Никогда не извиняйся.
– Никогда? – удивился он. – Ни по какому поводу?
Ванесса устало вздохнула.
– Потом об этом подумаю, – пообещала она. – Может быть, нам удастся так устроить жизнь, чтобы извинений и не потребовалось?
Неожиданно для себя он вновь улыбнулся в темноту – свеча давным-давно догорела.
– Безмятежное и безоблачное будущее? – уточнил он. – Неужели веришь в сказки?
– Нет, – ответила Ванесса после недолгого раздумья. – Больше того, даже не уверена, что вообще хотела бы такого будущего, даже если оно и возможно. На что же тогда надеяться в жизни? Ради чего трудиться? Безмятежному будущему я предпочла бы счастье.
– А что же такое счастье? – уточнил Эллиот.
– Мгновение радости, – ответила Ванесса без тени сомнения.
– Всего лишь мгновение? Ради этого не стоит напрягаться, – убежденно заявил он.
– О, ошибаешься! – возразила Ванесса. – Вся жизнь и есть мгновение. Ведь не существует ничего, кроме одного-единственного настоящего момента. Каждую секунду, каждый миг мы живем в настоящем.
А ему всегда казалось, что мгновения проходят мимо и бесследно исчезают.
– И что же, вся жизнь состоит из радости? – усомнился Эллиот. – И все существование – одно непрерывное счастье?
Неужели она настолько наивна?
– Нет, конечно, нет, – ответила Ванесса. – Но один-единственный момент счастья способен наполнить смыслом всю жизнь, так же как дрожжи придают хлебу его сущность. Миг способен показать, какой может быть жизнь и какой она задумана. Он приносит надежду в темные времена, позволяет верить в будущее. Ты никогда не был счастлив, Эллиот?
Виконт внезапно ощутил острый приступ тоски по той жизни, которую вел давным-давно, может быть, сто лет назад.
– Всего лишь несколько минут назад я ощущал себя вполне счастливым человеком, – ответил он.
– Хочешь показаться легкомысленным, – не поддалась на провокацию Ванесса. – Ждешь, что сейчас начну отчитывать за то, что считаешь секс… – Она замялась, но тут же набралась мужества и продолжила: – За то, что считаешь секс способным принести счастье. Но так оно и есть на самом деле. Секс – это праздник жизни, соединения и любви.
– А я думал, что ты меня не любишь, – тут же уколол Эллиот.
Ванесса немного помолчала.
– Но ведь не я откровенно призналась, что несколько минут назад была счастлива, – наконец парировала она.
– Так, значит, это я праздновал любовь? – продолжал допытываться Эллиот.
– О, до чего же глупы мужчины, – шутливо рассердилась Ванесса. – Конечно, праздновал. Существует немало разновидностей любви. Ты не влюблен в меня и не любишь меня. Но без сомнения, любишь… эту ночь.
– Сегодня наша брачная ночь, – уточнил Эллиот. – Секс.
– Да.
– Секс – это любовь?
– Хочешь спровоцировать ссору? – Ванесса приподнялась на локте и заглянула в лицо мужа. – Признайся.
Хотел ли он спровоцировать ссору? Возможно, она и права. Возможно, в глубине души он действительно хотел убедить себя, что не произошло ничего значительного. Он женился на женщине, которую едва знал. На женщине, которая постоянно раздражала его и даже не отличалась красотой. В постели с ней оказался по необходимости, по случаю брачной ночи, а наслаждение испытал лишь потому, что не был близок с женщиной с самого Рождества.
И даже сегодня, даже сейчас она раздражала его романтичностью натуры, верой в счастье и любовь. Даже секс казался ей любовью. А радость, по ее мнению, можно было найти почти в каждой жизненной ситуации.
И все это несмотря на потерю молодого и, судя по всему, любимого мужа, который умер от туберкулеза – неторопливого, методичного и жестокого убийцы.
– Лучше спи, а не философствуй, – распорядился Эллиот. Слова прозвучали резче, чем хотелось бы. – До утра можешь еще понадобиться.
– И ты лучше спи, – не смолчала Ванесса. – Сам можешь понадобиться.
Он едва не рассмеялся вслух. Вернулись к тому, с чего начали.
– Так, может быть, – предложил он, – понадобимся друг другу прямо сейчас, пока не уснули? А поспим потом.
Он положил руку ей на затылок и привлек к себе, чтобы поцеловать.
Ванесса закинула ногу ему на спину, а вскоре уже сидела верхом, наклонившись и продолжая поцелуй.
Оказывается, новизна пока что не иссякла.
А ночь еще не добралась даже до середины.
Глава 14
Счастье не всегда измерялось краткими мгновениями. Порою оно длилось и не спешило заканчиваться.
Ванесса, конечно, не питала иллюзий. Брак не был заключен по любви и никогда не планировался в качестве союза сердец. Эллиот не любил ее, а она не любила его – во всяком случае, всерьез.
И все же она испытывала к мужу пылкую страсть. Странно и удивительно, но и он тоже сгорал от желания.
За три дня и четыре ночи они то и дело бросались в объятия друг другу – счет огненным порывам был давно потерян. Ну а если признаться честно, то Ванесса все-таки сосчитала: тринадцать раз. Сосчитала и подумала, что если бы верила в дурные приметы, то число могло бы показаться зловещим. Так что надежнее было его забыть.
Ничто в жизни еще не приносило ей наслаждения столь острого, как эти тринадцать любовных воздаяний.
Они вместе ели, а во время еды увлеченно беседовали. Разговаривали о прочитанных книгах и выяснили, что у каждого был собственный круг чтения. Но это несоответствие вполне поддавалось исправлению.
– Обязательно прочитаю все книги, которые читал ты, – отважно заявила Ванесса. – И тогда сможем их обсудить.
– А вот я твои книги читать не готов, – упрямо возразил Эллиот. – Никогда не любил историю. Так что лучше просто расскажи о тех событиях прошлого, которые, по-твоему, необходимо знать.
– Вот так задача! – воскликнула Ванесса. – С чего же начать?
– Может быть, сначала? – предложил Эллиот. – С Адама и Евы?
– Нет, лучше с завоевания Британии римлянами, – решила Ванесса. – О тех племенах, которые жили здесь раньше, известно совсем мало. Римляне великолепны, Эллиот. Их жизнь была во многих отношениях более утонченной и роскошной, чем наша. Вот мы высокомерно считаем, что существуем в развитой цивилизации. А известно ли тебе, например, что римляне умели обогревать дома, не строя в каждой из комнат камин или очаг?
– Нет, неизвестно, – признался Эллиот.
Он с нескрываемым интересом слушал увлеченный рассказ о быте римской Британии и о том, каким образом римляне повлияли на дальнейшее развитие страны.
– Особенно ярко влияние римлян заметно в языке, – пояснила Ванесса. – Множество наших слов берет начало именно в латыни.
– Так что же, не явись к нам римляне, мы так и жили бы молча? – шутливо возмутился Эллиот. – Или, не дай Бог говорили бы на валлийском или на гэльском?
Ванесса рассмеялась.
– Видишь ли, язык непрестанно растет и развивается. А без римлян английский просто был бы другим.
Ванесса подозревала, что на самом деле исторические познания мужа значительно глубже, чем он пытался показать. В конце концов, ни один образованный джентльмен не мог находиться в полном неведении относительно прошлого собственной страны и цивилизации в целом. Скорее всего Эллиот просто притворялся, чтобы подразнить. История была ее страстью, однако далеко не всегда удавалось найти людей, готовых слушать рассуждения о седой старине.
Склонность Эллиота к невинному лукавству казалась забавной.
Супруги подолгу гуляли, наслаждаясь чудесной погодой. Несмотря на раннюю весну, солнце празднично сияло, небо безмятежно голубело, а напоенный ароматами просыпающейся земли воздух дарил ласковое тепло. Природа решила сделать молодоженам подарок.
Они с удовольствием выходили на пустынный берег озера и радовались тишине: близкие уважали их уединение.
Однажды тропинка привела к сараю, в котором хранились лодки. Они заглянули внутрь и, не устояв против искушения, вытащили одну из них. Ванесса решительно уселась на весла: сделала круг по озеру и даже умудрилась причалить к маленькой деревянной пристани. В последний раз ей повелось грести еще в детстве, а потому вместо изящной прогулки среди живописных берегов получилась скорее неуклюжая борьба с лодкой и водой.
– Ничего не скажешь, зрелище впечатляющее, – прокомментировал муж, когда оба наконец вновь твердо стояли на земле. – Может быть, в следующий раз уступишь все-таки весла мужчине?
Ванесса рассмеялась.
– Зато было так весело, признайся! – возразила она. – Или ты опасался за свою жизнь?
– Умею плавать, – лаконично сообщил виконт. – А ты?
– Почти так же хорошо, как и грести, – призналась Ванесса и снова засмеялась. – Всегда страшно боялась опустить лицо в воду.
Они подошли к краю деревянного настила пристани и долго смотрели в прозрачную глубину, наблюдая за рыбами. Эллиот рассказал, что в детстве любил нырять и постоянно пытался схватить рыбу руками.
– И что же, получалось? – недоверчиво спросила Ванесса.
– Ни разу, – признался Эллиот. – Но зато понял, что означает тратить силы попусту.
– И что же, тебя это остановило?
– Ничуть.
Ванесса вспомнила, как умело Эллиот заставил камешек скакать по поверхности воды, когда они стояли на берегу другого озера, в Уоррен-Холле, и она предлагала ему себя. Попросила повторить фокус, а потом попробовала сама, правда, безуспешно. Эллиот попытался научить, но ей никак не поддавался тот хитрый поворот запястья, в котором, судя по всему, и заключался секрет. В итоге камень полетел почти вертикально вверх, и обоим пришлось пригнуться, чтобы избежать удара по голове.
Ванесса долго смеялась, а потом с восхищением наблюдала, как супруг гордо демонстрирует мастерство.
– Двенадцать раз! – воскликнула она. – Это же рекорд!
– Только представь, насколько твоя задача проще моей, – ответил Эллиот. – Мне теперь придется добиваться тринадцати подскоков, а тебе достаточно и одного.
– Думаю, единственное, чему я научилась, так это не тратить силы попусту, – призналась Ванесса.
Последняя попытка, и – о чудо! – камешек прыгнул целых три раза!
Ванесса восторженно закричала и победно взглянула на мужа.
– Да, – сдержанно заметил Эллиот, подняв брови. – Может быть, мне все-таки стоит нырнуть и поймать руками рыбу?
Ванесса дала себе слово, что непременно заставит его улыбнуться. А потом и рассмешит. Но серьезный вид супруга ее не тревожил. Сомневаться не приходилось: он наслаждался жизнью ничуть не меньше, чем она сама.
На третий день молодожены обошли вокруг озера и на дальнем его берегу начали подниматься по склону, сплошь покрытому цветущими нарциссами. С противоположного берега этой красоты не было видно: ее закрывала лента склоненных над водой ив. Сияющие на солнце желтые головки весело кивали, раскачиваясь в легких дуновениях свежего ветра.
– Ой, посмотри, Эллиот! – закричала Ванесса, как будто он мог не заметить. – Только взгляни!
Раскинув руки и подставив лицо солнцу, она закружилась среди цветов.
– Доводилось ли тебе видеть что-нибудь красивее? – спросила Ванесса, остановившись, но так и не опустив руки.
Виконт стоял на берегу и внимательно на нее смотрел.
– Возможно, – ответил он. – Вот только не припомню, что и когда именно. Подозреваю, что ты все-таки знала о существовании этого места и специально оделась в тон. Очень хитро и предусмотрительно.
Ванесса оценила шутку. На ней было платье лимонного цвета и накидка в тон, а на голове – любимая соломенная шляпа с цветами.
– Предполагала произвести на тебя впечатление, – наконец ответила она, просияв улыбкой.
– Произвела.
Ванесса так и стояла, потупив взор, а Эллиот направился к ней. Подошел вплотную, наклонился и поцеловал в губы. Она крепко обняла его за шею и тоже поцеловала.
Ей нравился этот тяжелый взгляд из-под полуопущенных век. Он заставлял чувствовать себя желанной. Ванессе до сих пор не верилось, что Эллиот способен ее желать. Но, судя по всему, так оно и было. Вряд ли он постоянно думал только о тех наследниках, ради которых на ней женился. Она посмотрела в синие глаза и снова улыбнулась.
Это был самый счастливый миг трех счастливых дней. Ванесса чувствовала себя влюбленной и знала, что он тоже влюблен.
– Даже если бы домашние и садовники не получили строгий приказ не появляться в этих краях, этот уголок все равно остался бы уединенным, – заметил Эллиот. – Я и сам ни разу не был здесь в это время года.
Уединенный уголок.
Сомневаться в его намерениях не приходилось. Ванесса ощутила уже знакомое жжение между ног.
– Никто сюда не придет? – уточнила она и облизнула внезапно пересохшие губы.
– Никто.
Эллиот быстро скинул пальто, расстелил на траве и жестом пригласил разделить с ним ложе.
Они любили друг друга прямо на земле, в окружении золотисто-зеленой весны, под щедрыми солнечными лучами, почти горячими в укрытии деревьев, цветов и крутого склона.
Близость оказалась торопливой, жадной и восхитительно озорной, потому что на самом деле в любую минуту на берегу мог кто-нибудь появиться. А то, что оба оставались почти полностью одетыми, придавало сцене особую, исполненную эротики пикантность.
– Хочу собрать букет домой, – сказала Ванесса, когда оба встали и привели себя в порядок. – Можно?
– Это твой дом, – ответил Эллиот. – Ты хозяйка Финчли-Парка и можешь делать все, что душе угодно.
Она радостно улыбнулась.
– Разумеется, в пределах разумного, – торопливо добавил Эллиот.
– Помоги, пожалуйста, – попросила она, наклоняясь, чтобы сорвать цветок у основания длинного стебля.
– Достаточно? – поинтересовался Эллиот, показывая пучок из дюжины нарциссов. У Ванессы в руках было уже раза в два больше.
– Мало, – решительно возразила она. – Давай соберем столько, сколько поместится в руках. Наполним садовый домик солнцем и весной. А еще не забудь сорвать несколько красивых веток.
Вскоре они возвращались по берегу, нагруженные охапками цветов.
– Остается надеяться, – заметила Ванесса возле двери, – что найдется достаточно ваз и кувшинов. Букеты непременно должны стоять в каждой комнате.
– Слуги все сделают, – пообещал Эллиот, с трудом открыв дверь и придерживая ее спиной, чтобы пропустить жену вперед.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38