— О чем рассказать? О ста двух детях? Или о первенце, который, быть может, уже зачат?— О, Эдмунд, я серьезно! Про нашу свадьбу, конечно же. Я хочу рассказать им об этом — и твоей матери, и Мадлен, и лорду Идену, и сэру Седрику, и дяде Уильяму, и тете Виоле, и всем людям на всем белом свете. И Джеймсу.Граф притянул Александру к себе и прижался щекой к ее макушке.— У него будет все хорошо, Алекс. Не буду притворяться, что знаю твоего брата или понимаю его. Есть в нем что-то такое, чего не передать словами. Но в нем чувствуется внутренняя сила и желание жить, и что-то еще. Не могу объяснить, что именно, но я чувствую это. Он непременно вернется, моя милая, вернется, как только найдет себя, и у тебя еще будет шанс отплатить ему любовью за любовь.Александра расслабилась и позволила ему накрыть свои губы поцелуем.— Спасибо тебе, — сказала она. — Ты ведь знаешь, как много он для меня значит, правда?— Конечно. Не меньше, чем Доминик и Мадлен для меня. Сегодня последний день Доминика дома, Алекс. И мы должны сделать для него все возможное.— Да. — Она улыбалась и протянула ему руку. — Отведи меня домой, Эдмунд.Он взял ее за руку и крепко обхватил ее хрупкие пальчики.— Вот так. Ты уже дома, любовь моя. И я тоже. Так вернемся же в Эмберли.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50