам позвоню.
— Лучше зайди, если что будет. Мы сейчас без телефонной линии.
Когда я пересекал двор, за мной снова следили в окно.
Во дворе стояло несколько машин. Серой «Ауди-100» среди них не было.
Пыльный огромный склад с кранами, таскавшими многотонные булыжники в камнерезку, начинался сразу за домами. Я обошел его. Мне хотелось обезопасить себя от слежки. Сел в автобус. Вышел через пару остановок. Вернулся.
Шабтай Коэн сидел в условленном месте на краю тротуара. Увидев меня, он поднялся. Я молча достал теудат зеут. Коэн выхватил удостоверение из моей руки. Спрятал в сумку на животе.
— Я видел тебя в тот вечер на Цомет Пат. — Он хотел быть благодарным.
— Да? — Я не знал, как к этому отнестись.
— Я тебя сразу узнал… видел в квартире в первый раз… на Цомет Пат, тогда… с тобой другой русский… широкий… — Он говорил о Вентере.
— Бай!
Я не сел в его «субару».
Итак, в доме напротив автомобильной свалки в Талытиоте, откуда я только что вышел, несомненно, занимались криминальным бизнесом. Хэдли, или доктор Риггерс, как она себя назвала, была крутой российской бандершей. В деле были завязаны большие деньги, несмотря на дешевый халатик, которым она прикрылась, чтобы меня принять, и простенький платок поверх парика.
В бизнесе участвовали новые русские из Европы.
Одежка телохранителя, которого мне представили как Генриха, племянника Хэдли, свидетельствовала о том, что он прибыл из Германии. Израильтянина и русского не заставишь ходить по дому в жару в глаженых брюках. О том же свидетельствовал и маникюр зеленого цвета — в России им не пользовались.
Тут они, скорее всего, занимались ввозом проституток.
Подрядил ли Арлекиио тайный публичный дом, чтобы вернуть сбежавшую проститутку, как дала понять Хэдли?
Я не удивился бы, узнав, что частный российский детектив работает на сутенеров здесь, в Израиловке. Тому вроде было подтверждение.
Женщина, увидев у автозаправки знакомые рожи быков, не захотела покинуть «ауди». А когда, заметив приближение полицейской машины, быки слиняли, тоже соскочила, потому что ни в коем случае не хотела попасть в руки израильских ментов.
Любопытно, что израильтяне, щедрые на всякие прозвища, не придумали ни одного для своей полиции — «миштары» — ни «мусора», ни «копы»…
Версия получалась довольно правдоподобная.
Но лично мне симпатичнее было другое объяснение.
Частный детектив из Москвы прибыл с заказом О'Брайена, суть которого мне пока не была известна.
В помощь себе он подрядил команду старой бандерши.
Арлекино нажал на старуху, и она выделила ему в помощь трех человек для его операции на перекрестке Цомет Пат…
На нее или на них всех у него имелись компроматы. Можно было предположить, что в качестве следователя Генеральной прокуратуры России он даже вел в свое время дело на Хэдли, Генриха или Тамарку…
Компроматами его могли снабдить и менты. Не исключалось, что бандершу с ее людьми разыскивала Россия за нарушение законов.
«Хэдли с ее компанией легко засадить в самолет и выдворить за пределы, тем более что самолет в Россию отправляется два раза в сутки…»
По-настоящему трудно было только с подданными государств Южной Африки, с которыми не только не было авиасвязи, но даже дипломатических отношений, так что бедолаг этих можно было выслать только в Египет. И то одного человека в месяц…
Но я сделал и другой вывод: Хэдли и ее люди держали оборону.
И боялись они вовсе не полицию.
После неудачи на Цомет Пат им угрожал наезд крутой бандитской команды!
Вернувшись, я достал с полки телефонный спра shy;вочник на русском «Золотые страницы», нашел раздел с телефонами гостиниц.
Был полдень.
Диктор израильского радиовещания «Коль Исраэл» уже оттарабанил сводку новостей на иврите. А на радио «Рэка» все звучали позывные. Я уменьшил звук и сразу забыл о нем.
Арлекино мог остановиться не только на вилле в Байт ва-Ган, но и в любой из шестнадцати гостиниц, что упоминались в справочнике. Притом, что отели в Израиле были недешевы и часто не отвечали европейским стандартам. Ночь на одного в «Кинг Давид», напротив которого помещался иерусалимский пункт проката автомобилей, стоила порядка двухсот двадцати долларов… Номер на двоих в «Холидэй-Инн» — двести сорок.
Я еще не успел набрать ни одного номера, как встречный звонок пробился ко мне.
— Алло! — Не сразу, но я узнал голос. — Чего молчишь?
— А что говорить?
— Тебе привет из Москвы от твоей семьи. Хочешь, чтобы их навестил господин Калашников?
Я ждал.
—Деньги приготовил?
Ко мне приступали вплотную.
—Имей в виду: с субботы ты на счетчике. Будешь доплачивать триста долларов ежедневно… Если к следующей субботе не рассчитаешься…
Трубку снова бросили.
Я набрал телефон отеля «Холиленд» на холме Байт ва-Ган, что напротив моих окон. Я не раз заходил в него, огибая виллу, ни разу не подавшую признаков жизни. Пил кофе в баре, смотрел проспекты. Разговаривая со служащей, мне легко было представить себе подкову стойки рецепции в темноватой нише, где прозвучал мой звонок, и саму служащую, которая, отвечая, привычно смотрит на расставленные чуть в отдалении столы и дальше на зеленую, аккуратно подстриженную лужайку за окнами.
— Сори…
— Нет, мистер Станислав Мацнев в отеле не останавливался.
—Сенк ю вери мач…
Гостиница «Ганей Нацерет».
—Ноу! Нет!
«Сады Назарета». Сады города, по имени которого на иврите назвали христиан — «ноцрим». Я интуитивно верил в этот, отель.
«Почему бы нет?!»
—Аи эм сори…
Снова неудача.
«Палатин», «Ренессанс», «Парадиз». Далее по списку…
«Нет!..» «Нет!..» «Нет!..»
Ни в одной из них господин Станислав Мацнев из России не останавливался.
Объяснение пришло внезапно. Простое как гвоздь. Я больше не звонил. В израильском отеле Арлекино мог назвать любую фамилию — никто не стал бы ее проверять. Но именно как Станислав Мацнев он никогда бы не зарегистрировался по соображениям конспирации! Паспорт на это имя не имел отметок о въезде и, кроме того, находился у Шабтая Коэна…
В любой момент в случае передачи паспорта в полицию Арлекино был бы немедленно обнаружен!
Мои попытки найти Арлекино под этой фамилией были заранее обречены. Для розыска мне предоставлялась только одна возможность: искать концы по номеру прокатной «ауди» через фирмы проката автомобилей! Там проверяли международные водительские права, записывали номер кредитной карточки и прокатчика на случай возможных имущественных претензий…
В справочнике, лежавшем передо мной, таких фирм было не менее двух десятков. Я выписал их по алфавиту.
«Авиталь», «Арава», «Арье» — все из центра страны: Тель-Авив, Раматган, Петах-Тиква, Нацрат-Илит, Бней-Брак…
Если верить справочнику, в самом Иерусалиме был лишь один пункт проката…
Офис интересовавший меня, располагался наискосок от знаменитого отеля «Царь Давид», взорванного в сорок пятом израильскими борцами сопротивления британскому мандату на Палестину. Отель использовался британцами как штаб, и многие английские офицеры не смогли его покинуть, несмотря на переданное перед взрывом предупреждение. Отстроенный заново отель считался одним из самых дорогих и респектабельных. Среди почетных его постояльцев был в свое время и Михаил Горбачев. Правда, не в качестве президента.
Небольшой офис «Шако Ленд Ltd» украшали фотографии машин лучших моделей. За компьютерами сидело несколько девиц, большую полку при входе занимали радиотелефоны, выдававшиеся вместе с транспортными средствами. Немолодой израильтянин за столом у входа занимался с очередными клиентами. Он кивнул, чтобы я сел. Вместо этого я вышел.
Улица Царя Давида выглядела красочно. Картины в витринах художественных салонов. Розовые в горошек платки арабов на дороге. Серые с искусственными меховыми воротничками куртки полицейских…
Пара, приехавшая передо мной, решала вопросы, связанные с «пежо»-кабриолетом. Вскоре они появились вместе со служащим. Вопрос был утрясен. Клиент открыл дверцу, поставил в кузов чемодан. Женщина почесала под мышкой, что-то сказала. Мужчина задвинул чемодан поглубже. Служащий вернулся за стол у входа, поднял глаза на меня. Я снова прибег к английскому. Он был много лучше моего иврита.
— Меня интересует большая машина…
— Какой срок?
— На неделю. Для туриста из России.
— Международные права? Кредитная карточка?
— Все есть.
— О'кей.
Он охотно объяснил:
— Триста пятьдесят шекелей в сутки независимо от километража.
— Машину надо заказывать заранее?
— За день. Этого достаточно. Мы, конечно, не самая крупная в Израиле фирма проката. Наш парк — сто машин. Но практически машины всегда есть.
— Какие марки?
— Что бы вы желали?
—«Ауди-100».
Он подумал:
— Если надо, я могу такую взять…
— У вас нет?
— Нет, у нас нет. А что в ней хорошего?
Я вдруг понял, почему у меня исчезла с полки моя серебряная фигурка из китайского театра теней, почему взяли сумку…
«Полиция обнаружит труп, рядом найдут мои вещи!»
Фигурки видели все мои ближайшие соседи: и Иордана, и Рут, и старшая по подъезду Шарон. Оставшаяся у меня на компьютере фигурка станет уликой! Украденная сумка продемонстрирует нанесенные несмываемой краской отметки российской таможни…
Если бы убийцы оставили Арлекино в моей квартире, в конце концов, может, удалось бы доказать, что раненый поднялся в квартиру за помощью…
Следователи нашли бы нож внизу.
«Теперь мне уже ничего не доказать…»
Убийцы знали обо мне!
Если меня не трогали до сих пор, то лишь потому, что готовили на заклание. Одним ударом ножа они устраняли нас обоих: «На меня повесят убийство Арлекино, как только труп будет найден…»
Я снова обратился к телефонному справочнику.
В разделе «Автомобили — прокат» фирма «Ото Кент» сообщала о своих отделениях в семи городах.
«Лизинг. Продажа подержанных автомобилей с гарантией. Разнообразные программы…»
Я немедленно позвонил.
— В каких городах есть ваши отделения? — Мой английский совершенствовался.
— Какой вас интересует? Холон, Хайфа, Тверия, Хадера…
— Иерусалим.
Мне назвали номер телефона пункта проката. Сейчас все могло решиться. Радио продолжало шептать.
—«Ото Кент», Иерусалимское отделение?
—Да.
—Речь идет об «Ауди-100», которую получил в прокат мой приятель.
—Твой друг не мог взять у нас «ауди»…
Снова лажа.
Тверия, Холок…
—«Ото Кент». Добрый день.
Служащая отвечала невнимательно, кто-то еще разговаривал с нею в офисе.
—Я интересуюсь машиной «Ауди-100»…
—Добрый день. — Наконец она врубилась. — На какой срок вы хотели?
—У вас есть?
—Конечно!
Весьма популярное словечко «бэтах!» она произнесла на иврите — нетерпеливо, с характерной интонацией, словно я спросил: «Ваши авто — все на четырех колесах?»
— Мне порекомендовали вашу машину 42-229-55.
Служащая молчала. Она ждала продолжения.
— Это ваша машина?
— Да. Когда вам нужно?
—Я бы хотел вначале ее посмотреть. Она на месте?
—Да.
— Я могу завтра ее увидеть?
— Бэтах! Конечно!
— Вы могли бы связать меня с людьми, которые последними ею пользовались? Я хотел бы узнать их мнение…
— Секунду!..
—Я готов ждать. Не спешите!
Я взглянул в окно. С утра обещали дождь на севере и в центре. Небо над Иерусалимом было тяжелого свинцового цвета. По другую сторону Элиягу Голомб, в саду, высокий человек в белом головном платке большими шагами мерил межи под яблонями. В этом был скрытый хозяйственный смысл… Спустившийся между вершинами туман касался верхушек деревьев.
— Вы слушаете? «Ауди» брал турист из России.
— Я завтра буду у вас…
— Спросите Номи,
— Извините, как зовут того туриста?
— Господин Николай Холомин. К сожалению, у меня нет его телефона… Бай!
Женя Дашевский и Лобан, возглавлявшие криминальную группировку, дававшую нам к р ы ш у , не имели обыкновения сидеть вечерами у себя в Подмосковье. Они мотались по всей Москве.
Клубы. Казино.
Ночь заканчивали обычно в ресторане, в одной и той же дискотеке вблизи Московской кольцевой.
Бригаду тут знали.
Женя и Лобан, окруженные быками, только еще поднимались по лестнице, а диск-жокей уже врубал любимую песню Лобана:
«Не сыпь мне соль на рану…»
Одновременно с другой стороны зала — с кухни — официанты в черных костюмах с бабочками, в белых перчатках, уже тащили подносы со всем, что было наготовлено.
«…Зачем звонишь, когда почти уснули воспоминания о мину-у-вшей боли…»
У самого стола официанты сдергивали с подносов салфетки…
Лобан был родом из Прибалтики. Натерпелся по колониям и штрафнякам. Он обожал угри, запеченные в тесте или сваренные в красном вине. Невские жареные миноги с острой заправкой шли как холодная закуска. Он никогда не в состоянии был ими наесться.
Женя — нормальный московский вор — любил мучное. Кулебяку, расстегаи, бриоши.
Официантов на этот раз было трое — высокие, молодые…
Шагах в пяти от стола, где сидели Дашевский и Лобан, одновременно сбросили на пол подносы — под салфетками оказались автоматы…
В ту же секунду из-за соседнего стола открыли огонь по телохранителям. Со всех концов зала с криками врассыпную бросились люди. Другие остались неподвижными, как при каталепсии. Не могли шелохнуться.
«…Не сыпь мне соль на ран…»
Кто-то вырубил песню на полуслове.
Группировку за столом положили всю.
Жене попало в голову шесть пуль, на пулю меньше досталось Лобану.
Киллеры, на ходу снимая униформу, бросились к кухне.
Там уже с полчаса с залепленными пластырем ртами, прикованная наручниками к радиаторам центрального отопления корячилась вся смена. Метр, пытавшийся возразить, получил удар автоматом в голову и отключился на несколько месяцев.
Еще гремели автоматные очереди, а у служебного входа невесть откуда уже появился микроавтобус «ниссан», присланный за киллерами…
Через несколько минут убийцы уже гнали по Островитянова в сторону Конькова…
Медицина прибыла на дискотеку через несколько минут, почти одновременно с оперативной группой, включавшей также следователя, эксперта, кинолога с собакой…
Пятерым боевикам «скорая помощь» не помогла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38