– Я не боюсь! Не станем терять времени!
– Дом этот построен очень давно, – объясняла Лидия, увлекая Нелли по лестнице вниз. – Тогда подземные ходы в городах были самым обыкновенным делом ввиду частых военных напастей. Но какая великая удача, что сей проход выводит прямиком в нужное нам место!
– Но как Вам удалось это узнать?
– Долгий рассказ, мой юный друг! Я вить очень мало успела Вам поведать тогда, но сбережем остальное до свободного от волнений часа.
Они стояли в подвале, огромном, но низком настолько, что даже Нелли сумела провести ладонью по холодному пористому камню потолка. Лидии же приходилось нагибать голову, чтобы не повредить куафюру. Продолговатые оконные щели у потолка бросали вниз рассеянные лучи предвечернего света.
Вытащив огниво, Лидия высекла огонь и зажгла длинную восковую свечу. Потолок подпирали четыре квадратные колонны, сложенные из тесаных
глыб. Приблизясь к самой дальней, Лидия зашла за нее и поманила свободной от свечи рукою Нелли.
Задняя стена колонны ничем не отличалась от прочих, однако нижняя ее плита, высотою почти в рост Нелли, легко подалась нажатию тонкой девичьей ладони.
– Да она пустая внутри!
– Это и есть подземелье! – Лидия, подобрав юбки, первой шагнула внутрь. Верно там сразу начиналась лестница, ибо Лидия оказалась вдруг одного роста с Нелли.
Никогда еще Нелли не доводилось спускаться такой смешной лесенкой – она вилась словно штопор. Высокие ступени выложены были треугольниками, острыми к одной стене и широкими к другой.
Явив шесть или семь спиральных витков, лестница завершилась началом узкого коридора.
– Освещайте путь, Лидия, я же пойду вперед! – Нелли на всякий случай вытащила шпагу.
Впрочем, что может сделать шпага противу привидения? Коли верить книгам, тут было самое место для появления белой фигуры в окровавленном саване. Кстати пришелся бы также прикованный к стене ржавыми цепями скелет в истлевших лохмотьях.
Но Нелли и Лидия шли все дальше, между тем привидений и скелетов так и не было. Было, правда, кое-что похуже: крысы! Кое-где они так и сновали под ногами, и Нелли холодела от ужаса, брезгая наступить на омерзительный лысый хвост. Лидия тоже ступала внимательнее и потуже прихватывала складки подола.
– Надеюсь, нам достанется фигурных пряников, что пекут сегодня на кухне, – силясь говорить веселым голосом, произнесла Нелли. – Вот уж они удивятся, когда мы вылезем из-под земли да потребуем свою долю!
Нелли пару раз ушибла ногу о невидимые камни, а затем камней сделалось так много, что через их завалы пришлось перелезать.
Огонек свечи выхватил из темноты гигантскую черную паутину: Нелли содрогнулась. Каков же в ней паук?!
– Попробуем пройти прижавшись к другой от тенет стене… Не знаю, может, паук и не опасен человеку…
– Это не паук, не бойтесь, смотрите! – Лидия смело шагнула под сень паутины.
Черные тенеты оказались не паутиною, но переплетеньем корней огромного дерева, прорвавшихся сквозь поврежденную кладку. Как захватывающе странно было видеть дерево снизу! Нелли дотронулась до влажных щупалец в налипших комьях земли.
– Верно так видит деревья человек в своей могиле, – прошептала она. – Но это вовсе не страшно.
– Не станем сейчас говорить о могилах, мой друг, – отозвалась Лидия. – Хотя признаюсь, то, что будет впереди, для меня сейчас пострашней любой могилы!
– Что же это?
– Маленькие вампирчики, летучие мыши, – Лидия содрогнулась от отвращения. – Не знаю, отчего они вызывают у меня такой страх, но ничего не могу с ним поделать.
– Я их как-нибудь разгоню шпагою!
– Вам легко говорить! – Лидия надула губки. – Кидаются-то они на того, кто несет огонь.
– Так поступим просто, Вы мне передадите свечу, когда мыши налетят, – Нелли неожиданно ощутила себя взрослее Лидии.
– А кто знает, когда они налетят? – Лидия словно нарочно придумывала трудность. – Им претит свет, они кидаются тушить его крыльями, бьют по рукам, по лицу… Свет уж потух, а они бьют тебя в темноте, а крылья холодные, влажные, лысые!
– Так поменяемся теперь! Я возьму свечу, а Вы мою шпагу.
– Благодарю Вас, юный Роман! – Лидия повеселела, протягивая Нелли свечу. – Не надобно владеть приемами фехтования, чтобы лупить по этим крылатым гадинам.
– А более искушенных противников здесь, похоже, опасаться не приходится! – Нелли приняла свечу и протянула Лидии шпагу. – Не станем унывать по пустякам, мы вить, похоже по всему, люди храбрые!
– Вы – да! – Лидия улыбнулась одобрительно.
Летучие упыри, однако ж, все не появлялись, и Нелли заметила, что Лидия с беспокойством вглядывается в темноту.
– Вот погодите, сударыня, как побьем сегодня ящериц…
– Кого?!
– Это я их так называю… – улыбнулась Нелли. – Ну тех, которые на нас нападать станут. Как их, бишь, на самом-то деле? Утукки… Асакки…
Лидия вздрогнула.
– Что там, мыши?
– Нет, показалось. Непонятные слова, но какие страшные… Утукки… Кто Вас этим словам научил?
– Отец Модест, – усмехнулась Нелли. – Он много чего знает, думаю, что сможет помочь и Вам… Нет, право слово! Я сержусь на него часто, но он молодец. Но я не о том сейчас… Я хотел сказать, мой друг Филипп знает такие чудесные песенки… Он вить француз, но Францию ему пришлось покинуть навек из-за того, что там скоро начнется беззаконие…
– Беззаконие во Франции? О, нет! – воскликнула Лидия с недоверием. – Где угодно, но не в самой прекрасной стране на свете! Я бывала там… с моим женихом. Это воистину щасливая страна! Да и кто может заране знать, что беззакония начнутся?
– Первое, те, кто их затевает, – слегка обиделась Нелли. – А второе, ученый отец Филиппа. Я худо рассказываю, но Вы поговорите с Филиппом и с отцом Модестом…
– И с Вами, юный Роман. Вить Вы так и скрыли от меня, что делали в том недобром дому?
Не скажешь же, я, мол, воровал. Такая благородная девушка едва ли поймет. Нелли притворилась, что напал кашель, тем боле, что воздух подземелья вправду сделался спертым.
– Такое чувство, что мы идем вниз, – кашляя уже взаправду, заметила она.
– Между тем мы скоро должны подняться, – уверенно отвечала Лидия. – Вы же видали, ход, по щастью, не имеет разветвлений. Быть может, другое, он углубляется там, где шла раньше городская стена. Но мы уж должны быть близко. Ах, только бы не было мерзких мышей!
– Но свеча-то у меня! – Нелли засмеялась.
– А вон и другой свет! – воскликнула Лидия радостно. – Видите, мы у цели! Свет горит в доме!
Впереди вправду падала косая полоска золотистого света.
– Там должна быть дверь! – Голос Лидии прервался.
– Что с Вами?
– Пустое! За что-то зацепилась лента туфли.
– Сейчас я помогу! – Нелли обернулась.
– Пустое, лучше открывайте дверь, я разберусь при свете! Откройте скорей, меня словно что-то держит!
Нелли со всех сил стукнула в тяжелое дерево. Дверь подалась. В какое ж место купеческого дома она выходит и как домочадцы Мякинина относятся к подземному ходу?
Перед Нелли открылся маленький подвал, ярко освещенный старомодным восковым факелом. Факел горел в кольце на стене, освещая лавку и стол, отчего-то пренеприятно застеленные черным сукном. Сидевший за столом спиною к Нелли человек при стуке двери обернулся.
Нелли метнулась было назад, но по другую сторону упал затвор.
– Тебе некуда бежать, Елена, – сказал Венедиктов.

Глава XLI

Стыд, почти непереносимый стыд обжег все существо Нелли как пощечина, как удар кнута. Ее обвели, как малолетнюю! Как же она могла, как она только могла допустить, чтобы у нее выманили шпагу, чтобы теперь в бессильной ярости скользили пальцы по пустым ножнам! А вить это шпага Ореста! И какой же набитою дурой надо было оказаться, чтобы почтою направить пустой ларец почитай прямо в руки Венедиктова! А сколько ж она успела выболтать про отца Модеста, про Филиппа! Ладно бы еще только о своей персоне, так нет!
– Ах ты окаянной бенг! – Нелли сжала кулаки, готовая броситься безо всякой шпаги на Венедиктова. Но не отвага, а стыд кружил ей голову.
– Предосудительная склонность для девицы из почтенного семейства знаться со всяким отребьем, – Венедиктов беззвучно засмеялся, открывая мелкие жемчужные зубы. – Мудрено не набраться дурных манер от грязных цыганов, ох и не люблю же я их! Кабы ты самое знала, какое это грубое слово!
Приподнятая тремя ступеньками дверь из подвала находилась как раз за спиною у Венедиктова. Дверь в подземный ход была затворена Лидией. Но что, если потихоньку приблизиться к факелу, а затем вырвать его из гнезда и пробиваться наверх, используя вместо шпаги? Не слишком-то приятно, когда тебе в физиогномию тычут пламенем.
– И что же сие слово означает? – Нелли сделала небрежный шаг. Но Венедиктов опередил ее, достигнув огня в один прыжок.
– Одно мгновение, Елена Кирилловна, я сам вручу тебе сей светильник. Меж большим и указательным перстами Венедиктова появилась черная
горошина. Склонившись над огнем, персты с силою раздавили ее в черный порошок. Над факелом на мгновение повисло серое трескучее облачко, а затем сразу же поплыл кисловатый душный запах.
Венедиктов с полупоклоном протянул факел Нелли.
– Сам первой отравишься своим зельем! – Нелли, силясь задержать дыхание, отскочила подальше.
– О, нет, – Венедиктов нарочно втянул сладковатый аромат, будто духи из флакона. – Только ты, но не я.
Нелли зажала ладонью нос: ну как запах выветрится прежде? Ловцы жемчугов, сказывают, могут не дышать по нескольку минут в водной глубине. Раз, два, три, четыре, пять… Еще немножко… шесть, семь… Верно, она успела вдохнуть немного в самом начале, в голове ровно печной угар… восемь… девять…
– Ба! Да тут твои защитники! – Венедиктов махнул рукою, словно приказывая удалиться кому-то за спиной Нелли.
Кислый запах ворвался в ноздри Нелли, прежде чем она успела понять, что никого в подвале нет. Ноги ее подогнулись, словно сделались без костей. Опустились руки, склонилась на грудь голова. Пересчитав спиною камни стены, к которой пыталась было прислониться, Нелли съехала наземь.
Венедиктов, подойдя, стукнул по двери в подземный ход, и запор отворился. На пороге появилась Лидия, во всяком случае судя по подолу ее платья, поскольку сил поднять голову у Нелли не было.
– Ох, и намаялась же я возиться с этим мальчишкой, – капризно произнес ее голос.
– С девчонкой, дитя мое, с девчонкой, – с издевкою отозвался Венедиктов.
– Не может быть!..
– Экое неряшливое рукоделье. Разве не сама ты донесла мне, что с собою покончил близкий ее человек, но никак не невиданный вовсе дальний родственник? И разве не при тебе мошенник Панкратов сказывал, что у покойного Сабурова были лишь родители да сестра-недоросток?
– Полно издеваться, будь она на год старше, я б уже не ошиблась и без построений логических. Свое дело я сладила и жду награды.
– Я не забывчив. – Негодяй Венедиктов, казалось, обращал на сидевшую на полу Нелли не больше внимания, чем если б была она кулем с мукой. Тяжелым и мягким. Чем-то в этом роде она и сама ощущала себя, к бессильной ярости. – Но скажи лучше, чего тебе еще удалось вызнать? Ты вить умница, не может случиться, чтоб ты больше ничего не вытянула.
Ах, гадина! Даже жениха в желтом доме придумала… А Роскоф отчего-то называет желтый дом белым… Эй, остановися! Сие вовсе сейчас не важно… Разум-то все-таки одурманен… Немного, самую малость, с этим можно совладать. Но что поделать с тряпичною пьяной мягкостью во всех членах?!
– Француз не так прост, как казалось. – Подол Лидии, подметая земляной пол, прошелся рядом с Нелли. – Он знает, чему должно разразиться. Нету сомнения, что знакомство его со священником – не случай.
– Священник? – Теперь в голосе Венедиктова не было ни мягкости, ни насмешки. – Что священник, Лея?
– Священник опасен. Он знает… знает.
– Знает или догадывается?
– Знает, я говорю, он знает.
– Камни вправду у них?
– Где ж им еще быть?
– Скоро это прояснится. Но сегодня я буду спать спокойно. Девчонка и камни во всяком случае разделены. Ах, знать бы раньше, что дело в девчонке!
– Ты убьешь ее? – В жестком голосе Лидии прозвучало любопытство.
– Сейчас? Нет, разумеется, ты спрашиваешь глупость. Она нужна мне вместе с камнями. Она нужна мне не меньше, чем священнику.
– Зачем?
– Неважно для тебя. Надобно торопиться. Жаль, нельзя оставаться здесь – кто-то мог видеть, как она входила в дом.
– Этого подземелья не знают даже хозяева, что сдавали нам самое зданье, – возразила Лидия. – О нем рассказал правнукам италианский купец, что гостил здесь в неспокойные времена.
– Нужды нет, – Венедиктов издал странный свист, скорее похожий на шипение.
Сверху посыпались шаги, зазвучала слишком даже знакомая змеиная речь. Чьи-то ноги, стуча, обступили Нелли. Если бы она могла крикнуть, она закричала бы во всю силу легких, ощутив холодные прикосновения очень холодных рук. Вместо крика по всему ее телу заструился ледяной пот, такой обильный, что зрение затуманилось, и, когда тело оторвалось от земли, а голова откинулась назад, совсем близкие морды ящериц, по щастью, расплылись перед глазами.
А дальше Нелли и вовсе перестала видеть, поскольку на ее запрокинутое лицо опустился темный кусок ткани.
Венедиктов командовал над своими слугами на змеином языке, и Нелли чувствовала, как ее несут по ступеням вверх, сквозь двери, по открытому месту. Почуяв дуновение холодного ветра, Нелли с усилием сдула край ткани со рта. Как сладки показались легким, утомленным духотою подземелья и отравой, первые глотки ноябрьского воздуха! Почти сразу Нелли показалось, что тело уже не такое мягкое. Она чуть-чуть шевельнула пальцами свесившейся руки, да, пальцы двигались. Надобно затаиться, не подать виду.
– Рыбку тащат из воды, а воды-то нету! – пропел тонкий голосок, который Нелли, кажется, когда-то слышала. Во всяком случае, любой голос был приятнее змеиного шипу.
Стукнула дверца кареты. Что-то зазвенело. Нелли втащили за подмышки внутрь экипажа, уложили на мягкое, покойное сиденье, почти сразу карета сорвалась с места. Повязка упала с лица.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83