В Казань от московской организации приходили полковники, командиры, Михаил Михайлович Войнин, другого не помню. С Марией Владимировной познакомился в кафе «Бристоль», куда был послан Борисом Алексеевичем сказать, что согласен поступить в организацию (сказать должен был Марии Владимировне). Николая Ильвовского знаю. Состоит ли в организации, не знаю.
Василий Алексеевич Герцен, 15.VI. с. г.
ТРЕТИЙ ДОПРОС
Допрошенный 29 июня 1918 года Ф. Дзержинским, Василий Ал. Герцен (Ольгин) показал: на военную службу я поступил 1 января 1916 года добровольцем. Сам я был студентом естественного факультета, не окончил по семейным обстоятельствам. Мария Владимировна была кличка какой-то дамы, которая приходила в «Бристоль» на свидание для связи. Адрес: «Б. Дмитровка, № 24, Бирзе или Мурза-Мирза» – получен мною от Бориса Алексеевича, для ночевки я должен был им показать значок А (в этом роде), Бирзе – это кличка какого-то анархиста. Варвара Николаевна – это жена Калинина.
Василий Александрович Герцен
ПОКАЗАНИЯ ПОКРОВСКОГО
ПЕРВЫЙ ДОПРОС
1918 года, мая 28 дня, Покровский Борис Евгеньевич (он же Парфенов), служащий в продовольственной милиции, показал следующее:
«В Елатьме был начальником штаба отдельной дружины, которой командовал Аваев (Сидоров). Дружина состояла из 80 человек приблизительно. Арестован был по подозрению в связи с выступлением Корнилова. Комиссия нашла, что документы у меня не в порядке. Листок с заголовком „Основные задачи“ принесен кем-то и положен в квартиру на стол. Очевидно, провокатор носил для того, чтобы попасть им в руки. К организации „Союза защиты родины и свободы“ не принадлежал. Пока только с нею знакомился и возможно бы вступил в нее. Листовку со списком провокаторов я взял у Аваева. Я служу в продовольственной милиции, главное правление ее помещается в Английском клубе. Сколько ее всей, я не знаю.
Покровский».
ВТОРОЙ ДОПРОС
Я, 22 лет, Тамбовской губернии, Елатьминского уезда, деревни Михайловки, проживаю по Малому Левшинскому переулку, в доме № 3, кв. 9, корнет 13 Драгунского полка, служу в Московской продовольственной милиции около двух месяцев, поступил на службу в продовольственную милицию без рекомендации кого бы то ни было. В «Союз спасения родины и революции» вступил около полутора месяцев тому назад.
Определенных рекомендаций у меня не было. Меня знал член «Союза» Виленкин. Слышал фамилию фон дер Лауниц. Все сведения об организации я получил от Виленкина. Основные задачи нашей организации были изложены и заключались в следующем: восстановить боевую способность армии, восстановить полный порядок в стране и продолжение войны с немцами.
Мы все стояли на учете у штаба. Состав штаба мне неизвестен.
Жалованье я получал у Виленкина на квартире по Скатертному переулку. Получал несколько раз по 200 рублей. О средствах к достижению в осуществлении намеченных «Союзом» задач Виленкин определенно не отвечал. На случай оккупации Москвы и возможности активного выступления «Союза» Виленкин полагал давать инструкции и назначения только в момент действий предполагаемого активного выступления. О связях главного штаба с Дутовым и Деникиным ничего не знаю, и этот вопрос меня мало интересовал, так как Корнилову я совершенно не сочувствую.
О том, что Виленкин состоял заведующим кавалерийскими частями, я знал, но знаю, что штатов определенных не было. Письмо от 25/IV было прислано Ремизовым Леонидом Леонидовичем из города Бежецка. Заявление от имени гражданина Парфенова о предоставлении места в железнодорожной милиции писал я. Рекомендовал меня член Московского областного Совета. Познакомился я с ним в областном прод. комитете, где он служил.
Записка, на имя корнета Покровского была напечатана на память мне. В Елатьме я состоял помощником начальника дружины, начальником был штабс-капитан Аваев Георгий Петрович. Дружина состояла из 80 человек приблизительно и была разоружена советскими властями. Карточки Шамешаева, Светлова и Матвеева были присланы с просьбой о деньгах. В «Союзе защиты родины и свободы» они не состояли.
Удостоверение на имя Парфенова я достал в городе Елатьме. Удостоверение № 424732 Туркестанского полка достал в Елатьме. Удостоверение ВЦИК было дано вследствие задержания меня в Петрограде за неисправность документов.
Удостоверение главной конторы «Известий» было выдано мне Ремизовым. Удостоверение это я предъявлял при прописке, но мне сказали, что недействительно.
Блокнот № 29 не мой. Попал он ко мне, как видно, случайно, при обыске. Имея документы на новую фамилию, я хотел ликвидировать свое прошлое, достаточно дискредитированное историей в городе Елатьме. Фамилии, указанные в записной книжке, – Аваев и др., есть фамилии арестованных в Елатьме и доставленных в Москву. С отметкой «X» есть фамилии убитых в Елатьме.
Подпись: Борис Евгеньевич Покровский, 31.V.
1 июня 1918 года. Таганская тюрьма
ПОКАЗАНИЯ ВИЛЕНКИНА АЛЕКСАНДРА АБРАМОВИЧА
ПЕРВЫЙ ДОПРОС
Виленкин Александр Абрамович, 35 лет, уроженец Петроградской губернии Царского Села, проживает в городе Москве, по Скатертному переулку, в доме № 5, в кв. 1. Со времени октябрьского переворота работал преимущественно в национальных еврейских организациях, в частности в «Московском союзе евреев-воинов», и по организации Всероссийского съезда союзов евреев-воинов, был председателем съезда – все резолюции представил в комиссариат по еврейским делам. До октябрьского переворота был членом ЦИК Советов и председателем армейского комитета 5-й армии до 19 октября, когда на съезде армии не было выражено одобрение деятельности армейскома и весь армейском сложил с себя полномочия. Я принимал участие в Трудовой народной социалистической партии, был председателем армейской группы 5-й армии названной партии. В настоящий момент я твердо считаю, что спасение и родины, и революции заключается не в работе отдельной организации или партии, а в единении всех демократических живых сил страны. Корнета Покровского под собственной его фамилией, если это его настоящая фамилия, едва ли знаю, может быть, знаю его под другой фамилией. Знаю очень многих офицеров-кавалеристов и постоянно проповедовал необходимость воссоздания армии для спасения России от немцев. Особенно после отпадения Украины и Дона. О том, что существует организация, именующаяся савинковской, я часто слышал, слышал о том, что есть и другие организации еще более правые, чем я особенно интересовался в связи с неизбежными, на мой взгляд, погромами.
Мне известно, что есть организация Михаила Архангела, ведущая почти исключительно погромную агитацию, но добраться до корня этой организации при всем желании я не мог; агитация ведется преимущественно около церквей и явно ориентируется в сторону немцев. Слышал я и про существование «Брусиловской организации», тоже немецкой ориентации, но думаю, что именем Брусилова злоупотребляют, так как слышал, что Брусилов политикой ввиду болезни не занимается. Слыхал и о существовании якобы кадетской военной организации, но лично сомневаюсь, чтобы кадеты годились на что-либо, кроме слов. Слышал и об эсеровской военной организации, но найти таковой не мог и думаю, что, кроме комитетов, у эсеров ничего нет. Вообще со всех сторон бесконечное количество организаций и ничего определенного.
В савинковской организации, в качестве члена таковой, участия не принимал. Кавалерийских отрядов не организовывал. Полагаю, что среди кавалерийских офицеров Савинков популярностью не может пользоваться.
Из командиров кавалерийских полков, находящихся в данное время в городе Москве, никого не знаю.
Письмо, адресованное Николаю Николаевичу Неелову, было прислано моему бывшему командиру кавалерийского полка, ныне расформированного, на мой адрес ввиду того, что по приезде он должен был ко мне зайти за доверенным мне пакетом с процентными бумагами, принадлежащими расформированному Сумскому полку.
Неелов находится в штабе рязанского военного руководителя в Рязани, когда приедет в Москву, не знаю. Литеры неиспользованные остались у меня – одна с октября месяца 17 года, другая оставлена проезжавшим моим бывшим товарищем по дивизии и по армейскому комитету Н. Н. Пораделовым, ныне ревизующим советские учреждения в составе Чрезвычайной комиссии тов. Кедрова. Ему же адресовано и письмо, начинающееся: «Дорогой Коля». Послужной список Пораделов оставил у меня на сохранение.
Ал-др Виленкин
ПИСЬМО К НЕЕЛОВУ
«Хочется верить, что это четвертое по счету письмо, напоминающее о существовании людей, помнящих Вас, наконец достигнет цел и разве не следовало верить тому, что написали Вы в своем первом и единственном письме.
…А у меня масса хороших, хороших планов на конец мая (ст. ст.) осуществляются.
Мария Ф. Рыбинск. 17.V.1918».
ВТОРОЙ ДОПРОС ВИЛЕНКИНА
Я устраивал у себя для себя же встречи с представителями различных общественных групп. Главный предмет собеседования – информация, в основе коей лежала твердая уверенность моя в несвоевременности выступления против Советской власти и боязнь еврейских погромов в случае переворота.
Членом «Союза евреев-воинов» состою. Представитель «Союза» входит в советские организации, в частности в демобилизационный отдел Комиссариата по военным делам. Состою председателем «Московского союза евреев-воинов». Преимущественно работал по финансовой комиссии.
Подпись: Александр Виленкин
ОЧНАЯ СТАВКА С ПАРФЕНОВЫМ
Парфенов-Покровский. Виленкина знаю. Получал несколько раз деньги. Получал в виде субсидии. Определенного жалования не было положено. Получал у него на квартире. Что Виленкин состоял в «Союзе защиты родины и свободы», знал. Показание свое, подписанное перед этим, подтверждаю.
Виленкин. Под какой фамилией явились вы ко мне?
Парфенов. Под фамилией. Парфенов.
Виленкин. Под этой фамилией я вас знал.
Следователь. Посвящали ли вы, Парфенов, г. Виленкина, почему пришлось вам приехать в Москву?
Парфенов. Нет.
Следователь. Не говорили, что вы намерены делать в Москве?
Парфенов. Нет.
Виленкин. Рассказывали ли вы о печальном положении елатьминских арестованных по делу елатьминской белой гвардии ваших коллег?
Парфенов. Говорил.
Следователь. Как вы нашли Виленкина?
Парфенов. Где-то с ним познакомился. Где – не помню.
Следователь. Как вам рекомендовали г. Виленкина?
Парфенов. Как присяжного поверенного.
Виленкин. Когда я вам давал деньги, для кого: для вас лично или для ваших товарищей?
Парфенов. Я брал лично для себя, но давал и товарищам.
Виленкин. Откуда вы знали, что я член «Союза защиты родины и свободы», я вам говорил, или говорили другие, или это ваше убеждение?
Парфенов. Это мое убеждение.
Оглашается показание Парфенова
На предложенные вопросы Виленкина о том, знал ли наверное Покровский, что Виленкин состоял в «Союзе защиты свободы и родины», Покровский ответил: «Я был слишком маленькой величиной в „Союзе защиты родины и свободы“ и потому наверное этого знать не мог. Я так думал».
Виленкин. Те деньги, которые я вам передавал, могли ли идти на организацию каких-либо частей или предполагались для помощи лично вам и вашим арестованным товарищам?
Парфенов. Конечно, все деньги шли на меня и моих товарищей.
Против слова «жалованье» Парфенов возражал.
О Покровском Виленкинпоказал следующее: «Не считая себя более связанным сохранением адвокатской тайны, сообщаю, что познакомился с Покровским, пришедшим ко мне под фамилией Парфенова Александра Ивановича, с указанием, что он направлен ко мне как к присяжному поверенному, причем намекал на то, что ему известны мои взгляды на существующий строй. Он также рассказывал мне об елатьминском деле, причем я обратил внимание на то, что он был вооружен. Он объяснил мне, что служит где-то в милиции не под своей фамилией, и назвал свою настоящую фамилию. Из беседы с ним я понял, что он работает в организации, но в какой именно, он не определял. Я считал эту организацию чисто офицерской, а посему определенно правой, и при встрече он постоянно наводил разговор на эту тему. Я не считал Покровского серьезным человеком, но полагал, что через него могу получить сведения о выступлении, если таковое произойдет в Москве.
Александр Виленкин».
ПОКАЗАНИЯ ВИТАЛИЯ АЛЕКСАНДРОВИЧА КОЛЕНКО
Сидорова знаю. Познакомился в Красной Армии в конце мая. По предложению Сидорова вступил в организацию, занял пост батальонного командира 4-го батальона. Мною подысканы командиры рот: 13-й – Церпицкий, Барнек и 14-й роты – Горский (псевдоним Игорь Викторович, Пятницкая ул., 20). Мною было подыскано только два офицера. В квартире Сидорова ни разу не был. Церпицкий до моего предложения знал организацию «Союза», денег от Сидорова не получал. Вступая в организацию, я знал назначение в совершенно ином смысле, а именно: что пока формируются трудовые артели, каковые затем в случае объявления войны Россией Германии должны вступить на защиту России против Германии. Упомянутым офицерам Церпицкому и Горскому цели организации я объявлял точно так же. Приблизительно 24–26 мая я на вопрос Сидорова, согласен ли я уехать из Москвы в другие города, заявил, что из Москвы никуда не уеду, а потому из организации ухожу. Больше ни с кем с тех пор не виделся и никакими делами не занимался.
ПОКАЗАНИЯ ДУШАКА
Спрошенный сего числа Иван Георгиевич Душак, 23 лет, показал: «В середине мая я был в театре, где познакомился с двумя офицерами (фамилии не знаю; один из них выглядел кавалеристом). Узнав от меня, что я без работы, предложили мне пойти в Левшинов переулок к Сидорову, который даст место. Сидоров сказал, что им, офицерам, надо сорганизоваться, чтобы добиться своего прежнего положения. Назначил меня командиром батальона, сказав, что я должен подыскать себе четыре человека, от чего я отказался ввиду отсутствия знакомства среди офицеров в Москве. Спустя дня три-четыре Сидоров ко мне прислал троих офицеров, которые назвались командирами рот 1, 2 и 3 – поручик Чанов, прапорщик Филаретов и прапорщик Румянцев.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58