— Так же, как и у вашей супруги?
— Да. Ее дом расположен на берегу бухты Беламар. Линкольн кивнул. Йену показалось, что эти вопросы президент задает ему неспроста.
— Моя жена Мэри, — продолжал Линкольн, — в случае войны хочет сразу же уехать из Кентукки. Не в последнюю очередь потому, что многие ее родственники в этом штате непременно станут воевать с северянами.
— Боюсь, сэр, война будет источником боли и страданий для многих людей, — задумчиво заметил Йен.
— Всем сердцем молю Господа о том, чтобы нас миновала чаша сия. — Помолчав, Линкольн вдруг сменил тему разговора. — Итак, мистер Маккензи, я понял, что вы отлично знаете свой штат. Верно?
— Я неплохо знаком с Флоридой, впрочем, как и многие другие ее жители.
— Включая южную часть полуострова? Йен нахмурился. Линкольн бросил на него быстрый взгляд и вдруг улыбнулся.
— Не будем играть в прятки, мистер Маккензи. Вы, конечно, знаете, что я отдал приказ начать блокаду всех южных портов. Это представляется мне единственным путем вернуть заблудших мятежных овечек в родное стадо, ибо в результате блокады южные штаты окажутся полностью отрезанными от всего мира. Волей-неволей им все-таки придется сдаться. Сейчас наша главная задача — исключить возможность контрабандных поставок оружия мятежникам морским путем. Непосредственно с этим связаны операции по ликвидации и нейтрализации шпионов, засылаемых конфедератами на удерживаемую нами территорию полуострова. Они помогают контрабандистам найти удобные места для выгрузки. И вот я решил обратиться за помощью к вам, майор. А для начала — передать вас под командование одного из самых верных мне людей в Вашингтоне. Вы будете подчиняться только ему.
— Боюсь, я не совсем понимаю, господин президент. — Йен пришел в замешательство.
— Сейчас поймете. Я хочу забросить вас во Флориду. В вашем подчинении будет небольшая группа солдат и младших офицеров. Вы сами их отберете и обучите. Ваша задача — воспрепятствовать проникновению через блокадное кольцо контрабандистов и вражеских шпионов. И по возможности ловить их. Вот посмотрите.
Линкольн достал из большого шкафа карту и развернул ее перед Йеном. Тот узнал очертания родного полуострова.
— Видите ли, майор, внутреннюю транспортную систему Флориды можно в лучшем случае назвать примитивной. И без особого труда обнаружить совсем глухие места, которыми, как правило, и пользуются контрабандисты и шпионы мятежников.
Президент и майор склонились над картой. Линкольн карандашом отметил пункты наиболее частых выгрузок контрабанды и внимательно посмотрел в глаза Маккензи.
— Вот сюда я и хочу забросить вас с небольшим отрядом. Ваше знание болот и топей окажет нам неоценимую помощь в надвигающейся войне.
— То есть, господин президент, вы отводите мне роль шпиона? — спросил Йен упавшим голосом.
— Напротив! Это вы будете ловить шпионов и контрабандистов, снабжающих мятежников оружием и боеприпасами. А также шпионов, которые дают им знать, где можно безопасно разгрузиться.
Йен, не ожидавший такого предложения, молчал.
Значит, ему предстоит не просто воевать против родного штата, но делать это изнутри!
Линкольн заметил его колебания. — Могу я доверить вам эту миссию, майор? Или же вы считаете ее неприемлемой для себя? Говорите прямо. Какое бы решение вы ни приняли, я не сочту его бесчестным.
Йен понимал, на что должен решиться и как отнесутся к этому его родственники. Все они остались дома, во Флориде. Только Джулиан стал военврачом в Сент-Августине. Но ведь он не борется против своего штата с оружием в руках! И все же… Нет, он, Йен Маккензи, уже сделал выбор, который считал честным и справедливым по отношению к своей родине.
Он поднял взгляд на президента.
— Вы — верховный главнокомандующий вооруженных сил Соединенных Штатов Америки. Ваш приказ для мен» — закон. И я готов его выполнить.
…С тяжелым сердцем Йен встал из-за стола, пожал руку президенту и вышел…
Придя домой, он увидел, что Элайна старается по мере сил развлечь миссис Гринхау. Йен, извинившись перед дамами, направился к себе и принял ванну.
Едва он успел накинуть халат, как дверь открылась и в комнату робко вошла Элайна.
— Что-то случилось? — тихо спросила она, не поднимая глаз.
— С чего ты взяла?
— Когда ты пришел, у тебя был какой-то странный взгляд. Я бы сказала, отчаянный… В чем дело?
— Ни в чем. Просто я получил очень ответственное и довольно опасное поручение.
— Какое?
— Не важно. Главное, что мне придется уже завтра утром уехать. Возможно, надолго. Но я обязательно вернусь! Слышишь?
— Слышу.
Йен посмотрел на жену, и она показалась ему необычайно красивой. Как никогда… Стройное, гибкое тело… Золотистые густые волосы… Чуть раскосые, встревоженные глаза… Он протянул к Элайне руки и заключил ее в объятия.
— Ситуация складывается так, любовь моя, что мне необходимо уехать. Я же военный человек и обязан выполнять приказы.
Они присели на край кровати. Йен обнял жену за плечи и долго рассказывал о том, что происходит в стране, о том, что столица наводнена войсками, которые все прибывают.
Но из всей этой информации Элайна не почерпнула ничего такого, о чем не могла бы узнать в салоне миссис Гринхау и даже на улице. Йен умолчал и о цели своей поездки, и тем более о встрече с Авраамом Линкольном и полученном от него задании…
— Как ты понимаешь, милая, сейчас самая важная для нас информация связана с передвижением войск противника, — заметила миссис Гринхау, играя с Шоном.
Элайна восхищалась этой женщиной. Не так давно Роуз впервые и очень осторожно предложила ей, оставаясь в Вашингтоне, работать на южан. То есть оказывать им помощь в сборе секретной или просто важной информации.
Элайна согласилась и энергично взялась за дело.
Очень скоро она поняла, что миссис Гринхау уже давно стала связующим звеном шпионской сети конфедератов. Присмотревшись к Элайне и убедившись, что эта молодая женщина разделяет ее политические взгляды и умеет хранить тайны, Роуз откровенно рассказала ей, как после встречи с капитаном Томасом Джорданом, служившим квартирмейстером в федеральном военном ведомстве, занялась разведывательной деятельностью. Джордан хоть и называл себя северянином, но сочувствовал их противникам. А потому задолго до начала боев за форт Самтер начал создавать в штатах, поддерживающих Федерацию, шпионскую сеть, призванную работать на Конфедерацию. Миссис Гринхау, известная своими симпатиями к южанам, сразу же оказалась в поле его зрения. Еще и потому, что в ее салоне бывали не только сливки столичного света, но также высокопоставленные военные, банкиры, правительственные чиновники всех рангов, дипломаты и другие люди, представляющие немалый интерес для разведки.
Джордан, хорошо узнав миссис Гринхау и поняв, что она достойна доверия, предложил ей сотрудничество с целью сбора полезной для южан информации.
Сначала Роуз испугалась. Ведь такая деятельность, будь она раскрыта, грозила петлей. Однако предложение капитана заинтересовало ее, ибо миссис Гринхау имела авантюрную жилку и любила приключения.
Она согласилась, поскольку считала южных мятежников такими же патриотами, какими не так уж давно были едва ли не все жители тринадцати штатов, поднявших бунт против владычества англичан. Именно это и привело к образованию независимого государства под названием Североамериканские Соединенные Штаты, а позднее — просто Соединенные Штаты Америки. Кстати, даже в элитных кругах Вашингтона, столицы Федерации, было немало сочувствующих делу южан.
Элайна с готовностью согласилась помогать Роуз. Первые задания, полученные ею, казались довольно простыми. Так, пока миссис Гринхау обхаживала полковника Кисса, секретаря командующего войсками северян генерала Уинфилда Скотта, и сенатора Уилсона от штата Массачусетс, Элайне было поручено завязать знакомство с некоторыми мелкими чиновниками и добыть у них любую интересную информацию. При этом она понимала: чем больше полезных сведений они с Роуз передадут южанам, тем скорее те одержат победу, и кровавая междоусобица закончится. Роуз обучила ее тому, что в первую очередь должен знать настоящий военный разведчик: численность войск противника, их состав, количество кавалерии, артиллерии, пехоты, даты выступления и прибытия в соответствующие пункты назначения.
Элайна очень скоро заметила, что многие ее собеседники в отличие от Йена весьма откровенны. Впрочем, сейчас она даже радовалась его скрытности, ибо гораздо легче шпионить против государства, чем против собственного мужа…
Почти незаметно весна сменилась летом. Однако напряжение в отношениях между Севером и Югом продолжало нарастать. Именно тогда, поздним июльским вечером, Йен и объявил жене о том, что утром должен уехать. На следующий день Элайна встала рано и позавтракала одна, поскольку муж еще не выходил и готовился к отъезду. Поднявшись из-за стола, она отправилась к нему.
Йен сидел в кресле, держа на руках сладко спавшего малыша. Элайна, посмотрев на эту трогательную сцену, почувствовала, что тает. Но вместе с тем в ее душу закрался непонятный страх.
— Йен! — Она бросилась к мужу и сыну.
— Тс-с! — Йен приложил палец к губам. — Он только что заснул.
Йен нежно посмотрел на мальчика и осторожно положил его в кроватку.
— Я уезжаю, Элайна, — печально сказал он. — Сначала поплыву пароходом, а дальше — в зависимости от обстоятельств.
Она с ужасом посмотрела на мужа, ибо уже знала от Роуз, что войска федеральной армии останутся в Вашингтоне по крайней мере еще на три недели. А до тех пор ни один полк, рота, батальон и даже отдельные офицеры или солдаты не имели права покидать столицу. Но муж куда-то едет! Значит…
— Боже мой. Йен! — в смятении воскликнула она.
Он молчал. Элайна подошла к мужу и обняла его. Он уже не раз покидал ее, ссылаясь на важные поручения, и Элайна в глубине души понимала, что это действительно необходимо. Ведь в конце концов муж — человек военный. Сейчас же все выглядело совсем иначе, и Элайна подозревала, что здесь кроется какая-то страшная тайна…
— Я обязательно вернусь домой! — прошептал Йен.
— Что ты называешь домом?
— Дом — это место, где живете ты и наш малыш.
— Но сейчас война. Разве можно загадывать? — Обещаю тебе, что никакая пуля меня не возьмет.
— Пуля? Но кроме пули, есть еще штыки и… и виселицы.
— Виселица не для меня. Ведь я не шпион. Элайна вздрогнула:
— Но тогда…
— Я люблю тебя, Элайна. — Йен поцеловал ее в губы. — Говорю это от всего сердца. И никак не могу понять, почему в последнее время мы вдруг сделались чужими друг другу. Это странно, необъяснимо, неестественно и не нужно. Еще раз повторяю: я люблю тебя. Безумно, страстно, навсегда… И вернусь домой! К тебе… Вернусь обязательно!
— О, Йен! — шептала Элайна, а по щекам ее катились крупные слезы.
Он поцеловал ее… Потом еще раз… И еще… Затем крепко обнял, взял свой чемодан и решительно вышел из комнаты…
Элайна так и не поняла, почему ей вдруг стало так страшно. Одно теперь она знала наверняка: для нее и Йена война началась сегодня…
Она сидела у окна и думала о том, что Йен предал Флориду, Конфедерацию, свою семью, ее… Но почему ее гложет странное чувство вины перед ним? И откуда эта невыносимая душевная боль?
И страх…
Глава 22
Элайна пришла в восторг, научившись самостоятельно вести зашифрованную переписку. Роуз много времени проводила в Конгрессе, слушая выступления сенаторов и следовавшие за ними бурные дебаты. Все это она обдумывала дома и по каждой проблеме составляла свое личное мнение. Элайну это восхищало.
Вскоре после отъезда Йена миссис Гринхау доверительно сказала Элайне, что пришло время активизировать их деятельность. В первую очередь предстояло передать на Юг секретную информацию особой важности. Сделать это Роуз поручила Элайне, которой предстояло переправиться через Потомак, встретиться на другом берегу с неким капитаном Льюисом и передать ему пакет. И ни под каким видом не допустить, чтобы информация попала в руки противника. Ведь донесение сообщало о том, что командующий группой войск северян генерал Макдоуэл намеревался внезапно нанести удар по двадцатитысячному отряду южан генерала Борегарда, расположившемуся у небольшого селения Манассас в нескольких милях от окраин Вашингтона.
Элайна в сопровождении преданной Роуз служанки благополучно перебралась через Потомак, встретилась с Льюисом и, передав ему пакет, без приключений вернулась домой.
Но именно тут ее начало трясти от страха. Она успокаивала себя тем, что сделала доброе дело, ибо отряд Борегарда теперь предупрежден, а значит, сумеет отразить готовящееся нападение. Это станет большим успехом южан и продемонстрирует их силу, в результате чего Северу скорее придется официально признать законное право штатов на отделение от Федерации. И тогда между Севером и Югом установятся такие же добрые отношения, как между США и Канадой…
Спустя четыре дня пришло известие о разгроме отряда северян, уничтоженного почти наполовину. Очевидно, переданная Элайной информация оказала генералу Борегарду бесценную услугу. Он успел великолепно подготовиться…
Выйдя на улицу, Элайна увидела длинную вереницу повозок, на которых лежали и сидели раненые.
— Что это? — спросила она у шедшего рядом с одной из повозок офицера.
— Результат сражения у Манассаса. Нас там разбили вдребезги. Видно, кто-то сообщил противнику о готовящемся на него нападении.
Весь вечер Элайна пролежала в постели, глядя в потолок. Боже! Какой ужас! Ведь это дело ее рук!
Ровно в полночь она услышала странный звук. Казалось, кто-то бросил маленьким камешком в стекло. Элайна встала и выглянула в окно.
Она увидела за деревом возле балкона капитана Льюиса.
— Я принес благодарственное письмо для миссис Гринхау и всех, кто участвовал в этой блестящей операции, — шепотом сказал он. — Вы можете гордиться собой.
Элайна печально покачала головой.
— Днем я видела бесконечную вереницу повозок с искалеченными и умирающими от ран людьми.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39