– По всей видимости, он считает, что заметка должна была быть составлена иначе, – сказала она задумчиво.
Он засмеялся.
– Думаю, что вы правы! Он почувствовал какое-то пренебрежение, не так ли? Но почему, черт побери, это так важно для него? Не думаете ли вы, что его самолюбие задето этой заметкой?
– Я думаю, это потому, что он младший сын в семье.
– Нет, не из-за этого! – воскликнул он, оскорбленный.
Она посмотрела на него, размышляя.
– Младший сын ревнует старшего к его положению, а сам он ничего собой не представляет, – исправилась она.
К этому времени Кит взял себя в руки и сказал просто:
– Нет, это происходит из-за капризного нрава и избытка самомнения.
Она ответила, что он слишком суров, и легко перешла к разговору на нейтральную тему. Они оживленно болтали, пока Кресси, услышав бой часов, не вспомнила об обещании, данном хозяйке, и почувствовала угрызения совести, оттого что заставила себя ждать, по крайней мере, двадцать минут. Она ужаснулась и, несмотря на утверждения Кита, что его мать, наверняка давно забыла о своих прежних планах, настояла на поспешном возвращении домой. Кит пошел с ней, предложив ей пари, что его мать окажется в своей гостиной. Она оказалась именно там, и в голове у нее не было даже мысли о приглашениях. Она стояла перед позолоченным зеркалом, висевшим над камином, с очевидным неодобрением разглядывая собственное отражение. Разбросанные по полу измятые куски оберточной бумаги, открытая шкатулка на столе и ожерелье из прекрасных топазов филигранной работы рядом с ней указывали на то, что она получила из Лондона ценную посылку, посланную, быть может, за умеренную плату с ньюхейвенской почтовой каретой, но скорее всего, как думал Кит, доставленную специальным курьером за большие деньги.
Непонятно было, почему леди Денвилл не удовлетворена своим видом – на ней было платье темно-золотистого цвета, очень гармонирующее по цвету с ее волосами, поверх него туника из светлого муслина – все это было ей весьма к лицу и выглядела она очень эффектно. Однако она быстро объяснила, что случилось.
– Ну, какая досада! – обратилась она к ним. – Я купила эти ужасные бусы, поскольку мне показалось, что они как раз подходят к этому платью, и даже нанизала их заново на нить точно такой длины, которая мне, была нужна, а теперь они мне разонравились! Теперь они кажутся мне ужасными!
– О, нет, нет! – воскликнула Кресси. – Такой прекрасный чистый янтарь! Как вы можете называть их ужасными, мэм? Вы выглядите очаровательно!
– Нет, Кресси, я не выгляжу очаровательно! – сказала ее светлость твердо. – Я не знаю, в чем тут дело, да это и не важно, дорогая, но что-то есть в этих бусах такое, что производит впечатление попытки скрыть нищету. Если я надену их, даже Эмма решит, что я купила готовое платье в галерее Кранбурн.
Сама эта мысль казалась абсурдной, но ни Кит, ни Кресси не рискнули высказать этого вслух. Кит, взяв ожерелье из топазов, спросил с замиранием сердца, купила ли она его одновременно с янтарными бусами.
– О нет, дорогой! Я купила его намного раньше! – ответила она, на короткое время воспрянув духом. – Несколько недель тому назад, когда я выбирала шелк для этого платья! Но ты, может, видишь сам, что камни выглядят безвкусно, если их надеть с желтым платьем этого оттенка. Я подозревала это, но колье было так прекрасно, что я все-таки купила его. Если бы у меня были подходящие серьги, я могла бы носить его с бледно-желтым вечерним платьем, правда? Но эти янтарные бусы я не хочу надевать!
– Конечно, нет! – сказал Кит. – Отошли их обратно ювелиру!
Она подумала, но не согласилась.
– Нет, у меня есть предложение получше! Я отдам его твоей кузине Кэт Я думаю, ты помнишь ее: она вторая дочь Бейверстока, бедняжка никогда не имела ничего хорошего, потому что эта ужасная тетя Амелия гроша лишнего на нее не истратит, пока не поймает мужа для Мэри – а я не думаю, что ей это когда-нибудь удастся, ведь та уродина и выезжает уже три сезона. – Она расстегнула янтарные бусы, отложила их в сторону и, ослепительно улыбаясь, сказала:
– Итак, в конце концов, все оказалось к лучшему, и мне придется носить мой жемчуг, пока я не найду именно то, что мне нужно! У вас ко мне какое-нибудь дело, мои дорогие?
– Что я тебе говорил? – спросил Кит, посмеиваясь над Кресси. – Нет, мама. Кресси думала, что ты хочешь, чтобы она помогла тебе рассылать приглашения.
– Я знала, что должна что-то сделать сегодня утром! – сказала ее светлость, любуясь собственной забывчивостью. – О мой мальчик, какая это тоска! Я не понимаю, почему я не привезла с собой миссис Вудбери, то есть я, конечно, знала, что буду с ней здесь делать, ведь не будет же она обедать в комнате для прислуги, и все же… Однако она замечательная личность, пишет все приглашения и отвечает на письма и никогда не забывает напомнить мне о том, что я должна сделать!
В глазах Кресси запрыгали искры, и она сказал:
– Не волнуйтесь, мэм! Дайте мне указания, и я буду не хуже нее выполнять обязанности секретарши! Вы составили список людей, которых хотите пригласить?
– Да, составила! Не могу сказать, что я хотела бы пригласить всех их, потому что открытый прием – это самая утомительная вещь, какую только можно вообразить! Однако было бы очень невежливо не устраивать его, поэтому мы должны постараться, чтобы он прошел как можно лучше. Дорогая Кресси, как замечательно, что ты мне напомнила, чтобы я составила этот список! Нужно только вспомнить, куда я положила его, а дальше заставлять тебя делать все. Ты только поможешь мне! Куда все-таки я положила этот список? Лишь бы в надежное место – иначе ни за что не отыщешь! Дорогой К.., конечно, Ивлин! – исправилась она, не теряя уверенности, – если у тебя нет срочных дел, ты тоже можешь отправить несколько приглашений!
– Ничто не доставило бы мне большего удовольствия, мамочка! – ответил он, думая о том, сколько же еще раз его безответственной матери удастся вывернуться. – Однако меня ждут в другом месте, и ты прекрасно знаешь, что только ты и Кит способны разобрать мой почерк!
Глава 11
Остаток дня прошел гладко. Кресси, которой иногда помогала леди Денвилл, подписывала пригласительные билеты, а сэр Бонами и Космо, после весьма внушительного полдника, проспали остаток дня в библиотеке, накрыв лицо носовыми платками. Почтенная вдова беседовала по обыкновению с миссис Клифф, а Кит, найдя скучающего кузена в одной из гостиных, безжалостно потащил его за собой погулять в окрестностях фермы и осмотреть конюшни, где накануне родился породистый жеребенок.
Вечер прошел более оживленно благодаря приезду сквайра, сэра Джона Тэтчема, его супруги и двоих детей: мистера Эдварда Тэтчема, завершившего свой второй год в Кембридже, и мисс Энн, живой привлекательной девушки, чей первый светский сезон ознаменовался несколькими очень респектабельными приглашениями.
Можно было предположить, что обед в столь разношерстной компании, включавшей вдовствующую особу, сэра Джона и леди Тэтчем, а также сэра Бонами Риппла, заранее обречен на провал, потому что вдовствующая особа, присвоившая себе привилегию пожилых людей соблюдать светский этикет лишь в той мере, в какой ей удобно, почти наверняка могла наговорить колкостей Тэтчемам. Однако благодаря несравненному искусству леди Денвилл принимать гостей, отмеченному Кресси с глубоким уважением, обед прошел весьма удачно. Один лишь Космо был не на шутку разочарован, когда обнаружил, что сестра не включила его в число игроков в вист, стол для которого был разложен, к удовольствию почтенной вдовы, в маленьком салоне, примыкавшем к длинной гостиной. Сообщив, что Тэтчемы большие любители виста, но предпочитают играть в паре, леди Денвилл поместила их за столом против вдовствующей особы и сэра Бонами. По непринужденному поведению сэра Бонами никак нельзя было сказать, что он привык играть в вист в компании герцога Йоркского по пять фунтов за очко и по двадцать пять за роббер – ведь только тогда игра имела смысл. Остальные члены компании, кроме Космо, заявившего, что он слишком стар для подобного времяпрепровождения, собрались за большим столом в длинной гостиной, чтобы играть в различные настольные игры, которые трое младших членов компании, будь они у себя дома, сочли бы приличествующими лишь школьникам. Но леди Денвилл, применив весь свой талант, сумела убедить гостей, что она по-настоящему счастлива участвовать в их забавах, и быстро заставила всю компанию искренне увлечься такими невинными занятиями, как игра в фанты, вопросы и ответы и даже бирюльки. Время шло весело и непринужденно, и когда дело дошло до игры в предложения, Эмброуз поразил всех неожиданными способностями, делая весьма хитрые ходы и совсем забыв о том, что надо сохранять томный вид, приличествующий молодому денди, а Космо придвинул к столу свой стул, чтобы удобнее было давать советы неосмотрительно играющей жене.
В десять часов старая леди Стейвли, проявлявшая большую энергию и сообразительность, выиграв несколько шиллингов и выговорив сэру Бонами за якобы совершенные им ошибки в игре, внезапно прекратила игру и объявила, что устала и должна идти спать. Как только она появилась в дверях салона, опираясь на руку сэра Бонами, леди Денвилл встала из-за стола и подошла к ней, спрашивая своим нежным красивым голосом:
– Собираетесь идти спать, мэм? Я надеюсь, что вам не мешал наш шум!
– Нет, я провела приятный вечер, – вежливо ответила вдовствующая особа. – Не стоит из-за меня прекращать игру! – Она кивнула Кресси. – Оставайтесь на месте, дитя мое! Я вижу, ты довольна, и ты мне не нужна.
– Довольна! Ничего подобного, бабушка! Я оказалась между двух акул и из-за них лишилась состояния. То, что не отнял у меня мистер Эмброуз Клифф, перешло в руки Денвилла. Я удивляюсь, как вы можете оставить меня во власти такой въедливой парочки! – весело отвечала Кресси.
– Я думаю, вы разберетесь без меня, – сказала вдовствующая особа. Она позволила леди Денвилл занять место сэра Бонами и попрощалась со всеми кивком головы.
– Желаю всем вам спокойной ночи. Очень рада была с вами познакомиться, леди Тэтчем. Вы очень неплохо играете в карты, в самом деле, очень неплохо! – С этими милостивыми словами она удалилась, одной скрюченной рукой опираясь на палку черного дерева, а другой вцепившись в руку леди Денвилл. Она снизошла до того, что шутливо посоветовала Киту, открывшему перед ней дверь, не очень обижать Кресси, но несколько раздраженно объявила леди Денвилл, когда они вышли в широкий коридор, что не понимает, почему та беспокоит себя, провожая ее в спальню.
– О каком беспокойстве речь? – ответила леди Денвилл. – Мне хочется пойти с вами, мэм, чтобы убедиться, что у вас все в порядке. Вдруг вам пришлют молоко с пенками или нагреют постель раньше, чем нужно?
– Боже мой, Амабел, моя служанка обо всем позаботится! – пренебрежительно сказала леди Стейвли и добавила недовольным тоном:
– Все же вы доброе создание, и я этого никогда не отрицала!
Она некоторое время шла молча, но когда они добрались до верхнего коридора, внезапно сказала:
– Вы это хорошо придумали, заставить молодежь играть в глупые игры! Не часто мне приходилось видеть внучку в таком ударе. Дома ей несладко приходится.
– Милая Кресси! Слышали бы вы ее шутки! Она привела в восторг всех и даже увлекла моего мрачного племянника!
Почтенная вдова хмыкнула:
– Ах, этого! Я не терплю ничтожеств, особенно напыщенных. – Она остановилась у двери своей спальни. – Но хочу сказать вам, Амабел, мне нравится ваш сын.
– Благодарю вас! – воскликнула леди Денвилл. Слезы навернулись ей на глаза. – Ни у кого, ни у кого нет таких двух сыновей, как у меня!
– Ну, не будьте дурой! – ободряюще сказала вдовствующая леди. – Хотелось бы мне знать, из-за чего тут плакать! Я была бы рада, если бы он понравился Кресси настолько, чтобы выйти за него замуж, потому что он был бы мужем, о котором большинство из нас мечтают и которого немногим удается заполучить. А теперь идите, потому что можете понадобиться остальным, ну а Риппл не думает ни о чем, кроме еды.
Каковы бы ни были тайные помыслы сэра Бонами, он был слишком хорошо воспитан, чтобы дать им выйти наружу. Леди Денвилл нашла его за светской беседой с леди Тэтчем, которая под влиянием его добродушия быстро пришла к заключению, что мнение ее мужа о нем, как и о всяком члене свиты Регента, было несправедливым. Игра в предположения пришла к концу, и Кресси вернула часть своего проигрыша: этим она была обязана вмешательству Космо, который обошел весь стол и сел рядом с ней. Хотя ставки были ничтожными, Космо не мог вынести, чтобы она проматывала свои фишки из-за недостатка, как он выразился, здравого смысла и того, что позже его непочтительный племянник определил как торговую жилку.
Непринужденность царила и за ужином, обильная трапеза помогла хозяевам уговорить Тэтчемов, которым предстояла еще дорога в семь миль, остаться в Рейвенхерсте до утра. Представленные Долишем блюда – от омаров до тортов, желе и кремов, которые младшие члены компании поглощали с нескрываемой прожорливостью, сделали бы честь любому официальному приему. Тэтчемы раскланялись, мистер Эдвард, глядя на хозяйку с юношеским обожанием, сообщил, что он провел восхитительный вечер и почтительно поцеловал ей руку. Леди Денвилл проводила свою невестку и Кресси до их спален, а Кит возвратился в столовую, где три оставшихся джентльмена сидели за столом, заставленным остатками блюд. Эмброуз дулся, потому что в отсутствие Кита отец успел отчитать его за выпитую рюмку выдержанного коньяка. Космо произносил монолог, адресованный сэру Бонами, а последний наслаждался букетом своего бренди и изредка поддакивал, миролюбиво желая заставить Космо поверить, что он его внимательно слушает. Он поднял свои маленькие круглые глазки на Кита и сказал:
– Отличный ужин! Очень приятный вечер!
– Спасибо, сэр! Но это целиком заслуга моей мамы, – сказал Кит.
– Совершенно верно! Совершенно верно! Удивительная женщина!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40