– Ты никогда не был женат на ней.– Ну и ну! – в ужасе воскликнул Хэл.– Значит, Лили вовсе не графиня Килбурн. – Тетя Мэри сокрушенно покачала головой. – Теперь меня не удивляет, что у нее, бедняжки, мигрень. Клара, титул остался за вами.Все сидевшие за столом говорили одновременно, кроме графини, молча смотревшей на сына, Джозефа, строго нахмурившего брови, и Лорен, уставившейся на стол.– Но, Невиль, – Элизабет заговорила, и все сразу замолчали. – Я уверена, что ты, соблюдая все формальности, снова женишься на Лили, ведь так?Все взгляды обратились к Невилю. Он попытался улыбнуться, но не смог.– Она не хочет, – сказал он. – Лили мне отказала и не изменит своего решения.– Что? – не выдержала графиня.– Я предлагал уехать с ней завтра утром в Лондон, мама, – сказал Невиль. – Мы бы там тихо поженились по специальной лицензии, и никто, кроме нас двоих, ничего бы не узнал. Но Лили не хочет этого делать. Она не выйдет за меня замуж.Неожиданно Элизабет улыбнулась и откинулась на спинку стула.– Нет, она не выйдет, – сказала она больше себе, чем остальным.Именно Гвендолайн озвучила то, о Чем подумали все:– Но это же чудесно! – воскликнула она, улыбаясь брату. – Теперь вы с Лорен можете пожениться, Нев. Вы можете назначить новый день свадьбы. Свадьба летом гораздо лучше, чем весной. У тебя будут в руках розы, Лорен.Невиль крепко сжал в руке ложку. Он набрал в легкие побольше воздуха, чтобы ответить, но Лорен опередила его.– Нет, – покачала она головой. – Нет, Гвен. Последние девять дней не могут быть вычеркнуты из жизни, словно их не существовало. Ничего нельзя изменить. Прошлого не вернуть. – Она посмотрела на Невиля. – Правда, Невиль?Невиль не знал, хотела ли она, чтобы он подтвердил ее слова или начал горячо спорить. Он решил быть с ней честным и покачал головой.– Правда в том, – сказал он, – что я дал клятву Лили на всю жизнь, и честь не позволяет мне нарушать ее. Какое значение имеет то, что у нее нет легального подтверждения? Мне это и не нужно. Я считаю и всегда буду считать Лили своей женой.Лорен опустила глаза. По ее виду нельзя было понять, удовлетворена она или разочарована. Никто никогда не мог понять, что она в действительности «чувствует. На первом месте у нее всегда было чувство собственного достоинства. И сейчас Лорен держалась с достоинством. Она была бледной и прекрасной. Невилю было искренне жаль ее. Ему хотелось освободить ее от той боли, которую она, должно быть, испытывала. Но к сожалению, здесь он был беспомощен.– Это же абсурд, Невиль, – твердо заявила его мать. – Ты что, против государства? Против церкви? Если церковь считает, что вы не женаты, то так оно и есть. Твоя обязанность жениться на леди равного твоему положения, которая родит тебе наследника.Лили не была леди; она не была одного с ним положения и, по ее собственным словам, не могла родить ему наследника. Но Лили была его женой.– Вся эта история длилась всего девять дней, – сказал герцог. – Светскому обществу она, конечно, даст пищу для разговоров. Как только разразится новый скандал или появится какая-то другая сенсация, все сразу обо всем забудут. Твоя мать права, Невиль. Тебе надо поскорее вернуться к прежнему образу жизни. Женись на равной тебе. Не хочу ничего плохого сказать о Лили, но...– Тогда и не говорите, дядя Вебстер, – тихо, но твердо сказал Невиль, отчего тот почувствовал себя неловко и покраснел. – Если у кого-нибудь возникнет желание нелестно ^отзываться о Лили, прошу иметь в виду, что я буду защищать ее честь всеми доступными мне способами и до тех пор, пока весь мир не признает ее моей женой.– Ну и ну, – сказал Ричард Уоллстон. – Браво, Нев.– Попридержи язык, – резко оборвал его отец.– Страсти накаляются. – Элизабет заговорила о „том, что не переставало терзать Невиля с тех пор, как он расстался с Лили в библиотеке. – Что будет с Лили, Невиль? Что она будет делать? Насколько мне известно, у нее нет близких и она никого не знает в Англии.– Она хочет поехать в Лондон искать работу. Мне становится страшно от одной этой мысли. Я постараюсь решить этот вопрос и определить ее в чей-нибудь приличный дом. Но боюсь, что Лили не согласится. Она ведь очень гордая и упрямая.В глазах Гвендолайн заблестели слезы.– Мне так стыдно, – призналась она. – Моей первой мыслью было, что мы опять можем быть счастливы... Лорен, Нев и я. Я даже не поинтересовалась, что будет с Лили. Мне бы хотелось... Да, мне бы хотелось, чтобы она никогда не входила в нашу жизнь. Но она здесь, и я, сама того не желая, привязалась к ней. А она не убежит, Нев?– Она дала мне слово.– Невиль, – сказала Элизабет, – возможно, я смогу что-нибудь для нее сделать. У меня в Лондоне есть связи, и Лили мне очень нравится, хотя она и разрушила счастье нашей бедной Лорен. Ты позволишь мне поговорить с ней?– Я хочу этого, Элизабет, – ответил Невиль. – Возможно, вы сможете убедить ее переменить свое решение. Может, она все-таки выйдет за меня замуж? .– Ничего не надо делать в спешке, Невиль, – посоветовал герцог. – Тебе выпал еще один шанс выбрать себе достойную графиню. Ты поступил бы мудро, если бы как следует подумал, а не руководствовался просто эмоциями.Элизабет встала.– Где Лили? В своей комнате? – спросила она.– Полагаю, что там, – ответил Невиль.С Лили ни в чем нельзя быть уверенным, но, спускаясь к обеду, он оставил ее именно там. Она, сжавшись, сидела в кресле у окна и смотрела в сад. Она даже не повернула головы, чтобы посмотреть на Невиля, а на его вопросы отвечала только пожатием плеч. Он обратил внимание, что на ней было надето старое платье.– Я поднимусь к ней прямо сейчас. – Элизабет встала. – Извините меня.Невиль только что заметил, что Фобс тихо стоит у буфета. Но какое это сейчас имело значение. То, что они с Лили не женаты, невозможно утаить от слуг. С таким же успехом они могли узнать правду и от старшего лакея, который разносил блюда, и теперь, наверное, все обсуждают это на кухне.– Да, конечно, – согласился Невиль, поднимаясь и отодвигая стул. – Мы все пойдем в гостиную. У меня пропало настроение пить портвейн.Дерек и его брат Уильям выглядели до смешного разочарованными. Это показалось Невилю забавным, несмотря на то что ему было не до шуток. «Значит, жизнь продолжается», – решил он.Внезапно он подумал, что неплохо было бы разыскать ранец отца Лили, если, конечно, это возможно. Его содержимое, предназначенное Лили, наверняка исчезло, особенно если это были деньги. Но сам ранец может быть ей дорог как память. Он вспомнил, что Лили рассказывала ему, когда они осматривали галерею. Как, должно быть, ужасно потерять семью и не иметь ни одной вещицы, которая напоминала бы ей о родителях.Именно это он и сделает для Лили. Если ранец еще существует где-то, он найдет его – даже если на это уйдет вся оставшаяся жизнь. Тогда у нее будет какая-то вещь в память об отце.Осознав, что он может хоть что-то для нее сделать, Невиль немного успокоился.– Нев, – Джозеф, маркиз Аттингсборо, положил руку на плечо Невиля, когда они выходили из столовой, – тебе не нужна вся эта болтовня в гостиной, старина. Тебе надо хорошенько выговориться. Хочешь иметь в моем лице внимательного слушателя? Глава 16 Лили, подогнув ноги, все еще сидела в кресле, которое она придвинула поближе к окну. Стянув с постели одеяло, она плотно закуталась в него, оставив окно открытым. Лили сидела и смотрела в темноту.Тихий стук в дверь не насторожил ее. Она просто не ответила на него. Это, должно быть, Невиль, а у нее нет желания ни видеть его, ни говорить с ним. Ее силы были на исходе, она может не выдержать, броситься к нему и остаться с ним на всю жизнь. Нельзя, чтобы такое случилось. Одной любви недостаточно. Она любит его, любит всем сердцем, но этого все равно недостаточно. У нее нет ничего общего с его жизнью. А его нет в ее жизни, хотя сама эта мысль ее пугала. У нее никакой жизни, одна только пустота, которая ждет ее впереди, когда она уедет из Ньюбери-Эбби.– Лили? – услышала она голос Элизабет. – Можно войти, моя дорогая? Можно мне посидеть с вами?Лили посмотрела на Элизабет. В темно-зеленом платье с высокой талией она была, как всегда, эталоном элегантности; ее светлые волосы были уложены в пышную прическу. Она была аристократкой, дочерью графа, образованной женщиной – само совершенство. У нее были безукоризненные манеры, но она была проста в обращении. И такая женщина хочет посидеть с дочерью сержанта – Лили Дойл? Ну и что? Лили всегда гордилась отцом; она всегда с нежностью вспоминала мать; она привыкла уважать себя. Ее самоуважение пошатнулось за те семь месяцев, когда она предпочла выжить такой ценой, но теперь это уже в прошлом. Сейчас в ее жизни не было ничего такого, чего бы она стыдилась.Кивнув, Лили снова стала смотреть в окно.Придвинув кресло поближе, Элизабет села и взяла Лили за руку. Руки Элизабет были теплыми, и Лили вдруг почувствовала, что ей холодно, несмотря на одеяло. Да и воздух за окном не был таким уж холодным.– Вы заслуживаете уважения, Лили, – начала Элизабет . Лили с удивлением посмотрела на нее.– То, что вы сделали, хорошо и для вас, и для Невиля Хотя я понимаю, что сделать это было нелегко. Вам пришлось от многого отказаться.– Нет, – возразила Лили, – не так уж трудно отказаться от Ньюбери-Эбби и всего этого. – Она повела вокруг свободной рукой. – Вам этого не понять. Вы рождены для этой жизни, а я выросла в обозе, следующем за армией.– Я говорила о том, что вы отказались от Невиля, хотя любите его.– Одной любви недостаточно, – ответила Лили.– Это верно, моя дорогая, – согласилась Элизабет. Они немного помолчали, прежде чем Элизабет заговорила снова: – Невиль говорит, что вы хотите найти работу.– Да, – подтвердила Лили. – Я пока не знаю, чем могу заняться, но мне хотелось бы работать. Возможно, миссис Харрис, с которой я приехала из Лиссабона, поможет найти мне что-нибудь подходящее.– Я могу предложить вам работу, – сказала Элизабет.– Вы? – Лили с удивлением посмотрела на нее. Элизабет улыбнулась:– Мне тридцать шесть лет, Лили, а в таком возрасте требуется компаньонка. Я живу одна, и мне следует соблюдать приличия. Мне надо иметь компаньонку не только в доме, но и для того, чтобы она сопровождала меня при выездах. Пять лет со мной жила кузина Харриет, но она выкинула номер, выйдя замуж за приходского священника. И вот уже четыре месяца, как я одна. Я, конечно, рада за нее. Она старше меня, но всегда полагала, что женщина считается неполноценной, если не стремится выйти замуж. И сказать по совести, Лили, она была для меня сущим наказанием. Трудно сыскать двух таких разных женщин как по характеру, так и по темпераменту. Мне нужен кто-то другой. Мне нужна компаньонка. Не могли бы вы стать ею? Вне всякого сомнения, это будет хорошо оплачиваемая работа.Лили презирала себя за ту радость, которую внезапно почувствовала. Но нет, это невозможно.– Вы очень добры, – сказала она, – но я не гожусь вам в компаньонки. Примите во внимание мои недостатки: я не умею читать и писать; я не умею рисовать и играть на фортепиано; я не разбираюсь в музыке, театре и во всем остальном. Я не принадлежу к вашему кругу. Если вы находили вашу кузину утомительной, то я для вас очень скоро стану просто невыносимой.– О, Лили. – Элизабет улыбнулась и пожала Лили руку, которую все еще держала в своей. – Если бы вы знали, какой скучной может быть жизнь светской женщины, вы бы не отвергали так легко мое предложение. Ей приходится постоянно сидеть в душных салонах, поддерживая компанию, участвуя в разговорах. Вы и представить себе не можете, каким глотком свежего ветра вы были для меня эти полторы недели. Вы думаете, что, став моей компаньонкой, вы не сможете поддержать компанию, потому что не знаете тех вещей, которые знаю я. Именно потому, что я их знаю, мне не надо, чтобы кто-то рассказывал мне о них. Но я не знаю тех вещей, которые знаете вы. Нам будет весело вместе. Осмелюсь заметить, что жизнь с вами под одной крышей станет для меня большой радостью. Вы живая и смышленая, хотя и не понимаете этого. Смышленость – очень важное качество. Скажем так: вы будете жить в моем доме в качестве друга, но кое в чем помогать мне, так как вам надо на что-то жить. Что вы на это скажете?«Я буду выполнять какую-то работу, – думала Лили, – но во всем остальном мы будем как бы на равных. Элизабет не считает меня глупее себя. Элизабет верит, что мы сможем подружиться». Сама же Лили не была в этом уверена, но искушение сказать «да» было сильнее ее. Это искушение было непреодолимым, если принять во внимание то, что и выбора-то у нее не было.– Возможно, стоит попробовать, – сказала она. – Но если я вам не подойду, скажите мне об этом, и я уйду. Я не нуждаюсь ни в чьей благотворительности.Брови Элизабет поползли вверх.– Я бы не пустила никого в свой дом ради благотворительности, Лили. Мне слишком дорог собственный комфорт. Но я согласна на ваши условия. Однако они должны быть обоюдными. Если окажется, что я невыносима для вас, вы должны сказать мне об этом, и я помогу вам найти другую работу. Вы готовы уехать завтра утром?– Чем скорее, тем лучше, – ответила Лили, – но я обещала провести здесь ночь.– Это правильно. Невиль тоже не чувствует себя счастливым от такого поворота событий, Лили. Вы, случайно, не собираетесь оставить здесь все свои новые платья?– Я должна. Они были куплены для его жены, а я ею не являюсь.– Но он будет ужасно расстроен, если вы не возьмете их с собой, – возразила Элизабет. – Нельзя быть такой эгоистичной. Неужели откажетесь от его подарка? В этом нет ничего плохого, моя дорогая. Это было бы справедливо. Я бы никогда не отказалась.Прикусив губу, Лили кивнула.– Чудесно! – Элизабет встала. – Мы выезжаем рано. Постарайтесь уснуть. – Наклонившись, она поцеловала Лили в щеку.– Спасибо, – сказала Лили, но прежде чем Элизабет дошла до двери, в голове Лили возник вопрос, который она не могла не задать: – А герцог Портфри тоже поедет с нами?– Нет. Дерзкий человек. – Элизабет рассмеялась. – Он уже уехал. Он поехал не в Лондон, а куда-то еще и, возможно, пробудет там несколько недель. Вебстер и Сэди будут сопровождать нас в своей карете, ну и Вильма, конечно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38