На очередном заседании правления клуба Виталий без обиняков выдвинул предложение о моей отставке, которое, тем не менее, принято не было. Я предвидел это, и уже не удивился. Потому что на уже упомянутой встрече с Коганом (вице-президентом «Банкирского дома») и Трактовенко я получил свободу и власть – то, что должен иметь в команде каждый уважающий себя тренер. Потому и сказал прямо игрокам во Владикавказе так, как думаю, как хочу, чтобы было. Президент не должен общаться с игроками когда ему взбредет в голову, не должен ходить на базу в отсутствие главного тренера, не должен принимать активное участие в делах команды. Потом я дал на эту тему огромное интервью, и Мутко, конечно же, возмутился. Когда я говорил ему об этом напрямую, он чернел от злости. Мою политику Виталий не принял никогда бы в жизни, как, собственно, и я его. И по большому счету наш невольный конфликт был неизбежен. Не нравится мне, конечно, слово «конфликт» – поверьте, я с уважением отношусь к Виталию, но тот футбол, который есть в его представлении, тогда уже не имел права на жизнь в «Зените». Тренер, за спиной которого футболисты ходят жаловаться к резиденту – ноль, и не имеет ни малейшего веса ни в чьих глазах.
Насколько я знаю, у Мутко могли бы найтись определенные рычаги, чтобы меня убрать, проиграй мы в первых после революции состава матчах. Но не показать силу перед игроками – как раз и означает приблизить себя к возможной неудаче. Да и обещали мне люди, которым я не имел никаких оснований не доверять, полную моральную поддержку. В противном случае, пришлось бы заставить себя сесть в самолет и помахать Питеру рукой. Цепляться за безнадежное предприятие я точно не стал бы, хотя я ненавижу заканчивать работу в каком-либо клубе без серьезных успехов. Неважно по каким причинам. Возникает ощущение бесполезно прожитого времени.
Отчасти меня поддержал нащ хоккейный тренер Владимир Вуйтек, который добился в России небывалого успеха с «Локомотивом» из Ярославля. Однажды я говорил с ним по телефону, и он, уже становившийся чемпионом России признался, что в первые полгода хотел бросить все, и уехать домой. Настолько тяжело было работать в команде, под давлением функционеров, и при прочих обстоятельствах, подобным тем, о чем я рассказываю вам здесь. Но в какой-то момент он сумел пережить, переломить ситуацию и удача повернулась к нему лицом. Не хотел я быть хуже него, как никогда в жизни не хотел быть хуже кого бы то ни было. Да и не был его рассказ каким-то откровением. Скорее, дополнением к картине жизни, которую я и так до этого имел возможность составить. Всегда выбирал себе самую сложную работу, самые проблемные клубы, где нужно было начинать если не с нуля, выводить из пике точно. Это сейчас «Слован» из Либерца постоянно участвует в еврокубках и радует гостей новеньким современным стадионом. А в первой половине 90-х, когда в нем начал работать я, на арену с одной трибуной было страшно смотреть, а клуб играл в первой лиге.
Вернемся, впрочем, во Владикавказ, где нам предстояло играть с очередным злым аутсайдером. «Алания» в первом круге была, конечно, слаба. Но уж точно ничуть не слабее «Уралана», которому проиграл в Элисте старый состав «Зенита» (теперь уже будем его называть именно так). Но в тот момент, как оказалось, нас уже остановить было сложно. Начиная с лета и до поздней осени, до окончания сезона, ни один из ребят, которым я доверял место в составе, меня не подвел. И разгон начался как раз во Владикавказе, когда мы сначала менее уверенно, а потом все мощнее и мощнее стали переигрывать соперника. Видели бы вы, как вылетел на поле Саша Кержаков, когда получил в середине первой половины травму Гартиг! Кержи провел свой лучший матч, носился, как угорелый, отдавал передачи (боже, сколько было копий сломано о то, чтобы он хоть немного делился мячами с партнерами), атаковал ворота сам. Мы выиграли 2:0, и испытали невероятный восторг. Радимов после матча еще и подлил масла в огонь, предложив парням бросить футболки на трибуну болельщикам, которые нас поддерживали в далеко не самом безопасном регионе. Говорят, в клубе их за широту души по головам не погладили – считали каждую копейку, если дело касалось мелочей, вроде футболок, почему-то…Владикавказом меня все пугали, а он оказался счастливым городом. И довольно, кстати, красивым и зеленым, если судить по видам из окна автобуса. Самолет набирал высоту, все кругом что-то говорили о молниях, которые сверкали неподалеку над горами, а у меня все внутри пело… Доказали, сделали, прорвались!. До конца первого круга оставалось несколько матчей, но с этой командой мне было уже ничто не страшно…
Он не боялся даже матча с ЦСКА, которым в России уже тогда начинали пугать детей. Команда Валерия Газзаева была мощна, уверена в собственных силах и во всяком случае в чемпионате страны могла не обращать внимания на некоторые существенные недостатки, на которые буквально через месяц-другой ей укажет более чем скромный македонский клуб «Вардар». Пусть зенитовцы до очной встречи в Петербурге на «Петровском» и успели проиграть в Самаре «Крыльям Советов», встреча с «Торпедо-Металлургом» (ныне ФК «Москва»), выигранная 3:0 уверенно и даже лихо, окончательно укрепила молодой коллектив в уверенности в собственных силах. Третий гол Власова на последних минутах, на которого еще пару месяцев назад никто как на реальную боевую единицу не рассчитывал, словно стал символом того, что этот «Зенит» рождается для больших дел, что каждый игрок принесет пользу, и что самое главное, на поле больше не останется равнодушных. Лирика – хорошее дело, когда она к месту. Но оставался поединок с ЦСКА, который был последним оплотом тем, кто так и не принял новый «Зенит», его игроков, и его тренера…
Когда в ворота питерцев влетел первый мяч, многие из нас, имевшие отношение к клубу, и сочувствовавшие переменам, наверняка имели малодушие начать перебирать возможные оправдания на случай поражения от армейской футбольной машины, футбол которой потом Власта публично назовет «конским», и что невероятно обидит по непонятным причинам главного тренера ЦСКА Валерия Газзаева. Но тот «Зенит» был даже сильнее тех, кто в него верил. Первое поражение армейцев в сезоне получилось разгромным, обидным, безоговорочным. Когда Кержаков забил красивейшим ударом четвертый мяч, исступление на «Петровском» не знало границ. Энергией, исходившей от трибун, можно было бы легко поднять ввысь космический корабль, футболисты бесновались почище зрителей от непередаваемого кайфа превосходства над сильным соперником. Один из моих приятелей, переживавший с самого начала за Петржелу и его тяжелейшее предприятие, бросился к мне поздравлять и с восторгом выкрикнул: «Ты Мутко-то видел?! Он же черный, черный в ВИПе сидит!».
Сам Виталия Леонтьевича не видел, не знаю, был он черный, или какого-то другого цвета. Во всяком случае после матча президент улыбался, не берусь опять же брать на себя смелость утверждать, что натянуто. Но 4:1 «Зенита», безусловно, стали не только «нулем» в графе «очки» у ЦСКА, но и жирной чертой под поражением президента Мутко. В этом сомневаться не приходилось точно.
Когда Властимил появился в пресс-центре, зал зааплодировал… Петржела был вымотан, обессилен, перед матчем его целые сутки мучил жесточайших грипп, наверное, как следствие нечеловеческих перегрузок, которые довелось выдержать на протяжении долгих шести месяцев работы. Тренер еле говорил и, извинившись, предоставил возможность отвечать на вопросы Боровичку, который тогда, в 2003-м, тоже сиял от счастья…
Спустя три часа после игры мы втроем вышли из любимого японского ресторана Власты. Триумфатор выглядел совсем плохо и только и нашел в себе силы поесть. К нему сразу бросились какие-то люди, с безумным блеском счастья в глазах – они, вероятно, только что были на футболе: «Спасибо, Властимил!.»
«Все, ребята, я вас оставляю», – еле проговорил он, когда поток излияний кончился – «иначе завтра вы найдете мой труп». Петржела шагнул к машине, потом обернулся на нас с Володей и улыбнулся со своим хитро-мальчишеским прищуром: «Но как мы все-таки им всем нос утерли! Вы видели ЦСКА на поле? Я – нет. Господи, только ради повторения такого, я сегодня не умру от простуды»…

Послесловие к первой части

– Виталий Леонтьевич, вас там финское телевидение очень бы хотело отвлечь на пару минут. Чтобы вы им про клуб рассказали что-нибудь…
– Да знаешь, пошли ты их на… Лучше почитай, что вы там со своим другом обо мне пишете в прессе! Это что вообще он себе позволяет – президента он в раздевалку не пустит, видите ли? Да ему еще повезло, что он удержался здесь. Я что, ему, мешал что ли?!
Этот милый диалог происходил между мною и президентом Мутко на беговой дорожке стадиона «Смена» перед единственной трибуной и вовсе не тет-а-тет: поскольку Виталий Леонтьевич говорил нарочито громко, как он всегда это делал, желая казаться на публике хозяином, разговор привлекал все большее внимание зрителей, которые трибуну заполнили почти до отказа, по случаю очередного матча зенитовского дубля.
Учитывая то, что речь шла о только что вышедшем огромном интервью в «Спорт-Экспрессе», в котором Властимил подробно рассказывал о своих первых месяцах, проведенных на российской земле, народ, сидевший поблизости, быстро догадался о причинах возбужденности Мутко. Кто-то напряженно вслушивался в разговор, другие уже вовсю начинали хихикать. Апофеозом же стал одинокий выкрик известного в определенном кругу голосистого болельщика: «Жидков, держись!!». На лице Мутко в этот момент появилось какое-то брезгливое выражение, но виду, что его что-то задело он, опять же, не подал.
В результате, финское телевидение все-таки в тот день пошло по указанному президентом адресу. Удивленные заграничные коллеги так и не поняли из моих сбивчивых объяснений, что тому виной – статья в газете, или просто плохое настроение Мутко. В самом деле, не рассказывать же им все от начала и до конца…

Конец первой части


Часть вторая

Тот год, пожалуй, самое светлое пятно в моей карьере. Мы летали, как на крыльях, и не стеснялись учиться на собственных ошибках. Я верил игрокам, а они – мне; наверное, впервые у меня сложилось ощущение, что мои подопечные не просто зарабатывают деньги, а выходят на поля стадионов, как в свое время в детстве во двор – со стремлением погонять мяч, получить приток адреналина, вдоволь покуражиться. Когда мы праздновали очередной успех, после финального свистка возникало ощущение, что никто не хочет уходить с поля. Болельщики не могли на нас нарадоваться, а те журналисты, что ругали «Зенит» в начале сезона, подходили с извинениями. Не знаю, как игроки, многие из них ребята принципиальные, но я ни с кем не портил отношений в силу характера – быстро отхожу, быстро забываю плохое. И даже когда Мутко осознал, что зря не поверил в молодую команду, зря критиковал меня и говорил обидные вещи, и захотел снова стать к нам ближе, снова стал поздравлять меня и ребят после матчей, я не держал на него зла и не отталкивал его, при этом понимая, что теперь у меня власти, полномочий и уважения несравненно больше, чем раньше.
Мы выигрывали в Волгограде 4:1, делали дома обидную ничью с «Крыльями», но настроение не менялось. Даже когда «Зенит» оступился дома с «Шинником» (воистину ярославцы – мои злые гении), ни на секунду не возникало сомнения, что мы – на верном пути. В какой-то момент критика в очередной раз раздалась громче обычного – когда мы не додавили дома «Динамо» и не отомстили за 1:7 в первом круге – но сразу вслед за теми 0:0 последовала серия матчей, которую я, бывает, пересматриваю даже сейчас, когда давно уже не живу в Петербурге.
Та команда не только играла так, как я мечтал, но и дышала теми же амбициями, что и я. Весной я то и дело недоумевал: как же так вы, молодые люди, получающие сказочные деньги за свою работу, не в состоянии раскрепоститься, получить удовольствие от игры в футбол, которая вас так привлекала в детстве? Убежден до сих пор – чтобы чего-то добиться в футболе, стать на уровень выше среднего необходимо быть фанатичным человеком. Смотреть футбол, думать о нем, анализировать его, уметь плевать на все второстепенное и посвящать свою жизнь игре. Тогда обязательно будет отдача.

* * *

Говорю это с такой уверенностью потому, что сам прошел от довольно посредственного существования до возможности покупать себе все самое лучшее без особой оглядки на кошелек. Недавно в оломоуцкой «Сигме» я, разозленный неудачным матчем и главное психологическим настроем игроков, спросил у команды: «Зачем вы играете в футбол?». Ответил один, как раз больше всех провинившийся накануне: «Потому что мне он нравится». «Не пори чушь!», – взорвался я – «ты хочешь сказать, что ты добровольно калечишь ради обычного удовольствия?!». Парень смутился: «Еще я зарабатываю деньги…» «Ага, так все-таки футбол тебя кормит! И только после этого уже имеет смысл говорить об удовольствии. Так почему вы сидите такие кислые, и не хотите зарабатывать больше?!»…
Я говорил тогда об исключительно близкой для себя теме. Будучи мальчиком из малообеспеченной семьи я ездил в Брно, где учился, на тренировки на велосипеде. Мама давала мне денег в обрез – хватало только на бутылку кофолы, напитка, который в нашей стране появился намного раньше знаменитой кока-колы, и продается по сей день, отчасти, как национальная гордость, предание старины. Поесть удавалось в школьной столовой. На этом удовольствия и радости молодости заканчивались.
Одноклассники считали меня чокнутым. Не понимали, как я могу жить исключительно от тренировки до тренировки. Будь я в их положении – при богатых родителях, деньгах и достатке – может быть и чисто физически не смог быть белой вороной, какой я являлся на самом деле. Но жизнь не давала расслабиться ни на секунду. Сверстники покупали джинсы, ходили на дискотеки, гуляли с девчонками. Я же просто хотел играть в футбол, даже не задумываясь о том, что когда-нибудь смогу себе позволить все эти вещи, только гораздо с более свободной душой…
Труд, терпение и упрямство сделали меня обеспеченным человеком.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32