– Иногда роды могут оказаться тяжким испытанием для женщины. Я всегда мечтал – конечно, еще до войны, в прежней жизни, – быть рядом с женой во время рождения своих детей. Скажите, она не очень тяжело рожала? С ней действительно все в порядке?– Насчет этого я не стал бы вас обманывать. Маккензи кивнул. Опустил глаза.– Ну хорошо, генерал… Я не знаю, зачем вы пришли, но… – Он запнулся. – Что бы вы ни имели против меня, это не причина преследовать мою семью.– О чем вы, сэр?– Я получил ваше письмо. То, которое вы передали через моего брата Брента и в котором угрожали моей жизни. Но еще до этого, в Ричмонде, мне доставили послание, в котором содержались угрозы в адрес моей семьи. Вскоре после этого кто-то пытался похитить мою сестру.Энгус выпрямился:– Да как вы смеете!– Генерал, я только рассказываю вам о том, что произошло.– Ну да, я не сомневаюсь, такое возможно. Но как вы могли предположить, что человек моего ранга, с таким послужным списком, как у меня, может участвовать в похищении молодой девушки?– Сэр, вы же мстили за свою дочь. Генерал яростно покачал головой:– Мой гнев всегда был направлен только против вас, и никого другого.Маккензи некоторое время внимательно изучал лицо Энгуса Мэджи. В конце концов, по-видимому, решил, что генерал говорит правду.– В таком случае кто же тогда, хотел бы я знать…– Значит, у вас еще есть враги, молодой человек. Это подлые и беспринципные люди.– Да, похоже на то.– Я бы не позволил себе прикоснуться к вашей сестре, сэр, разве что она предстала бы передо мной на поле боя в серой форме конфедерата с ружьем, нацеленным на меня.– Я вам верю, генерал Мэджи.– Вот и хорошо.Некоторое время Маккензи колебался, внимательно глядя на генерала, потом попросил:– Расскажите мне о сыне.В глазах его промелькнула тревога, в голосе послышалась тоска.– Капитан Маккензи, вы будете в восторге от своего сына. Вы можете им гордиться. Потрясающий малыш! Весит уже больше десяти фунтов. Очаровательный ребенок. Грива темно-рыжих волос, и глаза ваши. Теперь я это хорошо вижу. Он растет вовсю. Может, мне удастся принести его сюда, показать вам…– Нет-нет, сэр, спасибо. Не надо приносить моего сына в тюрьму.– Как скажете. Что же касается Райзы…– Ее я тоже не хочу здесь видеть, сэр. Энгус помолчал, прежде чем задать вопрос:– А если вам придется просидеть здесь всю войну?– Не придется. Возможно, еще несколько месяцев. А потом меня обменяют. Как я понял, сейчас обсуждаются условия обмена.– Откровенно говоря, сэр, я молю Бога о том, чтобы вы пробыли здесь как можно дольше. Югу не выиграть эту войну. У нас гораздо больше сил. И кроме того, я надеюсь, что Бог на нашей стороне. Не примите это за оскорбление, сэр. Трагедия этой войны состоит в том, что у южан множество блестящих, умных и храбрых генералов, которые лишь продлевают бойню, оттягивая неизбежное. Вместе с тем я прекрасно понимаю, что у каждого человека есть чувство собственного достоинства и понятие о чести, капитан Маккензи. Поэтому я и молю Бога, чтобы вы оставались в тюрьме как можно дольше.– Генерал Мэджи, – ровным тоном проговорил Джером, – не забывайте, мы с вами ведем разную войну. Мы защищаем свои дома и свою собственность, в то время как ваша война захватническая. Если бы намерением Юга было овладеть Вашингтоном, война, вероятно, давно бы уже закончилась. Как это ни печально, но одна из наших целей именно в том и состоит, чтобы продлить мучения, истощить население северных городов. Если народ поднимется против политиков, возможно, всем нам позволено будет идти собственным путем и обрести наконец мир и спокойствие.Юг жаждет отделения от Севера, сэр, так же как британские колонии отделились от Британии. Мэджи покачал головой:– Этого не произойдет, капитан. Я старый боец и ясно вижу будущее. Линкольн человек необыкновенный. Он отбивает все стрелы, которые летят в его сторону. Видит Бог, у него немало странностей, но этот человек справится со своей задачей. Он страстно верит в союзное государство, и он создаст такое государство.– Ну что ж, поживем – увидим.– Боюсь, что так.Маккензи снова изучающе взглянул на генерала Мэджи. Протянул руку:– Спасибо за то, что пришли, сэр. Приятно было познакомиться.– Хотел бы я, чтобы ты оказался на нашей стороне, сынок.– Боюсь, сэр, это невозможно, при всем моем уважении к вам. – Неожиданно Джером улыбнулся, и все его лицо озарилось светом, вероятно, и покорившим в свое время его дочь, понял генерал. – Однако, если позволите, я почту за честь называть вас тестем.Мэджи сумрачно кивнул.– И для меня, как ни странно, большая честь называть вас своим зятем. – Он отдал Маккензи честь. – Будьте осторожны, капитан. Берегите себя. Кто знает, может, эта война когда-нибудь и закончится.Джером отсалютовал в ответ.– И вы пригните голову, генерал. Присматривайте там за моим сыном, пока я сам не смогу этим заняться.– Это поручение я выполню с радостью. Генерал подошел к двери. Постучал.– Охранник!Он вышел Из камеры, не обернувшись.Покинув тюрьму, пошел повидать старого приятеля, имевшего отношение к обмену пленными. Выяснилось, что его зятя действительно планируют обменять.– Он, конечно, представляет для нас особую ценность, однако ради возвращения из плена одного из наших военных, владеющего важной информацией, мы пойдем на обмен.– Я хочу, чтобы Маккензи остался в тюрьме.– Понимаю… Этот парень осмелился увезти вашу дочь, генерал?Мэджи покачал головой:– Нет, дело не в этом. Я хочу, чтобы этот парень остался жив и вырастил моего внука.
Джерома неожиданный визит тестя взволновал и растрогал. Мэджи, конечно, старый служака, но в то же время он, похоже, человек большого ума и душевной силы.Как же ему хочется подержать на руках своего сына! Посмотреть на его личико… Джером почувствовал огромное облегчение оттого, что Райза здорова. Хотя и не изменил своего мнения о том, что ее следует наглухо запереть в неприступной башне. И все же хорошо, что роды прошли благополучно. Он еще не совсем оправился от потрясения, вызванного рождением маленькой сестренки.Вскоре после визита генерала Мэджи его снова вызвали в комнату, где перед этим проходила встреча с генералом. К своему удивлению, Джером увидел, что в камеру внесли скамью, на ней сейчас сидела его сестра Сидни. С радостным возгласом она бросилась к нему на шею. Джером крепко прижал ее к себе, приподнял, не в состоянии до конца поверить, что она действительно здесь.Сидни с недовольным видом обернулась к охраннику, который стоял у двери, словно опасаясь оставить их наедине.– Я не понимаю, что происходит, Джером. Все было решено. Я незадолго до этого подошла к линии фронта вместе с Джессом… полковником Холстоном. Ну, с тем янки, которого ты видел у нас в госпитале. Его перевели в Либби, а затем собирались обменять на тебя. Но потом… все пошло не так. Я ничего не понимаю…Джером с яростью обернулся к охраннику:– Неужели вы не можете оставить нас! Это моя сестра. Я ничего плохого ей не сделаю.– Но… сэр…– Сержант, нам необходимо обсудить личные дела, – сказала Сидни.– Мэм, вашего брата называют дьяволом во плоти. Я буду за дверью, не бойтесь.– Мне не нужна защита от собственного брата. Сержант кивнул и вышел из камеры.– Сидки, скажи быстрее, пока нас не прервали, Холстон уже в Вашингтоне?– Нет… нет, его не вернут, пока не уточнят все условия обмена. Но янки почему-то тянут время. Говорят, что ни на кого тебя не обменяют, и предлагают нам выбрать кого-нибудь другого для обмена вместо тебя.Джером опустился на скамью, стиснул зубы, запустил пальцы в волосы.– Черт бы его побрал! И ее тоже. Сидни удивленно смотрела на него:– Кого?– Мэджи. И Райзу.– Джером, я знаю, что Мэджи – янки из всех янки, но… я его видела. Он приличный человек.– Точно. И он считает, что поступает как приличный человек, удерживая меня здесь. Держу пари, он добрался до самых высших чинов и настоял на том, чтобы меня не обменивали. – Джером наморщил лоб, глядя на сестру. – Ты говоришь, что встречалась с Мэджи?Синди кивнула:– Да, на крестинах. Ах да, Джером, я ведь тебе еще не рассказала. Я так сердилась на твою жену, что едва не отказалась участвовать в церемонии. Но это ведь все-таки твой ребенок, вот я и согласилась быть крестной матерью.– Ты стала крестной матерью Джейми?!– Ну конечно. О, Джером, он такая прелесть! Точная твоя копия. Такой малюсенький капитан Маккензи, и уже с шапкой темно-рыжих волос. И глаза, как у всех Маккензи. Их в любой толпе заметишь. Просто прелестный ребенок, Джером, и совсем не сморщенный, как обычно бывает. Он такой крепенький! Это будет мальчик с характером. Мне так не хотелось отдавать его… ей.– А как ты нашла Райзу?Сидни несколько секунд колебалась.– Она держалась… настороженно. Спокойная, холодная, отстраненная. Не обращала внимания на мою грубость. А я вела себя очень грубо, Должна признаться. Она такая высокая… худая и держится с таким достоинством. Неудивительно, что ей все удается.– Генерал отрицает, что она в этом замешана.– Ты разговаривал с Мэджи?!– Да. Мы не сошлись только в одном – чью сторону принять. – Джером начал нервно расхаживать по камере. – Сидни, я должен выйти отсюда!– О, Джером, я все для этого делаю. Мама пишет всем письма. Родственники отца готовы начать очередную войну семинолов. Йен пытается убедить кого только можно, хотя мне он написал, что, по его мнению, тебе лучше оставаться в тюрьме до конца войны. Он думает, что ты все равно попытаешься выйти отсюда. Невзирая ни на что.– Йен прав. Ты сможешь меня еще раз навестить?– Надеюсь, мне разрешат.– Придешь завтра?Сидни медленно кивнула. По-видимому, у него уже появился какой-то план…
Самая интересная идея возникла у Энтони Хокинса с Миссисипи. Они сидели в общей комнате и пили кофе, внимательно наблюдая за охранниками.– Проложить себе дорогу выстрелами невозможно, – мрачно заметил Хокинс. – Для этого надо быть призраком. Мы находимся в самом центре территории, принадлежащей янки. В самом ее сердце. Стоит тебе только попасть не в того, и тебя тут же пристрелят. Опомниться не успеешь.– Согласен, с одним ружьем выбраться отсюда невозможно. Нужен целый арсенал.– Единственный способ выйти отсюда – это… просто выйти. Ну, знаешь, как выходят посетители. Женщины.Джером резко выпрямился.– Кто-нибудь может передать записку моей сестре? Хокинс несколько секунд молчал. Сделал глоток кофе.– Бабушка Рики Бойла приходит по вторникам. Она может передать записку Сидни.Джером улыбнулся:– Бабушка Рики Бойла? Она, наверное, слаба здоровьем?– Слаба здоровьем?! – Хокинс даже фыркнул от негодования. – Она постоянно сражается с ирландцами. В сорок девятом, еще там, у себя на родине, она спасла от голода одиннадцать детей. Слаба здоровьем! Да нет, сэр, это сущий дьявол в юбке.– Прекрасно! Наверняка у этой доброй ирландки немало друзей и знакомых. Хотите бежать вместе со мной, капитан?– Можете не сомневаться.– А как другие? Но мы должны им полностью доверять.– Я знаю здесь всех, кто с Миссисипи. Есть еще парень из Флориды.– Вот и хорошо. Четыре человека – нормально, но больше не нужно. Выберите сами еще двоих, тех, кто очень хочет бежать и в то же время умеет подчиняться приказам. А теперь слушайте внимательно. Мы сделаем так…Дальше все шло в точности по плану. Единственная заминка произошла из-за Сидни.В назначенный день дамы из церковного хора «Ирландские розы» явились в тюрьму, полные желания донести слово Господа до ушей несчастных мятежников. Старая Морин Бойл превзошла себя: привела с собой столько дам, что ни сосчитать их, ни проследить за ними было невозможно. Они проплыли мимо охранников, утверждая, что несут с собой слово Божие. Сидни проскользнула вместе с ними, однако страшно нервничала. Едва оказавшись рядом с Джеромом, зашептала ему на ухо:– Сейчас идет обмен. Вчера ночью полковника Холстона привезли в Вашингтон. А вместо тебя освобождают генерала из Эльмиры.– Так в чем же дело?– Да нет, ничего. Просто мне хотелось бы, чтобы… чтобы все прошло нормально.– Наш план сработает, вот увидишь.Во время визита Морин Бойл с дамами четверо заключенных, намеревавшихся бежать, получили кое-что из предметов женской одежды.Хористки пели гимны так долго, что усыпили всю охрану. Ларсон даже захрапел, облокотившись о приклад ружья. Когда же «Ирландские розы» собрались наконец уходить, охранники так этому обрадовались, что не слишком следили за ними. Дамы шли рука об руку, не переставая громко петь.Джером выступил в женской роли не слишком удачно. Он оказался слишком высок. Однако все беглецы тщательно выбрились, надели парики и шляпы. Джерому дали еще и подкладку, имитировавшую женскую грудь. Уже выходя из тюрьмы, он услышал слова Ларсона:– Клянусь Богом, среди этих искательниц Божьих милостей есть настоящие пугала.– Как же, пугала! – сквозь зубы пробормотала Салли О'Рэлли, привлекательная женщина лет около сорока с рыжими волосами и ярко-зелеными глазами. – Поэтому он целый день только и пытался нас ущипнуть.Морин Бойл ужаснулась:– Не может быть!– Это правда! Но мы пойдем туда еще раз, и уж тогда я как следует отлуплю его сумкой. Клянусь.– А сейчас нам лучше поторопиться, правда, бабушка? – проговорил Рики Бойл, также решивший бежать вместе с остальными.– Как скажешь, мальчик мой. Как скажешь.
Беглецы прибыли в дом миссис Морин Бойл в центре города. Мужчины сняли женскую одежду. Дамы предложили им вещи своих мужей, многие из которых погибли, как с горечью услышал Джером. Дамы приготовили отличный обед – горячее мясо с картофелем, пирог с почками и яблочный пирог. Бывшие заключенные с трудом сдерживали нетерпение, понимая, что не следует пытаться уйти из города до наступления темноты. Но и слишком задерживаться не следовало, иначе их отсутствие обнаружат и разошлют сигналы по всем дорогам. Перекличка в тюрьме производилась один раз в день по утрам, а ночью заключенных еще раз пересчитывали.С наступлением темноты они должны исчезнуть из города в фургоне с трупами, направлявшемся на Юг. Такие фургоны обычно редко останавливали и проверяли.В Вашингтоне оказалось полным-полно людей, сочувствующих южанам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46