Ничего общего, и в то же время все.
– Сэра, жена Таерагана, – сказал хозяин, пытаясь отвлечь мужчину от добычи. Смелый человек. – Как видишь, твой муж развлекает нас своими рассказами.
Она не отрывала взгляда от стражника.
– Рада это слышать.
– Сэра, – сказал Таер. – Оставь беднягу в покое.
Если этот «бедняга» попытается так обойтись с другой женщиной из Странников, не Вороном, и в другом месте, возможны неприятности. Бенрольн мог быть прав, говоря, что если бы солсенти боялись Странников, не погибло бы столько кланов.
Путь не захватывал бы Странников, и в ордене Таера не было бы дыр. Она ничего подобного не видела, но до того, как Путь похитил Таера, она не слышала, чтобы орден можно было отделить от его носителя.
– Сядь, – приказала она охраннику.
Таер может вложить в свои слова принуждение, которое заставит повиноваться ему. Магия Сэры заставила тело охранника подчиняться ее приказу. Результат тот же самый, но средства разные. Охранник упал на стул, как марионетка, у которой перерезали нити.
– Молчи.
Она не стала усиливать заклятие, так что за час оно рассеется. В таверне наступила полная тишина, хотя Сэра старательно направляла свою магию только на одного человека.
В сопровождении Регила она прошла к Таеру.
Когда подошла к столу, Виллон встал. Она так внимательно смотрела на мужа, что даже не заметила Виллона, пока тот не двинулся. Купец взял ее руку и поцеловал. Раньше он так никогда не поступал, и это на мгновение отвлекло ее.
– Сэра, как приятно тебя видеть. Прошу простить слова охранника моего брата. Он здесь долго не пробудет.
Его слова и необычная вежливость должны показать другим охранникам, что им следует оставить ее в покое, поняла она и почувствовала благодарность.
– Виллон.
Она не могла сейчас болтать с купцом, особенно когда так тревожится о Таере. Она знала, что Таер уже поблагодарил его за то, что тот отправился в Таэлу помогать им, так что ей это делать не нужно. Она склонила голову, но все ее внимание было устремлено на мужа.
– Таер, дети пошли домой. Ты готов идти?
Он улыбнулся, но в его улыбке было что-то необычное. «Он знает, – подумала она. – Конечно, он знает, что что-то не так».
– Думаю, это будет лучше всего. – Он поднял лютню и отдал хозяину. – Спасибо за лютню, Регил. Пока отсутствовал, я скучал по твоим сосискам.
Он взял Сэру за руку и повел к выходу, где ждала Хенна. Как только в таверне их не могли услышать, Таер сказал:
– Сэра, я пел, но не мог пасть в лад. – Он покачал головой. – У меня никогда такого не было.
– Что-то неладно с твоим орденом Барда, – ответила она. Он сбился с ритма шагов, потом вернулся к нему, хотя хромота заставляла его идти медленнее, чем обычно.
– Что-то сделал Путь?
Сэра раздраженно фыркнула и взяла его за руку.
– Кажется. Не знаю, как это наладить. Если только колдуны Пути не нашли чего-то нового, я считала, что ничто не может воздействовать на орден.
– Подслащиваешь пилюлю? – В голосе Таера звучала легкая насмешка, он чуть не до боли сжал ее руку. – Если не наладишь, я больше не смогу петь в лад?
– Не знаю.
Таер не разжал руку, но замолчал.
Они пробыли в таверне совсем недолго, и дети не могли намного опередить их. Гура еще возбужденно лаяла, когда увидела их. И побежала так стремительно, что не могла затормозить и потереться о ноги Таера.
В доме Хенна разложила карту на столе, мальчики и Ринни собрались вокруг, поглощенные разглядыванием.
– Хенна, – сказала Сэра. – У нас проблема.
– Ты можешь что-нибудь сделать, мама? – спросила Ринни.
Сэра взглянула на Хенну, которая пожала плечами, и ответила:
– Не знаю. Попробуем. Очевидно, Старшие колдуны работали с орденами, после того как создали их. Но в библиотеках мермори, которые могли просмотреть Хенна, Брюидд и я, ничего об этом нет.
– Брюидд может знать что-нибудь, что способно помочь, – сказал Лер. – Я могу поискать клан Библиотекаря.
Сэра колебалась. Клан Бенрольна может быть где угодно – и нет никакой гарантии, что Брюидд сможет чем-нибудь помочь Таеру.
– Я Охотник, мама. Я найду их.
– Ему понадобится лошадь, – сказал Таер. Это были его первые слова в тех пор, как они зашли в дом. – Скью не готов к быстрому шагу.
– Хорошо.
Сэра пошла на чердак за кошельком, который им дал император. Она спустилась по лестнице и протянула Перу кошелек.
– Возьми. Пока еще светло, сходи посмотри, что можно купить у Акавита.
Лер неохотно взял кошелек.
– У Акавита дорогие лошади, мама.
– Он выращивает лошадей для дворян, – согласилась Сэра. – И лошади у него быстрые. Убедись, что он понял: нам нужна лошадь не для охоты и не для работы на ферме. – Она взглянула на Таера, который лучше нее знает старого лошадника. – Может ли он сказать Акавиту, что поедет за Целительницей из Странников?
Таер кивнул.
– Скажи ему, откуда деньги, хотя он, вероятно, догадывается. После песни Циро история о фермере и императоре разошлась по всем горам. Акавит охотней поможет, если будет знать всю историю. Когда я был мальчишкой, здесь жила тетка его матери, ведьма и Целительница, и он сам не настроен против Странников.
– Скажи ему, что хочешь Кукурузу, – сказал Джес. Сэра почувствовала, как приподнимаются ее брови. Джес наклонил голову.
– Я иногда помогаю ему, мама.
– Акавит понимает дикую природу, – сказал Таер.
– О цене не волнуйся, – резко сказала Сэра Леру. – Если слишком дорого, мы сможем продать лошадь, когда она будет нам не нужна. А теперь иди, пока светло. Возьми Скью: это быстрее, чем пешком. Утром мы поговорим, где, скорее всего, может быть клан Бенрольна.
Акавит жил на полпути к Легее. Будет уже темно, когда Лер вернется домой, и поздно, чтобы начинать поиски клана.
Лер взял кошелек и увязал в пояс.
– Вернусь как можно скорее. – Он повернулся к Джесу. – Скажу ему, как ты велишь, о Кукурузе.
После того как за ним закрылась дверь, Сэра повернулась к Хенне.
– Ты считаешь, что стоит подождать слова Брюидд, прежде чем попытаться что-то сделать самим?
Хенна покачала головой.
– Хотела бы я помочь. Но я не знаю, как причинен вред и как его устранить.
– Стоять и ломать руки не поможет, – сказала Сэра. – Таер, ложись на подстилку у огня. Может потребоваться много времени, и ты не сможешь двигаться. Устройся поудобнее.
– Мы можем помочь? – спросила Ринни. – Я могу приготовить чай или суп.
Сэра хотела отрицательно покачать головой, но передумала.
– Пожалуй, лучше сначала поесть. Ринни, хлеб с сыром.
– И чай, – добавил Джес. – Схожу за водой.
Когда Лер постучал в дверь, Акавит обедал. Он выглянул.
– А, это парень Таера, – сказал он.
– Да, сэр.
Акавит сердитый мужчина, и всякий человек меньше четырех футов ростом не дождется от него доброго слова. Но Лер вырос с Сэрой, и его словами не устрашить.
Черные глаза смотрели на него из-под густых бровей.
– Чего надо, парень? Я обедаю.
– Мне нужна лошадь, сэр. Я подожду, пока вы не закончите.
– Лошадь!
Он произнес это так, словно к нему никогда не приходят за лошадьми.
– Да, сэр.
Акавит посмотрел на Скью.
– У тебя есть отличная лошадь.
– Да, сэр. Но мне нужно отыскать Целительницу-Странницу для отца, которому в Таэле причинили больше вреда, чем мы думали. Мне нужна быстрая лошадь, способная пройти большое расстояние. А Скью слишком стар для такого путешествия.
Лицо Акавита перестало быть враждебным.
– Правда? Таер ранен? Ну, это другое дело. Иди в конюшню и выбирай. Я приду, как только натяну сапоги.
В конюшне Акавита стояли отборные лошади. Лер остановился возле высокой гнедой кобылы со светло-желтой гривой. Она перестала жевать сено и подошла к дверце.
Лер прижался лбом к ее шее и вдохнул сладко-соленый запах здоровой лошади, почесывая ее под челюстью.
«Боги, – подумал он, – надеюсь, Брюидд сможет что-нибудь сделать».
Он бесконечно верил Целительнице, но мама очень испугана, и от этого у Лера сжимало грудь.
– Отличный выбор, парень, – сказал Акавит; говорил он негромко и спокойно, как всегда с лошадьми.
Лер распрямился. Он обычно слышал, как подходят к нему, но на этот раз и понятия не имел, что лошадник рядом.
– Мне нравится гнедой и в двух стойлах отсюда, – сказал Лер. – А брат велел попросить лошадь по кличке Кукуруза.
– А это и есть Кукуруза, прямо перед тобой, парень. У твоего брата отличный глаз на лошадей.
Акавит взял поводок и открыл дверцу стойла. Взнуздал кобылу и вывел ее, чтобы Лер мог лучше взглянуть.
– Ей скоро пять, и она хорошо подготовлена. Немного тренировал ее и твой брат. Обычно я прошу его заняться более молодыми. А тому гнедому четыре, и он уже продан. У меня есть предложения и на эту кобылу, но… Понимаешь, парень, – Акавит потрепал по рыже-золотистому плечу, – дворяне слишком горды, чтобы ездить на кобыле. У них на кобылах ездят леди, переезжают с одного приема на другой. – Он сердито нахмурился. – Ей бы это не понравилось – она любит скачки и долгие поездки. Только не запрягай ее в хомут и не давай тащить плуг, как поступил твой отец с этим фаларнским мерином: у Кукурузы для этого недостаточно крепкие кости. Попроси отца зайти ко мне, и я найду ему замену серой, которую он потерял. У меня есть несколько лошадей, которые ему подойдут.
– Сомневаюсь, чтобы мы могли себе это позволить, – ответил Лер, но он не думал о новой лошади для фермы: он влюбился.
Вне стойла кобыла была прекрасна: с тонкими костями, поджарая, как гончая, и ростом почти со Скью. Блестящие глаза с любопытством рассматривали его; с этой лошадью никогда не обращались грубо. Длинные и шелковистые, ее хвост и грива точно цвета кукурузной шелухи. Ноздри широкие и пьют ветер.
– Скажи отцу, что мы договоримся, – сказал Акавит. Его морщинистое лицо чуть расслабилось, и Лер почувствовал, что проницательные глаза старого лошадника видят его насквозь. – Хорошо, – сказал Акавит, хлопая себя по бедру. – Вы с ней поладите.
Они немного поторговались, но Лер знал, что Акавит взял с него гораздо меньше, чем с дворянина, который пришел бы подыскивать лошадь для своей леди.
– Не волнуйся, – сказал лошадник. – Твой брат не берет у меня деньги, а он уже несколько лет помогает мне с лошадьми. У тебя есть для кобылы седло и упряжь?
– Нет, сэр.
Акавит отвел кобылу назад в стойло и вместе с Лером прошел в комнату, где держал сбрую. Перебирая недоуздки, он сказал:
– У меня был сегодня человек из Редерна. Сказал, что Олбек… Это сын управляющего. Знаешь его?
Лер знал Олбека, но Акавит продолжал говорить, не дожидаясь его ответа.
– Он убил парня, сына торговца. Лукита.
Лукит бы одним из лизоблюдов Олбека, сыном торговца из Редерна. Лер плохо его знал, и то, что знал, ему не нравилось, но смерти ему он не желал.
– Я слышал, Сторн, сын Миллера, выступил против него свидетелем. Если бы Олбек не был сыном управляющего септа, отец Лукита потребовал бы его голову и получил бы ее. Но так он добился только изгнания Олбека из Редерна. Думаю, не пройдет и месяца, как управляющий добьется отмены этого решения. – Он плюнул на пол. – Я рад, что не живу в городе. Если один из моих парней убьет другого, я сам об этом позабочусь.
– Если ты не можешь справиться со своей тревогой, я смогу, – сказала Хенна, когда они после еды сели на пол рядом с Таером.
Если кто-то должен заняться орденом Таера, Сэра предпочитала сделать это самой. Она склонилась к мужу и постаралась устроиться удобнее, насколько это можно на дощатом полу.
Закончив приготовления, она сделала несколько глубоких вздохов и загнала страх и гнев глубоко в себя, чтобы они не мешали контролировать магию. Эмоции делают магию ненадежной и опасной.
– Все в порядке, – сказала она Хенне.
Лер и Ринни тоже сидели на полу, но у стены, где они не помешают матери.
– Ложись, – сказала она Таеру, который сидел рядом. – И расслабься.
Она начала смотреть. Обычно орден представлялся ей прозрачным одеянием, окутывающим все тело, хотя она знала, что другие Вороны могут видеть по-другому. Ее учитель Арваг видел вьющиеся растения с цветками разного цвета для каждого ордена. Только цвета одинаковы у всех Воронов. Сэра подумала, каким бы увидел ее учитель вред, причиненный ордену Таера.
– Что ты видишь, когда смотришь на орден, Хенна? – спросила она.
– Свет, – ответила та. – И темные области.
Сэра слегка коснулась груди Таера, где, как говорила ее магия, находится одна из дыр.
– Я вижу здесь разрыв, – сказала она. Хенна кивнула.
– Да, это одно из темных мест.
– Следи за ним, – попросила Сэра, – Если заметишь какие-нибудь перемены, скажи мне.
До этого года Сэра не поверила бы, что что-то может изменить орден. Будучи моложе, она пыталась это сделать, и думала, что не она одна. Она хотела изменить внешний вид своего ордена, чтобы случайно оказавшийся поблизости Ворон не смог понять, кем она является.
Ничего не подействовало. Магия соскальзывала с поверхности ордена, не влияя на него.
«Магия действует на рисунок, – подумала она, – на рисунок и на символы».
Сэра посмотрела на орден Таера и потянула на себя магию, как пряжу на своем веретене. Она чувствовала мягкую текстуру, как самую тонкую овечью шерсть. Орден теперь представлялся ей тканью, и она применила к нему магию так, будто это была ткань, и увидела, что магия действует.
– Таер, – сказала она. – Скажешь, если что-нибудь почувствуешь, особенно если станет больно.
– Хорошо.
Его сухой тон заставил ее улыбнуться, чего он и добивался. Она набросила пряжу своей магии на его орден, но ее пальцы прошли насквозь и коснулись его шеи.
– Холодно, – сказал Таер.
– Очень смешно, – пробормотала она, глядя на неподдающийся орден. Отводя пальцы, она увидела сверкающую фиолетовую окраску собственного ордена, и это подсказало ей новое решение. На этот раз она легчайшим прикосновением задела конец своей пряжи, настолько легким, что пальцы вообще ее не коснулись – только тонкой вуали ордена Ворона.
Она наложила ткань на Таера, и на этот раз та легла на орден Барда, и ткань, которую она ткала, начала принимать серо-зеленый цвет ордена Барда. Но когда Сэра слегка потянула пряжу, та спала с Таера.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50