когда он повествов
ал о вечере, проведенном в тот раз за игорным столом, можно было представи
ть себе, как он украдкой косился на убывавшую груду фишек с той стороны, гд
е сидел его отчим;в то время как мы катались в грязи на футбольном поле или
объедались свежими плюшками, Антони на субтропических пляжах натирал о
реховым маслом спины увядающих красавиц и потягивал аперитив в фешенеб
ельных барах, и потому дикарство, уже усмиренное в нас, еще бушевало в его
груди. И он был жесток мелочной, мучительной жестокостью маленьких детей
и бесстрашен, точно первоклассник, который бросается, сжав кулачки и при
гнув голову, на великовозрастного верзилу. Он пригласил меня на ужин, и я с
некоторым смущением обнаружил, что ужинать мы будем вдвоем, он и я.
Ц Мы поедем в Тем, Ц объявил он мне. Ц Там есть восхитительный ресторан
чик, по счастью, не во вкусе «Буллинг-дона». Будем п-пить рейнвейн и вообра
жать с-с-себя… где? Во всяком случае, не среди этих р-р-резвящихся п-п-прик
азчи-ков. Но сначала выпьем аперитив.
У «Джорджа» в баре он заказал четыре коктейля «Александр». И, выставив в р
яд перед собою стаканы, так громко причмокивал, что привлек к себе негоду
ющие взоры всех присутствующих.
Ц Вы, мой любезный Чарльз, вероятно, предпочли бы херес, но, увы, хереса вы
не получите. Восхитительное зелье, не правда ли? Вам не нравится? Тогда я в
ыпью и ваши. Раз, два, три-с, по дорожке вниз. Ах, как эти студенты на нас огляд
ываются!
И он повел меня туда, где ждал нанятый автомобиль.
Ц Надеюсь, там студентов не будет. У меня с ними в настоящее время отноше
ния несколько натянутые. Вы не слышали, как они обошлись со мною в прошлый
вторник? Очень невежливо. К счастью, на мне была моя самая старая пижама и
вечер был удушающе жаркий, не то бы я всерьез рассердился.
У Антони была привычка, разговаривая, придвигать лицо к собеседнику, на м
еня дохнуло молочно-сладким запахом коктейля, и я поскорее отодвинулся.

Ц Вообразите меня, мой милый, одиноко сидящим за книгой. Накануне я купил
одну довольно отталкивающую книгу под названием «Шутовской хоровод», и
мне необходимо было прочитать ее к воскресенью, потому что я собирался к
Гарсингтону и знал, что там обязательно все будут говорить о ней, а отвеча
ть, что ты не читал последнего модного романа, когда ты его в самом деле не
читал, Ц это банально. Можно было бы, видимо, просто не ездить к Гарсингто
ну, но такой выход пришел мне в голову только сейчас. А потому, мой милый, я п
оужинал омлетом, персиком и бутылкой минеральной воды, облачился в пижам
у и приступил к чтению. Должен признаться, что мысли мои блуждали, но я про
должал переворачивать страницы и любовался угасанием дня, а это у нас на
Пекуотерском дворике, право же, зрелище впечатляющее: с приближением тем
ноты кажется, что камни положительно рассыпаются прямо у вас на глазах. Э
то напомнило мне облупленные фасады старого порта в Марселе. И вдруг мен
я потревожили вопли и улюлюканье небывалой оглушительности, и я увидел в
низу, на нашем дворике, человек двадцать ужасных юнцов. Как бы вы думали, ч
то они кричали? «Антони Бланша! Антони Бланша!» Такое громкое общественн
ое признание. Ну, я понял, что на сегодня с мистером Хаксли покончено, и дол
жен сказать, что я как раз достиг той степени скуки, когда любое отвлечени
е Ц благо. Их завывания меня слегка взволновали, но, знаете ли, чем громче
они кричали, тем больше робели. Слышны были возгласы:
«Где Бой?», «Бой Мулкастер с ним знаком!», «Пусть Бой его приведет!» Вы, коне
чно, знаете этого бодрого юношу Боя Мулкастера? Он постоянно вертится во
зле милейшего Себастьяна. Это типичный английский лорд, каким его предст
авляем себе мы, латиняне. Сплошная импозантность. Кумир всех лондонских
девиц. Говорят, он с ними так высокомерен. Со страху, мой милый, просто со ст
раху. Дубина стоеросовая этот Мулкастер, и к тому же еще хам. Он приезжал н
а пасху в Ле-Туке, и каким-то необъяснимым образом вышло так, что я приглас
ил его погостить. Представьте, он проиграл в карты мизерную сумму и счита
л, что за это я обязан всюду за него платить; так вот, Мулкастер находился в
этой толпе, я видел сверху его нескладную фигуру и слышал, как он говорил:
«Пустое дело. Его нет дома. Может, пойдем лучше выпьем?» Тогда я высунул го
лову в окно и позвал: «Добрый вечер, Мулкастер, пиявка и приживальщик! Что
же вы прячетесь среди этих юнцов? Вы, наверное, пришли отдать мне триста фр
анков, которые я одолжил вам на ту жалкую шлюху, что вы подцепили в Казино?
Это была нищенская плата за ее труды, Мулкастер, и какие труды! Подымитесь
же сюда и возвратите мне долг, жалкий хулиган!»
Это, мой милый, немного их расшевелило, и они, топоча, ринулись вверх по лес
тнице. Человек шесть ворвалось ко мне в комнату, остальные топтались и пу
скали слюни за дверью. Мой милый, что у них был за вид! Они явились прямо со с
воего идиотского клубного ужина и все были в цветных фраках Ц наподобие
ливреи. «Мои милые, Ц сказал я им, Ц вы похожи на ватагу очень уж разгуля
вшихся лакеев». Тогда один из них, довольно аппетитный юноша, обвинил мен
я в противоестественно» грехе. «Мой милый, Ц ответил я, Ц я, может быть, и
извращен но не ненасытен. Возвращайтесь, когда будете один». Тогда они ст
али крайне неприятно ругаться, и я вдруг тоже разозлился Право, я подумал,
после всего, что было, когда герцог де Венсанн (старик Арман, разумеется, а
не Филип) вызвал меня в семнадцать лет на дуэль из-за сердечного дела (и го
раздо больше, чем просто сердечного, могу вас уверить) с герцогиней (Стефа
ни, разумеется, а не старушкой Поппи), Ц терпеть теперь подобную наглость
от этих прыщавых пьяненьких девственников… Я оставил легкий, шутливый т
он и позволил себе сказать им несколько обидных слов. Тогда они начали по
вторять: «Хватай его. Тащи его к Меркурию!» А у меня, как вы знаете, есть две
скульптуры Бранкузи и несколько хорошеньких вещичек, которые я ценю, и я
не мог допустить, чтобы они буянили, поэтому я миролюбиво сказал: «Мои оча
ровательные недоумки, если бы вы хоть самую малость смыслили в сексуальн
ой психологии, вы бы понимали, что мне будет более чем приятно очутиться у
вас в руках, толстомясые вы юнцы. Это доставит мне наслаждение самого пре
досудительного свойства. Поэтому того, кто из вас готов быть моим партне
ром в удовольствии, прошу меня схватить. С другой стороны, если вами самим
и движет менее изученная и не столь распространенная сексуальная потре
бность видеть меня купающимся, сделайте милость, любезные олухи, тихо и м
ирно последуйте за мной к фонтану».
И знаете, у них был довольно идиотский вид, когда я им это сказал. Я спустил
ся с ними во дворик, но ни один из них ко мне даже не приблизился. Я забрался
в фонтан, купание, поверьте, меня приятным образом освежило, я плескался и
принимал разные позы, пока наконец они с унылым видом не побрели прочь, и я
слышал, как Бой Мулкастер сказал: «Все-таки мы его окунули под Меркурия!»
И знаете, Чарльз, именно это они будут говорить и через тридцать лет. Когда
у них у всех будут костлявые курицы-жены и кретины сыновья, такие же скот
ы, как их папаши, они, напившись все в том же клубе на том же ежегодном ужине
, облаченные все в те же цветные фраки, будут все так же говорить, лишь толь
ко кто-нибудь упомянет мое имя: «Да-да, мы один раз окунули его под Меркури
я», а их скотницы-дочери будут хихикать и думать, что, мол, вот ведь какой ба
ловник были папаша когда-то, жаль, он теперь такой неинтересный. О, la fatigue du Nord!
О, северная с
кука! (франц.)

Насколько мне было известно, Антони уже приходилось и прежде принимать п
одобные ванны, но последний эпизод, как видно, произвел на него сильное вп
ечатление, потому что за ужином он снова к нему вернулся.
Ц А вот вы не можете себе представить, чтобы подобная неприятность прои
зошла с Себастьяном, верно?
Ц Верно, Ц сказал я. Представить себе этого я не мог.
Ц Да, у Себастьяна обаяние. Ц Он поднял к свету бокал с рейнвейном и повт
орилЦ Ц Бездна обаяния. Знаете, назавтра я зашел к Себастьяну. Думал поз
абавить его повестью о моих злоключениях. И что бы вы думали, я там нашел, п
омимо его столь забавного игрушечного медведя? Боя Мулкастера и еще двои
х его вчерашних дружков. Вид у них был совершенно идиотский, а С-с себасть
ян, невозмутимый, как миссис Понсоби де Томкинс из «Панча», говорит: «Вы, к
онечно, знакомы с лордом Мулкастером», и эти кретины поспешили объяснить
: «Ах, мы только зашли на минутку узнать, как поживает Алоизиус», потому чт
о они находят игрушечного медведя таким же забавным, как и мы, или, скажем
честно, самую чуточку более забавным, чем мы. Словом, они убрались. А я сказ
ал: «С-с-се-бастьян, разве вы не знаете, что эти с-с-скользкие с-сикофанты н
анесли мне вчера вечером оскорбление и, если бы не благоприятная погода,
могли бы п-п-причинить мне сильную п-п-про-студу?» На что он мне ответил: «Б
едняги. Вероятно, они были пьяны». Да, он найдет для каждого доброе слово. У
него ведь такое обаяние.
Я вижу, вас, мой милый Чарльз, он покорил совершенно. Ну что ж, это не удивите
льно. Конечно, вы знакомы с ним не так давно, как я. Я вместе с ним учился в шк
оле. Вы не поверите, но тогда говорили, что он просто маленькая дрянь. Не вс
е, понятно, а только некоторые злые мальчишки, которые его хорошо знали. В
Итонском клубе, разумеется, он пользовался всеобщей любовью, и учителя е
го тоже обожали. Я думаю, все дело просто в зависти. Он всегда выходил сухи
м из воды. Всех остальных постоянно по самым незначительным поводам самы
м жестоким образом били. Себастьяна Ц никогда. Он был единственным маль
чиком в моем корпусе, которого вообще ни разу не били. Помню как сейчас, ка
ким он был в пятнадцать лет. Ни единого пятнышка на коже, когда все остальн
ые, естественно, страдали прыщами. Бой Мулкастер ходил положительно весь
в золотухе. А Себастьян Ц нет. Или был у него один-единственный упрямый н
арывчик на шее сзади? Да, пожалуй, один был. Нарцисс с единственным прыщико
м. Мы с ним оба были католики и вместе ходили к мессе. Он столько времени пр
оводил в исповедальне, что я диву давался, ведь он никогда не делал ничего
дурного, ничего определенно дурного, во всяком случае, не получал наказа
ний. Возможно, он просто источал обаяние сквозь решетку исповедальни. Я о
ставил школу при обстоятельствах, бросавших на меня тень, как принято го
ворить, хотя, откуда пошло такое выражение, непонятно, по-моему, это весьм
а яркий и нежелательный свет, и процедура, предшествовавшая моему отъезд
у, включала несколько доверительных бесед с моим наставником. Я был весь
ма смущен, обнаружив, как хорошо осведомлен этот добрый старец. Ему были и
звестны обо мне такие вещи, которых не знал никто Ц кроме разве Себастья
на. Это послужило мне уроком никогда не доверять добрым старцам Ц или, мо
жет быть, обаятельным школярам?
Возьмем еще одну бутылочку этого вина? Или чего-нибудь другого? Чего-нибу
дь другого, да? Скажем, старого доброго бургундского? Вот видите, Чарльз, м
не известны ваши вкусы в любой области. Вам надо поехать со мной во Франци
ю, мой милый, и попить тамошних вин. Мы поедем к сбору винограда. Я отвезу ва
с погостить к Венсаннам. Мы уже давно с ними в мире, а у герцога лучший винн
ый погреб во Франции Ц у него и у князя де Портайона, к нему я вас тоже отве
зу Мне кажется, они вас позабавят, а от вас они, безусловно, будут без ума. Я
хочу познакомить вас со всеми моими друзьями. Я рассказывал о вас Кокто, о
н горит нетерпением. Понимаете ли, мой милый Чарльз, вы представляете соб
ою весьма редкое явление, которому имя Ц Художник. Да-да, не принимайте с
кромного вида. Под этой холодной, флегматичной английской наружностью в
ы Ц Художник. Я видел ваши рисунки, которые вы прячете у себя в спальне. Он
и изысканны. А вот вы, милый Чарльз, как бы это выразиться, вы не изысканны, о
тнюдь. Художникам как людям не свойственна изысканность. Изыскан я, Себа
стьян по своему тоже, но Художник Ц это земной тип, волевой, целеустремле
нный, зоркий и в глубине души с-с-страст-ный, верно, Чарльз?
Но у кого пользуетесь вы признанием? На днях я разговаривал о вас с Себаст
ьяном. «Чарльз Ц художник, Ц сказал я ему. Ц Он рисует, как молодой Энгр»
. И вы знаете, что ответил Себастьян? «Да да, Алоизиус тоже очень недурно ри
сует, но, конечно, он гораздо современнее». Так обаятельно, так забавно.
Конечно, те, у кого есть обаяние, в мозгах не нуждаются. Стефани де Венсанн
четыре года назад покорила меня совершенно. Мой милый, я даже красил ногт
и на ногах тем же лаком, что и она. Я говорил ее словами, прикуривал сигарет
у, как она, и разговаривал по телефону совершенно ее голосом, так что герцо
г вел со мною длинные интимные беседы, принимая меня за нее. Это, главным о
бразом, и натолкнуло его на столь старомодные мысли о пистолетах и шпага
х. Мой отчим считал, что мне это послужит превосходным уроком. Он надеялся
, что таким путем я изживу мои, как он выражался, «английские привычки». Бе
дняга, у него такие латиноамериканские взгляды. Так вот, я ни от кого ни ра
зу не слышал о Стефани худого слова, исключая герцога, понятно; а ведь она,
мой милый, женщина положительно безмозглая.
Увлеченный рассказом о старой любви, Антони забыл про свое заикание. Всп
омнил он о нем в тот же миг, как был подан кофе с ликером.
Ц Настоящий з-з-зеленый шартрез, созданный еще до изгнания монахов. Сте
кая по языку, он пять раз меняет вкус. Словно глотаешь п-призрак. Вам хотел
ось бы, чтобы Себастьян был сейчас с нами? Ну, разумеется, хотелось бы. А мне
? П-право, не знаю. Как, однако, наши мысли настойчиво возвращаются к этой бу
тоньерке очарования. Вы, наверное, гипнотизируете меня, Чарльз. Я привожу
вас сюда Ц удовольствие, мой милый, которое влетит мне в копеечку, Ц с ед
инственной целью поговорить о самом себе и не говорю ни о чем, кроме Себас
тьяна.

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2 3 4 5 6 7 8