.. любая заминка с твоей стороны... и мы прекращаем наш разговор.
– Но у нас мало времени. – Ронин покосился на дверь в коридор.
Боррос пожал плечами, скривив губы.
– Другого выхода я не вижу.
– Ну ладно, – махнул рукой Ронин. – Если это вас убедит...
Взгляд серых глаз колдуна вдруг стал пристальным и холодным. Кристально ясным.
– Я не сказал, что меня это убедит.
Ронин раздраженно хмыкнул.
– Кто ты? – коротко бросил Боррос.
– Меченосец.
– Кто твой саардин?
– У меня нет саардина.
– Что? – глаза колдуна превратились в щелки.
– Я никому не служу.
Бледные руки поверх черного одеяла казались причудливыми белыми цветами.
– Интересно. – Колдун запрокинул голову. – И на чьей ты стороне?
– Еще не знаю, но Фрейдал мой враг.
– Хм. Это действительно так?
– Он уже дважды пытался меня убить.
– И ты думаешь, я тебе поверю?
Всему есть свой предел. Ронин схватил Борроса за грудки и притянул к себе, пока лица их не оказались совсем-совсем близко:
– Надо было мне бросить тебя подыхать в прошлом цикле. Чего ради я так напрягался – тебя спасал?
– Отпусти меня.
Ронин разжал пальцы. Колдун поправил рубашку.
– Расскажи мне, что произошло.
Ронин рассказал ему о поединке с Маршем.
– Ты сломал ему хребет? – переспросил Боррос, мечтательно улыбнувшись. – Ты уверен?
Ронин пожал плечами.
Колдун на мгновение закрыл глаза.
– Это было бы здорово... – Он снова взглянул на Ронина. – Продолжай.
Ронин рассказал о том, как им с К'рин пришлось спускаться на Сехну по старой заброшенной лестнице, потому что та лестница, которой они обычно пользовались, оказалась заваленной всяким хламом – и отнюдь не случайно, как он теперь понимал, – и о том, как они нашли ниру.
– У нее на жетоне было написано «девяносто девятый», но я понятия не имею, что она делала так высоко. Она была... вся искалечена. Конечно, руку она могла потерять и в результате несчастного случая, но вот язык... Она...
В серых глазах колдуна вспыхнули золотые искры. Его голова опять дернулась. Он поежился, но ничего не сказал.
– Мы не могли ее бросить. А потом...
Желтая голова Борроса качнулась из стороны в сторону.
– Мне кажется, я...
– ... она их всех забрала с собой...
– Не может быть.
– ... туда вниз, в яму.
– Не может быть, нет... Ее жетон, ты его видел. Как ее звали?
– Я не понимаю, зачем...
– Говори! – колдун буквально впился в него взглядом.
– Корабб, – ответил Ронин. – Ее звали Корабб.
Глаза колдуна вдруг смягчились – у Ронина невольно возникла ассоциация с мечом, убранным в ножны.
Боррос отвернулся:
– Мороз бы их всех побрал! Что же они творят?!
– Я вообще ничего не понимаю, – тряхнул головой Ронин.
– Да, – прошептал колдун. – В это я верю охотно.

* * *

– Сначала, я думаю, никто не верил, что я смогу построить эту машину, – спокойно рассказывал Боррос. – В конце концов, Мастаад находился при мне неотлучно и докладывал им о каждом моем шаге. Поначалу я не обращал на него внимания. Просто старался ни к чему его не подпускать, потому что такой у меня стиль работы. Да и вообще я не люблю, когда кто-то лезет в мои дела. Но он был как-то уж слишком нетерпелив, слишком настойчив, и тогда у меня зародились первые подозрения. И потом, эти слухи... ну ты понимаешь... о том, что служба безопасности «пасет» всех колдунов. – Боррос поднял руки. – Откуда ты знаешь, чему можно верить, чему нельзя. Мало ли что говорят... Я как-то не придавал этому значения. Однако, как только я убедился, что я смогу сделать эту машину, я начал подозревать всех и вся. Однажды я застал его за чтением моих записей, и все мои опасения подтвердились. Я его выгнал взашей, а записи сжег. Он, конечно, не смог их прочесть, но он и так знал достаточно, чтобы сообщить им, что мне по силам построить такую машину. И они, ясное дело, не заставили себя ждать.
– Но ты говоришь, что машина, которую ты изобрел, может определять направление ветра и температуру воздуха на поверхности. Почему...
– Почему они так испугались? Потому что она докажет, что Наверху есть жизнь. Что там живут люди. А им это не нужно. – Колдун вздохнул. – Старый порядок укоренился во власти. Есть, конечно, противостояние группировок, но это так... мелочь. Если будет война, неважно, кто победит. Как бы там ни было, все равно саардины останутся у власти. Старые схемы, они не меняются. Война принесет разрушения. Будет много смертей. Но потом все войдет в свою колею. Все стабилизируется. И все будет по-прежнему.
Он взглянул на Ронина.
– Ты представляешь, что будет с Фригольдом, если люди узнают, что на поверхности можно жить? Что там тоже есть люди. Все сразу рванутся Наверх. Фригольд рухнет. Власти саардинов придет конец. А покуда мы заперты здесь, у нас просто нет выбора.
– Но здесь мы умрем. Мы уже умираем медленно, но верно, – возмутился Ронин. – И власти должны это понимать.
Боррос кивнул.
– Да, они понимают. Но ты сам говоришь, что это медленная смерть. Вот и они полагают, что век, может быть, два мы еще протянем. А потом... – Он пожал плечами. – Они живут настоящим.
Колдун провел руками по одеялу.
– Я видел, что там, на поверхности, – сказал Ронин.
– Да?
– Есть такая машина – Линзы. Она показывает поверхность планеты. Там все покрыто снегом и льдом. Все.
Колдун усмехнулся:
– Прямо над нами – да. Слежавшийся лед. Пласт глубиной в километр, я думаю, хотя точно это не определишь. Но я узнал, что наш Фригольд расположен вот здесь, – растопырив пальцы обеих рук, он описал в воздухе сферу и указал на самый ее верх, – то есть если представить планету как шар, мы находимся примерно в этой точке. Близко к полюсу. Полюса расположены сверху и снизу шара. Здесь всегда все покрыто льдом. Тысячу лет назад снега и льда было меньше, сейчас они покрывают большую площадь. Но отнюдь не всю планету. Ты понимаешь? У центра планеты теплее, земля там коричневая, а в ясном небе сияет солнце. Оно согревает людей и землю.
– Откуда ты знаешь?
Боррос пожал плечами:
– Все равно это все бесполезно. Знания бессмысленны. Потому что уже очень скоро мы все... и Фригольд, и те люди, которые живут на поверхности... все будет уничтожено.
– Ты говорил об этом, когда...
– Да, ты при этом присутствовал, и ты видел, в каком я был состоянии. Тогда я был еще более восприимчив к излучениям.
– Это было... я как будто чувствовал чье-то присутствие.
Колдун кивнул:
– Вполне вероятно. В последнее время они как-то особенно активизировались.
– Но что это было?
– Я пока не могу объяснить. Сам еще толком не знаю.
– Но это реально?
– О да. Только, мне кажется, очень далеко отсюда.
– И что теперь?..
– Теперь нам нужно принять решение. Нам обоим. Я должен выбраться на поверхность, к людям, которые Наверху. Я даже не знаю, можно ли остановить эту... силу. Но я все равно должен хотя бы попытаться. И ты тоже, мне кажется.
Ронину не понравился самонадеянный тон колдуна. Боррос вообще был ему несимпатичен. Почему-то Ронин ему не доверял, хотя и знал, что колдун прав. И это ужасно его раздражало.
Колдун улыбнулся – ледяной, неприятной улыбкой, в которой сквозила какая-то фатальная неизбежность.
– Да, вижу, я в тебе не ошибся. Хорошо. Стало быть, решено. И вот еще что: прежде чем мы попытаемся отсюда выбраться, тебе надо спуститься вниз...
Улыбка растаяла, как кусок льда в огне.
– Ниже девяносто девятого уровня.
... – У меня нет чернил, – сказал Боррос, уколов палец иглой. – Я постараюсь тебе объяснить как можно подробнее, но, боюсь, что мои познания ограничены.
Колдун надавил на палец, и из крошечной ранки показалась кровь.
– Но это все-таки лучше, чем ничего.
Он начал что-то чертить на куске ткани.
– Но ведь девяносто девятый – это последний уровень, – выпалил Ронин. – Под ним – только каменное основание Фригольда.
– Еще одна ложь, – назидательно проговорил Боррос. – В чем, в чем, а в обмане они преуспели. Там, внизу, под Фригольдом, – остатки цивилизации... цивилизации наших предков. Я это знаю точно. Потому что Корабб была там. Корабб – моя жена. Мне сказали, что она погибла. Она работала на одном из этих громадных преобразователей энергии. Сказали, что она попала в машину и ее изрезало на куски, так что спасти ее не удалось. Это случилось шесть циклов назад, и все это время я верил... – Он покачал головой. – Я не знаю, во что я верил.
– Так что же случилось?
– Я никогда этого не узнаю. Я могу только предположить. За десять циклов до того, как мне сообщили о ее гибели, она мне сказала, что нашла что-то вроде прохода под Фригольд на девяносто девятом уровне Я, естественно, загорелся. Еще бы! Я как представил себе, какие тайны и знания могли там скрываться! Не могли же они сжечь все до последнего – ведь кое-какие книги и карты остались даже у нас, наверху. А уж машины... Впрочем, я отвлекаюсь. Я, естественно, понимал, что мне самому никогда не добраться до этого уровня, и я попросил ее предпринять небольшую вылазку. В общем, она побывала под Фригольдом, и я убедился, что был прав. Ее, наверное, поймали, когда она отправилась Вниз во второй раз, и захотели узнать, что она там обнаружила. Фрейдал, должно быть, заинтересовался... ты видел, насколько силен был его интерес. Потом ее, может быть, и отпустили.
Боррос замолчал. Ронин следил за тем, как он выводит какие-то линии на кусочке ткани.
– Я не знаю, что нам угрожает. Но ответ – там, Внизу. Ты должен найти его и принести сюда. Только тогда мы с тобой сможем уйти Наверх, – продолжил колдун. – Тебе нужно найти один свиток с надписью, сделанной особыми знаками. Я здесь рисую тебе эти знаки, чтобы ты не перепутал их с другими. На свитке будет заголовок. Смотри – вот он! Это все, что мне известно. Кто знает, может быть, там мы найдем описание этой таинственной силы, которая нам угрожает... и как от нее защититься. – Боррос пожал плечами. – Это наша единственная надежда.
Он передал Ронину лоскут ткани, затвердевший от высыхающей на нем крови.
– И еще одно, Ронин. Постарайся вернуться до того, как они растерзают меня на куски.

* * *

Пульт управления казался достаточно простым. Только бы он работал!
Они услышали чьи-то шаги, приглушенные голоса. Звуки были едва различимы, но неумолимо приближались из-за поворота.
Ронин нажал на кнопку, и массивные металлические двери лифта закрылись, погружая их в бархатную темноту и непроницаемую тишину.
– Мы никуда не едем.
Ронин вслепую нащупал кнопку с цифрой «девяносто девять». Она засветилась мертвенно-голубым светом. Лифт сдвинулся с мертвой точки и поехал вниз.
Ронин однажды уже ездил в лифте. Он сразу же сообразил, что здесь что-то не так. Вместо того, чтобы медленно и равномерно опускаться, кабина дергалась и ходила ходуном. Они с трудом держались на ногах, прижимаясь к стене, чтобы не упасть.
Лифт падал вниз все быстрей и быстрей. Кабина все больше и больше раскачивалась.
Потом она накренилась. В желудках людей появилось какое-то странное, очень мерзкое ощущение. Тошнота подступила к горлу. Им показалось, что они стали вдруг невесомыми. Ронин понял, что оборвался трос. С ужасающей скоростью они неслись в лифтовую шахту. Уши закладывало... рядом раздался стон.

* * *

За долгие годы практики Ронин развил в себе некоторые безотчетные инстинкты. Есть вещи, которые должны быть сначала определены, затем поняты и внедрены в подсознание. Так вырабатываются рефлексы, которые потом нужно просто «оттачивать». Это требует времени.
Ронин застыл на пороге своих апартаментов. Он сразу почувствовал, что внутри кто-то был. Он понял это в тот момент, когда потянулся к выключателю. Тут же отдернул руку и проскользнул внутрь, прекрасно осознавая, что его силуэт четко вырисовывается на фоне освещенного коридора.
На противоположной от двери стене висел в ножнах меч. При сложившихся обстоятельствах – далековато.
Ронин добрался до противоположной стены, и никто его не остановил. Он осторожно взял меч, не спуская глаз с двери во вторую комнату. Туда он вошел быстро, одновременно переступив порог и включив свет. Меч он держал перед глазами, чтоб защитить их в первые мгновения от яркого света.
Щурясь и моргая, к нему повернулся Г'фанд. На нем были темные леггинсы и светлая рубашка из плотной ткани.
– Что ты здесь делаешь? – спросил Ронин, стараясь не выдавать своего явного облегчения.
Ученый был бледным и очень уставшим, как будто он долго не спал.
– Хочу тебе кое-что сказать...
Несмотря на очевидную усталость, во всем его облике ощущалась несгибаемая решимость, которую Ронин раньше в нем не замечал.
– А чего ты тогда здесь прячешься?
– Я слышал, что кто-то хотел войти, и подумал, что это, наверное, К'рин.
Ронин не смог сдержать улыбки.
– Я уверен, что она поняла бы все правильно.
Г'фанд слегка покраснел.
– Я... это могло быть не очень удобно.
Ронин развернулся и вышел в первую комнату. Г'фанд поплелся за ним.
Ронин включил свет, снял со стены ножны и убрал меч.
– Так что ты хотел мне сказать?
Г'фанд взъерошил свои длинные волосы.
– Больше я здесь не могу. Я должен уйти. Я знаю, что ты по этому поводу думаешь! Но ты можешь хотя бы понять, почему я хочу уйти. Уж лучше замерзнуть там, на поверхности, чем медленно умирать здесь, во Фригольде. Здесь мы все похоронены заживо. Это не жизнь, понимаешь. Хоть на какое-то время я стану свободным. А то здесь я как в клетке. Я задыхаюсь!..
Ронин почему-то подумал об огромной библиотеке Саламандры. Бесчисленные ряды книг, которые Г'фанд никогда не сможет прочитать.
– Успокойся, – сказал он. – Это все разговоры. Вряд ли ты сделаешь это.
– Нет, я сделаю. – Г'фанд помрачнел. – Ты такой же, как все остальные. Ты меня и за человека-то не считаешь. Но я теперь тоже могу обращаться с оружием... я владею мечом и кинжалом...
– А что ты будешь есть? – спросил Ронин, извлекая из шкафа легкую кольчугу.
– Вот что, – не без гордости проговорил ученый и достал из-за пазухи две широкие полоски.
– Пищевые наполнители?! – изумился Ронин. – Где ты их взял?
– Украл. Не беспокойся, никто их не хватится...
Ронин застегнул кольчугу.
– Стало быть, ты серьезно.
– Еще как серьезно, – кивнул Г'фанд.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26