Ни у кого из нас нет бессмертной души, рыцарь.
– Так, – сказал Артур, отступая к выходу из Зала Советов и подталкивая туда же Альберта, – понял, – Артур прихватил за шиворот растерянного Галеша, – пошел бы ты к рогатому, – посоветовал Артур Илвиру.
– У вас осталось десять дней, – эльф не тронулся с места, – у всех вас, людей. Осень не наступит, смертный. Десять дней – и все. Вас больше не будет.
– Первое августа, – сосчитал Альберт, выметаясь за серебряные ворота. – Братец, числа двадцать девятого стоит нанести визит господину Ольжеху. Ага? По-моему, в Теневой Лагуне довольно уютно.
Сияющие стрелы ударили им под ноги. Вздрогнула земля. Жесткие стебли травы оплели ноги, мешая идти.
Теперь ясно было, почему эльфы обходятся без оружия: вместо луков и стрел в руках лесных воинов переливались полосы света.
Новый залп. Уже прицельный.
– Фокусник, значит, – обиделся Альберт, когда стрелы разлетелись, ударившись в защитные поля, – в противоестественном, так его, союзе. Артур, может, в телепорт?
– К лошадям, – скомандовал рыцарь.
Поля под очередным ударом сильно заискрили.
Артур свистнул негромко, но пронзительно, и Серко с места в карьер рванул навстречу хозяину. Стерлядка и мерин Галеша заржали, вытянув морды.
Однако тоже побежали – к седлу привязаны, куда тут денешься?
И лишь забросив младшего на лошадь, убедившись, что Галеш, которому страшно мешала гитара, тоже забрался на своего мерина, Артур разрешил:
– В телепорт!
А во дворе профессорского дома, под ржание испуганных лошадей, младший язвительно заявил:
– Спорим, праведник, что ты рад здесь оказаться.
– Впервые в жизни, – признался Артур.
А Галеш, потянув его за рукав, заметил буднично:
– Тори здесь. На Волчьей мельнице.
Альберт демонстративно закатил глаза, раздал последние активаторы телепорта и очень взрослым тоном сказал:
– Что за жизнь? Ни минуты покоя.

Он даже испугаться не успел. Боишься ведь всегда либо перед боем, либо после, когда все уже заканчивается. А тут все сразу пошло по выверенной схеме. Как в задаче: первое действие, второе действие, третье…
Мэджик-бук. Пальцы по кнопкам – не глядя.
Старший держит лошадь по уздцы.
Телепорт.
И опять: оглядывается Артур, обстановку оценивает Артур, диспозицию выбирает тоже Артур. Альберт видит его глазами, но все активные действия – сейчас работа старшего.
Зато безупречны заклинания.
Повреждать врага нельзя, значит, контроль.
Посторонней мыслью – они всегда есть, такие, но очень редко отливаются в различимую форму: «контроль» – это бело-синие колоды большинства храмовников. А у старшего колода синяя с черным – связать противника и лететь в атаку.
Повреждать нельзя.

… Тори…
Арчи?
Ешкин корень, ну до чего похожи!
Первое, за что цепляется взгляд, – и ведь должен был привыкнуть, но сейчас, как в первый раз, как сто лет назад… Глаза.
Синие-синие. Яркие.
Страшные.
Вот он какой, Зако Золотой Витязь.
Красавец.
И улыбается. Весело так.

Мысли – отдельно. Пальцы – отдельно. Летят по кнопкам.
Ах, цветные кружева поверх гибкого золота.
Получи, Тори, подавись, красавец. Мало кто из магов умеет сплетать столько заклинаний одновременно. Вообще никто не умеет.
«Медуза», «хангри вормсы» в ее нитях, поверх всего – «паутина», файт-поле на Миротворца… кто сказал, что на старшего не действует магия? Защитные поля. Поглощающие… эх, Варга нет, пригодился бы сейчас.
И стазис-купол под рукой.
На всякий случай.
На самый крайний случай. Стазис из тех заклинаний, от каких рассыпаются мэджик-диски.

Все как в Цитадели Павших. Только вместо Змея – Тори. Красавчик сусальный, аж стыдно за такого правнука.
Младший отвлекает демона… ведьму… да не важно. Задача Артура: дать Галешу подобраться к Тори вплотную.
Все как в Цитадели Павших. Только вместо высоких стен и донжона – старая мельница. Плохое место. И так-то плохое, а уж сейчас, когда из узких окошек бьют молнии и очередями вылетают огненные шары, и вовсе никудышное.
Тори успел укрыться под защитой каменных стен. И выкурить его оттуда пока что не очень получается.
Все как в Цитадели Павших. Там бой пошел совсем не так, как загадывали. Здесь – тоже.

Тори, скованная «медузой», довольно быстро нейтрализовала «хангри вормсов». И, получив относительную свободу, разразилась в ответ на выпады Альберта целым залпом атакующих заклятий. Она не пыталась связать противника – то ли не умела, то ли пренебрегала магией контроля, – но и без этого на несколько секунд Альберт был вынужден уйти в глухую оборону.
Тут уж досталось и старшему. Досталось бы, будь Артур уязвим для магических атак.
Понеслась душа по кочкам!
Зашвырнув Галеша в пересохшее русло ручья, рыцарь кружил рядом с мельницей, появляясь словно бы сразу со всех сторон. Добраться не мог: магия там, не магия, а каменные стены – это каменные стены. Насквозь не пройдешь.
Он выбил запертую дверь, но изнутри плеснулась лава – Тори обратилась к «Перемене сущностей»: тому самому заклинанию, что оплавило подножие холма у Цитадели Павших. Высшая магия. И вряд ли ведьма пользуется мэджик-дисками. Значит – сама. Как уж она выжила в аду, воцарившемся внутри мельницы, это еще предстоит узнать.
А для высшей магии уязвим даже старший. Любое заклятие, в котором энергия воплощается в материю, так же опасно для него, как и для простого смертного.
Тори воюет на два фронта и справляется. Пока справляется. Рано или поздно ее силы иссякнут. Должны…

«Конус холода». Заклинание по-своему легендарное. Уж во всяком случае, памятное… «Малыш и Толстяк».
– Раскудрить твою! – рычит старший. – Не повреждать!
Но уже бьет плечом в растрескавшийся камень, прорывается к Тори… Кто там говорил, что сквозь стену не пройти?… Не повреждать… Ага! Как же!
Миротворец – его ни с чем не спутаешь. Полоса белого света на ярком ковре из переплетенных друг с другом заклятий. Своих и чужих. Пестрота – в глазах рябит. А поверх вдруг – ясно и чисто – смерть.
В последний момент топор ударил не лезвием – обухом. Оглушил. Должен был оглушить. Да разве ж Тори этим проймешь?! Такого быка, как Зако, и тараном не свалишь.
Эх, Арчи, ну что же ты? Ну…
Тори… Зако на мгновение запутался в волшебных узорах. Альберт тут же ударил в образовавшуюся брешь. Источенные магией стены рухнули, и юный маг едва успел послать на мельницу «пыльного червя», чтобы обломки не придавили и старшего, и проклятую ведьму. Устанут ведь выбираться.
Камни и гнилые доски рассыпались в порошок, но, не успев обрадоваться удаче, Альберт почувствовал, как слабеют и теряют силу защитные заклинания. Как будто «хангри вормсы» вернулись, чтобы сожрать хозяина.
А Тори… Тори не было. Было тело – Золотой Витязь, синеглазый красавец – пустая кукла, из которой вытряхнули набивку, и оболочка вот-вот опадет сдутым пузырем. И было нечто, непостижимое, и оттого страшное. Огромное. Оно окружило, стало землей и небом, и воздухом. Неживое.
Мертвое.
И одновременно со свирепым: «С нами Бог!» накрыл развалины мельницы последний аргумент в затянувшемся споре.
Безмагия.
И древко топора, ударив снизу вверх, под подбородок, бросило Тори на землю, засыпанную каменной крошкой.
– Она там?
Подоспевший Галеш нервно сжимал футляр с гитарой:
– Она там? Вернулась?
– Кажется, нет, – Артур не побрезговал, пнул носком ботинка бесчувственное тело. И понял. Понял, на что надеялся менестрель. – Я не знаю точно, – он развел руками, – попробуй.
Галеш шлепнулся перед телом на колени, положил рядом гитару, ладонями обхватил лицо Тори и застыл.
Через минуту, очень-очень долгую минуту, он поднял на Артура нерешительный взгляд:
– Ее там не было, – сказал тихонько, – не успела вернуться.
– Конечно, не успела. – подал голос приковылявший поближе Альберт, – она в некросферу ушла, да там и осталась. Братец, я хочу ее книгу!
– Еще чего!
– Артур…
– Забудь.
– И почему я знал, что так будет? – грустно промолвил Альберт. – Братец, ты способен на корню задушить самую благую идею. Такие, как ты, препятствуют гармоничному развитию общества и…
– Я ее вообще сожгу, – пообещал Артур, – а меч в переплавку отдам.
– С ума сошел? – уже всерьез обеспокоился Альберт. – Отвези в Цитадель и успокойся. Книгу отвези. Меч можешь хоть в переплавку, хоть… слушай, а почему его эльфам не продать? Может, им кроме тебя кто-нибудь сгодится. Да вон хотя бы, – пренебрежительно кивнул маг на распростертое тело Золотого Витязя, – этот придурок.
– Хочешь, чтобы он душу продал?
– Да ладно!
– Нет уж. К тому же он меч сколько раз брал – ничего не было. Ты как, ехать сможешь?
– До Шопрона? – Альберт неудержимо и заразительно зевнул. – Два часа, если шагом. Доедем как-нибудь.
Галеш, с гитарой наперевес, отправился к тошадям. Альберт, бросив последний взгляд на мэджик-бук Тори, нога за ногу поплелся бродить по каменным россыпям:
– Вот отсюда она вышла. Через портал.
– Ты откуда знаешь? – не поверил Артур – Магии же нет.
– Какая магия? Тут колдовство творилось. Сам посмотри: на камнях краска, на краске – воск, там вон, видишь, косточки лежат. Человечьи. Детские, кажется… – Альберт снова зевнул. – Дай книжку почитать!
– Не дам.
– Ну хоть картинки посмотреть.
– Нет.
– Не дашь, я из арбалета стрелять перестану.
– И что?
– Зарядку делать не буду.
– Да?
– Да. Разжирею. Обожрусь пирожными и скончаюсь в страшных мучениях.
– А я тебе клистир поставлю.
– Так, да? – Альберт подумал, разгребая ногой груду почерневших от огня косточек. – Мне, значит, клистир. А книгу – в Цитадель?
– Да.
– Чтобы ее там Флейтист читал?
– Да.
– Значит, какой-то поганец с крылышками тебе дороже родного брата?
– Ты… – Артур возмущенно задохнулся. – Так не честно.
– А книжку не давать честно? А я ее, может, почитаю и придумаю, как от этой гадости защищаться. Думаешь, Тори своими силами пользовалась? Ничего подобного! Она из некросферы черпала. Если бы не безмагия, тут бы мы и кончились. – Альберт подумал и выдал аргумент, безотказный в спорах со старшим: – Ты бы, может, и ничего еще. А я бы точно помер.
Сработало. Артур, как водится, почувствовал себя виноватым за то, что он такой большой и сильный, а Альберт такой слабый и маленький.
– Пробовать заклинания даже не вздумай, – проворчал он, протягивая мэджик-бук, – уши надеру.
– Конечно, – с готовностью согласился Альберт.
Сцапал книгу и, моментально потеряв всякий интерес к разрушенному порталу, пошел к лошадям.
И в самом деле, ну портал, ну и что? Если бы магический, а то – колдовской. Велика диковина. На Волчьей мельнице испокон веку ворожба творилась, разве что в последнее время пастыри колдунов поразогнали. Да и то неизвестно еще, кого они действительно выгнали: колдунов или рыцарей Храма, которые этим колдунам окорот давали. Знать бы раньше, что Тори не только маг, но и еще и ворожея, можно было сразу возле Волчьей мельницы засаду оставлять.
Ага, а еще возле моста в Междуречье; и на капище в Златой роще; и на Старом кладбище; и в Иудиной лощине; и… и это все в непосредственной близости от столицы. А сколько таких мест по всей Единой Земле?
Нет, ничего бы с засадой не получилось.

Проводив младшего слегка растерянным взглядом, Артур похлопал по щекам бесчувственного Зако:
– Эй, хайдук, хватит валяться.
Словесное вразумление не помогло, и пришлось вылить на спасенного пол фляги воды, прежде чем синие глаза открылись.
Мрачный взгляд сфокусировался на Артуре. Нижняя челюсть – квадратная такая, шевельнулась справа налево Потом слева направо.
– Ну, прадед, – пробормотал Зако невнятно, – сломать ведь мог.
– Вставай, – Артур подал ему руку.
Витязь пренебрег. Поднялся сам. Очень легко, словно не его дважды за полминуты оглоушили топором: по макушке и по роскошной челюсти.
– Ехать придется с Галешем, – сказал Артур, – лошадей у нас три всего. Но это до Шопрона, там что-нибудь придумаем.
Зако, не дослушав, повернулся спиной.
Определенно, характер у Золотого Витязя лучше не стал. Да и с чего бы вдруг?

Альберт уже сидел в седле, сладко зевая. Галеш стоял рядом, держа под уздцы Стерлядку и своего мерина. Серко нюхался с кобылой, но с появлением хозяина дамой пренебрег. Пошел к Артуру, надеясь выклянчить лишний сухарик. И выклянчил конечно же. Жалобные глаза у Серко получались лучше, чем у иной собаки.
Альберт смотрел, как они идут: Зако – впереди, Артур – следом. Смотрел и опять удивлялся: похожи. Но какие разные!
Старший, с носом своим переломанным, узколицый, тонкогубый, тощий, как змеюка, от вечных постов и как змеюка гибкий – уродлив старший. Глянешь – испугаешься. А Зако красив. Все, что у Артура плохо, у него – хорошо. И нос как нос. И морда круглая. И волосы, вон, не стрижка уставная, а кудри золотые, длинные. Серебряным обручем кудри схвачены, по плечам вьются. А плечи широченные. Матерый мужик Зако, Арчи расти еще и расти.
И все равно не вырастет. Ростом-то братец не намного ниже, но никогда ему столько мяса на свои кости не нарастить. В жилы уйдет. Как обычно. А все почему? Потому что кушать надо, как люди, а не как праведники.

– Меч-то можно взять? – примирительным тоном спросил Зако. – Я без оружия все равно что голый. В столицу приедем – отдам, ей-богу.
Волшебный клинок даже не приторочили к седлу как следует. Некогда было. Сунули в скатку, да так он и остался. Рукоять и гарда – снаружи, лезвие – в спальном мешке.
– Нельзя, – отрезал Артур.
Мыслями он был даже не в Шопроне уже – в Сегеде. Отвезти Альберта домой, взять в казармах свежую лошадь, распорядиться, чтобы предупредили на заставах: пусть готовят сменных коней, и – в штаб. Если спешить, в Сегед можно за полтора дня добраться. Если очень спешить – за день. Время еще не поджимает, но лучше как можно скорее отчитаться перед сэром Германом.
Да, и захватить с собой бумаги из Стопольского прихода…
Альберт прав, когда говорит, что самые опасные враги – люди. Демоница Тори, из-за которой их разбудили, хлопот почти не доставила, зато теперь предстоит нешуточная драка с епископской церковью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76