Я непреклонен в этом, вы меня понимаете?– Да, ваше величество.– Хорошо. Принц Савойский убежден, что сэр Исаак что-то скрывает от нас, что-то связанное с признаниями русского шпиона. Это правда?Бен молчал какое-то мгновение, не зная, что ответить, потом покачал головой:– Сир, я не могу говорить за своего учителя.– Нет? – Император подозрительно посмотрел на Бена и резко перевел взгляд в сторону леса – что-то соколиное промелькнуло в его лице, похожем на морду печального пса. – Зверь уже близко, но кто может сказать с полной уверенностью, кого выберет смерть – зверя или человека?– Зверя, смею надеяться, ваше величество, – ответил Бен.– Надейтесь. Но я скажу вам с полной откровенностью, сегодня на этой охоте погибнут и люди.Ужас охватил Бена. Он видел, что неподалеку сэр Исаак разговаривает с принцем Савойским. Роберт и Фриск шли сзади, шагах в тридцати, в окружении императорских егерей и охраны. Он вдруг почувствовал себя очень одиноким и беззащитным, несмотря на то что вокруг было столько людей. Он попытался нащупать в кармане ключ от эгиды и с отчаянием понял, что на нем нет камзола.– Конечно, я постараюсь быть предельно осторожным, – продолжал император. – Мы очень дорожим сэром Исааком, хотя он и не желает с нами сотрудничать. И все же ему будет обеспечена надежная охрана, значительно лучше даже моей собственной.Бен понял. Сэру Исааку опасность не угрожает, она угрожает ему, Бену. Если Ньютон не желает сотрудничать сейчас, то он может согласиться потом, когда, убив Бена, император продемонстрирует, насколько решительно он настроен.– Смею надеяться, вы, ваше величество, слегка преувеличиваете опасность, – сказал Бен. Кровь стучала у него в висках, и, несмотря на свежий воздух, он чувствовал, что задыхается.– Вовсе нет, – тихо произнес император. – Так что будьте осторожны, господин Франклин. Вы мне симпатичны, и моя дочь находит вас очень милым… Я думаю, еще многие юные красавицы в замке и за его пределами придерживаются такого же мнения.– Я постараюсь быть осторожным, – кое-как выговорил Бен, во рту у него пересохло.– Вам это просто необходимо.Они сделали еще несколько шагов вперед, и Бену чудилось уже, что старуха с косой следует за ним по пятам и скалит свой беззубый рот скелета. И Джеймс терпеливо ждет его в том темном доме из сна. И миллионы погибших в Лондоне тянут к нему свои руки, чтобы схватить и утянуть в преисподнюю.– Два дня назад вы всю ночь провели в обсерватории, как раз после того, как принц Евгений сообщил вам, что с небес на Прагу обрушится смерть. Что вы там делали? Составляли гороскоп?– Нет, сир. Меня обеспокоили угрозы русского шпиона, и я искал им подтверждение.– И как же должны выглядеть эти подтверждения? – Шум приближался, загонщики были уже совсем рядом. – Поспешите с ответом, – потребовал император, – сейчас зверь на нас выйдет.– Я не знаю, ваше величество, я просто рассматривал небесный свод и искал.Неожиданно Беном овладело спокойствие, будто голова, невзирая на земное притяжение, отделилась от тела и сверху наблюдала за забавной сценой. Когда же это должно произойти? И откуда будут стрелять? Он огляделся по сторонам, сжимая в руке мушкет, чувствуя, что петля затягивается все туже.– Что-то упало с неба и стерло Лондон с лица земли, – откуда-то издалека донесся голос императора. – Что это было?– Я не знаю, ваше величество, – солгал Бен.– Вы в тот момент там находились. Вы жили в Лондоне. Что это было?– Я не знаю, сир. – Бен дрожал, он понимал, как это глупо, но тело ему не повиновалось, оно повиновалось страху.– Быстрее отвечайте! – закричал император и вдруг поднял ружье и выстрелил.Появилась тень огромной пантеры. И в ту же секунду Бен почувствовал знакомое прикосновение. Два года назад в Бостоне он встретил негодяя Брейсуэла на Большом пустыре и впервые тогда увидел компаньона этого колдуна – горящий красный глаз в облаке тумана. И каким-то образом этот глаз прикоснулся к его мозгу. Тогда Бену показалось, что прикосновение произошло случайно. Но именно это прикосновение круто изменило всю его жизнь. Оно подсказало ему, как сделать настраивающийся эфирный самописец, а это повлекло за собой череду всех последующих событий.И вновь он почувствовал это чужеродное, лишающее сил прикосновение, и он вдруг увидел Бена Франклина со стороны – блеклую тень в костюме охотника и с мушкетом в руке. Рядом с ним императора, от дула его ружья вверх поднимался дымок. Позади его блеклой тени, на расстоянии ярд, не более, человек нацелил свой пистолет прямо ему в затылок.Он сделал еще несколько шагов и упал на раскисшую от дождя землю. Раздалось несколько выстрелов, но он уже откинул тяжелый мушкет в сторону, ноги сами его подняли и понесли между деревьями вглубь леса. Он бежал, не оглядываясь, достиг обрывистого берега и бросился вниз. Рядом что-то пронеслось с жужжанием, будто шершень пролетел. Он запутался в лозах дикого винограда, но быстро вырвался из плена и побежал дальше.Он бежал и бежал. Страха уже не было, вместо него – злость и яростная устремленность. Сейчас он пожалел, что у него нет мушкета, он бы заставил по крайней мере одного из этих лакеев заплатить за свою подлую службу такому вероломному императору.Но вряд ли этот чертов мушкет, который ему вручили, был заряжен.Он сменил направление, пытаясь вспомнить, с какой стороны движутся загонщики, чтобы не выскочить прямо на них в поисках Влтавы. Река должна быть где-то поблизости. Он был хорошим пловцом, лучше всех, кого он знал. Если ему удастся переплыть реку живым и невредимым, то шансы остаться в живых у него увеличатся. Но как найти реку?Он огляделся вокруг, пытаясь понять, в какой стороне деревья более редкие. И побежал туда, где, как ему показалось, белел просвет. Вновь полил дождь. Это его обрадовало – за пеленой дождя его будет труднее разглядеть.Его лихорадочное возбуждение немного улеглось, когда под ногами зачавкало. Он догадался, что попал в болото. Еще несколько шагов, и он провалится, окунется в болотную жижу и начнет захлебываться. Он повернул в противоположную сторону, прислушиваясь, пытаясь определить, есть ли за ним погоня. Но его собственное хриплое дыхание, громкие удары сердца и шум дождя заглушали все остальные звуки.Вначале он ничего не видел, но потом различил два темных силуэта. Бен застонал и припал к сырой земле. Если один из них подойдет довольно близко, то он сможет убить его. Но Бен не особенно обольщался этой призрачной надеждой.– Бен! – долетело до него сквозь шум дождя. – Бен, ради бога, отзовись!Он моргнул, стряхивая воду с ресниц. И рассмотрел в неясных силуэтах Роберта и, кажется, Фриска. Но вот вопрос, можно ли им доверять?Он оглянулся назад, в сторону болота, – отступать некуда. В эту минуту послышались крики и лай собак.– Эй, Роберт, – окликнул Бен.Пара прислушалась, потом рванула через кусты в его сторону.– Ты ранен? Ушибся? – сыпал вопросами Роберт.– Нет, все в порядке.Фриск нетерпеливо махнул рукой:– Сюда, иначе они нас найдут.– Ты знаешь этот лес?– Нет, но я знаю, как ориентироваться в лесу, и знаю тактику отступления.– Отступление… это звучит лучше, чем «бежать, как испуганный заяц».Фриск усмехнулся:– Правда? Ну, тогда вперед!И они втроем припустили рысью.– А где все остальные преследователи? – спросил Бен несколько минут спустя. Им вновь овладело подозрение.– Пантера задала им жару. Она бросилась прямо на императора, так что не остановить, это было последнее, что я видел.– И вы двое побежали за мной?– Мой же друг ты, – бросил на бегу Роберт, – а не император. – Он помолчал. – Да и Фриск видел, как они хотели тебя убить. Стрелявший в тебя мертв, – добавил он. – Его уложили сразу же после выстрела. Как ты догадался упасть? Вышел хороший трюк.– Да я и сам не знаю, как так вышло. Император был настолько откровенен, что я догадался об их планах.– Думаю, он тем самым допустил ошибку.Они поднялись на берег, внизу текла Влтава, поверхность которой нещадно решетили капли дождя.– Вы плавать умеете? – спросил Фриск.– Конечно, – ответил Бен.Роберт только пожал плечами.– Если мы успеем отплыть хотя бы на сотню ярдов, то нас уже никакая пуля не достанет, так что я предлагаю поторопиться.Бен уже раздевался. В темные воды реки полетели ботинки, кафтан, камзол, а потом, когда голоса начали раздаваться все ближе и ближе, и он сам. 9Тигель Креси застонала, когда карета дернулась и остановилась, а потом со страшным скрипом вновь тронулась в путь.– Хватит этих мучений, – произнесла Адриана. Она держала на руках Николаса, которому это не нравилось, и он все время пытался вырваться. – Езда в карете причиняет тебе больше страданий, нежели верховая.– Это верно, – произнесла Креси, приложив руку к своим еще не совсем зажившим ранам. – Массаж чресел в седле куда полезнее моему здоровью, чем тряска в карете.Адриана пропустила мимо ушей скабрезность и попросила возницу остановиться. Они выбрались из кареты, и ноги их сразу же утонули в грязи. Глянув окрест, Адриана поняла, почему карету так сильно трясло. Дорога – не более двух ярдов шириной – была вся в рытвинах, местами глубоких, до двух футов.Креси с Николасом на руках встала на обочине, а Адриана отправилась искать для них лошадей. Ее собственная кобыла была здесь, но Креси требовался резвый и сильный конь. Никто никуда не спешил: скорость передвижения их маленькой армии ограничивалась скоростью движения повозок, а на такой дороге – если ее вообще можно было назвать дорогой – они ехали со скоростью, с которой бредет по дороге одноногий калека. Фургоны, в которых везли провиант, и тяжелые телеги с артиллерией больше подходили для такой дороги, чем их изящная карета, которую они только что покинули. Но и они двигались еле-еле: лошади, покрытые пеной и грязью, напрягались изо всех сил, а колеса и оси ломались все чаще и чаще.Возвращаясь назад, Адриана заметила, что из одной кибитки ей махнула рукой совсем молоденькая девушка. Ее звали Николь. Адриана помахала ей в ответ. Николь была из новеньких: их отряд за месяц путешествия увеличился человек на сто, большую часть присоединившихся составляли женщины.– Шлюха, – пробурчал мужчина рядом.Адриане показалось, что это он ее обругал, и неведомая, яростная сила развернула ее лицом к этому человеку. Ругательство было адресовано не ей, он злобно смотрел в сторону Николь. Из-под его заляпанной грязью куртки видна была сутана священника.– Отец, почему вы так ее называете?Священник – она не знала его имени – устремил на нее серые глаза, он был явно смущен.– Простите, мадемуазель, я не должен был так говорить в вашем присутствии.– И все же вы сказали.Он вздохнул, снимая шляпу.– Да. Я просто очень обеспокоен, вот и все. Чем дальше мы едем, тем больше к нам прибивается этих… молодых женщин. Герцог не слушает моих советов и не предпринимает никаких попыток, чтобы отогнать их прочь.– А почему он должен их отгонять? – возмутилась Адриана.– По причинам морали, они – рассадник греха. Есть и практические соображения: у нас из-за них припасы уменьшаются.– Но вам же было позволено к нам присоединиться!– В этом нет ничего предосудительного, я же служитель Господа.– У нас есть уже один капеллан, он едет с нами от самого Лоррейна.Священник нахмурился:– Два священника и почти три сотни шлюх… э-э-э… присоединившихся. Кто же из нас больше съест?– Неуместный вопрос, – резко ответила Адриана. – Уместней другой: кто лучше отрабатывает свой кусок хлеба?Он открыл рот, злобно оскалился, снова закрыл его, будто раздумал говорить, и наконец произнес:– Мадемуазель, вам хорошо известно, что такие речи оскорбительны для нашего Господа.– Мне хорошо известно, что они оскорбительны для вас, – ответила Адриана со сладкой улыбкой на губах. – А что касается Бога, я не беру на себя смелость говорить от Его лица. – Священник открыл было рот, но она остановила его, подняв руку. – Нет, отец, увольте меня от дальнейших споров, у меня есть дела поважнее. – Разворачиваясь, она поскользнулась на жидкой грязи и рассмеялась, поскольку сцена получилась комической.Перепалка со священником оказалась занятным делом, этого она еще никогда себе не позволяла. Адриана улыбнулась, осознав, что, пререкаясь с ним, она воображала, как Креси вела бы себя на ее месте. Конечно же, Креси пошла бы дальше и вывела бы заключение, что блуд только укрепляет мораль. Креси бы выразила всю свою ненависть к священнику, Адриана же его понимала, потому что совсем недавно она и сама носила такое же платье.
– В этой кляче нет и капли прыти, – полчаса спустя жаловалась Креси.– Только резвой лошади тебе недоставало, – рассеянно ответила Адриана, она наблюдала, как меняется выражение лица ее малыша. Казалось, Николас был весьма увлечен звуком «чавк-чавк», который выбивали лошадиные копыта, опускаясь в жидкую грязь, словно малыш понимал связь между движением и звуком.– Может быть, ты и права, и резвая лошадь мне не нужна, но я всегда чувствую себя не в пример счастливее, если знаю, что моя лошадь сможет нестись вскачь, если я того пожелаю.– Потом мы найдем для тебя что-нибудь получше, – пообещала ей Адриана.– А как у тебя дела с исчислениями ангелов?– Неплохо, я продолжаю экспериментировать.– Ну и какие ты уже успела сделать выводы? Есть какая-нибудь практическая польза от всего этого? Ты уже научилась превращать воду в вино?– Нет еще, – ответила Адриана. – Я пока работаю с самыми простыми преобразованиями, а вино слишком сложный…– Господи, Адриана, ты совершенно не понимаешь шуток.Адриана опомнилась и улыбнулась:– Ну, прости, думаю, я слишком погрузилась во все эти размышления.Креси понимающе кивнула:– Кажется, Джинн, как ты упорно его называешь, весьма обеспокоен твоей медлительностью.– Медлительностью? Я бы определила это как осторожность, – ответила Адриана. – Мои самые первые опыты наглядно показали, что мои даже самые невинные просьбы могут привести к непредсказуемым последствиям. Давай предположим, что я прошу его, например, преобразовать свинец в медь.– Предположим.– Медь содержит больше философской ртути, чем свинец.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61