Первый попавшийся мотель, который встретился в указанном нам районе, рекламировался как славящийся широчайшими в мире окнами.
Владелец мотеля был, по всей вероятности, весьма скромен, ибо забыл упомянуть в своей рекламе, что все помещения в его владениях пропитаны непередаваемым и неистребимым запахом мышей. Когда нам удалось распахнуть отвратительно заскрипевшие рамы, ветер унес частичку этой нерекламированной примечательности, вто-
рую часть за ночь вдохнули мы, а третью пришлось оставить следующим посетителям. Наутро мы поднялись рано. Уплатив за ночлег и выпив по чашке кофе, снова пустились в путь. Все американцы, путешествующие на автомобиле, выезжают на рассвете, а отдыхают в самое жаркое время — в середине дня. Чтобы позавтракать, мы остановились у «столовой», где путешественников обслуживают прямо в автомобилях, протягивая в окошко специальные портативные столики с расставленными на них стандартными американскими блюдами: яичница с салом, два ломтика подсушенного хлеба, кусочек мармелада. Масла американцы употребляют очень мало. Они утверждают, что от масла повышается количество холестерина в крови.
Американцы едят трижды в день. Завтрак, ленч и обед. Ленч бывает обычно между двенадцатью и часом. Он состоит из фруктов, сосисок, бутербродов и кофе. Обедают, вернувшись с работы, между шестью и семью вечера. Кофе американцы пьют бессчетно, -когда попало и где попало. Не подстегивающий себя таким кофейным кнутом, американец быстро скисает, становится нетрудоспособным и раздражительным.
За те годы, что я прожил в Нью-Йорке, мне ни разу не попалось испорченное яйцо, червивое яблоко или несвежее масло, но в то же время я ни разу не съел ни одного вкусного свежего яйца или не обмазанного в целях сохранности каким-то специальным жиром огурца или помидора.
Окончив завтрак и сунув руку в карман за мелочью, чтобы расплатиться, я обнаружил там ключ от комнаты мотеля, где мы провели ночь. Сам ключ был невелик, но к нему была на ремешке прикреплена сравнительно большая дощечка, на которой значился адрес мотеля и сообщалось, что если вы забыли вернуть ключ, то можете бросить его в любой почтовый ящик. Владельцы гостиниц и мотелей уже давно заключили соглашение с почтовым ведомством о том, что опущенные в почтовый ящик ключи доставляются по указанному адресу. Итак, найдя почтовый ящик и опустив туда ключ, я снова влился в бесконечный поток машин, который то быстрее, то медленнее двигался все вперед и вперед. По другую сторону до-рощ, за белой чертой, разделяющей ее на две половины, точно такой же поток машин плыл в противоположную сторону.
Одну американку во время экзамена на получение водительских прав спросили: зачем нужна эта широкая белая полоса посреди дороги? Ничтоже сумняшеся, она заявила, что черта эта предназначена для велосипедистов. В ее словах есть даже какой-то резон, потому что вообще по американским дорогам велосипедистам ездить негде. Да и пользуются велосипедами только студенты — для того чтобы перебраться из одного университетского здания в другое.
В последнее время в связи с энергетическим кризисом ситуация изменилась: появились на улицах и велосипедисты, и кое-где велосипедные дорожки. Путешествующему по Соединенным Штатам на автомобиле часто не надо даже вылезать из машины. В машине он может не только позавтракать, пообедать, но и посмотреть фильм на специальных киноплощадках, которые американцы называют «драйвз-ин». Такие киноплощадки создаются в городах неподалеку от больших дорог. На огороженном пространстве установлены грандиозные экраны. Не вылезая из машины, платите возле ворот деньги, а потом отыскиваете себе удобное место, чтобы поставить машину. Фильм смотрите через стекло, а звук доносится из специального динамика, который вам тут же просовывают в окно машины.
Дорога была забита машинами. Они плыли, словно весной льдины по реке. Создавалась полная иллюзия, что вся Америка на колесах: богатые — в «кадиллаках» самых архаических форм, зажиточные — в «Меркуриях», «линкольнах» новейшей марки, кто победнее — в «вали-аитах», «понтиаках», «корветах» и других уже вышедших из моды машинах, а бедняки — в обвязанных веревками подобиях машин с облупившейся краской, выбитыми стеклами, помятыми боками и крыльями, фирму их не сумел бы определить даже сам Генри Форд.
На площади возле бензоколонки, куда мы свернули, чтобы заправиться, стоял «форд», из тех, что мы видели в первых фильмах Чарли Чаплина, а рядом с ним «роллс-ройс» ценой в 50 тысяч долларов, такой, какие производятся только по индивидуальным заказам и с гарантией на 25 лет. Обе машины стояли рядом, и все-таки взоры собравшихся были устремлены не на роскошный «роллс-ройс», а на «форд» выпуска 1913 года. Спицы в колесах этой машины были еще деревянные!
Владелец реликвии, посасывая сигарету, ерошил густые бакенбарды и охотно рассказывал собравшимся, как ему удалось купить редкий автомобиль. Любопытство журналиста толкнуло и меня к этому чуду техники с деревянными спицами в колесах. Всячески демонстрируя свое дружелюбие, владелец бакенбард и «форда» вытащил двумя пальцами из кармана жилета визитную карточку и вручил ее мне. На ней значилось: «Владелец компании «Грей лайн» В. Е. Кросс». Тут же он пояснил, что счастлив быть обладателем «форда» выпуска 1913 года, но не оставляет мечты приобрести «локомобиль» 1902 года либо «калмер» 1909-го.
Многие американцы страстно увлекаются предметами старины. За доллары они перетащили в свои музеи из-за Атлантического океана чуть ли не целые кварталы Древнего Рима, Афин, сфинксы из Египта. По дороге из Нью-Йорка к Ниагаре я насчитал не менее сотни лавчонок с вывеской «Античность». Здесь точно так же, как и в крупных антиквариатах больших городов (особенно много их на 3-й авеню в Нью-Йорке), можно купить позеленевшие медные подсвечники, изъеденные молью ковры, потертые седла и прочий хлам, идущий под многообещающим названием «старина». Если бы не существовало моды на старинные вещи, то практичные американцы наверняка бы, ни секунды не колеблясь, выбросили все содержимое таких лавчонок в мусорные ящики.
В одной из лавчонок с очередной надписью «Античность» продавец с жирными руками, заложенными за лямки подтяжек, потея от усердия, уверял нас, что мы никогда не простим себе, если не приобретем у него кровать, которая стояла в тайных покоях мадам Помпадур и на которую допускались лишь самые близкие фавориты этой знаменитой особы. Когда мы все-таки отказались от кровати, он предложил нам скамеечку Наполеона. Скамеечка была особенно ценна тем, что французский император каждое утро не менее чем десять минут стоял на ней левым коленом, вынашивая при этом планы завоевания России и Индии.
Такую же скамеечку Наполеона я видел позже еще по раз; а кроватей Помпадур было такое великое множество, что, казалось, эта дама, получив разрешение государственного департамента, совсем недавно проезжала по той же дороге, что и мы, ночуя при этом не в мотелях, а непосредственно в лавчонках, торгующих древностями.
Дорога шла через горы. Кое-где голые каменистые вершины напоминали Кавказ. «Осторожно, впереди район горных обвалов!» — предупреждали надписи. То тут, то там в стороне от дороги виднелись кладбища автомобилей. До сих пор не могу понять, почему горы старых, разбитых, исцарапанных и проржавевших автомобилей называют кладбищами. Кладбище — это место, где хоронят, к которому относятся бережно, с уважением. А здесь ничего подобного — привозят, сбрасывают в кучу и оставляют на волю дождя и ветра. В этих ржавеющих грудах иногда похоронены и неплохие автомобили. Одна из причин, по которой американец старается приобрести себе новую машину,— та, что американские автомобили маловыносливы. Владельцы заводов так рассчитывают прочность и толщину металлических частей в каждой машине, что после нескольких лет эксплуатации у человека неизбежно возникает желание приобрести новую, не требующую постоянного ремонта машину, потому что ремонтировать старую в этой стране почти то же самое, что начать ходить по врачам.
Юлий Цезарь в дневное время запретил движение любого колесного транспорта в центре Рима. Этим он заслужил всяческое уважение римлян. Жители крупных городов США с величайшей радостью встретили бы подобный указ, но сегодня добиться порядка на улицах больших городов США не смог бы и сам Цезарь. Слишком большое количество машин забило улицы и переулки городов. В центре Нью-Йорка, если ты спешишь и не хочешь опоздать по важному делу, не вздумай сесть в такси,— только пешком!
Найти в городе свободное место, чтобы поставить машину, тоже грандиозная проблема. В Нью-Йорк прибыла из Советского Союза молодежная делегация. Мне захотелось показать кое-кому из знакомых членов делегации, как и где я живу. И едва только в напряженном расписании дня обнаружился кое-какой просвет, я посадил друзей в машину, и мы направились к моему дому. Увы, 40 минут мы безнадежно искали место, где бы ее поставить, да так ни с чем и вернулись в гостиницу.
Для экономии места стали возводить многоэтажные гаражи. Кое-где попросту сносят трех- четырехэтажные дома и вместо них разбивают площадки для стоянки автомобилей. Этот бизнес дает хороший доход. В переулках на расстоянии примерно в корпус машины друг от друга стоят вмурованные в мостовую металлические штанги с
автоматами, в которые вы можете бросить монеты. Тут же в автомате включаются часы. По прошествии получаса или часа указатель срабатывает, и, если владелец автомобиля не успевает бросить монеты, ему приходится платить штраф. Таких автоматов на улицах США больше 2 миллионов.
Есть в Нью-Йорке места, где автомобиль можно поставить на улице бесплатно. Но и здесь возникают трудности, потому что трижды в неделю ранним утром улицы чистят. Это значит, что владелец автомобиля должен на это время перевести свою машину на какую-нибудь другую стоянку. Если правило, общее для всех, кем-то нарушено, на ветровом стекле автомобиля-нарушителя сразу появляется белая или зеленая квитанция с вызовом в суд для уплаты штрафа.
Американцы бегут из городов и стараются жить в пригородах, как можно дальше от пыли и шума, там, где земля дешевле и воздух чище. С утра и после работы магистрали, мосты и туннели Нью-Йорка забиты автомобилями. Ускорить движение не могут ни полиция, ни вертолеты, которые сверху высматривают наиболее свободные дороги и объявляют по радио, как и где выехать на свободный путь.
В 1906 году трамвай, влекомый четырьмя лошадьми, двигался по центру Нью-Йорка со средней скоростью 8 миль в час. Сегодня, когда в автомобилях установлены моторы в 75, 150 и даже 250 лошадиных сил, они могут проехать по центру города со средней скоростью не больше 6 миль в час, а в Лос-Анджелесе, где наиболее густая в мире сеть автомобильных дорог, средняя скорость с утра и в послерабочее время не превышает 5 миль в час.
Ввиду того что в городах становится все меньше места для стоянки автомобилей, стало уменьшаться количество покупателей в магазинах. Тогда владельцы перебросили их в загородные местности, где земля стоит значительно дешевле. За городом возле больших магистралей теперь строятся целые городки магазинов с гигантскими заасфальтированными площадками для стоянки автомобилей.
Такие торговые центры, где магазины тянутся один за другим, разбросаны по всей стране на расстоянии 30—50 миль один от другого. Здесь американец может купить мясо и мыло, чулки и средство для выведения крыс, молоко и сыр и другие товары, необходимые в каждодневном быту.
Граждане США весьма практичны и экономны. В то время как муж увеличивает доходы семьи в своем офисе, жена старается уменьшить расходы семьи по дому. Она выискивает в газете, где и какой товар продается сегодня по пониженной цене. Потом усаживается в автомобиль и направляется в путь для того, чтобы вечером за обеденным столом похвалиться, что она сэкономила на рубашке мужу, на бутылках оливкового масла и на двух фунтах мяса.
Муж, медленно пережевывая мясо, про себя считает центы, сэкономленные женой, а после этого быстро прикидывает расходы. Но разве можно сказать заботливой жене, к каким выводам он пришел с помощью такой простой бухгалтерии? Можно, конечно, но говорить не стоит, потому что каждый американец знает твердый и нерушимый закон семейной жизни: муж должен зарабатывать, а жена — экономить. Пока существует общая цель, семья нерушима.
Заводчики тоже стараются строить новые предприятия подальше от города. В связи с тем что заводы возникают теперь в местах, где земля дешевле, сильно страдают железнодорожные компании, которые в настоящее время и без того агонизируют. Владельцам заводов значительно выгоднее перевозить грузы на машинах, потому что не надо осуществлять погрузку и выгрузку вагонов. Место для будущего предприятия компания определяет не в зависимости от того, где гуще население, а от того, где дешевле земля: всем известно, что рабочие все равно найдутся — они приедут на работу на автомобилях. Фабрикант ставит возле своего предприятия бензоколонку и ремонтную станцию и получает от этого еще и дополнительную прибыль. Сегодня американский рабочий, не обладая собственными транспортными средствами, не может продать ни свою рабочую силу, ни свои способности. Автомобиль в Америке перестал быть предметом комфорта, он стал своего рода канатом, который связывает воедино полную противоречий экономику этой страны.
Для того чтобы купить автомобиль, в магазин направляется вся семья. Но функции распределяются следующим образом: муж выписывает чек, а жена показывает пальцем, за какой автомобиль платить. Богатая американка подбирает себе автомобиль под цвет волос — как новую шляпу, поэтому проектировщики следят, чтобы автомобили были прежде всего привлекательны и удобны для женщины. Частенько слышал я в США, что если автомобиль
определяет экономическую жизнь США, то американки определяют судьбу автомобиля.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41