Этого я уже не мог вынести. Достав пистолет, я ткнул стволом прямо ей в брюхо.
Хэдли побледнела и попятилась, я — за ней. Так мы вместе вошли в прихожую, и Хэдли потянулась к кнопке сигнализации.
Такие кнопки располагаются обычно достаточно удобно, чтобы их можно было легко нажать, но эта была прикреплена слишком высоко. Увидев, что Хэдли поднимает руку, я оттолкнул ее в сторону и захлопнул за собой входную дверь.
Увидев, что мы остались в прихожей вдвоем и что до кнопки ей не добраться, Хэдли попыталась пнуть меня ногой, или толкнуть, или даже выбить пистолет у меня из руки. Я уже даже не помню что — помню только, что пистолет неожиданно выстрелил, и она отлетела к стене со здоровенной дырой в груди, из которой так и хлестала кровь.
Этой картины я, наверное, никогда не забуду. Я тогда был под дозой, но даже это не помешало мне понять, что я натворил.
Пот катился у меня по лицу, сердце бешено стучало, но у меня хватило ума вытереть полой пиджака дверную ручку — единственный предмет, которого я касался в ее проклятом доме. Я не стал даже искать деньги — вместо этого я как ошпаренный выскочил из дома и бросился туда, где я оставил свой автомобиль. Прыгнув за руль, я как-то доехал до своей хижины на берегу и отрубился.
Убийство Хэдли попало всего лишь на вторую полосу «Лос-Анджелес Тайме»— даже в смерти она не стала настоящей звездой.
Я знал, что не оставил следов и что ни один, даже самый головастый сыщик не сможет связать ее со мной, однако — просто на всякий случай — я потихоньку уехал в Мексику. Следующие два года я не курил и не кололся. Чего мне это стоило — совсем отдельная история, но я сумел избавиться от своего пристрастия к дряни, которая рано или поздно свела бы меня в могилу.
Я готов был начать все с самого начала.
Глава 41
С Кимберли Ричард решил расстаться. Она постоянно ныла и жаловалась, что он перестал уделять ей внимание, к тому же каждый раз, когда он встречал ее, он вспоминал о своей слабости, а это было Ричарду крайне неприятно. Он и спал-то с ней всего четыре или пять раз, но Кимберли вообразила, что у нее есть на него какие-то особенные права.
— Когда ты все расскажешь Никки? — приставала она к нему, лелея в душе надежду на то, что он разведется со своей женой и женится на ней.
«Расскажешь Никки!»… Это ж надо такое придумать? Он еще не сошел с ума.
Чего Ричард не понимал, это того, почему женщины придают физической близости такое большое значение. Кимберли, во всяком случае, вела себя так, словно, раз переспав с ней, он все равно что объяснился в любви; второй раз в ее представлениях означал что-то вроде официального предложения стать его женой.
Ну уж дудки!.. «Трахнулись и разбежались»— таков был главный принцип Ричарда, которого он придерживался в отношениях со всеми своими случайными знакомыми, и Кимберли должна была действовать так же.
Как же ему избавиться от этой дурищи, да так, чтобы она не возбудила против него дела по обвинению в сексуальных домогательствах, ведь она была его подчиненной? Дело это было не простое. Кимберли была как раз из тех доморощенных эмансипе, которым ничего не стоит поломать мужчине карьеру. И жизнь заодно…
Теперь-то Ричард понимал, что ему нужно было сделать все, чтобы сохранить их брак с Ларой. Она была красивой, не особенно требовательной, заботливой и — самое главное — по-настоящему славной. Но ему приспичило изменить ей. По правде говоря, он изменял Ларе много раз, изменял с самыми разными женщинами, так что в конце концов он ее потерял.
Потерял по своей собственной глупости и неосторожности.
Ричард до сих пор помнил, какое лицо было у Лары, когда она застукала его в трейлере с хорошенькой гримершей. У нее было просто каменное лицо. «Я требую развода», — только и сказала она, но Ричард сразу понял, что после этого никакого прощения, никакого возврата к прошлому уже не будет.
На Никки он был женат уже почти два года, и за это время ухитрился ни разу ей не изменить. Но их супружеская идиллия продолжалась лишь до тех пор, пока на его горизонте не появилась Кимберли с ее пухленьким задиком и торчащими остренькими сосочками, которые так и просились в рот.
— Мне хотелось бы еще разок побывать у тебя дома, — сказала у него над ухом Кимберли, которая неслышно подошла сзади. — Можно?
Ричард отвернулся от окна, возле которого он стоял, засунув руки глубоко в карманы.
— Это невозможно, — ответил он, с трудом сдерживаясь. Да как она смеет даже спрашивать его об этом? — Никки в городе.
— Когда ты скажешь ей про нас? — требовательно спросила Кимберли.
Можно было подумать, что она действительно имеет право знать. О боже!..
— Не знаю. Скоро, — солгал Ричард. — Я должен выбрать подходящий момент.
Когда Никки подъехала к их дому в Малибу, ей сразу бросилось в глаза, что на стоянке нет темно-синего «Мерседеса» Ричарда. Это было странно: к девяти вечера Ричард обычно всегда возвращался, к тому же Никки знала, что монтаж фильма практически закончен и Ричарду больше не нужно сутками торчать на студии. «Должно быть, — подумала она, — ему надоело ждать ее, и он отправился в какой-нибудь ресторанчик, чтобы перекусить». Никки знала, что ей следовало позвонить домой, но, откровенно говоря, ей было не до Ричарда.
Всю дорогу до Малибу она раздумывала об Айдене и о том, что он ей рассказал. Ей казалось невероятным, что Саммер может вести себя подобным образом. «А почему, собственно, нет? — вдруг подумала Никки. — Ведь Саммер — моя дочь, а в ее возрасте я была столь же предприимчива и очень любила приключения. Собственно, и за Шелдона я вышла так рано только потому, что он сделал мне ребенка».
Определенно, яблочко упало недалеко от яблони.
О боже, что же ей теперь делать?!
Отослать Саммер обратно в Чикаго, вот что! Но сначала она должна поговорить с ней, поговорить серьезно и откровенно, как бы она этого разговора ни боялась. Необходимость в таком разговоре явно назрела.
Саммер должна была встретиться с Тиной в том же самом открытом ресторанчике на Сансет-Плаза, где она познакомилась с Дарлен. Днем они вместе ходили по магазинам Мелроуз-Плейс, и Тина одолжила ей несколько долларов, чтобы Саммер могла купить себе коротенькое и очень сексуальное ярко-красное платье на бретельках, а заодно и сабо на высокой танкетке. После посещения магазина Саммер сразу же вернулась домой, чтобы валяться на пляже и совершенствовать загар.
Кажется, все складывалось удачно. Если бы только Саммер могла знать наверняка, что ей удастся избежать возвращения в Чикаго, к отцу, она чувствовала бы себя совершенно счастливой.
Она как раз собиралась снова уйти, когда вернулся Ричард.
— Куда это ты собралась такая разодетая? — спросил он, но Саммер знала, что он просто доброжелательно интересуется и не собирается ей ничего запрещать.
— На вечеринку, — ответила она, робко одергивая свое новенькое платье, которое едва прикрывало ее зад.
— Я думал, они тебе уже надоели, — заметил Ричард, наливая себе на четыре пальца водки и бросая в стакан пару кубиков замороженного лимонного сока.
— Ах, Рик! — вздохнула Саммер, глядя на него широко раскрытыми голубыми глазами. — Как бы мне хотелось остаться в Лос-Анджелесе навсегда — здесь так здорово! Ты же обещал поговорить с матерью насчет переезда, поговори, а?
— Я попробую, — сказал он, запуская руку в карман и доставая оттуда две пятидесятидолларовые бумажки. — Вот возьми.
Тебе понадобится — на такси.
— Спасибо! — с искренней благодарностью кивнула Саммер, пряча деньги в сумочку.
Боже, как же просто и легко ей было с Ричардом!.. И вовсе не потому, что она поймала его с поличным и он, возможно, чувствовал свою вину. На самом деле Саммер нисколько не осуждала Ричарда за то, что он переспал со своей ассистенткой, пока Никки была в отъезде. Ее уже давно интересовало, что мог найти такой мужчина, как Ричард, в ее полоумной мамаше. Да, Никки была довольно симпатичной, но ведь она была абсолютно сумасшедшей и тупой вдобавок! Как она могла бросить ее с Шелдоном? Неужели она не знала, что ее благоверный — настоящий развратный псих?
Каждый раз, когда Саммер думала об этом эпизоде своей биографии, она почему-то забывала о тех истериках, которые она закатывала, требуя, чтобы ее оставили с папочкой. А ведь было время, когда она уверяла всех и каждого, что с папой ей будет лучше, и даже угрожала убить себя, если ее желание не будет исполнено. Впрочем, не вспоминать об этом было гораздо удобнее, к тому же все это было в далеком прошлом. Таком далеком, что возвращаться к нему все равно не имело смысла: изменить Саммер все равно ничего не могла.
Когда Саммер подкатила на такси к ресторану, Тина уже сидела за столиком. Выглядела она очень довольной.
— Давай, старушка, бросай кости, — сказала она, похлопывая ладонью по пластиковому сиденью стула. — Мне нужно сказать тебе чертову уйму всего.
— Что именно? — осведомилась Саммер, поправляя на носу новенькие темные очки, которые она купила только сегодня.
— Дарлен говорит, что этот пижон-киногерой хочет встретиться с нами обеими, — возбужденно проговорила Тина. — Как ты на это смотришь?
— С обеими? — переспросила Саммер.
— Ну, ты понимаешь… — Тина многозначительно хихикнула. — Это будет настоящее удовольствие, подруга! А представляешь, сколько мы заработаем за вечер?
Саммер не успела ответить; к ним подошел официант, и она по уже укоренившейся привычке смерила его оценивающим взглядом. Это был типичный житель Города Ангелов — длинноволосый, белокурый парень с мускулистым телом серфингиста.
Лос-Анджелес буквально кишел ими — гениальными безработными актерами, режиссерами и прочими, которые только того и ждали, чтобы кто-нибудь открыл их талант. Благодаря им жить в этом городе было так увлекательно и интересно.
Саммер заказала себе молочный коктейль и кусок пиццы — она ничего не ела с самого утра и успела порядком проголодаться. Тина попросила принести ей кофе со льдом.
— Он куда-нибудь нас пригласит? — поинтересовалась Саммер, представляя себе буйную ночку в «Вайпаруме» или каком-нибудь закрытом актерском клубе.
Тина наморщила нос.
— Ты действительно такая наивная маменькина дочка или только прикидываешься? — спросила она.
— Никакая я не наивная и не маменькина дочка, — возразила Саммер. — Я такое повидала, что тебе и не снилось.
— Тогда никаких проблем, — легко согласилась Тина и помахала рукой какому-то парню, который медленно проехал мимо веранды в красном «Феррари». — Нас будет всего трое — мы и он.
— Что-то я не совсем понимаю, — нахмурилась Саммер.
— Ну-ну, не придуривайся, — с легкой насмешкой сказала Тина. — Неужели тебе еще никогда не приходилось делать это с другой девушкой? Все парни ужасно любят смотреть, как две девушки ласкают и целуют друг друга. Особенно если одна темненькая, а другая — светленькая, как ты. Ну и, конечно, все они требуют, чтобы девушки были чистые и невинные, как ангелы.
Ха! Если бы они только знали!
— Ты имеешь в виду… секс? — неуверенно спросила Саммер.
— А что? — раздраженно буркнула Тина. — Посмотрите на нее — она еще думает! Ты хотела сделать это за так со своим противным Айденом Сином, а тут тебе еще и заплатят!..
— Но Айдена-то я, по крайней мере, знала! — вырвалось у Саммер.
— Ну и меня ты знаешь. А его скоро узнаешь, — сказала Тина почти сердито.
— Кстати, кто он? — поинтересовалась Саммер.
— Я пока не знаю, но Дарлен говорит, что он — настоящая звезда и очень симпатичный. А она знает, что говорит.
Подошел официант с кофе, пиццей и молочным коктейлем для Саммер.
— Все кинозвезды будут любить только нас! — заявила Тина и снова захихикала. — А если ты думаешь, что тебе придется делать что-то особенное, то ты ошибаешься. Ну, разве только иногда… Все остальное будет точно так же, как если бы ты встречалась в мотеле со своим парнем, только тут тебе будут платить, да и уважать побольше…
— Это почему? — удивилась Саммер, отпивая коктейль.
— Потому, глупая, что они за это платят. Платят, понимаешь? То есть звезды с самого начала знают, что имеют дело с девочкой по вызову. Это совсем не то, что разные сопливые фанатки, которым только и надо, чтобы их кумир расписался несмываемым фломастером у них на сиське или на заднице.
На мгновение Саммер задумалась о том, на какую дорожку она вступает. Секс за деньги с незнакомыми мужчинами… Кажется, она знает, как это называется. Значит, она станет проституткой?
Нет. Проститутки фланировали по бульвару Сансет, торчали на перекрестках, занимались в подворотнях минетом и прочими непотребствами. Проститутки были грязными, больными женщинами с плохими зубами и тусклыми волосами, они носили жуткие виниловые босоножки на каблуках и дешевые мини-юбки из синтетики. Разве она такая? Нет, и никогда не станет такой. В отличие от них, у нее есть вкус, стиль, красота наконец.
— Во сколько мы с ним встречаемся? — спросила Саммер, не в силах побороть свое возбуждение.
— Вечером, — ответила Тина, потягивая холодный кофе. — Мы должны приехать к нему в отель не раньше девяти. — Она улыбнулась. — Знаешь, я немного волнуюсь, а ты?
— Еще как! — ответила Саммер, не вполне понимая, что же она на самом деле чувствует.
Ни вечно недовольного Ричарда, ни Саммер, которая просто сводила ее с ума, дома не было, и Никки с облегчением вздохнула. Но она понимала, что это только всего лишь временная отсрочка. Что ей делать? Может быть, позвонить Шелдону? Но в Чикаго уже далеко за полночь, и он будет раздражен хотя бы потому, что она звонит так поздно. «Привет, Шелдон, мне очень неприятно беспокоить тебя, но я вынуждена сообщить, что твой невинный ягненочек занимается минетом на задних сиденьях машин. Что будем делать?»
«А ты куда смотришь? — непременно спросит Шелдон и будет безусловно прав. — Это твое влияние, — скажет он. — Почему, как ты думаешь, я не хочу, чтобы она жила с тобой?»— добавит он, и ей нечего будет возразить.
Нет, звонить ему сейчас — значило только усложнить ситуацию, а она и так была не простой.
Ну почему, почему все это должно было случиться именно тогда, когда она готовилась сделать самый первый и самый важный шаг в своей новой карьере?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84