Собака остановилась, развернулась и неспешно потрусила обратно, к блаженному теплу и уюту человеческого жилья. Дождь продолжал поливать Энджелин, задумчиво грызшую морковку, сидя на спине Храброго Короля. Завидев вдалеке расселину в скале, девушка направилась прямо туда, рассчитывая спрятаться в пещере от непогоды. Хотя пещера была совсем небольшой, в ней удалось разместиться и промокшему Храброму Королю, и его продрогшей хозяйке. Энджелин настолько озябла, что была не в силах унять дрожь. Пока она голыми руками, как умела, растирала жеребцу мокрую спину, зубы девушки стучали от холода. Затем Энджелин удалось собрать немного хвороста и найти несколько камней, с помощью которых она надеялась высечь искру.Промучившись с полчаса в безнадежных попытках добыть огонь, она совсем упала духом и уже намеревалась бросить это занятие, как вдруг кучка хвороста, наконец, загорелась. Энджелин удалось собрать слишком мало сухого топлива, но все же его оказалось вполне достаточно для того, чтобы согреться и хоть немного обсохнуть.Она съела еще одну морковку, а последнюю скормила Храброму Королю.— Извини, малыш, но это все! Я знаю, что ты хочешь есть не меньше моего. Будем надеяться, что завтра нам повезет, и мы найдем для тебя целую поляну клевера…Очистив початок от листьев, Энджелин попыталась погрызть кукурузу, но твердые зерна были такими жесткими и невкусными, что она снова обернула початок листьями и сунула поближе к огню. Через некоторое время девушка опять попыталась разгрызть кукурузу. На этот раз голод взял свое, и она жадно накинулась на теплые зернышки, размягченные от нагревания. Делать больше было нечего, и Энджелин свернулась калачиком у своего скудного очага. Сильно болело плечо. Девушка ощущала, как ее бросает то в жар, то в холод — должно быть, начиналась лихорадка. Кроме того, она все еще не высохла до конца, ужасно хотела есть, и от этого чувствовала себя одинокой и глубоко несчастной. Дрожа от холода, она подвинулась ближе к огню, надеясь хоть немного согреться.— Если бы ты знал, Король, как мне холодно! — пробормотала она сонным голосом.Интересно, удастся ли ей когда-нибудь выбраться из этой жуткой передряги?..
За ночь дождь кончился. Проснувшись на следующее утро, Энджелин увидела над головой синее безоблачное небо. И все же улучшение погоды принесло ей лишь моральное удовлетворение, физическое же состояние девушки явно ухудшилось по сравнению со вчерашним днем. Но она понимала, что останавливаться нельзя ни в коем случае! И оба — Энджелин и Храбрый Король — упрямо продолжали свой нелегкий путь…Часы на кафедральном соборе пробили ровно двенадцать, когда Энджелин въехала в Сент-Луис. Ей было так плохо, что она с трудом держалась в седле. Первым делом молодая женщина отправилась на пристань. Заметив портового рабочего, который записывал на доске время прибытия и отправления пароходов, она спряталась в тени склада и подождала, пока тот закончит. Как только мужчина скрылся в здании порта, Энджелин заторопилась к доске. Пробежав глазами весь список, она с облегчением вздохнула — прибытие «Красавицы Байо» ожидалось сегодня вечером. Энджелин осознавала, что должна и дальше соблюдать величайшую осторожность, вот почему она предусмотрительно отвела Храброго Короля к ближайшему холму, с вершины которого открывался великолепный вид на реку. Спрятав коня в небольшой рощице на вершине холма, девушка заняла удобное место на этом импровизированном наблюдательном пункте и приготовилась ждать прибытия парохода.К сожалению, с каждой минутой ей становилось все хуже и хуже. От слабости Энджелин была вынуждена сесть и прислониться к дереву. Потрогав лоб, девушка почувствовала, какая сухая и горячая у нее кожа.— Ты знаешь, Король, я, наверное, простудилась во время дождя, — прошептала она на ухо коню. — Ну, ничего, скоро приедет папа и позаботится о нас обоих, — добавила она уверенно.Больше всего на свете Энджелин хотелось сейчас лечь и забыться сном, но она не решилась этого сделать, во-первых, из опасения, что кто-нибудь может ненароком наступить на нее, а во-вторых, боясь, что проспит прибытие «Красавицы Байо».Каждый час томительного ожидания казался девушке годом.— Я не должна спать, Король. Ни в коем случае не должна спать, — все время повторяла она, встряхивая головой или щипая себя, чтобы побороть непреодолимое искушение закрыть слипавшиеся глаза.Однако эта неравная битва с дремотой была, в конце концов, проиграна — несмотря на свои героические усилия, Энджелин все же заснула.Уже в сумерках ее разбудил резкий гудок парохода. Энджелин с трудом поднялась на ноги, и как раз вовремя — к пристани Ле-Клед на всех парах подходила «Красавица Байо», поврежденная, но не сломленная.Взором, затуманенным лихорадкой, молодая женщина наблюдала за тем, как с судна на землю спустили трап. Пассажиры, смеясь и громко переговариваясь, один за другим сошли на пристань, но, увы, отца Энджелин среди них не было. Портовым рабочим понадобилось не так уж много времени, чтобы спустить на сушу жалкие остатки груза, в основном смытого с «Красавицы Байо» в воду во время ночного происшествия. Но и после этого Генри так и не появился. Встревоженная Энджелин в беспокойстве мерила шагами поляну, недоумевая, что могло его так задержать.В это время к пристани с грохотом подкатил полицейский фургон и остановился вблизи судна. Сердце у Энджелин упало, когда она увидела, что из него вышли и поднялись по трапу полицейские.Прошло еще несколько томительных минут ожидания, которые показались девушке часами, и, наконец, она увидела, что отец ее спускается с парохода… в наручниках!Энджелин опустила голову и разрыдалась. Это ведь она украла лошадь! При чем же здесь ее отец? Как можно обвинять его? Виновата-то она одна! Слезы, заструившиеся по лицу Энджелин, обожгли ей щеки — сказывалась снедавшая ее лихорадка. Подняв голову, девушка увидела, что у поручня на палубе стоит Руарк Стюарт. Когда полицейский фургон отъехал, увозя Генри в тюрьму, на лице молодого человека появилась самодовольная усмешка. Нет, она больше не в силах выносить этого наглеца! Энджелин всей душой ненавидела и презирала Руарка Стюарта. Более гнусного, противного янки, который к тому же хотел хитростью отобрать у нее лошадь, она в своей жизни не встречала. Итак, вот его месть — за то, что она не пожелала отдать ему Храброго Короля, негодяй вознамерился засадить в тюрьму ее ни в чем не повинного отца!— Ты с самого начала принадлежал мне, — начала горячо доказывать девушка, обращаясь к Храброму Королю. — Он заполучил тебя незаконным путем, а теперь хочет взвалить вину на невинных!Но, к сожалению, в данном случае закон был на стороне Руарка Стюарта, и Энджелин хорошо понимала это. Тяжело вздохнув, девушка была вынуждена признать, что ей не остается ничего другого, как отдать Храброго Короля. Горячие соленые слезы обжигали ей щеки. Обняв коня за шею, Энджелин спрятала лицо в его роскошной гриве.— Я всегда любила тебя, мой Король! Знай, что я никогда тебя не забуду…Жеребец, словно почувствовав, что им предстоит скорая разлука, поднял голову и печально заржал.— Но ведь ты понимаешь, мой мальчик, я не могу допустить, чтобы из-за меня папу посадили в тюрьму!..Сердце Энджелин разрывалось от боли и гнева. Она вскарабкалась на спину верного коня и подумала, что это, должно быть, в последний раз…Изложив свою жалобу, Руарк стоял на палубе и наблюдал, как полицейские уводят Генри Скотта. Он скользнул взглядом по толпе, которая с интересом следила за этой сценой. Наверняка Энджелин тоже здесь. Спряталась где-нибудь и не пропускает ни одного движения. Руарк удовлетворенно улыбнулся. Ну что же, он поставил ловушку с приманкой; следующий ход за ней. Бросив в воду окурок сигары, он лихо сдвинул на лоб свою шляпу и вразвалочку начал спускаться по трапу. Глава 6 Сидя за огромным дубовым столом, Руарк пытался сосредоточиться на записях в лежавших перед ним гроссбухах. Сквозь закрытую дверь его кабинета издалека донесся мелодичный бой часов — они пробили двенадцать раз.Казалось, все в доме застыло в неподвижности. Все слуги ушли уже несколько часов назад, собаки были предусмотрительно заперты на ночь, так что даже стук их лап не нарушал абсолютной тишины, воцарившейся в доме.Легкий ветерок, проникший сквозь раскрытую застекленную дверь, зашелестел лежавшими на столе бумагами. Руарк встал, подошел к двери и уставился в темноту. Свет кабинетной лампы, словно далекий маяк, врывался в ночную мглу, и на какое-то мгновение высокий, стройный силуэт Руарка четко обозначился на фоне дверного проема.Он со вкусом зевнул и потянулся, с удовольствием разминая затекшие мышцы, упруго перекатывавшиеся под его безукоризненно белой рубашкой. И только потом опять вернулся на свое место. Уперев локти в стол и опустив голову на ладони, Руарк принялся размышлять. Предстояло выработать новый план. До сих пор ему казалось, что стоит засадить в тюрьму отца Энджелин, и девушка тут же выдаст себя, но она пока не спешила клюнуть на эту приманку. Значит, утром он отправится в тюрьму и распорядится, чтобы старика отпустили. И вдруг Руарка охватило странное чувство, что он не один. Вскоре ночную тишину нарушил голос:— Я привела коня, так что можете отпустить моего отца.В этих словах слышался недвусмысленный упрек.Руарк неторопливо поднял голову, и улыбка удовлетворения тронула кончики его губ. Он встал и, обернувшись, встретился глазами с Энджелин.Девушка неслышно проникла через раскрытую дверь и теперь стояла так, что почти вся ее фигура оказалась в тени.— Отпустить вашего отца? Но вам должно быть известно, миссис Хантер, что за конокрадство полагается виселица!У Энджелин перехватило дыхание.— Но ведь он не крал коня! Это сделала я…— Отлично! Тогда мы повесим и вас рядом с ним.В душе Энджелин закипел гнев.— Вы прекрасно знаете, что папа тут ни при чем! Это я украла вашу лошадь!..— Ничего такого я не знаю, миссис Хантер, Более того, я подозреваю, что вы и ваш отец уже не раз дурачили людей, прибегая к этому трюку. Вначале вы хвастаетесь вашим чистокровным жеребцом на глазах у будущей жертвы, затем выдаиваете из этого человека крупную сумму денег, расплачиваясь лошадью, и в довершение всего, чтобы слегка польстить его самолюбию, проводите ночь в его постели. Затем наступает подходящий момент, и вы скрываетесь вместе с конем, делая вид, что ваш отец тут совершенно ни при чем. Несчастный олух, которого вы так ловко одурачили, ни за что не признается, что женщина сумела обвести его вокруг пальца, и вы этим пользуетесь, будучи уверенной в собственной безнаказанности. — Окончив свою тираду, Руарк презрительно усмехнулся: — Превосходный план, моя дорогая Энджелин, но боюсь, что на этот раз вы не на того напали.— Все, что вы только что сказали, — неправда.Она шагнула вперед из темноты.— Мой отец действительно невиновен. Прошу вас, поверьте мне! — умоляющим тоном произнесла она.Все так же презрительно улыбаясь, Руарк подошел к ней:— Поверить вам? Мадам, неужели вы думаете, что я способен поверить проститутке, которая лжет и обманывает направо и налево, мухлюет в карты и крадет чужих коней?Ошеломленная Энджелин в мгновение ока утратила свою знаменитую южную благовоспитанность:— Ах ты, ублюдок!Она размахнулась и изо всей силы ударила Руарка по лицу. Однако Энджелин, похоже, переоценила себя. Снедавшая ее лихорадка дала себя знать — ее колени подкосились, и она без чувств упала на руки Руарка.— Ну что случилось на этот раз, Энджелин? — недовольным тоном поинтересовался он. — Умоляю, избавьте меня от необходимости лицезреть очередное ваше представление! Видит Бог, я их повидал вполне достаточно!..Внезапно он оборвал фразу на полуслове и внимательнее вгляделся в Энджелин. Она висела у него на руках, как тряпичная кукла. Эту позу, конечно, можно было принять намеренно, но в душе Руарка что-то шевельнулось. Почувствовав, что вся она горит как в огне, Руарк коснулся рукой ее лба:— Боже мой, Энджелин! Да ведь у тебя жар.Она с трудом открыла глаза, а когда он коснулся ее плеча, громко вскрикнула от боли.— Плечо… Пума… — бессвязно пролепетала она и потеряла сознание.Лишь благодаря Руарку, который крепко держал ее в своих объятиях, Энджелин не упала на пол. Он подхватил ее на руки и осторожно положил на кушетку. Никаких признаков повреждения на первый взгляд не было. Тогда Руарк нежным движением перевернул Энджелин на живот и обнаружил, что ее корсаж порван в нескольких местах. Не колеблясь ни минуты, он расстегнул ее платье и спустил с плеч.— О Боже! — вырвалось у Руарка, когда он увидел рану.Из трех глубоких царапин на спине Энджелин сочился желтовато-белый гной. Кожа, порванная когтями дикой кошки, омертвела и висела клочьями, а все пространство вокруг раны было красным и воспаленным. Поспешно выбежав из кабинета, Руарк разбудил слуг, и уже через несколько минут один из них верхом на коне мчался за доктором. Подхватив Энджелин на руки и осторожно ступая по ступеням широкой лестницы, Руарк перенес девушку в спальню.— Майра, приготовьте постель, — приказал он заспанной служанке, которая послушно семенила вслед за ним.Женщина тут же откинула покрывало и аккуратно расстелила простыню. На нее Руарк и положил безжизненное тело Энджелин, прикрыв сверху легким одеялом.— Надо вскипятить воды. Доктору она наверняка понадобится, — распорядился он.— Слушаюсь, мистер Руарк, — тут же отозвалась Майра и поспешно вышла из спальни, глубоко потрясенная состоянием этой незнакомой молодой женщины.Стремясь поскорее оказать Энджелин необходимую помощь, Руарк не стал объяснять испуганным слугам, кто она такая и откуда взялась в его доме посреди ночи.Он зажег лампу возле кровати и два настенных светильника, а затем бросился в свою комнату, схватил кувшин и тазик и бегом вернулся к постели больной. Налив в тазик воды, Руарк смочил салфетку, обтер горящее лицо Энджелин, а затем положил ей на лоб прохладную ткань. В данных обстоятельствах ничего больше сделать было нельзя, и встревоженный молодой человек принялся нервно ходить из угла в угол, ожидая прибытия врача.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49