А сейчас от гор до болот – повсюду чужой взгляд, – он задумчиво поглядел на Артура сначала черным глазом, потом зеленым, – не уверен, что мне это нравится.
– Еще бы.
– Врешь зачем-то. – Белая костяная флейта вновь появилась в руках. Флейтист на мгновение поднес ее к губам, дунул легонько. – Врешь, светлый рыцарь. Ты меня нечистью не считаешь. Знаешь, над чем подумай. – Снова чуть слышно вздыхает флейта. – Мне этот ваш Бог говорит: будь со мной. Верь в меня. Раньше не говорил, а теперь вдруг начал. С чего бы?
– Ты – Его творение и можешь быть спасен.
– От чего?!
– От ада. – Артур сжал губы и в упор уставился на Флейтиста.
– Ага, – тот безмятежно кивнул патлатой башкой… Придумываешь. Хороша флейточка?
– Да уж.
Спасать Флейтиста было незачем. И не от чего. Ад ему не грозил, а Небеса не были доступны. Может быть, после Страшного суда?.. Тонкие материи, в них даже сэр Герман не слишком силен. Артур одно знал, или чувствовал… понимал, в общем, совершенно четко: Флейтист и такие, как он, не нуждаются в спасении. Не люди они, и подход к ним иной. Флейта хороша, разобраться в собственных чувствах она помогает, но вот знаний не добавляет, увы. А где еще Флейтисту искать ответы на вопросы? Не к митрополиту же идти, в самом деле. Ежели он в Михайловский собор явится, неприятности могут получиться.
– Этих-то, – рука с флейтой ткнула в сторону выхода, – наверх пропустить?
– Дело твое.
– Ах, надо же, какие мы деликатные! – хихикнул хозяин. – Ладно, пусть берут, сколько унести смогут. Может, Зако этому меч отдать, как думаешь?
– Отдай, – равнодушно обронил Артур. – Ты так и не сказал, что за меч?
– И не скажу. Потом загляните в библиотеку, я там книжек отложил для братишки твоего. Да, и еще, если вы с Альбертом по-прежнему хотите действовать вместе, ему нельзя принимать жертвы.
– Что? – не понял Артур. – Какие жертвы?
– Никакие. Вообще. Твой Бог, как я понимаю, ревнив и не любит, когда обряды творятся во имя кого-то другого.
– О чем ты?
– Альберт принял кровавый откуп. Потому вы и не смогли сразу разделаться с мертвым. Противоречие. – Флейтист сложил лодочкой и развел узкие ладони. – Были вместе, стали – порознь. Не прими твой брат жертву, все получилось бы, как обычно. А так, твоя вера и его сила, замешенная на крови… конфликт.
– Я не…
– Вот даже как, – с веселым интересом перебил Флейтист, – не понимаешь? Так ты не знал, что твоему братику предложили кровавый откупной?
– Кто предложил? Когда?
– Ты, светлый рыцарь, слишком многого хочешь. Откуда же мне знать, кто приносит твоему брату жертвы? Когда? Ну, наверное, недавно. Во всяком случае, растратить силу он до боя с мертвяком не успел. Интересные дела творятся. – Флейтист легко поднялся на ноги, пристукнул об пол блестящим копытом: – Нет, все-таки неудобно. Ты поговори с младшим. Потом. Когда проснется. А я пойду, пожалуй.
Он отступил на шаг и растворился, растаял в мельтешении золотистых пылинок.

Варг снял с углей котелок с шурпой, посмотрел на Ирму. Та кивнула на Карная:
– Все думает.
– Крепко его о Безымянного приложило. – Оборотень достал ложки. – Ладно хоть, не спрашивает, как это я поля не удержал. Хвалился-хвалился…
– Ва-арг, – протянула Ирма, наморщив нос, – мы дрались против демона. Тут никто бы не удержал.
– А Альберт?
– Ты не заметил? Его магия совсем не такая, как наша. Карнай, ты все еще о змее думаешь? Варг же объяснил тебе, что такое файт-поле.
– Нет. – Мечник принюхался и пересел поближе к котелку, достал из-за голенища ложку. – Я больше не думаю про змея. Я думаю о Безымянном.
– Понравилось ему думать, – беззлобно фыркнул Варг, – не Безымянный теперь, а доблестный хайдук Зако.
– Да-а, – Карнай кивнул и принялся за еду. – Он решительный человек. Багатур.
Зако действительно сразу, как только вышел из башни, расставил все по своим местам.
– Как вы там называли этого заморыша, – заявил он, брезгливо встряхивая пальцами, – я знать не знаю, а меня зовут Зако. Иногда Золотой Витязь. И чтоб никаких больше Безымянных.
– Решительный, – согласился Варг, – как он Артура за лошадьми отправил – любо-дорого поглядеть… А Артур – меня. Туда же.
– Кто-то должен был, – вступилась Ирма, – у него же Альберт с ног валился.
Обедали молча. Только ведьма шипела иногда, обжигаясь, и принималась дуть на ложку. Варг поглядывал на Карная. А тот, похоже, все думал о Зако.
– Обо мне не скажешь, что я горяч и несдержан, – заметил он, облизав ложку и снимая с пояса костяную пиалу, – я никому не делаю зла, пока меня не задевают, верно, Варг?
– Ну. А Зако тебя чем задел?
– Он держится так, как будто мы все должны ему по два барана. Это странно. Не хочу сказать, что я ожидал от багатура благодарности – ведь ему предначертано спасти Единую Землю и все мы обязаны оказывать ему в том содействие, но… Все-таки я ожидал услышать хотя бы «спасибо».
– Он тебя спас, – напомнила Ирма, – вынес из-под стены.
– Я поблагодарил его за этот поступок, но он даже не дослушал меня. Нет, не понимаю. – Карнай нацедил в пиалу черного, крепкого чаю, сдобрил жиром и начал пить маленькими глотками.
– Ладно тебе, – весело сказал Варг, – ты же сам сказал: багатур. Великий воин. Они часто брезгуют простым людом…
– Простым? – Спокойное лицо мечника дернулось в гримасе. – Ты брезгуешь?
– Н-нет, но.. э-э…
– Я?
– Нет, Карнай…
– Даже рыцарь, – наставительно произнес Карнай, – высокомерный с виду и надменный, как подобает сыну Неба, даже он не позволяет себе «брезгливости». Нет, Варг, я не гневаюсь на багатура Зако, я не сомневаюсь в его доблести, но мне хотелось бы понять, в чем причина его столь неуважительного к нам отношения. Ведь она есть. А, имея дело с багатурами, особенно такими легендарными, как Золотой Витязь, лучше узнать о них как можно больше, чтобы ничего из их поступков не стало потом неожиданностью.
– Ну ты, Карнай… – Ирма тоже налила себе чаю, – что-то ты уж совсем. Варг, все действительно так серьезно?
– Да где там, – отмахнулся оборотень, – не думай даже. Карнай, он на то и есть, чтоб пугать. Правда, темник?
– Да, мой принц.

Длинным темным силуэтом Варг появился на пороге донжона.
– Артур, – позвал негромко, – обед… ой.
Шагнул внутрь и завертел головой, оглядываясь по сторонам.
Отвлекшись от молитвы, Артур молча смотрел на оборотня и думал, что сам, наверное, в первый раз выглядел не лучше. Мудрено ли озадачиться, если ожидал увидеть все ту же пыльную тьму, узор из ярких лучей и непроглядной тени, где очертания людей теряются, а стен и вовсе не разглядеть, а вместо этого…
Зала. С высокими стрельчатыми сводами. Белые, в прожилках, мраморные колонны устремляются вверх, к кружевному дрожанию солнечных лучиков. Белым мрамором выложен пол. Белые-белые, с голубоватыми проблесками стены. Там, где в прошлый раз густели особо черные тени, воздух чуть подрагивает, словно жар идет от пола. Шагни в это марево – и окажешься на верхних этажах башни или, наоборот, в подвале. Наверху – оружейные, библиотека, сокровищницы. Внизу обычно пусто и страшно. Там живет Флейтист. Промахнешься – и не выберешься уже из темных подземелий. Не отпустит добрый хозяин, пока не высосет твой разум, не выжмет мозг, как губку.
Потом – гуляй. Сколько сможешь. От стены к стене, через бесконечные коридоры, шаря руками по гладким камням…
– Это как так получилось? – прошептал Варг, осторожно касаясь ладонью ближайшей колонны. – Настоящая…
– Флейтист разрешил в сокровищницы заглянуть, – объяснил Артур. – Ирме скажи. Порадуется.
– Скажу, – кивнул Варг. – Это порталы, да?
– Да. Те, что слева, – наверх.
– А справа – вниз?
– Да. Туда нельзя.
– Почему?
– Опасно.
– Пойдем, уже готово все.
– Нет, спасибо.
– Ты через день, что ли, ешь? – удивился оборотень. – У профессора вон тоже отказывался. Или просто нами брезгуешь?
– Брезгую?
– Ну, мы маги вроде как. А ты рыцарь… а, ладно! – Варг, засмущавшись под удивленным взглядом Артура, махнул рукой. – Это я из-за Зако.
– И что Зако?
– Да ничего. Обедает. Пойду я.
Артур кивнул молча.
Оборотень убрался на двор, и оттуда еле слышно донесся его возбужденный голос. Что-то ответила Ирма. Вот уж кому радости выше головы. И жемчужина, и к сокровищам пустили… Чего она жадная такая?
«Не жадная, – укоризненно поправил себя Артур, – просто красивая».
Красивой женщине вообще положено быть жадной. До всего. Красивая женщина, сколько бы она ни получила, всегда заслуживает большего. Ирма же не просто красива, она еще и непонятна. Если бы Артур не был уверен, что именно ее встретил в Шопроне, именно ей подарил яркий желтый цветок, недостающую, но обязательную деталь ее мрачного туалета, он усомнился бы в том, что здешняя, «походная» Ирма хоть сколько-нибудь имеет представление о самом слове «туалет».
– Опять, – сонно пробормотал Альберт, делая попытку с головой залезть в спальный мешок, – ты опять о бабах?
– Извини, – прошептал Артур и начал думать о лошадях и Безымянном. О Безымянном, а не о Зако. Зако ему был неинтересен.

Отобедав, вся честная компания отправилась бродить по башне. Артур оставался с Альбертом, устремленный мыслями к делам мирским, а душой – в Небо. Такая глубокая, спокойная молитва, в основном о том, чтоб никакие злые сны не потревожили младшего. Демоны вились вокруг: Артур чуял их, иногда даже видел, но демоны эти были неопасны – опасную нечисть Флейтист в Цитадель не впускал. А на мелкоту, какая кишмя кишит в каждой капле воды, в каждом глотке воздуха, проще всего было не обращать внимания. Достаточно следить за тем, чтоб не подбирались близко.
Артур как раз собирался закурить, когда Ирма, а за ней и остальные вывалились из крайнего левого портала.
Ведьма, возбужденно сияя глазами, пробежала через зал и уселась рядом с рыцарем.
– Посмотри, ты только посмотри! – Она высыпала из сумки на мраморный пол целую груду безделушек. Цепочек, браслетов, перстней, сережек, медальонов, ожерелий и брошек. – И все работает!
Работает. Это Артур почуял сразу. Такой дикой смеси заклинаний не доводилось видеть даже во время экспериментов младшего. А Альберт был мастер по перемешиванию неизвестно чего неизвестно с чем. К сожалению, он далеко не всегда отчетливо представлял себе результаты… Вот, конус холода, например.
– Правда, красиво? – Ирма светилась от радости и желания поделиться ею. Смотреть на нее такую было одно удовольствие. Вот сейчас уж точно не притворяется, не корчит из себя ни дворянку, ни разбойницу, простодушно и искренне хвалится добычей, как хвалится подарками ребенок.
– Красиво, – согласился Артур. – Только если вы хотите это носить, придется надеть платье.
– Почему?
– Ну как же. – Он невольно улыбнулся: кто из них над кем сейчас смеется? – Например, вот это ожерелье, и это, и гривна, и… да, вот эти три кулона хороши только с низким треугольным вырезом. А вот это – наоборот, будет смотреться поверх строгого лифа с высоким, под горло, воротником. Эта мелочевка, – Артур отобрал несколько тонких, витых вещиц, – гарнитур. Он предполагает открытые руки и декольте чуть не до пояса.
– Да уж прям, – неуверенно произнесла Ирма, – а на рубашку нельзя, что ли?
– Можно, если вам все равно, как это будет выглядеть.
– А мне все равно. Главное, чтобы работало.
– Дело ваше, – Артур пожал плечами, – но красивое должно быть красивым. Ух ты! – Под спутавшимися в одну тяжелую золотую массу цепочками он отыскал диадему из платиновых кружев и алмазной пыли. – А вот это, драгоценная моя госпожа, вы сможете надеть, только сделав соответствующую прическу. Волосы ваши, конечно, восхищают своей пышностью, но подобные драгоценности просто настаивают на некотором к себе почтении, вы согласны?
– Как это?
– Нельзя надевать такую диадему поверх косы или просто распущенных волос.
– А что делать?
– Укладывать волосы иначе.
– Да вот еще!
– Вы так красивы, – задумчиво и тихо произнес Артур, и Ирма затаила дыхание, то ли от голоса его, вдруг изменившегося, то ли от теплой… жаркой синевы ясного взгляда, – зачем вы уродуете себя, если можно… нет, нужно подчеркивать эту красоту? Каждым взглядом, каждым жестом, поворотом головы, осанкой, голосом. Эта диадема слишком прекрасна, она не потерпит пренебрежения. А почему вы терпите?
– От кого это?
– Да от себя же.
– Так ты что, серьезно, про платья?
– Да.
Какие у него глаза! Разве бывают такие у людей? Как небо, ясные-ясные, яркие, смотреть больно… И солнечный свет в золоте волос. Даже здесь, даже сейчас, когда солнца нет, свет все равно остается.
– Да куда мне, платья-то, – пробормотала Ирма, пытаясь стряхнуть наваждение, остаться в образе, – платья для баб. В нем же ни драться, ни верхом.
– Вот это, – словно не услышав ее, Артур поднял тонкие перчатки, свитые из золотых нитей, – нужно надевать на обнаженные руки.
Кончиками пальцев он провел по ее запястью, выше, выше, до середины плеча… какие сладкие мурашки пробежали по коже… да что же она, как девица…
– А к перчаткам, – продолжил рыцарь, не желая замечать ее смущения, – вот эта сетка на волосы. Черные, густые, блестящие… она для них и была сплетена. Вы можете оставить такую же гладкую прическу, – уверенным движением он стянул ленту с кончика ее косы и распустил волосы. – Ирма таяла от сладостного тепла, – и собрать их внизу, – как ни в чем не бывало продолжал Артур. Поднялся на колени, чтобы было удобнее, и свернул роскошное буйство Ирминых волос в свободную петлю. Скрепил ее низко-низко на затылке. – Вот так.
Легкие, случайные касания его рук обжигали сильнее, чем самые смелые ласки Варга. Ирма молчала. Боялась говорить, боялась, что голос выдаст ее. А чего тут бояться-то, ну?
Молчала.
– Вот это ожерелье, – ответил Артур на невысказанный вопрос, – видите, те же золотые нити и тоже сплетенные в сеть. Оно ляжет на плечи, как воротник из золотых кружев. Разумеется, здесь необходимо низкое декольте. – Совершенно спокойно, словно только так и было нужно, он расстегнул ворот ее рубашки. Слишком плотной рубашки, через нее совершенно невозможно почувствовать жаркие прикосновения чутких пальцев.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76